Он дотрагивается до одной сережки.
– Нет, это бутафория. Наверное, хотят, чтобы я больше походил на рок-н-рольщика.
Я не удерживаюсь от смеха.
– Не знала, что это так важно.
Джейсон никак не реагирует на мои слова.
– Нервничаешь? – спрашивает Софи.
Джейсон презрительно морщится, к нему опять вернулась та самая надменность, которой он отгораживался от меня после знакомства. В мою сторону он не смотрит.
Он издает долгий страдальческий вздох и с самодовольным видом заявляет:
– Софи, не ставь меня в нелепое положение.
– Эй, не тупи, – резко говорю я. – Она же просто заботится о тебе.
Джейсон смотрит на меня, потом на членов съемочной группы, проходящих мимо нас с оборудованием.
Этот взгляд полон холода. И я понимаю, что он опять отгородился от меня, как раньше. Это открытие ошарашивает меня.
– Мне надо на площадку, – говорит он. – До встречи, Софи. – Все его внимание сосредоточено только на сестре. – Не мешайся под ногами.
Он уходит, даже не взглянув на меня. Меня охватывает гнев. Почему он так себя ведет?
Я жду, когда он отойдет на пару сотен футов, потом с наигранной искренностью кричу:
– Удачи, Джейсон! У тебя все получится!
Он резко оборачивается, и я отчетливо вижу на его лице шок. Он поворачивает голову в одну сторону, потом в другую, как бы проверяя реакцию окружающих. Убедившись, что все заняты своими делами и никто на него не смотрит, он поворачивается к нам спиной и идет дальше. И даже с большого расстояния мне заметно, как напряжены его плечи.
Он присоединяется к остальным, и я вижу, как он разговаривает с На-На. Как можно зимой носить такую короткую юбку? Ведь эта девица все себе застудит.
Я все никак не приду в себя после сдвига в личности Джейсона. До сегодняшнего дня он был так ласков со мной. Что изменилось?
И тут меня осеняет: раньше вокруг нас не было чужих, и ему не надо было ни на кого производить впечатление. Здесь же много тех, с кем ему предстоит работать, тех, кто либо навредит, либо поможет его карьере. И по какой-то причине я ему мешаю. Я для него помеха.
От этой мысли меня бросает в жар, я пытаюсь придавить разбушевавшиеся эмоции праведным гневом. И мне тут же становится стыдно.
Я достаю телефон, чтобы написать сообщение Джейн, но мой палец замирает над клавиатурой. Почему его пренебрежение так задело меня? Какое мне до него дело? Я не должна переживать из-за этого его отношения.
Но я переживаю.
Потому что, возможно – только возможно! – он для меня больше, чем брат моей лучшей подруги. Больше, чем друг. Больше, чем просто увлечение.
По сути, у меня был только один парень – Айзек. И у нас с ним все закончилось довольно плохо. Но меня всегда тянуло к ребятам, которые пели, играли или, как Айзек, были диджеями.
Конечно, нет надобности лишний раз напоминать мне, что музыканты – переменчивые и капризные натуры. Я убедилась в этом, глядя на бесконечную вереницу девушек Нейтана. Вряд ли Джейсон другой.
Не скажу, что я горю желанием встречаться с Джейсоном, да и нравится он мне не настолько сильно. Он просто невинное увлечение, потому что он симпатичный и с ним иногда приятно погулять. Но Джейсон Бэ мне не нравится.
Совсем.
* * *– Где На-На? – Софи выглядывает из-за моего плеча, всматриваясь в лица всех, кто проходит мимо.
Я вздыхаю.
– Не знаю.
Софи настояла на том, чтобы мы вместе с Джейсоном пошли на фотосессию для фильма, хотя за прошедшие две недели я так и не увидела Сеул, за исключением тех мест, где проходили съемки. Каждое утро я спрашиваю у Софи, какие у нас планы, и получаю один и тот же ответ: «Все зависит от Джейсона». Джейсон же не удосуживается поделиться с нами своими планами.
А если его приглашают на какую-нибудь вечеринку, где, кстати, может быть довольно интересно, нас с Софи намеренно туда не зовут. Он идет туда с На-На, и все выглядит так, будто они встречаются. Если он в очередной раз «забудет» представить меня кому- то, я закричу. Кто-то решит, что он изредка все же проявляет вежливость и пытается вовлечь меня в общение, но надо помнить: речь идет о том Джейсоне, у которого вежливость – не самая сильная сторона натуры.
