На полу под пассажирским сиденьем едва заметно блеснуло. Я наклонилась и подняла хорошо знакомый мне громоздкий смартфон старой модели, с разряженной батареей и неизвестным паролем. Вновь почувствовала, что беспардонно вторгаюсь на чужую территорию. Будь это телефон Роберта, всё было бы проще. Но Роберт никогда не пропадал бесследно среди лесов.
Я пошевелила пальцами ног, успевших согреться в защищённом от ветра салоне машины, сделала пару глотков горячей воды из термоса, попыталась убедить себя, что не устала и не боюсь. Ведь ясно, что он где-то рядом, что я обязательно найду его, если сумею перебороть свой страх.
Проверив на всякий случай багажник, нашла банку краски для стен и пластиковый пакет, в котором лежал свёрнутый рабочий комбинезон. Перед тем, как покинуть своё убежище, запустила спутниковый навигатор в телефоне и сохранила координаты.
Снегопад, набравший силу к ночи, уничтожал мои следы. Я плохо помнила дорогу к пруду и долго плутала, проваливаясь по щиколотку и ругаясь в голос. Тяжёлая охотничья винтовка оттягивала плечо, луна скрывалась за тучами, заставляя меня подсвечивать путь фонарём, выхватывающим из темноты лишь узкий круг мерцающего рыхлого снега.
Где-то вдали, в белёсом тумане, перечёркнутом стволами осин, послышался вой. Я замерла на месте. Джейми говорил, что волков перебили сто лет назад. "Нет их, нет ни одного" — повторяла я себе, но ужас пронизывал моё существо тонкой металлической нитью.
Я прошла мимо места, где он любил прятаться, когда был ребёнком. Осветила лучом света маленькую пещеру, всё также пахнущую вековой пылью и сырой землёй. Подумала, что если не найду дороги обратно, придётся здесь переночевать.
Поднимаясь обратно на берег, выключила фонарь. В сиянии выглянувшей из-за туч луны осмотрелась вокруг и чуть не вскрикнула от испуга. Из гущи припорошенных снегом кустов, как в мрачной зимней сказке, на меня смотрели два серебристых глаза. Смотрели молча, выжидающе.
Волки не ходят по одному. Они нападают стаей, и вместе способны одолеть крупное животное. Не говоря о женщине вроде меня, которая сунулась в лес, не зная правил.
Я беззвучно прочла единственную молитву, какую помнила с детства. Спаси, сохрани и не введи нас в искушение. Вся жизнь ураганом пронеслись перед глазами. Мне некого винить. Я сама добровольно подставилась под проклятие клана Монтгомери, и расплата настигнет меня, не дожидаясь рассвета.
Я бормотала слова молитвы, а они выходили по одному из тени леса. Пять животных размером с овчарку, покрытые красноватой шерстью, стояли передо мной полукругом, пригнув морды к земле, напряжённые, готовые к атаке. "Волки же серые", — сказала я себе, — "а это какие-то безвредные рыжие собачки. Помесь койота и бездомного пса. Всего лишь чёртовы собачки, Мадлен...".
Медленно подтянув ремешок, я подняла винтовку. Оружию не мешают ни холод, ни влага, но в моих неумелых руках оно стало беспомощным и громоздким. Взвести затвор оказалось совсем не так легко, как это делал мужичок в бейсболке, выложивший ролик на Ютуб. Я упёрла в плечо покрытый чёрной резиной приклад, навела на крайнего зверя и положила палец на спусковой крючок. Самый крупный из койотов мотнул головой, развернулся и лёгкой трусцой удалился в сторону заснеженных елей. Ступая по его следам, вереницей скрылись и остальные.
Я бросила ружьё, упала коленями в рыхлый снег. Меня вырвало мутной жидкостью, омерзительно пахнущей алкоголем.
Господи, позволь мне снова оказаться среди живых людей! Я согласна на самые безнадёжные трущобы в мире, лишь бы не видеть больше этот зачарованный лес. Неужели придётся самой искать дорогу назад? А может, лучше лечь, закрыть глаза и ждать, когда собачки вернутся с подкреплением?
Я помотала головой, собираясь с духом. У меня была веская причина прийти сюда сегодня ночью, и она никуда не делась. Я поднялась на ноги, сапоги тут же снова увязли в снегу. Отряхнула пальто, поправила рюкзак за плечами, перехватила покрепче ружьё. Хотелось курить, но я перетерпела. Нужно двигаться вперёд, даже если это "вперёд" означает хождение по кругу.
