Я ведь катастрофически не умею пить. Однажды сдуру махнула пару бутылок пива с Кевином, так меня чуть не стошнило. Голова кружилась, как карусель. Этого опыта хватило, чтоб напрочь отбить у меня охоту выпивать. К тому же я не любитель алкоголя. Не нравится, и все тут.
– Ну как? – с надеждой спрашивает Майк.
– Сойдет. – Я киваю.
Он довольно ухмыляется, а я откидываюсь на спинку дивана и смотрю на свиту, собравшуюся вокруг Эддингтона.
Неужели им всем двадцать один? Девушке и ее парню едва можно дать девятнадцать, думаю я, медленно потягивая коктейль.
* * *Не знаю, в чем секрет трехслойных напитков, но мое настроение взлетело вверх, а тело зарядилось нечеловеческой энергией. В последний раз меня так мотало, когда я позвонила на радиостанцию и выиграла роликовые коньки. Мне было четырнадцать, и, кстати, кататься я так и не научилась.
Сколько я выпила? Ровно два стакана. Не пойму, как такое возможно?
Язык развязался, смущение напрочь пропало. Я могу ВСЕ! Говорить о чем угодно, с кем угодно и ни капли не смущаться. Шутить и веселиться, не чувствуя себя при этом дегенераткой. Но я ведь даже не пьяная… меня не мутит и голова не кружится. Никогда еще не испытывала ничего подобного. Черт, это так здорово – быть в центре внимания!
Майк смотрит на меня с умилением, когда я пересказываю очередную сценку из «Симпсонов», а остальные ржут в голос.
В этот момент к нам подходит охранник и, шепнув что-то Эддингтону, передает ему телефон. На нем черный костюм и белая рубашка. Меня почему-то так забавляет его одежда, что я начинаю громко хохотать.
– И здесь дресс-код, мать его за ногу! – весело гогочу я, остальные непонимающе переглядываются. Охранник бросает на меня кислый взгляд, но ничего не говорит.
– Да тихо ты! – шикает на меня Майк. – Что ты сказал? – рявкает он в трубку, выпрямляется и отходит в сторонку.
* * *Мы вновь пробираемся через толпу. Мне душно, и я вдруг понимаю, что хочу танцевать. Какая заводная песня!
Тяну Майка назад.
– Пойдем танцевать!
Майк качает головой и тащит меня за собой.
– Нет! – упрямлюсь я, с силой дергая его за руку. Он крутит пальцем у виска и крепче сжимает мою руку.
– Всего одну песню, ну!
С трудом вырываюсь из его хватки, тут же смешиваясь с толпой. Как круто!
Лучи ярких цветных прожекторов беспорядочно бегают по залу, периодически застывая на чьих-то лицах.
Верчу бедрами, двигаю плечами и внезапно оказываюсь в объятиях какого-то парня.
Вот дерьмо!
Зеленый лучик проскакивает над головой, парень исчезает, и я чувствую, как чьи-то сильные руки отрывают меня от пола и выносят из веселящейся толпы.
– Эй, ты чего?! – пытаюсь закричать, но голос застревает в горле, и получается какой-то нелепый гортанный звук. Это тот самый охранник в костюме, а рядом угрюмый и чертовски раздраженный Майк.
– Поставьте меня! – возмущаюсь я, когда мы оказываемся на улице. Прохладный ночной ветерок бьет по лицу, слегка остужая мой пыл. Но я все равно полна энергии и решимости. Сейчас самое время для откровений и чистосердечных признаний. – Я сказала, пусти! Я сама могу идти!
Майк делает жест, и громила ставит меня на ноги. А вот и долгожданное головокружение. Надеюсь, меня хоть не стошнит?
Пытаюсь оценить свое состояние – похоже, все в норме, иду прямо, без отклонений.
Мы втроем подходим к «Порше». Майк садится за руль, я торможу.
– Залезай, – велит он. Я не спорю и устраиваюсь рядом.
Охранник закрывает за мной дверцу, а Эддингтон сам пристегивает мой ремень. Какая забота…
Выехав из закоулков, автомобиль лихо выскакивает на главную дорогу и мчится к Бруклинскому мосту. По-моему, мы сильно превышаем скорость.
– Что за спешка? – недовольно ворчу я.
Он качает головой.
– Что-то случилось?
– Неважно, – сухо отвечает Майк.
– Ты что, просто так выволок меня с танцпола?! – Я ерзаю на сиденье, мое тело сейчас смахивает на перезаряженный аккумулятор.
