— Я оценила отцовскую заботу, — Тина сжала кулаки. — Они все погибли. Баба Люба говорит — несчастный случай. Представляете, какое совпадение?!
— Не понимаю, о чем ты. — На лице дяди Васи не дрогнул ни один мускул.
— Я о Мишке и… — Тина всхлипнула, — и его друзьях. Они задохнулись от угарного газа.
— Это были твои друзья, девочка?
— Нет.
— Тогда я не понимаю, из-за чего ты так расстроилась.
— Не понимаете?! — Чтобы заглянуть ему в глаза, Тине пришлось привстать на цыпочки.
— Тина, мне надоели твои шарады, — сказал он устало. — По твоей милости я ночь не спал. Прошу, прояви благоразумие, нам надо ехать.
— Не хочу! — Тина до крови прикусила губу.
Дядя Вася кивнул, сказал неожиданно мягко:
— Когда ты исчезла, твой отец очень сильно расстроился, а ему нельзя волноваться, у него больное сердце.
— У него вообще нет сердца. — Тина вспомнила вчерашний ужин и покраснела.
— Это у тебя нет сердца. — Дядя Вася нахмурился. — Мне казалось, что ты взрослая, самостоятельная девушка, а ты ведешь себя, как ребенок. Тина, проблемы так не решаются.
— А как они решаются?
— Когда повзрослеешь, я тебя научу, а пока ты должна понять одно — от судьбы не убежишь. А твоя судьба — быть дочерью Якова Романовича.
— Незавидная судьба! — Она отвела взгляд.
— Уж какая есть. Ну, так как, ты поедешь с нами добровольно или мне придется применить силу?
— Неужто и правда дите бить надумался, ирод?! — подала голос баба Люба, все это время жадно прислушивавшаяся к их разговору.
— Успокойся, мать, — сказал дядя Вася и слегка ослабил хватку, — умные люди всегда найдут способ договориться. Да, Тина?
Она ничего не ответила, лишь молча кивнула.
— Вот и умница, — дядя Вася разжал пальцы, — у тебя пять минут на сборы…
* * *В поместье они вернулись в половине двенадцатого. Дядя Вася сдал Тину Анне Леопольдовне и, не говоря ни слова, ушел.
— Яков Романович ждет вас в своем кабинете. — Лицо домоправительницы сохраняло невозмутимость, точно и не было никакого побега.
Тина молча кивнула, разговора с отцом в любом случае было не избежать, она это прекрасно понимала. А еще она до ужаса боялась отцовского гнева, перед глазами до сих пор стоял армейский ремень, а в ушах шелестел голос бабы Любы: «Отомстил за твои страдания Боженька-то…»
Анна Леопольдовна проводила ее до кабинета и ушла, точно так же, как недавно дядя Вася. Тина осталась одна перед закрытой дверью. Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы постучать в эту дверь.
— Входи. — Голос отца звучал спокойно.
Тина сделала глубокий вдох, толкнула дверь.
Кабинет был большим, но далеко не таким огромным, как она себе представляла. Книжные шкафы, кожаный диван, рабочий стол, заваленный кипой каких-то документов, за столом — отец, в элегантных очках выглядящий незнакомцем.
— Присаживайся, дочка. — Он снял очки, потер переносицу, посмотрел на Тину задумчивым взглядом.
Тина уселась в кресло напротив, упрямо вздернула подбородок. Пусть он знает, что она не чувствует себя виноватой. Отец понимающе усмехнулся, и от этой его усмешки по спине пробежал холодок. Она приготовилась к бою…
— Я должен перед тобой извиниться. — Он начал бой не по правилам. Тина этого никак не ожидала и растерялась. — Вчера я повел себя некорректно. Прости, трудно быть отцом взрослой дочери.
Тина кивнула, все еще не до конца веря в происходящее.
— Но и ты поступила необдуманно, переполошила весь дом, поставила на уши службу безопасности.
Она надеялась, что отец скажет, что он тоже волновался, переживал за нее. Зря надеялась, судя по всему, его гораздо больше заботили организационные вопросы, чем ее безопасность. И точно в подтверждение ее мыслей Яков Романович добавил:
— На первый раз я тебя прощаю, но если подобное повторится, ты будешь наказана.
— Как? — не удержалась Тина. — Прикажешь меня выпороть?
