– Я не... эм... прикалываюсь. Позвони мне, и мы договоримся о времени.
Генри достает телефон, очевидно, желая быстрее записать номер, пока предложение в силе. Ксандер диктует номер.
– Где все? – Я слышу, как Мэйсон кричит одновременно со звоном колокольчика.
Глава 19
Мой изумленный взгляд обращается к Скай, и она кусает губу.
– В подсобке, Тик, – кричит Генри.
В растерянности я встаю. Может, мне стоит его перехватить, прежде чем он войдет? Но уже слишком поздно. Мэйсон во всей красе заходит в комнату. Он широко мне улыбается.
– Я думал, ты сказала, что придешь на той неделе. Но вместо этого исчезла. – Он пересекает комнату в три шага и заключает меня в крепкие объятия. От него пахнет сигаретами и ментоловой жвачкой. – Не думал, что ты из тех девушек, которые целуются, а потом сбегают, – шепчет он мне на ухо, но достаточно громко, чтобы услышали все, и целует меня в щеку.
Более неловкий момент и представить сложно. Я слегка хлопаю Мэйсона по плечу и вырываюсь из объятий. Тишина зависает в комнате. Исподтишка смотрю на Ксандера, чтобы понять, как он все это воспринял, но его лицо не выдает никаких эмоций.
– Чувак, – говорит Генри. – Ксандер сказал, что мы можем использовать его студию для записи нескольких треков.
Мэйсон кажется сбитым с толку, поэтому я отступаю и говорю:
– Мэйсон, это Ксандер. Ксандер, это Мэйсон.
Ксандер протягивает руку.
– Привет, чувак. – Мэйсон дает ему пять, а потом внимательно его изучает. – Я раньше тебя где-то видел.
– Он был на одном из наших концертов, – говорит Генри.
– Нет, не там. Ты типа продюсер?
Из Ксандера вырывается смешок.
– Нет, я друг Кайман. – Он действительно сделал акцент на слове «друг» или же мне показалось?
Мэйсон переводит взгляд на меня – на его лбу выступили морщинки, будто он пытается что-то вспомнить, – затем моргает и говорит:
– Не-а, без понятия. Спасибо за студию.
– Не за что.
Мэйсон плюхается на пол рядом со Скай и откидывается назад, опираясь на локоть. Пока он на полу с одной стороны, а Ксандер на диване с другой, у меня появляется возможность сравнить их вживую. Два человека не могут отличаться сильнее, чем Ксандер и Мэйсон. И странно, что снова взглянув на Мэйсона, я понимаю, что он больше мне подходит. Гораздо больше, чем богатый парень, который общается со мной по определенным причинам. Печально, что я даже не знаю, какие парни мне нравятся. Разве я не должна это знать? Я медленно опускаюсь на диван.
Не знаю, что сказать, чтобы развеять неловкое молчание. Думает ли Ксандер, что я его бросила, чтобы потусоваться с другим парнем? Я хочу сказать, что понятия не имела о приходе Мэйсона, но это, вероятно, заставит его чувствовать себя глупо. Поэтому я решаю молчать и начинаю есть курицу.
– О, – восклицает Скай. – Смотрите, что я купила на неделе. – Она вытягивает руку, и браслет на запястье раскачивается в такт движению. – Десять долларов.
Все наклоняются к ней.
Мэйсон проводит пальцем по голубому камню.
– Ты выкинула на это десять баксов? Пустая трата денег. На эти деньги мы могли бы заполнить наш холодильник. Верно, Генри?
– Воистину, брат, – отвечает Генри. – Кстати, сейчас у нас в холодильнике только упаковка горчицы.
– Нет, я съел ее вчера, – говорит Мэйсон, и мы смеемся.
– Ты съел упаковку горчицы? – спрашивает Ксандер. – Без ничего?
– Я был голоден. – Мы снова смеемся.
– Как-то с голодухи я слопал целую банку майонеза, – говорит Генри.
– Однажды мой папа не покупал продукты целых три недели, – рассказывает Скай, – и я съела старые сморщенные морковки со дна ящика для овощей.
Мэйсон пинает меня по ноге.
– У тебя грязь на лбу.
Ксандер смеется, и я вытираю лицо.
– Да, мы сегодня ходили на кладбище копать могилу.
– Ой, совсем забыла, что вы сегодня этим занимались, – выкрикивает Скай. – Как все прошло?