– Можешь хотя бы десять минут посидеть спокойно? – устало бормочет он, глядя на дорогу. Таким серьезным я его еще не видела.
Я должна немедленно выяснить причину нашего бегства.
– Ты скажешь мне или нет?! – Для убедительности стукаю себя по коленке.
Майк бросает на меня беглый взгляд и раскалывается:
– Скажи спасибо моему братцу.
– Что? – с пренебрежением выплевываю я, и внутри даже не екает от упоминания о Роберте. – Он-то тут при чем?
– При том! – гаркает Майк. – Велел доставить тебя домой. Срочно.
– С чего вдруг? – Я, правда, не понимаю и начинаю злиться. Кем он себя возомнил?! И почему он решает, где и с кем мне можно и нельзя проводить время?!
– Видимо, ему далеко не безразлична твоя судьба.
– Нечего было болтать, что мы в клубе!
– Это не я. У него стукачи на каждом шагу.
Разумеется. Мистер Босс держит все под контролем. Но со мной эти выходки не прокатят.
– Отвези меня к нему, – уверенно говорю я.
Майк издает нервный смешок.
– Я что, псих – показываться там с тобой, когда ты в таком виде?
– В каком виде?
Я хмурюсь и изумленно осматриваю себя. Эддингтон закатывает глаза, будто справа от него сидит невменяемое существо.
Без разницы. Меня теперь заботит тот ублюдок, считающий своим долгом издеваться надо мной.
– Ну же, отвези меня! Я сама разберусь с ним.
– Лучше не нарывайся, – он сосредоточено глядит на дорогу, – завтра позвонишь и выскажешь ему свое недовольство.
– Нет, сейчас! – Я хватаюсь за руль, и машину резко уводит вправо. Сбоку слышится сигнал и визг тормозов.
Майк сбрасывает мою руку с руля, затем мастерски уходит от столкновения и орет на меня во весь голос:
– Спятила?! Совсем умом тронулась, что ли?!
– Вези. Меня. К нему.
– Отстань! – Он все еще в шоке от моей выходки.
– Если не ты, то я из дома вызову такси и все равно поеду к нему. Решай.
Он вздыхает.
– Хорошо. Но потом не жалуйся. И я не поднимусь, ясно? Сама иди на казнь!
Самодовольно киваю, моя взяла.
Он сказал «на казнь»? Но мне совсем не страшно. Особенно сейчас, под действием алкоголя.
Что ж, с удовольствием погляжу на палача в домашней обстановке.
Глава 10. Взрослые игры
Майк высадил меня на подземной парковке, назвал код от пентхауса и смылся, как самый последний трус.
Оно и к лучшему. Я не в настроении для братских разборок.
Выхожу в ярко освещенное фойе и иду прямиком в апартаменты зануды.
Ишь чего вздумал, запрещает мне веселиться! Посмотрим, что ты теперь скажешь, негодяй!
Подхожу к дверям и настойчиво звоню.
А что, если он с телкой? Тогда я опозорюсь. Хотя пофиг. Кто он вообще такой, чтобы я вечно парилась о его мнении? Раздается щелчок замка, и вопреки моим ожиданиям дверь открывает не телка и даже не прислуга, а сам Эддингтон. И не просто Эддингтон, а в клетчатой расстегнутой рубашке и черных тренировочных штанах с низкой (очень низкой) посадкой.
О, Аве Мария.
– Что ты здесь делаешь? – угрюмо спрашивает Роберт, но я вдруг передумываю объясняться. Кровь разгоняется по венам, давление бьет по мозгам. Я срываюсь с места и буквально набрасываюсь на него, как обезьянка на дерево, обвивая руками и ногами. Он охает, подхватывает меня за попу и хочет что-то сказать, но нет, дорогой, не сейчас.
Пока это неуправляемое животное, бушующее внутри меня, в ударе, я буду творить все, что пожелаю и о чем, возможно, завтра пожалею.
Хватаю его за голову и впиваюсь в его вкусный рот. Чувствую его язык, сплетающийся с моим, мягкие губы, посасывающие мои, и распаляюсь.
Страсть нарастает, дыхание учащается, я играю рукой с его волосами, ерзаю по его животу. Он стонет и задирает на мне майку.
О-о!
Делаю так еще раз, и еще, пока он не прерывает поцелуй и не отворачивается.
– Полегче, детка… – с придыханием шепчет Роберт, глядя на меня томным взглядом.