Отец удивленно приподнял брови, сказал:
— Если понадобится, дочка, я выпорю тебя собственноручно, но у меня есть и другие, намного более эффективные способы воздействия, уж можешь мне поверить.
Она поверила, ни на секунду не усомнилась, что он не шутит. В кабинете повисла напряженная пауза, первой не выдержала Тина:
— Теперь я могу идти?
— Да. — Отец снова нацепил очки и стал похож на престарелого библиотекаря. — Хотя нет, подожди. — Он порылся в ящике стола, протянул Тине мобильный телефон и пластиковую карту. — В записной книжке есть номера всех моих телефонов, номер Анны Леопольдовны и Василия Игнатовича. Завтра будет решен вопрос с водителем для тебя.
— Зачем мне водитель? — Тина растерянно покрутила в руке мобильник.
— Ты умеешь водить машину? — вопросом на вопрос ответил отец.
— Нет.
— В таком случае кто-то должен возить тебя в город. Амалия не любит делиться своей прислугой.
О, это Тина уже заметила, Амалия вообще не любит делиться.
— А это что такое? — она кивнула на карточку.
— Это кредитка, я открыл счет на твое имя.
— Я не знаю, как ею пользоваться. — Она посмотрела на кредитку со смесью опасения и удивления.
Впервые за весь их разговор отец улыбнулся:
— Уверяю тебя, дочка, ты очень скоро этому научишься. Как подсказывает мой жизненный опыт, навыки обращения с кредитными картами у женщин в крови. Но для начала можешь снимать наличность в моем банке. Номер телефона управляющего тоже есть в твоем мобильном. И еще, — он побарабанил пальцами по столешнице, — в следующий раз, когда решишь купить новую одежду, возьми с собой Анну Леопольдовну.
— Зачем? — с вызовом спросила Тина.
— Затем, что у нее исключительно хороший вкус. Все, дочка, можешь идти, я и так уже потерял уйму времени.
Тина горько усмехнулась. Ну конечно, время — деньги. Как она могла забыть?!
Только выйдя из отцовского кабинета, она осознала, что державшее ее все это время напряжение отпустило. Буря миновала, по крайней мере, в этот раз. Вместе с облегчением пришло чувство голода. Надо бы сходить на кухню, что-нибудь перекусить.
— Клементина, вы куда? — Анна Леопольдовна появилась словно из-под земли.
— Есть хочу, — буркнула Тина, втайне надеясь, что домоправительница оставит ее в покое.
Не тут-то было. Похоже, в этом доме никто не собирался считаться с ее желаниями.
— К которому часу вызывать машину? — Анна Леопольдовна с сосредоточенным видом перелистывала записную книжку.
— А зачем мне машина?
— Проедемся по магазинам.
— Я уже вчера проехалась.
— Предлагаю вчерашний день вычеркнуть, — сказала домоправительница невозмутимо. — Никто не застрахован от ошибок.
— Особенно от чужих.
— Что вы имеете в виду?
— Ничего. — Тина посмотрела на часы. Анна Леопольдовна — не тот человек, от которого можно легко отделаться, в своей непоколебимости она чем-то похожа на отца. Поэтому гораздо умнее согласиться с ее планами, чем вступать в бессмысленную конфронтацию. — Я буду готова через час.
Шопинг с Анной Леопольдовной совсем не походил на шопинг с Амалией. Во-первых, она не стала распыляться на десяток бутиков, а привезла Тину в один, но очень большой магазин, в котором было все, начиная с нижнего белья и заканчивая шубами. И это «все» после долгих примерок и недолгих переговоров стало Тининым. Во-вторых, несмотря на внешний консерватизм, Анна Леопольдовна оказалась дамой очень продвинутой и в молодежной моде разбиралась не хуже, а намного лучше самой Тины. И, в-третьих, у нее и в самом деле был исключительно хороший вкус. Ни одна деталь Тининого будущего гардероба не приобреталась просто так, «потому что нравится». Юбка должна была подходить к блузке, блузка к пиджаку, а пиджак к туфлям. Косметики не требуется много, но она должна быть хорошего качества. Короче, поход по магазинам превратился в самый настоящий мастер-класс. Забыв о прошлых обидах и волнениях, Тина внимала Анне Леопольдовне с открытым ртом. Еще никогда в жизни покупки не приносили ей столько радости и удовлетворения.
