У меня был тяжелый год. Я получил травму, из-за которой не мог заниматься спортом. Когда у меня появилось большое количество свободного времени, я решил, что надо притормозить и задуматься о по-настоящему важных вещах. И я осознал, что всю жизнь носил за собой тяжесть вашего неприятия.
Сэр, я думаю, вы должны со мной встретиться. Я не собираюсь ни просить у вас деньги, ни требовать публичного признания того, что я ваш сын. Я не могу заставить вас посмотреть мне в глаза, но могу поднять руку и донести до вас, что для меня это важно. Вот почему я прошу вас о встрече – чтобы перестать гадать, согласитесь вы или нет.
С уважением, Адам Келлерс Хартли.
Я подняла глаза на него и выдохнула.
– Вау. Твое второе имя – его фамилия?
Он кивнул.
– На моем месте ты бы его отправила?
– Да, Хартли. Это будет смелый поступок.
– Встреча с ним будет нелегкой.
Я покачала головой.
– Он не поэтому смелый, и мне кажется, ты это знаешь. Тяжелее всего будет, если он не ответит. Если он просто оставит тебя в подвешенном состоянии.
Хартли лег на спину.
– Да. Но мне надоело гадать. Я хочу примириться с этим вопросом.
Я положила руку на его плоский живот.
– Тогда отправь его. Это хорошее письмо.
Он поймал мою ладонь и закружил по ней большим пальцем.
– Давай заключим соглашение. Я отправлю письмо по пути на водное поло.
Я поежилась.
– Все было так хорошо, пока мы обсуждали твои проблемы вместо моих. Ты станешь считать меня тряпкой, если я не пойду на игру?
– Что бы ты ни сделала, я никогда не буду считать тебя тряпкой. – Он сел и поднес мою руку к губам. – Но я все равно хочу, чтобы ты пошла.
– Мне нельзя хотя бы раз просто поваляться в кровати и погрустить?
– Поваляешься завтра. Сегодня – водное поло.
– Почему?
Он усмехнулся.
– Потому что я пообещал Дэниелу сыграть вратаря. И мне бы очень хотелось, чтобы ты стала свидетельницей моей крутизны.
– Правда? Из-за того, что я расклеилась, да? – Я невольно заулыбалась. – Ты уверен, что это хорошая идея? Вдруг ты повредишь ногу?
– Не надо со мной нянчиться, Каллахан. – На его щеках появились ямочки.
Я чмокнула его в нос.
– Ты коварный манипулятор.
– Меня называли и хуже. Ну что, где ты прячешь свое бикини?
Я покачала головой.
– Нас все равно не допустят к игре. Даже если я появлюсь.
– А вот и нет! Я уломал Дану и Бриджера тоже сыграть. Сказал им, что сегодня тебе нельзя быть одной, что рядом с тобой должны быть друзья.
Мое сердце пропустило удар.
– Правда? И они придут? Даже Дана?
– Думаю, у нее что-то есть к Дэниелу. – Он улыбнулся. – Но она сказала, что делает это ради тебя.
Я хихикнула. Внезапно жить новой жизнью стало важнее, чем оплакивать старую. Я хотела посмотреть, как полуголый Хартли, защищая ворота, плавает в камере. И увидеть, как Дана пытается не растерять свою храбрость, пока ей в лицо летит мяч.
– Хартли, исчезни на пять минут. Мне надо переодеться.
– Вот и умница. Я принесу твое полотенце, – сказал он и, отпустив меня, вышел.
После того, как он закрыл дверь, я соскользнула на пол и подползла к комоду, потому что это было намного быстрее, чем возиться с надеванием скоб. Я теперь ползала лучше – спасибо стараниям Пат. Но, чтобы снять джинсы, мне пришлось перекатываться с одного бедра на другое, словно выброшенная на берег рыбешка.
Что было очень сексуально.
В кавычках.
Хартли
Брат Кори смотрел телевизор и изо всех сил старался не замечать меня. Но я все равно уселся с ним рядом.
Я понимал, что он мучается, но ни в коем случае не собирался чувствовать себя виноватым за то, что был с Кори. Наоборот – я чертовски гордился собой. Еще мне теперь стало легче. После того, как я выложил Кори свою дурацкую семейную сагу, с моей души словно сняли тяжелый груз.