Он выпутывается из моих объятий и ставит меня на ноги. Потом проводит ладонью по лицу и поправляет спереди штаны.
Он хочет меня. Хочет, но не решается. Почему?
Стою в полном недоумении, а он обходит меня, закрывает дверь на замок и начинает свой допрос:
– Что ты, черт подери, здесь делаешь? – Он застегивает рубашку.
Эх.
Пытаюсь вспомнить, зачем я, собственно, приперлась. Ах, да. Поругаться.
– И код откуда узнала?
– Твой бро дал.
Эддингтон осуждающе качает головой.
– Я пришла, чтоб расставить акценты, – с умным видом изрекаю я.
– Своеобразный способ, – говорит он с улыбкой.
– Я не про эти акценты, – поясняю я, многозначительно покрутив пальцами в воздухе, и, сама не знаю почему, начинаю смеяться.
Роберт опасливо щурится, я делаю шаг назад, чтобы облокотиться об стену, но она оказывается дальше, чем я предполагала, и я с позором лечу на пол, пересчитывая все свои кости. Не девушка, а рухлядь!
Эддингтон чертыхается, быстро подходит и бережно обхватывает меня за плечи. А я просто сижу на заднице и дико хохочу.
– Ты пьяная, что ли? – настороженно спрашивает он.
– Не-е-е-ет, – тяну я, не в силах успокоиться.
Он приподнимает мой подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.
– Что за дерьмо ты приняла?
Улыбка медленно сползает с моей глупой физиономии.
– Э-э… в смысле?
– Что он тебе дал, отвечай!
Ой. Я хмурюсь, вспоминая о цветных коктейлях. Что в них такого, и почему он так злится?
– Только пару коктейлей… – сконфуженно бормочу я, – но я не пьяная.
– Чертов урод, – свирепо проговаривает Роберт и выпрямляется. Я тоже поднимаюсь с пола и иду вслед за ним, на ходу исследуя квартиру. Она такая просторная, и отсюда виден весь Нью-Йорк.
– Прежде чем жрать всякое дерьмо из чужих рук, включай мозг, ясно?
Кажется, мы вернулись к тому, из-за чего я пришла. Он распоряжается мной, поучает, но никто не давал ему права так поступать.
– Я как раз хотела сказать, чтоб ты не лез не в свои дела и не указывал, что и с кем мне жрать, ясно?!
Роберт разворачивается и выпучивает на меня свои красивые глаза.
– Считаешь нормальным такое поведение?
– Пф-ф-ф, какое? Потусоваться в клубе?! Выпить коктейль?
– Какой коктейль?! – рявкает он. – Этот дебил подсыпал тебе наркотик, маленькая дурочка!
«Дурочка» да еще и «маленькая» действует на меня как красная тряпка на быка. Я подбегаю и даю ему смачную оплеуху.
Он перехватывает мои руки и яростно шипит:
– Не хватало еще щенку бросаться на волка.
– Не вижу здесь никакого волка. Только надутого индюка! – пытаюсь вырваться.
– Как быстро у тебя настроение меняется… – ухмыляется он, глядя на меня в упор, – так феерично вошла и под конец все испортила.
– Это не я, это коктейли!
– Когда? Сейчас или вначале?
– Сейчас это точно я!
Я дергаюсь, но он сильнее. Черт! Решаю воспользоваться бабским приемом и кусаю его за пальцы.
– Ах ты…
Он стонет от боли и, рассвирепев, перебрасывает меня через плечо.
– Пусти меня, паршивый грязный ублюдок! – визжу я, свисая вниз головой.
– Непослушная сучка, – ворчит он, затащив меня в другую комнату.
Что он задумал?
– Пусти немедленно! Слышишь?
– Ага, разбежался.
Он смеется и вносит меня в ванную.
«Ну и простор, она больше, чем моя комната в Мемфисе!» – думаю я, болтаясь у него на плече. Роберт переворачивает меня, сажает в ванну и включает холодную воду.
– А-а-а! – взвизгиваю я. – С ума сошел?! Прекрати!
– Сначала остудись, – говорит он, направив на меня душ.
– Хватит! Слышишь? Перестань! – Я вырываюсь, дерусь, сопротивляюсь, но все тщетно. Боже, как холодно!
Пытаюсь царапаться, но от коротких ногтей ноль эффекта. Сил бороться нет, теперь мне ужасно обидно.
Почему он так жестоко поступает?
– Прекрати… – пищу я, смирившись со своей участью, и в этот момент он выключает воду.