– Не придирайся, – говорит Софи.
– Извини, – бормочу я.
Она обиженно надувает губы и садится на стул у дальней от площадки стены.
– Я так и не взяла у нее автограф.
– И кто в этом виноват? – смеюсь я. – Мы видели ее миллион раз, а у тебя все не хватает духу попросить у нее автограф. Даже я обменялась с ней большим количеством слов, чем ты.
Она морщит нос и еще сильнее сутулится.
– Это нечестно. Джейсон вас познакомил. Он должен был бы представить и меня, я его сестра.
– Тебя тогда здесь не было.
– Потому что я была в туалете!
Правда, я не сказала Софи, что Джейсон меня ни с кем не знакомил – на самом деле меня нашла сама На-На. Несколько дней назад, когда я была в шатре, выделенном для питания съемочной группы, и решала, чего бы взять, рядом со мной встала На-На и сделала вид, будто выбирает между круассаном и бананом.
– Тебя зовут Грейс, – сказала она по-корейски.
– Ага. – Я кивнула.
Она с бешеной скоростью выдала мне поток корейских слов, и я тупо уставилась на нее. Мой мозг отказывался переводить. Закончив свой монолог, она устремила на меня высокомерный, полный пренебрежения взгляд.
– Ты не понимаешь, – наконец произнесла она по- английски после неловкого молчания. – Ты живешь в Корее, но не говоришь по-корейски.
– Я учусь…
– В тебе слишком много американского, – заявила она, перебивая меня.
Глянув на хот-дог на моей тарелке, она насмешливо скривилась.
– Может, тебе стоит есть что-нибудь менее калорийное. Джейсона должны окружать красивые девушки.
Ей не надо было добавлять «вроде меня», потому что ее слова и так это подразумевали.
Даже сейчас, когда я вспоминаю тот разговор, у меня от гнева начинают пылать щеки. С тех пор, общаясь с Джейсоном, На-На намеренно ловит мой взгляд, а потом как бы невзначай то дотрагивается до его руки, то прижимается к нему. Она так достала меня, что мне хочется вывалить на нее целый грузовик хот-догов.
Из соседней комнаты выходит группа людей, и я вижу среди них Джейсона и На-На. Обоих уже загримировали, хотя Джейсон с чересчур белой кожей скорее похож на смертельно больного. Не понимаю, почему эти люди так одержимы белой кожей – что хорошего в том, чтобы выглядеть вампиром?
Софи дергается при появлении На-На, но остается сидеть на месте, даже когда та останавливается у стола с закусками. Я жду, что Софи все же начнет действовать, но она медлит. Я подавляю вздох. Мне что, самой просить для нее автограф? Если да, тогда с нее на Рождество огромный подарок.
Фотосессия продолжается и продолжается. И продолжается. В реалити-ТВ фотосессии принято показывать как гламурное и веселое мероприятие. Может, оно действительно такое, если фотографируют именно тебя. Но если тебе приходится наблюдать за процессом, ты вынужден смотреть все от начала и до конца. Сегодняшняя фотосессия вызывает у меня массу отрицательных эмоций, потому что я вижу, как Джейсон и На-На обнимаются в разных позах. Меня уже тошнит от этого.
Стоит мне вспомнить о том мгновении на рынке, когда мы едва не поцеловались, меня охватывает дикое желание расхохотаться. Я-то думала, что здесь, на родной почве, Джейсон будет со мной еще ласковее. Зря. Здесь он стал еще большим дебилом, чем был в школе.
Софи становится скучно, и она погружается в свой мобильник, я же не могу отвести взгляд от пары перед камерой. На-На глупо смеется, фальшиво улыбается, надувает губки и опять улыбается по команде фотографа. Очевидно, она очень одаренная актриса. Джейсон рядом с ней изо всех сил пытается выглядеть естественным, но ее харизмы хватает на обоих.
– Если ты не собираешься брать автограф, давай уйдем, – с наигранной беззаботностью предлагаю я Софи. – Я вообще-то голодна. Пошли обедать.
– Мы приехали с Джейсоном, – говорит Софи. – Мы должны дождаться, когда он закончит.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать. Я роюсь в кошельке, ищу воны, чтобы заплатить за такси или за билет на автобус. Если я хоть немного задержусь здесь, я закричу. Каждый щелчок камеры только усиливает мое раздражение.