Ксандер сжимает и разжимает поврежденную руку.
– Это было интересно.
Скай понимающе мне улыбается.
Мэйсон выглядит немного смущенным.
– Как твоя мама? – спрашивает он.
– Хорошо.
Комната погружается в тишину, которую нарушает звонок телефона Ксандера. Я подпрыгиваю. Он встает и отходит в сторонку, а потом отвечает жестким тоном, который явно бережет только для отца.
– Откуда ты знаешь этого парня? – интересуется Мэйсон.
– Он внук одной нашей клиентки.
– Богатой клиентки, – добавляет Скай.
Мэйсон садится на колени.
– Что едим? Дурацкое дерьмо?
– Это вкусно, – отвечает Скай. – Еда для богатых. Попробуй.
Ксандер возвращается, кладя трубку.
– Кайман, мне пора.
– Хорошо.
– Был рад со всеми познакомиться. – Когда он почти доходит до двери, его взгляд задерживается на мне, и я понимаю, что веду себя грубо, поэтому вскакиваю и следую за ним. На улице я останавливаюсь перед его машиной.
– У тебя очень интересные друзья, – говорит он. На его лице та отработанная улыбка, что была в ресторане, и мне это не нравится.
– Да, они веселые. – Я указываю на его карман. – Кто звонил?
– Отец. ЧП в отеле.
– Что за ЧП?
– На этот раз какой-то идиот во время глажки прожег дырку в рубашке. И мне надо найти рубашку на замену. Надеюсь, в городе. – Он говорит так серьезно, будто разговаривает с коллегой, а не со мной.
– В городе?
– Ну, это зависит от бренда. Если у нас во всем округе нет фирменного магазина, мне приходится ехать в Сан-Франциско или еще куда-нибудь. Сначала нужно узнать куда.
– А почему вы ответственны за идиота, который испортил рубашку?
Его рука играет ключами в кармане. Это намек, что он хочет уйти?
– Потому что этот идиот наш сотрудник. Точнее, был им. Уверен, он уже уволен.
– Уволен?
Ксандеру требуется несколько секунд, чтобы понять, почему я удивлена.
– Он стоил компании важного клиента.
Дует ветерок, и прядь волос падает мне на лицо. Ксандер протягивает руку, чтобы убрать ее, но я быстро смахиваю ее сама и отхожу назад.
– Повеселись со своим ЧП.
Он смотрит вниз, на дистанцию, которую я создала между нами, и качает головой.
– Он видел твою маму? – твердо спрашивает он.
– Что? Кто?
– Парень с пирсингом.
– Мэйсон. Да, видел. – Всего один раз, мельком. Но сейчас меня не волнует, о чем подумает Ксандер. Я зла. Я считала, что он другой, но сегодняшний день доказал обратное. Мне просто хотелось, чтобы он был другим.
– Твоя мама одобряет его, а ты беспокоишься, что ей не понравлюсь я?
– Друзья Мэйсона никогда не называли меня дворняжкой. В это так трудно поверить?
– Что?
– Я слышала, как твой друг назвал меня так.
Из него вырывается единственный горький смешок.
– Так вот почему ты ушла? Тебе следовало подслушать немного больше, так как речь шла о моей рубашке. Он назвал фланель тканью для собаколовов.
Моя грудь сжимается, и я хочу извиниться, но это не единственное, что сегодня меня обеспокоило.
– Что ж, поблагодарим Бога за то, что тебе не придется надевать ее снова.
Он достает ключи.
– Пока, Кайман.
– Пока. – Я не оглядываюсь, хотя мне очень хочется. Хочется, чтобы Ксандер остановил меня. И я зла на себя за это.
Он не останавливает меня.
Я возвращаюсь в подсобку, где Генри убирает гитару в чехол, а Скай заматывает шарф вокруг шеи. Не хочу оставаться одна. У меня скручивает живот.
– Куда собираетесь?
– Генри не нравится ассортимент. – Скай указывает на столик с едой. – Мы собираемся купить нормальную еду в магазине за углом.
– Нормальная еда – это начос или несвежие хот-доги?
– Именно, – отвечает Генри.
***
Я аккуратно добавляю немного «Маунтин Дью» в стакан и беру «Пауэр Рейд».
– Что она делает? – Слышу я, как спрашивает Мэйсон.