Анна Леопольдовна действовала методично, постоянно сверялась с записями в своем блокноте, что-то вычеркивала, что-то дописывала. Ближе к вечеру, когда Тина совсем потерялась от пролившегося на ее голову «вещевого дождя», домоправительница устроила тайм-аут в небольшом, но очень уютном ресторане. Наевшись от души разных незнакомых деликатесов, Тина вдруг почувствовала, что у нее открылось второе дыхание. Этого как раз хватило на то, чтобы выслушать обстоятельную лекцию о том, как следует пользоваться мобильным телефоном и кредитной картой и сколько оставлять на чай в «приличных заведениях». А потом Анна Леопольдовна отвезла ее в салон красоты, называющийся весомо и загадочно — «Реинкарнация». Чтобы с Тиной произошла эта самая реинкарнация, понадобилось два часа. Зато из салона она вышла в новой одежде, с новой стильной стрижкой и макияжем ничуть не хуже, чем у великолепной Амалии. Удивительное дело, но реинкарнация затронула не только тело, но и душу. Во всяком случае, ту ее часть, которая отвечала за самооценку. А может, самооценку подняла одобрительная улыбка Анны Леопольдовны и восхищенный взгляд водителя? Не важно, главное, что впервые за многие месяцы, если не годы, Тина почувствовала гармонию с окружающим миром. Оказывается, шопинг — это здорово, а Анна Леопольдовна вовсе не такая грозная и черствая, как кажется. Тина разгладила несуществующие складки на брючках, полюбовалась изящными лакированными ботиночками, в зеркальце заднего вида поймала улыбающееся отражение Анны Леопольдовны и благодарно улыбнулась в ответ, одними губами сказала «спасибо».
Радужное настроение улетучилось на подъезде к отчему дому, большая стрелка часов неуклонно приближалась к семи, а в половине восьмого — ужин, будь он неладен.
— Анна Леопольдовна, можно я поем у себя? — шепотом спросила Тина, когда они вышли из машины.
— Тина, вы должны учиться быть сильной. Бегством проблему не решить. — Домоправительница улыбнулась.
— А как ее решить?
— Для начала не пасуйте перед трудностями, помните, чья вы дочь. Родство с таким человеком, как Яков Романович, налагает очень большую ответственность. Вы получите доступ к таким сферам, о которых большинство ваших сверстников даже не имеют представления, но и спрос с вас теперь будет совсем другой.
— Только с меня? — уточнила Тина. — А как же Амалия и Серафим? С них тоже другой спрос?
Анна Леопольдовна покачала головой:
— Я говорю о кровном родстве. Амалия и Серафим — всего лишь знакомые.
— То есть пряники — всего лишь знакомым, а кнут — кровным родственникам? — не удержалась Тина от резкости.
— Вам мало «пряников»? — Домоправительница обвела взглядом гору пакетов и коробок.
Тина тут же залилась краской стыда.
— Простите.
— Не нужно просить у меня прощения, просто примите правила игры, и все сразу станет на свои места.
Тина приняла правила игры. Кого ей бояться?! Ей, всю жизнь прожившей под одной крышей с дедом. Да дед дал бы сто очков вперед и Амалии с ее кознями, и Серафиму, и даже отцу. Плевать на страх! Она сильная и решительная, и если понадобится, она за себя постоит!
Самоустановка подействовала. Тина нашла в себе силы явиться к ужину с гордо поднятой головой, выдержать внимательный отцовский взгляд, приветливую улыбку дяди Васи, проигнорировать удивленно-саркастичную гримаску Амалии, равнодушно дернуть плечом в ответ на сомнительный комплимент Серафима. И столовые приборы она больше не роняла и на натертом паркете не поскальзывалась. А на душе все равно скребли кошки: новая жизнь обещала быть ох какой несладкой, и никакими «пряниками» не заглушить щемящую тоску по прошлому и горечь страшных подозрений. Ее отец — особенный человек, очень непростой и очень влиятельный. Интересно, как далеко он готов зайти, чтобы защитить то, что ему принадлежит?..
* * *Идиллия длилась недолго, новый скандал разразился через пару дней после неудавшегося побега. Тина к тому времени уже более или менее хорошо ориентировалась в доме и отважилась на изучение внутреннего устройства поместья. Прослышав от прислуги про лошадей, начать решила с конюшни. И надо же было ей натолкнуться на Серафима…
— И куда это собралась наша наследная принцесса? — Серафим отвесил ей шутовской поклон.