– Успокоилась? – грубовато бросает он. Я молчу, закрыв лицо руками. Он накидывает на меня белый махровый халат и вытаскивает из ванны. – И нечего плакать. Сама напросилась, – сварливо проговаривает он.
Черт, он весь мокрый, как и я.
Усадив меня на кровать, Роберт устраивается рядом.
Я беззвучно плачу, дрожа от холода и нервного потрясения. Он набрасывает на меня капюшон и гладит по спине.
– Утром будешь как новенькая. Все пройдет…
– Что? – спрашиваю я сквозь всхлипы.
– Дурь, – с горечью говорит он. – Урод, что натворил, а. – Последнее относится к Майку. Черт, неужели он и вправду подсыпал мне что-то?
– Не может быть, чтоб он… – в ужасе проговариваю я.
Я клялась себе, что никогда не стану даже пробовать наркоту. Никакую. Даже марихуану.
– Может. И подсыпал.
Нет… нет.
– Я теперь наркоманка?!
– Нет, – он снисходительно улыбается, – от одного раза ничего не будет. Вот если больше, то…
– Господи, даже думать об этом не хочу. – Я плотнее укутываюсь в халат. Самой от себя тошно.
– Ничего, это случается, – со знанием дела выдает Роберт, – особенно с новичками в ночных клубах. Не стоило слепо доверять моему брату.
– Я не доверяла… я сама не знаю, зачем поехала с ним.
Вообще-то я знаю, но ни за что не скажу. Он ведь назвал меня дурой и искупал в ледяной воде. Ох, я снова начинаю злиться.
– Майк умеет убеждать, – с сожалением произносит Роберт.
Пару минут мы сидим в тишине, я постепенно успокаиваюсь и согреваюсь.
– Уже поздно, – тихо говорит он, – на сегодня хватит сумасшествий. Почему бы тебе не снять с себя мокрую одежду и, если хочешь, принять теплую ванну? А я принесу тебе зеленый чай, и ты ляжешь спать в моей футболке.
Я краснею и прячусь в пушистом воротнике.
– Это необязательно. Я имею в виду… футболку.
– Разве? Я думал, это твой фетиш, – улыбается он.
– Ты невыносим! – пихаю его в плечо. Он смеется.
– Можешь и голой спать, конечно.
– Нет уж! – возмущаюсь я. – Лучше в футболке. Но исключительно в целях необходимости, понятно?
Роберт согласно кивает, хоть и не верит ни одному моему слову.
Я убираю с лица сырые волосы и осматриваюсь.
– Это комната для гостей?
– Нет, моя спальня.
Мне почему-то сразу же представляются картинки с голыми женщинами, скачущими на этой кровати.
Роберт усмехается, будто ему известно, о чем я думаю. А вдруг?
– Ладно, приводи себя в порядок, я пойду чай заварю.
Он встает с кровати и удаляется.
– Только не зеленый. Ненавижу эту дрянь, – бросаю я ему вслед.
Он останавливается на пороге и смеется.
– Хорошо. Какой?
– Черный, без сахара.
– Понял. Футболки в нижнем ящике, – он указывает пальцем на высокий комод, – возьми любую.
Я благодарно киваю и иду выполнять все его указания, вплоть до теплой ванны.
* * *Когда я выбираюсь из ванной, на тумбочке стоит черная кружка с горячим чаем, коробочка с шоколадными конфетами и упаковка бумажных салфеток. Как мило, он обо всем позаботился.
Спальню освещает только ночник. Небось оставил, чтобы я голову не разбила в потемках. Может, пойти и поблагодарить его? Чем не повод для разговора по душам? Я останавливаюсь на полпути и думаю, что это плохая идея. Возможно, он спит или не хочет меня видеть. Еще одной ссоры я точно не выдержу.
Отодвигаю одеяло и ложусь на кровать. Не хочется ни чая, ни конфет. Вообще ничего не хочется, кроме него рядом. Но это еще одна несбыточная мечта, о которой лучше забыть, так ведь? Я просто навязываю ему себя, а он уже не знает, как отбиваться. Незавидное положение.
Выключаю ночник и поворачиваюсь на бок. Огни ночного города поблескивают вдалеке. Представляю, каково это – заниматься любовью на фоне этого яркого космоса. Должно быть, невероятно… невероятно.
* * *Я вздрагиваю от каких-то криков. За окном по-прежнему ночь, я в спальне Роберта, из-под двери просачивается тусклый свет. Он что, ругается с кем-то?