Сделав не больше десяти шагов, заметила движение в кустах слева. Возможно, с ветвей просто упал лишний снег, и моя реакция не имела ничего общего со здравым смыслом. Я подняла винтовку и выстрелила, не целясь.
Отдача оказалась чудовищной, словно огромный раскалённый шар ударил меня в плечо, едва не сбив с ног. Я не чувствовала свой средний палец, по которому ударила дужка, предохраняющая спусковой крючок. Мужик с Ютуба предупреждал об этом, но кто его слушал? От боли на глаза навернулись слёзы. Тишина давила на уши, особенно звонкая после оглушительного выстрела.
Мой разум, как всегда некстати, выбросил на поверхность воспоминания. В пятнадцать лет я лежала в больнице с переломом ноги и скулила в подушку от боли, а бабушка спрашивала, как я собираюсь рожать. Уж не заставлю своего бедного муженька делать это за меня?
Мысли охотно уцепились за невесёлую тему. Я представила себе, как через девять месяцев приеду в больницу со схватками, совсем одна. Сочувствующий взгляд усталой, добродушной акушерки. Ребёнок, уложенный в кроватку, потому что мне нельзя вставать. Неописуемо тяжёлые, длинные роды в пустой палате, куда изредка заходит медсестра, чтобы меня подбодрить.
Слёзы вовсю текли по щекам и подбородку. Я вскинула винтовку на плечо, сняла перчатку, сунула в рот ушибленный палец. Ни за что на свете не стану рожать одна. Я найду его и он будет рядом всю дорогу, пока смерть не разлучит нас. Смерть. Одиночество. Холод. Думать о них больше не было сил. Я набрала полные лёгкие морозного воздуха и закричала, срывая голос.
— Джейми! Джееееймиии!
В тёмной вышине над моей головой безотрадно скрипели ветки.
— Джейми! — позвала я ещё раз, в отчаянии. Подняла винтовку и приготовилась выстрелить вверх, когда что-то блеснуло совсем рядом, у моего виска. Нечто металлическое, смертельно опасное, не имеющее ничего общего ни с койотами, ни с потомками сторожевых собак.
Глава 21
В половине пятого вечера Джейми Монтгомери выехал на шоссе. Плитка лежала кривовато, стены были выкрашены в персиковый цвет, как просила клиентка. Снаружи дул такой ветер, что казалось, стоит отвлечься, как тебя сбросит в кювет. Проезжая через город, заехал к Кевину, забрал деньги и, не пересчитывая, сунул во внутренний карман куртки.
Стараясь не заснуть за рулём, на петляющей меж холмов дороге с ограничением скорости до тридцати пяти миль, вспомнил, что дома нет еды. Пришлось сделать круг и заехать в пиццерию у выезда на скоростное шоссе. Он слишком устал и проголодался, чтобы осмысленно выбирать начинку. Думал позвонить Мадлен, но, как назло, разрядилась батарея. Хотелось забрать сразу всё и побыстрее уехать, но пицца готовилась в печи долгих двадцать минут. Джейми отковыривал остатки акриловой краски с ногтей и наблюдал, как здоровенная тётка в белом переднике замешивает тесто и принимает заказы по интернету, терзая белыми от муки пальцами новенький планшет.
Первый раз в жизни Джейми спешил домой, зная, что его там ждут. Никогда ещё не звонил женщине с работы, только чтобы сказать, что скучает. Впервые строил планы на будущее, ставшее таким близким и радужным. Он не ощущал неловкости, возникающей, когда вещи происходят в первый раз. Нужные слова сами срывались с губ, истинные чувства томились в груди, не давая ему покоя, наполняя душу ликующим предвкушением счастья.
Брошенная на заднее сиденье картонка источала запах выпечки, горячей томатной пасты и расплавленного сыра. Болтовня и однообразная музыка местных радиостанций казались Джейми лишними, поэтому он не стал включать приёмник. Ветер дул в боковое стекло, под капотом подозрительно дребезжало. Он давно собирался проверить, что там происходит, но право, сегодня не до того.
Всю дорогу представлял себе предстоящий разговор с Мадлен. Что она ответит? Не испугается ли безденежья и неопределённости? Ведь она привыкла к другой жизни, какую Джейми не смог бы обеспечить. В душе он знал, что его возлюбленная — женщина сильная и смелая. Её кротость обманчива, как французский акцент, бесследно исчезающий, если рядом нет посторонних. И она действительно его любит.