Одет он был в костюм для верховой езды и, надо признать, выглядел весьма эффектно, как английский лорд на выезде.
— Просто гуляю, — буркнула Тина.
— Одна?
— А что тут такого?
— Нет, ничего, но вдвоем гулять интереснее. Давай я тебя провожу.
— Куда?
— Хочешь, покажу конюшню? Я как раз туда иду. Заодно и прокатимся!
Тина любила лошадей, никогда не общалась с ними тесно, но все равно испытывала к ним необъяснимое теплое чувство, граничащее с благоговением. Конная прогулка — о таком можно только мечтать. После недолгих раздумий симпатия к лошадям перевесила антипатию к Серафиму, Тина решилась.
В конюшне пахло сеном, в пронизанном солнечным светом воздухе плясали пылинки, в стойлах тихо всхрапывали лошади. Тина насчитала двенадцать, все красавицы, одна лучше другой. Серафим подошел к пегому жеребцу, ласково похлопал его по морде:
— Вот это Мальчик. Обычно я выезжаю на нем. Он немного норовистый, но это даже хорошо, так интереснее. Ты когда-нибудь ездила верхом?
Тина покачала головой. Серафим на секунду задумался, потом подошел к невысокой вороной лошадке, сказал:
— В таком случае лучше начать с нее. Она тут самая покладистая. Иди сюда, не бойся.
— Я не боюсь. — Тина подошла к стойлу.
Серафим достал из кармана несколько кусочков рафинада, протянул ей:
— На, угости ее.
— Как ее зовут? — бархатные губы лошадки приятно щекотнули ладонь, и рафинад исчез.
— Не помню. — Серафим пожал плечами. — Потом, если захочешь, спросишь у конюхов.
— А где конюхи сейчас?
— У них обед, но это не проблема, я сам оседлаю лошадей.
Безымянная лошадка мягко ткнулась мордой в Тинину шею, просительно фыркнула.
— Серафим, а еще сахар есть?
— Не стоит их баловать. — Серафим погладил Мальчика по лоснящемуся крупу. — У них специальный, рассчитанный до последней калории рацион. Сахар я проношу сюда контрабандой. Если Антип узнает, скандала не миновать.
— Антип? — переспросила Тина.
— Он главный конюх, за любую из этих лошадок готов горло перегрызть. Знаешь, сколько мне пришлось повоевать, чтобы получить его высочайшее дозволение выезжать на Мальчике? Лучше не вспоминать.
— А как же я?
— А что «ты»? Ты же дочь хозяина! Кто посмеет тебе что-нибудь запретить? Ну что, едем кататься?
— Едем! — Тина погладила лошадку.
Она думала, что ездить верхом страшно, а оказалось, что ничего страшного в этом нет. Серафим не соврал, лошадка была спокойной и покладистой, она мерно трусила за Мальчиком и лишь изредка замедляла шаг, чтобы отщипнуть придорожной травы. Серафим направил своего жеребца к выезду из поместья.
— Тут недалеко дубовая роща, — объяснил он. — Там места красивые, и лошадей никто не напугает.
— Далеко собрались? — охранник встретил их внимательным взглядом.
— В дубовую рощу. Хочу показать барышне окрестности.
— Когда планируете вернуться?
— О, господи! — Серафим с мученическим стоном воздел очи к небу. — Как мне все это надоело!
— Вы знаете правила, это распоряжение хозяина.
— Через час тебя устроит?
— Вполне! — Охранник нажал кнопку на пульте управления, ворота отъехали в сторону.
— Это всегда так? — шепотом спросила Тина.
— Всегда, когда дело касается лошадей. — Серафим раздраженно поморщился. — Происки нашего серого кардинала.
— А кто у нас серый кардинал?
— Антип, кто ж еще?! Нашепчет на ухо твоему папеньке, накляузничает, а остальным потом страдай.
— И что он нашептывает?
— Да ерунду всякую, — отмахнулся Серафим. — Что нельзя лошадей без присмотра оставлять, что выезжать на них можно только после его разрешения, и за каждую поездку нужно отчитываться, разве что в журнальчике не расписываться.