Скай смеется.
– Это ее фирменный рецепт. Она все прошлое лето занималась этим экспериментом. Теперь ей известен идеальный состав содовой.
– Я должен это попробовать, – говорит Мэйсон и уходит. Продавец следует за ним. Мужчина не доверяет подросткам и всегда ходит за нами, прикрываясь рассказами о «предложении дня», чтобы мы не догадались, что он за нами наблюдает. Сейчас он рассказывает Мэйсону о скидке на вяленое мясо, а Мэйсон спрашивает, может ли тот смешать разную газировку. Я единственная, кто этим занимается. Скай выдавливает горчицу на свой хот-дог.
Я заканчиваю смешивать и делаю глоток. Идеально. Скай может издеваться надо мной сколько хочет, но этот эксперимент стоил того.
– Сколько вы готовы заплатить за рубашку? – внезапно спрашиваю я, думая о сотнях долларов, которые Ксандер потратит на замену рубашки для «важного клиента».
– Эту я купил за пятьдесят центов в «Армии Спасения», – гордо восклицает Мэйсон, указывая валяным мясом на логотип своей футболки. Продавец внимательно следит за движением мяса, как будто Мэйсон собирается вынести его в рукаве.
– Это круто даже для секонд-хенда, – говорит Скай, кивая. Она явно под впечатлением.
– Пять долларов за эти джинсы, – говорит Генри. – Хотя я был готов заплатить шесть. – Он поднимает футболку, демонстрируя нам, как выглядит его задница в этих джинсах.
Я смеюсь. Включая чрезмерно подозрительного продавца – вот какие люди мне по душе.
Мэйсон на что-то указывает, крича: «Ага!», и это заставляет меня подпрыгнуть.
– Что? – спрашиваю я.
– Вот где я его видел.
Я медленно поворачиваюсь, смотря на журнал «Старз», на который и указывает Мэйсон. На обложке в углу находится фотография Ксандера.
Глава 20
Наверное, мне не следовало покупать тот журнал. Я и так уже достаточно зла на Ксандера. Но я купила и теперь сижу в одиночестве на диване в гостиной, ожидая, когда мама вернется домой, и перечитываю статью еще раз. В ней лишь говорится, что «Принц Отелей» был замечен в Нью-Йорке во время открытия одного из отелей его семьи.
Неудивительно, что при первой нашей встрече он бы в шоке, когда узнал, что мне не известно, каким бизнесом владеет его семья. Может быть, Ксандер подумал, что я притворяюсь. Зря. Все потому, что у нас нет кабельного. Однако хоть я и не знала, кто он, я всегда понимала, что он является кем-то значимым. И статья, напоминающая мне об этом, ничего не меняет. Я сминаю тонкий журнал и бросаю его в работающий телевизор. Спустя пару секунд в комнату заходит мама.
– Привет, – говорит она, заметив меня на диване.
– Твоя встреча длилась вечность. – Если я подберу журнал сейчас, то будет слишком заметно, поэтому я оставляю его на месте в надежде, что она не заметит.
– Прости. После приема мне нужно было выполнить парочку дел.
Я указываю за свое плечо.
– Я сделала тебе сэндвич. Он в холодильнике.
Освещение меняется, когда по телевизору начинается реклама, и я замечаю, что у мамы заплаканные глаза. Я сажусь ровно и поворачиваюсь к ней.
– Ты в порядке?
– Конечно. Просто устала. – Она уходит на кухню, которая отделена от гостиной одной стенкой.
– Правда?
– Да, все хорошо.
Я хватаю журнал и засовываю его в карман.
Мама гремит чем-то на кухне, а потом кричит:
– Хорошо провела время?
Я делаю несколько шагов до телевизора и выключаю его, потом жду, когда она присоединится ко мне на диване.
– Да, мы ездили к отцу Скай копать могилу. Это было круто.
– Звучит здорово. Твой друг должен к нам прийти. Я хочу с ним познакомиться.
Нет, не хочешь. Тебе бы не захотелось с ним знакомиться.
– Он боится кукол. Детская травма.
– Серьезно?
– Нет, мам.
– Ты смешная, Кайман.
– А ты стала понимать сарказм.
Она смеется.
– Так этот друг – твой парень?
– Мы просто друзья. – Но являемся ли мы ими сейчас?
