– Ну, пока, ребята, – говорю я.
– Да, увидимся на вечеринке, – говорит Логан и уходит по коридору.
На какой вечеринке? Почему Хардин ничего мне не сказал? Может, он не планирует туда идти? А может, не хочет, чтобы ты там была, добавляет мой внутренний голос. Какая может быть вечеринка во вторник?
Когда я подхожу к двери, Хардин открывает ее прежде, чем я успеваю дотянуться до ручки.
– Где ты была? – спрашивает он, открывая ее настолько, чтобы я могла войти внутрь.
– Причесывалась. Не хотела будить, – объясняю я.
– Я же сказал, чтобы ты не болталась одна по коридору, Тесса, – сердится он.
– А я сказала: не командуй мной, Хардин, – ядовито отвечаю я, и он смягчается.
– Один-один, – смеется он, подходя ближе.
Он кладет одну руку мне на талию, а вторую на живот под футболкой. Его пальцы грубы, но скользят по моей коже мягко, двигаясь все выше и выше по моему животу.
– И все-таки тебе следует надевать лифчик, когда ты на территории братства, Тереза. – Он касается губами моего уха, одновременно нащупывая пальцами грудь. Трет сосок большим пальцем, и тот твердеет. Хардин со свистом дышит, я замираю, но сердце колотится. – Никогда не знаешь, каких извращенцев встретишь в коридорах, – шепчет он мне на ухо.
Его пальцы покручивают мои соски и слегка сжимают. Голова падает на грудь, и я не в состоянии контролировать себя, сдавленно кричу, когда его пальцы продолжают свою нежную атаку.
– Уверен, могу заставить тебя кончить, просто делая так, – говорит он, надавливая чуть сильнее.
Я не представляла себе, что это может быть так… хорошо. Я киваю, и Хардин смеется мне на ухо.
– Ты хочешь, чтобы я сделал это? Довести тебя до оргазма? – спрашивает он, и я опять киваю.
Зачем он спрашивает? Мое тяжелое дыхание и дрожащие колени говорят сами за себя.
– Хорошая девочка, а теперь давай перейдем к… – начинает он.
И тут на моем телефоне срабатывает будильник. Я смотрю на него.
– О боже! Через десять минут нам выходить, а я даже не одета! Я даже не одета!
Я отшатываюсь от него, но Хардин качает головой и прижимает к себе, стягивая мои джинсы и трусы вниз. Тянет руку к телефону и выключает.
– Мне нужно всего две минуты, а за восемь ты успеешь одеться. – Он поднимает меня на руки и кладет на кровать. Хардин нависает надо мной сверху, затем встает на колени и подтягивает меня за щиколотки к краю кровати. – Раздвинь ноги, детка, – ласково шепчет он.
Я повинуюсь. Я понимаю, что этого не было в моем расписании, но это лучший способ начать новый день. Длинные пальцы скользят вдоль моих бедер, и он поддерживает меня снизу одной рукой. Его голова ныряет вниз, и он лижет языком вверх-вниз мой клитор, вытянув губы и причмокивая. Потом снова по этому месту, о господи! Мои бедра сползают с кровати, но он подхватывает меня снизу и продолжает. Он вставляет в меня палец другой руки, двигая им очень быстро. Я не могу понять, что приятнее, язык или палец, но комбинация умопомрачительна. Через секунду внизу моего живота разгорается пожар, и палец начинает сновать быстрее.
– Я попробую два пальца ладно? – говорит он, и я утвердительно мычу.
Ощущение странное и немного неприятное, как тогда, когда он первый раз засунул в меня палец, но он вновь ласкает меня губами, и я забываю о слабой боли. Он снова отрывается от меня, и я всхлипываю.
– Черт, ты такая узкая, детка. – Одних этих слов достаточно, чтобы отправить меня на седьмое небо. – Все хорошо? – спрашивает он.
Я хватаю его за волосы и прижимаю лицом к себе. Он усмехается и снова припадает ко мне губами. Я кричу его имя и тяну за волосы, испытывая сильнейший оргазм в своей жизни. Их было не так уж много, но этот точно самый сильный и самый быстрый.
Хардин целует меня между ног, затем встает и идет к шкафу. Я поднимаю голову, пытаясь отдышаться. Он возвращается ко мне и вытирает меня футболкой, что меня совсем не смущает, потому что я готова к этому.
– Сейчас вернусь. Почищу зубы.