Он пошёл утром на работу лишь затем, чтобы спокойно, в одиночестве всё обдумать. Не следует принимать жизненно важные решения бессонной ночью. Однако, уже к полудню понял, что все деньги и особняки мира не заменят Мадлен. Лишь бы успеть сказать ей об этом, пока она не уехала. Лишь бы успеть.
За поворотом дороги показался полицейский патруль. Ребята, которых он знал со школы, не спросили документы, только бегло осмотрели салон и пожаловались, что долго не выпадает снег. В ноябре все разговоры в округе вились вокруг погоды.
Джейми искренне пожалел парней. Через четверть часа он будет уплетать пиццу вместе с любимой женщиной на тёплой кухне, а им придётся торчать на холоде до конца смены, кутаясь в форменные куртки и проклиная безмозглое начальство. Среди этих холмов никогда не происходило ничего криминального.
Как обычно, притормозил на светофоре перед поворотом в поместье. Стемнело. Ветер, гнувший к земле макушки вековых елей, заметно утих, и первые снежинки принялись ложиться на мокрый асфальт. Джейми каждый год с нетерпением ждал открытия лыжного сезона, но сейчас не ощутил воодушевления. Он с лёгкой грустью признал, что, скорее всего, едет этой дорогой в последний раз.
Странного человека на обочине заметил не сразу. Высоченный чёрный, словно сошедший с рекламы фильма про банды из Бронкса. Откуда он здесь? И этот грязный оранжевый комбинезон, как у заключённого... Только когда тот плюхнулся на пассажирское сиденье и направил Джейми в лоб ствол пистолета, стало ясно, что где-то что-то пошло не так. Пушку парень держал боком, повернув приклад параллельно земле.
— Мне нужно перейти границу, — сказал он.
— Что?
— Ты идиот? Граница, Канада, Квебек. Свалить нахер из этой страны.
Ну и омерзительный выговор...
— Что ты натворил?
— Отымел в задницу твою мать.
Не выпуская пистолета, чёрный бросил взгляд на заднее сиденье.
— О, пицца! Клёво! Я с утра не жрамши, как оказался на воле.
Он сунул в рот истекающий маслом треугольник.
— Ну это, поехали, и руки на руле держи, чтобы я их видел.
— Давай ты просто заберёшь машину и отпустишь меня, — предложил Джейми, — я честно никому ничего не скажу.
— Не, браток, так не выйдет. Они расставили заслоны на дорогах. Меня одного заметут. Ну и я не знаю, где ваша чёртова граница. У тебя навигатор в телефоне есть?
— Батарея села.
Медленно вписавшись в разворот на узкой дороге, Джейми поехал в сторону Хаттингтона. Он помнил, что обещал вернуться засветло, что Мадлен ждёт. Но чёрный может захотеть спрятаться на несколько дней, и лишь потом двинуть к границе. Это было бы логично. Поэтому нужно уехать как можно дальше от поместья.
Ему ещё никогда не угрожали оружием, но отчего-то он не чувствовал паники. Напротив, перед лицом опасности, стал соображать на удивление трезво.
— Ты правда думаешь, что сможешь пройти блокпосты, лёжа с пушкой на заднем сиденье? Если они действительно ищут тебя, они тебя найдут.
— Не-а. Ты меня через лес проведи, в обход. Ты же местный?
— Местный, но...
Джейми чуть не сказал, что до границы сто пятьдесят миль. Если парню невдомёк, где он находится, не стоит его просвещать. Впереди показались отблески полицейских мигалок.
— Тормози, тормози, там копы, — с полным ртом пиццы, чёрный замахал стволом пистолета.
Свернув на обочину, Джейми остановил машину на склоне оврага. Набиравший силу снегопад обещал за пару часов скрыть её от посторонних глаз. Нужно увести этого придурка поглубже в лес и бродить кругами до утра. Вопрос, кто устанет первым. Хороший вопрос, жизненный.
— Выходи, руки за голову, и без сюрпризов. Пристрелю.
Джейми тихо прикрыл дверь. Чёрный расправился с последним треугольником, вытер пальцы о штаны.
— Ну и холодина, твою мать, — сказал он, рыгнув, — зря ты содовой не купил, браток.
Он обыскал Джейми, забрал деньги и ключи.
— А чё у тебя пушки нет? У вас чё тут, типа безопасно?