На дне сумки я нахожу несколько монет.
– Мы можем поехать на автобусе. – Я показываю Софи деньги. – Может, пройдемся по магазинам?
Софи колеблется.
– Но я хочу взять автограф…
– Потом у тебя будет еще куча возможностей, – говорю я тоном менеджера по продажам из автосалона. – Мы же не пропускаем ни одного съемочного дня.
Она мотает головой.
– Завтра они едут в Бузан, это примерно пять-шесть часов к югу, и мы больше не сможем смотреть.
Джейсон едет в Бузан? Я смотрю на него. Он стоит за спиной у На-На, обхватив ее руками, а подбородок положил ей на плечо. Он улыбается в камеру, и мой желудок сжимает спазм.
Несколько дней назад я набросилась на него, обвинила в том, что он ведет себя как полный дебил, но он все отрицал. Как будто он не понимает, что использует нас с Софи: ведь он хочет, чтобы мы были рядом на тот случай, если ему что-то понадобится, на тот случай, если мы просто окажемся полезны, но во всем остальном мы в его стиль не вписываемся. Однако каждый раз, когда я предлагаю Софи провести время самостоятельно, она отказывается. Она не видит, что он игнорирует нас, у нее словно выработался иммунитет к его мерзкому поведению. Хотя конечно, если у тебя с кем-то общие гены, ты привыкаешь к его идиосинкразиям.
Мне стоит огромных усилий сдержать резкие слова, которые так и рвутся с языка. Софи не сделала ничего плохого, и я не имею права раздражаться на нее, потому что взрывная волна просто разметает ее на кусочки. Это ведь не она целыми днями вертится вокруг На-На на виду у всей съемочной группы. И не она игнорирует меня с самого начала съемок.
Так что я призываю на помощь весь свой актерский талант и как можно спокойнее говорю:
– Ну, тогда я пойду одна. – Я забрасываю сумочку на плечо. – Я знаю, что ты хочешь получить этот автограф. Возьми его, а потом можешь где-нибудь ко мне присоединиться.
Она таращит на меня глаза.
– Но ты же не знаешь, куда идти!
Я небрежно взмахиваю рукой.
– А я спрошу.
– Ты не говоришь по-корейски.
Я пожимаю плечами.
– Здесь почти все говорят по-английски. Во всяком случае, таких людей достаточно, чтобы указать направление.
Софи вскакивает и хватает меня за руку.
– А что, если ты заблудишься?
Я смеюсь.
– Тогда я тебе позвоню.
– Грейс!
Мне бы радоваться тому, что она беспокоится за меня, но сейчас ее забота действует мне на нервы, а они и так натянуты до предела.
Я заставляю себя улыбнуться, хотя чувствую, как мое самообладание тает с каждым щелчком затвора фотокамеры.
– Я серьезно, Софи, не беспокойся. Со мной все будет в порядке. Просто напиши домашний адрес по- корейски, я схожу в кино или еще куда-нибудь, а потом отлично доберусь.
Да. В кино. Герои на экране не будут унижать меня на глазах у коллег и не скажут, что едут в другой город с бывшей супермоделью, а ныне актрисой.
Софи кусает нижнюю губу, но все же кивает.
Ладно, только позвони мне, если заблудишься. Или соскучишься. Или если наткнешься на подозрительных типов. Или на мафию. – У нее вдруг в ужасе расширяются глаза. – Грейс, а вдруг тебя ограбят? Или изнасилуют, или…
– Софи, – перебиваю я ее, стараясь говорить спокойно, несмотря на то, что испуганное выражение на ее лице – это прямо-таки бальзам на мою больную рану, – со мной все будет в порядке. Все. Договорились?
– Договорились. – Она обнимает меня. – Не умирай. Обещаешь?
У меня вырывается смешок, раздражения как не бывало.
– Обещаю.
Я хочу уйти тихо, но тут сзади я слышу голос:
– Грейс!
У меня сжимается сердце, но я гордо вскидываю голову и неторопливо поворачиваюсь к Джейсону.
– В чем дело?
Он бежит ко мне, съемочная группа и На-На смотрят на нас. У меня пылают щеки, и я едва сдерживаюсь, чтобы не смотреть на них и не орать: «Что вы пялитесь, а?» Все то тепло, что согрело меня после разговора с Софи, уступает место раздражению и обиде.
– Куда ты собралась? – спрашивает он.
– Не знаю. Может, в кино.