– Ну, если это все, что тебе нужно, то тебе стоит быть внимательнее, потому что разница между «просто друзья» и «парень»…
Я с улыбкой закатываю глаза.
– Да, да.
– Очень маленькая, – продолжает она. – Не разбивай сердца.
– Ты что, подражаешь Сократу, мам.
– Так заметно? – Я слышу, как открывается и закрывается шкафчик, и жду, когда она присядет ко мне, но она говорит: – Спасибо за сэндвич, дорогая. Съем его завтра. Я уже поела.
– Хорошо.
– Прости, что пришла и испортила твои планы, но я иду спать.
– В восемь часов?
– Это был долгий день, сначала я занималась магазином, а потом бегала по городу.
Я вскакиваю и следую за ней по коридору.
– Подожди.
Она поворачивается ко мне лицом. Свет выключен, и мы стоит в темноте.
– Да?
– Пожалуйста, поговори со мной. Что-то не так. – Мы с мамой всегда всем делились. Дистанция, которую я ощущаю между нами, – моя вина, я знаю. Она из-за всех секретов, которые мы держим в себе, но нам нужно поговорить.
Мама смотрит на свои руки, а ее плечи поднимаются и опускаются. Она избегает моего взгляда, когда произносит:
– Все в порядке, правда.
– Пожалуйста, мам. Я же чувствую, что что-то не так.
– Сегодня я пыталась взять ссуду, и мне отказали.
Мне не нужно спрашивать, но я все равно это делаю:
– Ссуду на что?
Она наконец поднимает взгляд. Ее глаза налиты кровью.
– На оплату некоторых счетов.– Мама берет мою руку. – Только не переживай. Все будет хорошо. Выберемся, как всегда. Давай надеяться, что дальше будет лучше. Нам просто нужно быть экономнее.
– Экономнее? – Как мы можем быть экономнее? Мы и так практически ничего не покупаем.
– Не переживай, ладно? Все хорошо.
Я киваю, и она меня обнимает. Но это не уймет мое беспокойство.
Когда она скрывается в своей комнате, я закрываю дверь в свою спальню с огромной тяжестью на душе. Журнал упирается мне в бедро, поэтому я достаю его и расправляю.
– Стоишь ли ты всех этих проблем, Ксандер? – говорю я смятому лицу.
***
В понедельник утром я очень долго собираюсь. Все выходные я пыталась придумать, что сказать Ксандеру. Я устала от чувства, которое поселилось у меня в груди и угрожает там остаться.
Когда я спускаюсь по лестнице, мама складывает зеленый банковский бланк для вклада и убирает его в сумку.
– Я думала, ты разобралась с депозитом в субботу.
Она подпрыгивает от неожиданности.
– Ты меня напугала. – Она оценивающе пробегается по мне взглядом с головы до пят. – Ух ты, ты сегодня хорошо выглядишь. Я не видела тебя в этом свитере целую вечность. Он подходит твоим глазам. Это для особенного мальчика в школе?
Если бы я так сильно не любила свою маму, то задушила бы ее.
– Нет, мам. Я же говорила, мы просто друзья. – И он не ходит в мою школу. И... подождите, она пытается сменить тему? У нее почти получилось. – Так, что с депозитом?
– Я не внесла взнос в субботу.
Она не внесла взнос? Моя мама дотошна, когда дело доходит до вкладов. И разве она вчера не говорила, что у нас и так проблемы с оплатой счетов?
Должно быть, мама замечает мой взгляд, так как говорит:
– Ничего страшного. Внесу, как только откроется банк.
– Хорошо. – Я беру свои вещи, поправляю свитер и иду к двери. Мое сердцебиение ускоряется впервые с того момента, как мы повздорили с Ксандером. Я улыбаюсь и выхожу на холод.
Его здесь нет.
Дорога до школы кажется длиннее, чем обычно. Может быть, потому, что я постоянно оглядываюсь назад или потому что иду медленнее, давая ему возможность меня догнать. Но он так и не появляется.
***
После школы, пока мама наверху разбирает заказы, я достаю камеру Ксандера, которую спрятала под столом в подсобке, и фотографирую кукол. Еще никогда не чувствовала такую мотивацию создать сайт. Он поможет увеличить продажи. Когда я смотрю через объектив на безжизненные глаза Айслин, меня посещает мысль о том, как утром мама стояла у прилавка и пыталась избежать вопросов о депозите.