— Было, до сегодняшнего вечера.
— Давай, куртку снимай, умник. И шапку тоже, и эти, варежки. Далеко идти, кстати?
— Часа три-четыре, если по прямой, — соврал Джейми.
Он не имел представления, где проходит эта прямая. Пытался просчитать варианты. Лёд на пруду должен быть совсем тонкий, вот завести бы туда этого чудака, только не провалиться самому. Если чёрный что-то заподозрит, сразу начнёт палить и тогда станет не важно, какой там лёд.
— Ты медведя встретить не боишься? Они тут водятся.
— У меня пушка.
— Расскажешь ему об этом.
Два часа спустя, когда они карабкались по склону оврага, проваливаясь по щиколотку в рыхлый снег, чёрный, неистово матерясь, потребовал отдыха и плюхнулся задницей на землю. К тому времени Джейми знал, что зовут его Зак, что он отсидел два с половиной года за вооружённое ограбление, в полдень подстрелил охранника в Массачусетсе, а ребята, которым "свои" хорошо заплатили, чтобы они встретили его и переправили в Квебек, так и не объявились.
— Кучка обдолбанных трусов, — Зак плюнул в сторону, продолжая крепко держать пистолет.
Джейми даже приблизительно не хотел знать, кто такие эти "свои", устроившие побег. Он и так подозревал, что знает слишком много, чтобы в конце путешествия остаться в живых. Прислонился спиной с стволу дерева, заправил футболку в джинсы, сунул онемевшие от холода руки под мышки. Теплее не стало. Если Зак надумает и дальше так отдыхать, останется без проводника. Впрочем, он не знает, как мало от того проводника толку.
Вновь поваливший снег методично засыпал следы. В сумерках над лесом кружил вертолёт с жёлтыми буквами "ФБР" на боках, но вскоре темнота и снегопад заставили федералов вернуть его на землю.
Джейми старался не думать о Мадлен, о её тёплом, гибком теле, в котором, возможно, уже зарождается новая жизнь. О том, что она ждёт его и нервничает, а в её положении нервничать нельзя. О том, как здорово было бы бы выжить, но шансов с каждой секундой оставалось всё меньше.
— Я сидел у дороги полчаса, — сказал Зак, — и как назло ни одной тачки не проехало. Только ты. А у тебя ни выпивки, ни курева. Тоска, а не жизнь. Баба-то хоть есть?
— Даже собаки нет.
— Это хорошо. Значит, искать никто не будет.
Зак, кряхтя, поднялся на ноги.
— А у меня в Бостоне жена, прикинь. Молодая, резвая, сиськи, как баскетбольные мячи. Федералы, уроды, небось подвалили к ней уже.
Он задумался, глядя в темноту.
— Я тебя отпущу, когда доберёмся, клянусь, честно. Только переведи меня через границу, а там свободен. Зак Ортега своё слово всегда держал.
Джейми почувствовал лёгкую дрожь в локтях. Первый симптом переохлаждения. Попробовал прыгать на месте, но удерживать тепло становилось всё сложнее. И что самое страшное, он понял, что ему становится безразлично, где они находятся, и куда идут. Не пугал даже ствол пистолета, неотрывно смотревший в затылок. Он перестал ощущать свои руки, уши, и ноги до колена, не мог определить, миновали они пруд или только собираются подойти к нему.
Часа через три идти стало совсем тяжело. Луна то появлялась, то исчезала за тучами, погружая лес в кромешную темноту. Из снега торчали острые ветки и корни деревьев. Джейми потерял ориентацию, хотя считал, что знает эту местность наизусть. Он чувствовал тошноту и свинцовую, нечеловеческую усталость, совсем не похожую на ту, какая наступает после длинного рабочего дня и бессонной ночи. Это бессилие казалось беспросветным, необратимым, приоткрывало щель в двери небытия, из-за которых никто не возвращался. В очередной раз споткнувшись, Джейми упал коленями в снег, не заботясь о том, сможет ли он подняться.
— Эй, — крикнул Зак из темноты, — я обещал отпустить тебя в Квебеке. Это значит, в таком месте, где я точно буду знать, что это чёртов Квебек. А здесь я пристрелю тебя к собакам, мне терять нечего.
— И куда ты пойдёшь? — спросил Джейми, лёжа в мягком, как свежая постель, снегу. Никогда еще вдохи и выдохи не давались ему с таким трудом.