Его брови уползают высоко вверх, под волосы.
– Одна?
– А почему нет? Я же спокойно ходила одна по Канхва.
В его взгляде появляется тревога, и это только сильнее бесит меня. У него нет права беспокоиться за меня! Мы вовсе и не друзья, он даже не рассказал мне, что уезжает из Сеула. В последнее время мы вообще с ним практически не разговариваем. Неужели он думает, что я должна отчитываться перед ним, а он передо мной – нет?
Э, так не пойдет.
– Грейс, мне очень неспокойно, когда…
– Тебе неспокойно? – шиплю я. – А при чем тут ты?
На его лице появляется смущенное выражение.
– Грейс, я.
– Нет, – рявкаю я. – Послушай, это, конечно, мило, что ты беспокоишься и типа того, но я не идиотка. У тебя нет причин беспокоиться.
Он раздраженно закатывает глаза – теперь его очередь злиться.
– Конечно, они у меня есть. Мы друзья!
– Как? Мы друзья? А я-то думала, что друзья рассказывают своим друзьям, когда едут в Бузан. А еще друзья рассказывают друзьям, когда собираются часами лизаться с девицей на глазах у всего народа. – Мой голос звучит жестче: – А еще друзья не игнорируют друзей, когда хотят произвести впечатление на других.
У него от изумления глаза вылезают на лоб.
– О чем ты говоришь?
Я машу на него руками, давая понять, что обсуждать нечего. Этот разговор никуда нас не приведет, к тому же мне не нравится, что На-На с таким явным интересом наблюдает за мной. Я вижу ее усмешку, и мне как никогда в жизни хочется дать ей хорошего пинка. Я вижу полный жалости взгляд Софи, и у меня перехватывает дыхание.
– Послушай, будет лучше, если я просто уйду. – Пока я не поставила себя в еще более дурацкое положение. – Встретимся, когда вернешься из Бузана.
Я спешу к выходу, но мое драматическое исчезновение теряет свою выразительность, когда Джейсон догоняет меня на лестнице. Разве он не знает, как это работает? Он должен был бы остаться на месте, стоя столбом, с открытым ртом смотреть мне вслед и думать, что он только что лишился шанса быть со мной, такой замечательной и неповторимой.
– Грейс, подожди. – Он хватает меня за локоть, но я стряхиваю его руку.
– Беги обратно. На-На уже, наверное, истосковалась по тебе.
Он обгоняет меня и преграждает мне путь.
– Да что с тобой такое? Это на тебя совсем не похоже.
– Может, я просто устала от твоих злобных выпадов?
Он изумленно таращится на меня.
– Злобных выпадов?
– Ведь это ты пригласил меня в Сеул, не Софи. Обычно, когда у человека гости, он не бросает их на произвол судьбы.
– Но я же работаю.
– Тогда, наверное, тебе не следовало приглашать меня, если ты считал, что я буду мешать тебе?
Он хлопает глазами.
– Так тебе… кажется, что ты мне мешаешь? – наконец-то доходит до него.
– Причем сильно.
– Ничего подобного, – спешит он заверить меня. – Я рад, что ты здесь!
– Тогда у тебя странный способ демонстрировать свою радость.
Я слышу свои слова со стороны, жесткие, словно удар наотмашь, мой голос эхом отдается от стен лестничной площадки. Но я не могу остановиться. Странное поведение Джейсона – постоянные сюси-муси с На-На, а мне полный игнор – пробудило во мне нечто мерзкое, и сейчас я хочу одного: чтобы он понял, как сильно обидел меня.
– Тогда прости, – говорит он. – Я не хотел, чтобы ты так думала.
В другой ситуации его извинения тронули бы меня. Я бы вспомнила, что за все время, что мы знакомы, он извинялся дважды. Я бы поняла, что он просит прощения совершенно искренне. В другой ситуации, но не сейчас.
– Мне плевать, чего ты не хотел, – говорю я, чувствуя больше усталость, а не гнев. – Я вообще плохо тебя понимаю. То, что я вижу здесь, совсем не вяжется с тем, что было там. Там ты просил меня помочь тебе с песней, ты провожал меня до корпуса после занятий, ты устроил для меня праздничный ужин в День благодарения. Ты, черт побери, держал меня за руку, когда мы ехали со съемок. А еще ты отлично помнишь – что бы ты там мне ни говорил – свой день рождения и как мы танцевали.