Он улыбается и выходит из комнаты. Я вскакиваю, одеваюсь и привожу себя в порядок. У нас еще три минуты до выхода. Хардин возвращается, быстро одевается, и мы выходим.
– Ты знаешь, как туда ехать? – спрашиваю я, когда он выруливает на дорогу.
– Да, Кристиан Вэнс – лучший университетский друг отца, – отвечает он. – Я был там пару раз.
– Ничего себе!
Я знала, что у Кена там связи, но я не знала, что его друг – генеральный директор.
– Не волнуйся, он хороший парень. Немного зануда, но хороший. Ты ему отлично подойдешь, – улыбается он. – В любом случае, ты замечательно выглядишь.
– Спасибо; кажется, ты сегодня в настроении? – иронично спрашиваю я.
– Да, сунуть голову между ног поутру – хорошая примета, – смеется он, беря меня за руку.
– Хардин! – восклицаю я, но он только хохочет.
Мы едем быстро и скоро уже огибаем шестиэтажное здание с зеркальными стеклами и большой буквой V на фасаде.
– Я волнуюсь, – признаюсь я, проверяя макияж.
– Не стоит, все получится. Ты умница, и он сразу это заметит, – уверяет меня Хардин.
Боже, как я люблю, когда он такой милый!
– Спасибо, – говорю я и, наклонившись, целую его.
Это очень простой и очень приятный поцелуй.
– Я подожду тебя в машине, – говорит он, целуя меня в ответ.
Внутри здания так же шикарно, как и снаружи. На ресепшн мне дают разовый пропуск и отправляют на шестой этаж. Там я подхожу к стойке и называю молодому человеку свое имя. Нацепив белоснежную улыбку, он ведет меня к большому офису и обращается к человеку средних лет с остатками волос на голове:
– Господин Вэнс, пришла Тереза Янг.
Вэнс идет ко мне, протягивает руку, сверкая зелеными глазами с другого конца комнаты. Его улыбка меня успокаивает, он предлагает мне присесть.
– Очень приятно познакомиться, Тереза. Спасибо, что пришли.
– Тесса, зовите меня Тесса. Спасибо, что уделили мне время, – улыбаясь, говорю я.
– Так, Тесса, ты первокурсница факультета английского языка?
– Да, сэр, – отвечаю я, кивая.
– Кен Скотт дал вам отличную рекомендацию, сказал, что я просто пропаду, если не дам тебе стажировку.
– Кен очень любезен, – говорю я, потирая подбородок пальцами.
Он просит меня рассказать, что я читала в последнее время, кто мои любимые и нелюбимые писатели и почему. По ходу моего рассказа он кивает и поддакивает. Когда же я замолкаю, улыбается.
– Ну, Тесса, когда ты можешь начать? Кен говорит, что с твоими курсами тебе будет достаточно легко так скорректировать график, чтобы бывать здесь два дня в неделю и три дня посещать занятия, – говорит он.
Я изумленно открываю рот.
– В самом деле? – только и могу сказать я.
Это превосходит все мои ожидания. Я предполагала, что, если все получится, мне придется ходить за занятия вечером, а сюда приезжать днем.
– Да, и к тому же часы, проведенные здесь, будут зачтены как учеба.
– Спасибо большое! Это просто удивительная возможность, еще раз спасибо. – Не могу поверить, что мне так повезло.
– Твой оклад мы обсудим в понедельник, когда ты приступишь.
– Оклад? – Я думала, что стажировка не будет оплачиваться.
– Да, конечно, тебе будут платить за работу, – улыбается он.
Я лишь киваю; боюсь, если открою рот, то в тысячный раз начну благодарить.
Почти бегу к машине, и Хардин вылезает мне навстречу.
– Ну что? – нетерпеливо спрашивает он.
Я визжу:
– Меня взяли! Будут платить, два дня в неделю буду здесь, три в колледже, и я получаю еще учебные часы в кредит. Это так здорово! Твой папа – просто замечательный, спасибо ему, ну и тебе, конечно. Я так волновалась, и я… ну ладно, думаю, все получилось.
Я смеюсь, и он обнимает меня и кружит в воздухе.
– Я рад за тебя, – говорит он, и я запускаю пальцы ему в волосы.
– Спасибо, – говорю я, и он меня опускает. – Правда, спасибо, что подвез и дождался меня.
Он уверяет, что это пустяки, а когда мы садимся в машину, спрашивает:
– Что ты собираешься сегодня делать?