– Чем она там занимается? – не глядя на меня, спросил Дэмьен.
– Надевает купальник.
Он повернул голову.
– Правда? Ты уговорил ее пойти на игру?
– Ага. – Я старался не говорить самодовольно, но оно все равно проскочило. Чуть-чуть.
Он выключил телевизор и всем корпусом повернулся ко мне. В нем чувствовалась некоторая агрессия, но я знал, что это всего лишь для виду.
– Значит, ты и моя сестра, да? – Он провел ладонями по лицу. – Черт. Ну, хотя бы не Бриджер.
– Чувак, я тебя умоляю. – Меня покоробило то, как проехались по моему лучшему другу, но в целом Дэмьен был прав. Может, ему и не нравилась мысль обо мне без штанов рядом с его сестрой, но «поматросить и бросить» было не в моем стиле.
– Знаешь, что? Она все праздники была не в себе. И я думаю, что виноват в этом ты.
Окей… Но расстраивать Кори никогда не входило в мои намерения. И если честно, она и словом мне не обмолвилась. Сказала только потом.
– Нам надо было кое с чем разобраться. Что заняло у меня какое-то время.
– Я просто говорю, что знаю, где ты живешь.
Это была она – прямая угроза. Отлично.
– Знаешь, у меня нет младшей сестры. Хотя, это неправда. Есть, но я никогда ее не встречал. – Господи, я сегодня просто фонтанировал откровениями! Дальше, наверное, выложу историю своей жизни на дневном телевидении. – Так что, я не вполне понимаю, к чему ты ведешь. Но я вовсе не против, потому что Кори важна для меня.
Его голубые глаза, которые так напоминали мне Кори, сердито уставились на меня.
– Просто обращайся с ней, как подобает.
– Я так и планирую. Кстати, чтобы ты знал. Я прикрыл тебя перед ней.
– В смысле?
– Она как-то спросила, был ли ее брат озабоченным, а я ответил, что ты вел себя не так уж и плохо.
Очень медленно на его лице появилась улыбка.
– Какая разница, был я таким или не был? Главное, чтобы она не была с озабоченным.
– Двойные стандарты?
Дэмьен показал мне средний палец, и в этот момент Кори открыла дверь своей спальни.
– …Ребята?
Я соскочил с дивана и запихал полотенце Кори к себе в сумку. Потом накинул ей на шею ее ID.
– Хартли? – Она положила ладони на мою грудь. – Спасибо тебе.
И я сразу почувствовал себя на миллион баксов. Мысленно послав Дэмьена к черту, я поцеловал ее прямо в губы. Потом засунул свое письмо обратно в конверт, облизнул клапан и заклеил его.
– Ну все, погнали. – Я открыл Корину дверь и подождал, пока Дэмьен накинет куртку. – Знаешь, – сказал ему я, – если хочешь сыграть, я могу одолжить тебе плавки. Ты же, в конце концов, тоже бомонец.
– Ему нельзя! – запротестовала Кори. – Выпускники не допускаются. Еще дисквалифицируют потом нашу победу.
На это мне пришлось запрокинуть голову и громко расхохотаться.
– Иисусе, Каллахан. Я забыл, с кем имею дело. – Пока Кори шла мимо меня, я наклонился, чтобы еще раз чмокнуть ее в макушку.
Даже Дэмьен усмехнулся, и я увидел, что его отношение ко мне на один-два градуса потеплело.
– Каллаханы привыкли играть на победу, – сказал он. – Ну, ведите меня. Покажите, как это делается.
И мы показали.
Глава 23
Лучше позже, чем никогда
Кори. Через три месяца
Мы с Хартли сидели рядышком на диване. Стоял апрель, была суббота, и мы недавно позавтракали. Я пыталась не отвлекаться от шекспировского «Юлия Цезаря», но вот Хартли привлек меня к себе на колени и, отодвинув с плеча мои волосы, поцеловал то место, где они только что были.
– Я не могу читать Шекспира с твоими губами на шее, – пожаловалась я.
– Тогда не читай, – пробормотал он. Он притянул меня обратно к себе, и я почувствовала, как его тело соблазнительно задвигалось подо мной. – Этой пьесе четыреста лет. Она вполне может подождать еще полчаса, а мы тем временем можем… м-м-м. – Его руки соскользнули с моих бедер на попу.