– Идти в колледж, разумеется; мы все еще успеваем на литературу.
– Правда? Уверен, что мы могли бы найти что-нибудь более приятное.
– Нет, на этой неделе я и так пропустила много занятий. Не хочу пропускать еще больше. Я собираюсь на литературу, и ты тоже пойдешь, – улыбаюсь я.
Он закатывает глаза, но согласно кивает. Мы приезжаем вовремя, и я рассказываю Лэндону о стажировке. Он поздравляет меня и крепко обнимает. Хардин позади нас громко кашляет, и я пинаю Лэндона ногой.
После занятия Хардин выходит вместе со мной и Лэндоном, и мы обсуждаем предстоящий костер. Я соглашаюсь встретиться с Лэндоном у него дома за ужином, а потом пойти на костер в семь. Хардин не участвует в обсуждении, и мне интересно, будет ли он меня сопровождать. Он сказал, что, может, заскочит, но уверена, что он решил сказать это только потому, что хотел досадить Зеду. Лэндон прощается возле парковки и насвистывая уходит.
– Скотт! – произносит кто-то.
Мы оборачиваемся и видим Нэта и Молли, которые идут к нам.
Боже, Молли! На ней майка и красная кожаная юбка. Сейчас только вторник, а она уже исчерпала лимит безвкусия на неделю. Ей нужно было сохранить его до выходных.
– Привет, – говорит Хардин, отступая от меня на шаг.
– Привет, Тесса, – говорит Молли.
Я смущенно здороваюсь, а Хардин и Нэт обмениваются рукопожатием.
– Готов? – спрашивает Нэт.
Понимаю, что он договорился встретиться с ними здесь. Не знаю, с чего я взяла, что мы снова будем болтаться с ним, нам необязательно все дни проводить вместе, но он мог бы меня предупредить.
– Да, готов, – говорит Хардин, глядя на меня. – Пока, Тесса, – небрежно бросает он.
Молли оглядывается на меня, ухмыляясь накрашенным ртом, и садится на переднее сиденье рядом с Хардином. Нэт забирается назад.
А я остаюсь на тротуаре, пытаясь понять, что, черт побери, происходит.
Глава 58
Возвращаюсь в комнату и думаю: глупо было считать, что Хардин внезапно изменился и стал не таким, как раньше. Надо было это предвидеть. Мне следовало понять, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хардин целовал меня на глазах у Лэндона, он был мил и хотел быть мне больше, чем другом. Рассказывал о своем детстве. Я должна была предвидеть, что как только он встретится с друзьями, сразу превратится обратно в того Хардина, которого я так ненавидела две недели назад.
– Привет, подруга! Пойдешь на вечеринку? – спрашивает Стеф, когда я захожу в комнату.
Тристан сидит на ее кровати и глядит с обожанием. Как бы я хотела, чтобы Хардин так на меня смотрел!
– Нет, собираюсь позаниматься, – отвечаю я.
Отлично, все в курсе и приглашены на вечеринку, а меня Хардин даже не удосужился просветить. Видимо, так он сможет без помех пообщаться с Молли.
– Да пойдем! Там будет здорово! Хардин там будет, – улыбается Стеф.
Разворачиваюсь к ней.
– Да нет, все нормально. Я собиралась позвонить маме, а еще подготовить домашнее задание на следующую неделю.
– Боооотан! – дразнит Стеф, хватая сумку. – Как хочешь. Я – на всю ночь, так что если что-то потребуется, дай мне знать, – говорит она, обнимая меня на прощание.
Звоню маме и рассказываю о стажировке, отчего она, разумеется, приходит в восторг. Я не упоминаю о Хардине, но рассказываю о Кене, представив маме его как отчима Лэндона (так и есть). Мама спрашивает о Ное, но я увиливаю от ответа. Я удивлена и благодарна Ною за то, что он ничего не рассказал. Он мне ничего не должен, и все-таки спасибо ему за молчание. Потом мамин рассказ о новой коллеге, которая, как она считает, встречается с их начальником, – и наконец, заявив, что мне пора заниматься, отключаю телефон. Думаю только о Хардине. Как же просто мне было жить до встречи с ним, а теперь все стало сложно и напряженно, и я либо безмерно счастлива, либо от мыслей о том, что он с Молли, у меня болит сердце. Я сойду с ума, сидя в комнате, и уже в шесть вечера я отказываюсь от попытки что-то выучить. Может, пойти прогуляться?