Я закрыла книгу, бросила ее на журнальный столик и развернулась, чтобы поцеловать его.
– О, да, пожалуйста, – произнес он мне в губы и начал пробираться ко мне под футболку.
– Извини, что ввела тебя в заблуждение, – сказала я, поймав его за руки, – но мне пора уходить. Я записана в парикмахерскую. И тебе тоже надо делать дела.
С негромким ворчанием он привлек меня ближе.
– Мне нравится, что у тебя длинные волосы.
– Хартли, – рассмеялась я. – Мне нужно подстричься. Очень. А тебе нужно пару часов подождать, хорошо? После бала я вся твоя.
Он откинул голову на диван и вздохнул.
– Звучит, как очень долгие пару часов. Это ведь не хитрость, чтобы уклониться от бала? Потому что она не сработает.
Я провела рукой по его подбородку, наслаждаясь ощущением его ленивой субботней щетины под пальцами.
– Ни в коем случае, – пообещала я. – Я же купила платье, а походы по магазинам – мое самое нелюбимое занятие на земле. Можешь не сомневаться, я надену его. – Соскользнув с его коленей, я взяла лежащие на полу костыли и поднялась.
Он встал, чтобы поцеловать меня.
– Ты идеальная девушка, – проговорил он мне в губы. – Ты секси, но ненавидишь ходить по магазинам. И то платье будет смотреться роскошно. У меня на полу. – Я рассмеялась, а он разгладил мои волосы по плечам. – Мне правда нравится, что они длинные. Я не просто так говорил.
– Мне тоже. Но хлорка сожгла концы, и я подстригусь. Увидимся позже? – Я еще раз поцеловала его.
– Позже… – сказал он, садясь на диван, – это лучше, чем никогда.
– Вот это другое дело. – Я накинула на оба плеча лямки сумочки, открыла дверь и вышла на костылях в коридор.
Закрыв за собой дверь, я обернулась. И увидела, что напротив комнаты Хартли стоит человек. Он словно только что постучал и теперь дожидался ответа.
– Прошу прощения, – произнесла я. – Вы ищете…? – Он оглянулся, и у меня перехватило дыхание.
Потому что Хартли и впрямь очень походил на отца.
Мне потребовалась минута, чтобы заговорить. Я была слишком занята тем, что рассматривала его – его высокую фигуру и каштановые волнистые волосы. У него был такой же крупный рот, как у сына, и такой же прямой, пропорциональный нос. Только глаза были другими. У этого человека они были не карими, а голубыми, и далеко не такими теплыми, как у Хартли.
– Вы знаете, где он? – спросил незнакомец. Его голос был тихим.
Я кивнула и наконец-то обрела голос.
– Одну секунду. Никуда не уходите.
Когда я снова открыла дверь в свою комнату и зашла, Хартли сказал:
– Что, красавица, уже успела соскучиться? – Потом он увидел мое лицо. – Что случилось?
Закрыв за собой дверь, я наклонилась над диваном и прошептала:
– Там в коридоре стоит твой отец.
Его глаза распахнулись от шока.
– Ты уверена?
– Полностью.
Хартли спрыгнул с дивана.
– Черт. Прямо сейчас?
– Ты получил ответ на письмо?
Он покачал головой.
– Вау. Значит, вы наконец-таки встретитесь.
Он – еще в шоке – пожал плечом.
– Наверное, так даже проще. Что не пришлось сначала об этом думать.
Он резко выпустил воздух. Потом по-быстрому оглядел себя. На нем были джинсы, футболка «Ред Сокс» и ярко-оранжевые кроссовки.
– Ты замечательный, Хартли, – шепнула я. – А сейчас, если только ты не запретишь мне этого делать, я открою дверь. Вы можете поговорить здесь, хорошо?
Хартли оглядел мою комнату, словно видел ее в первый раз. Потом снова кивнул. Я не знала, прикинул ли он в голове то же самое, о чем подумала я, – что его незаправленная постель будет куда более неудобным местом для встречи, чем моя маленькая общая комната. Я увидела, как он сделал глубокий вдох. Потом повернула ручку, и Хартли широко распахнул для меня дверь.
– Я так сильно люблю тебя, – шепнула я ему на ухо. Повернулась, чтобы уйти, но Хартли поймал меня за руку. И прежде чем отпустить, поцеловал меня в лоб – прямо на глазах у отца.
Я бросила еще один взгляд на человека, который пришел увидеться с ним. Он стоял и смотрел на Хартли – с покрасневшим лицом и напрягшимся телом.
– Почему бы тебе не зайти, – услышала я голос Хартли перед тем, как открыть дверь на улицу и выйти наружу.
Хартли
Довольно долго мы с ним молчали. Он сел на Корин диван, а я выдвинул из-за стола Даны стул и уселся напротив. Я много раз видел его фотографии в интернете, но вживую все воспринималось иначе. Я никогда даже не думал, что однажды окажусь с ним в одном помещении. Мне было тяжело справиться с шоком.
Думаю, ему тоже приходилось непросто.
Так что мы с ним несколько минут изучали друг друга.
– Адам, – наконец произнес он и откашлялся. – Прости меня. Я знаю, что приношу извинения до абсурдного поздно, и, в общем, не жду от тебя понимания. Но все равно хочу это сказать.
Я всего и смог, что кивнуть. Теперь, когда он был тут и сидел напротив меня, мою голову заполонили злые вопросы. Как ты мог? Ты знаешь, как моя мать надрывается на работе? Ты знаешь, сколько издевательств я вытерпел в школе? Мы защищали тебя, но я даже не знаю, ради чего.
Я знал, что если открою рот, то плотина прорвется, и потому, проглотив горечь в горле, остался молчать. Но в глубине души – и признавать этот факт было стыдно – мне хотелось ему понравиться. После столького времени я по-прежнему надеялся произвести хорошее впечатление.
Он нервно постукивал пальцами по бедру. Его джинсы были дорогого темного цвета – из тех, что купила бы Стася. Еще на нем были стильные черные туфли и пиджак, который, наверное, стоил побольше, чем автомобиль моей матери.
– Я развожусь, – сказал он внезапно.
– Я читал в новостях, – признал я. Я вовсе не хотел дать понять, что следил за ним все эти годы. Но его развод попал на первые полосы сразу после того, как я отправил письмо. Кто угодно мог об этом узнать.
– Твое письмо попало мне в руки только спустя недели. Ты отправил его в Коннектикут, а я все это время был в городе.
Я снова кивнул и попытался сосредоточиться на том, что он говорил. Но серьезно, это было похоже на выход из тела. Я никак не мог перестать глазеть на него и подмечать детали нашего сходства. Его брови были в точности, как у меня.
– Моя жена… моя бывшая жена… сказала мне, что написано на конверте, от кого оно. И тогда я рассказал ей о тебе.
– Да? – пискнул я.
Он кивнул.
– Она ничего не знала. Я наделал много ошибок, Адам. Но в прошлом месяце все равно рассказал ей, пусть она уже и ушла от меня. Хранить секреты – это плохая стратегия. Жаль только, что мне потребовалось двадцать лет на то, чтобы это понять.
Отчего-то мне стало смешно, и я выдавил кривую улыбку.
– Что? – спросил он.
– Ничего. Просто… а я-то считал тугодумом себя.
На это мой отец ответил улыбкой. Но она была грустной.
– В общем, перед встречей с тобой я подождал еще месяц – не хотел, чтобы твое имя очутилось в статьях о разводе. Чтобы какой-нибудь репортер решил, что эти две вещи связаны. Такого рода дрянное внимание тебе ни к чему. – Откинувшись на спинку Кориного дивана, он положил ступню на колено. – И я пока что не рассказал о тебе своим детям. В последнее время им и так пришлось вынести из-за меня немало дерьма.
И вот на этом моменте я немного сорвался. Вероятно, из-за того, как небрежно он сказал «своим детям».
– И поскольку я с твоим дерьмом уже свыкся, то к чему спешить, да? – выскочил из моего рта гневный вопрос.
Сначала вид у моего отца стал пораженным. Затем печальная усмешка вернулась на место.
– Справедливо.
Но я покачал головой.
– Нет, просто… – Я сделал глубокий вдох, затем выдохнул. – Я попросил о встрече не для того, чтобы на тебя наорать. – Однако, сказав это, я осознал, что не имею ни малейшего представления о том, на что я рассчитывал. Я всегда мечтал о нормальном отце, но когда тебе двадцать один, то срок годности этой мечты, вероятно, давно истек.