Мне нужно больше друзей. Я хватаю телефон и звоню Лэндону.
– Привет, Тесса! – говорит он ласково, меня это сразу успокаивает.
– Привет, Лэндон, ты занят?
– Нет, просто смотрю футбол. А что?
– Нет, ничего, просто хотела спросить, могу ли я приехать и поболтать… или, может, твоя мама не против, если я поучусь у нее выпечке, – тихо посмеиваюсь я.
– Да, конечно. Она будет рада, я скажу ей, что ты приедешь.
– Хорошо, следующий автобус – через полчаса, я приеду, как только соберусь.
– Автобус? Ах да, ты же еще не нашла машину. Я за тобой заеду.
– Не надо, все нормально. Я не против, просто не хочу тебя гонять.
– Тесса, тут меньше десяти километров. Я скоро, – говорит он, и я соглашаюсь.
Я хватаю сумку и в последний раз проверяю телефон. Конечно, Хардин не пишет и не звонит. Ненавижу вести себя так, будто от него завишу, хотя на самом деле это совершенно не так. Полная решимости доказать свою независимость, отключаю телефон. Если его оставить включенным, я с ума сойду, проверяя его каждые пять минут. Подумав, я решаю оставить телефон дома и кладу в тумбочку, а затем выхожу на улицу навстречу Лэндону. Через минуту он подъезжает и коротко сигналит. Я вздрагиваю от неожиданности – и когда я залезаю в машину, мы смеемся.
– Мама там с ума сходит на кухне, так что готовься к очень подробному уроку, – сообщает он.
– Правда? Я люблю подробности!
– Знаю, поэтому в путь, – говорит он, включая радио.
Я слышу знакомые звуки – это одна из моих любимых песен.
– Я сделаю погромче? – спрашиваю я, и Лэндон кивает.
– Тебе нравится Fray? – удивленно спрашивает он.
– Да! Это моя любимая группа. А тебе они нравятся?
– Да! Разве есть кто-то, кому они не нравятся? – смеется он.
Я почти решаю назвать Хардина, но передумываю.
Мы заходим в дом, Кен встречает нас с приветливой улыбкой. Надеюсь, он не ожидал увидеть со мной Хардина. Впрочем, не замечаю на его лице разочарования и улыбаюсь в ответ.
– Карен на кухне; входи, если хватит смелости, – лукаво говорит он.
Он не шутит. Перед Карен – гора кастрюль, плошек и других предметов, назначение которых мне неизвестно.
– Тесса! Я почти готова! – Сияя, она обводит рукой все эти странные приспособления.
– Может, мне чем-нибудь помочь?
– Нет, не сейчас. Я почти закончила… Все, я готова.
– Надеюсь, я не очень поздно сообщила, что приду, – говорю я.
– О нет, дорогая, тебе здесь всегда рады, – уверяет Карен, и я вижу, что она говорит это искренне.
Она выдает мне фартук, и я подвязываю волосы. Лэндон сидит на стуле и болтает с нами, а Карен демонстрирует ингредиенты для приготовления кекса с нуля. Я выливаю и высыпаю все в миксер и включаю перемешивание на низкой скорости.
– Я уже чувствую себя профессиональным пекарем, – смеюсь я.
Лэндон, перегнувшись через стол, вытирает мне щеку.
– Извини, у тебя мука на лице. – Он краснеет, и я улыбаюсь.
Я заливаю тесто в форму для пирога и ставлю ее в духовку. Пока кекс печется, мы болтаем о колледже и доме, пока Лэндону не надоедают «женские сплетни» и он не уходит смотреть запись футбольного матча.
Мы увлекаемся разговорами; наше творение успевает испечься и остыть, и когда Карен говорит, что наступило время охладить кекс, я понимаю, что довольна результатом. Карен показывает, как использовать кондитерский мешок, рисует букву Л на одном из кексов, и я ставлю его перед стулом Лэндона. Карен искусно выводит цветы и зеленые травинки на своем кексе, а я делаю, что могу, на своем.
– Думаю, продолжим в следующий раз, – улыбается она, ставя посуду в мойку.
– Хорошо, – отвечаю я, надкусывая один кекс.
Карен, пробуя свой кусок, спрашивает меня:
– А что же Хардин сегодня не пришел?
Я медленно жую кекс, пытаясь понять подтекст.
– Он дома, – отвечаю просто.