— Реми, им обязательно усыплять тебя, как тогда? — она сплетает пальцы с моими, я смотрю вниз, уставившись на них. На ее хмурый лоб. Эти золотые, золотые глаза, беспокоящиеся обо мне, что так непривычно, почти забавно. Но нет. Хочу, чтобы она знала, что у меня все под контролем. Она держит мою руку, и я сжимаю ее сильнее, чтобы я был тем, кто держит ее. Я всегда буду держать нас обоих.
— Да, — говорю я решительно. Мне все равно, что должен сделать Пит, но я должен быть под контролем, сейчас больше, чем когда-либо. — Особенно, если я хочу ... этого ... — рукой я показываю на нее, затем на себя. — Я хочу этого. Очень сильно, — я касаюсь ее носом. — Я постараюсь все не похерить, хорошо?
— Хорошо.
Я целую ее в тыльную сторону ладони.
— Хорошо.
♥ ♥ ♥
БРУК СКУЧАЛА по своей подруге, так что я решил привезти ее из Сиэтла. С некоторой неохотой я согласился, что она может поехать с Питом забрать Мелани из аэропорта.
— Реми, ты такой хороший, — говорит Брук, оставляя влажные поцелуи на моей челюсти, заставляя меня смеяться. Вчера я поймал их с подругой смеющимися, и всю ночь Брук занималась со мной любовью. Я никогда в жизни не был так привязан к кому-либо.
Когда я протягиваю ей один из шприцов с успокоительным, которые используют Пит и Райли (потому что хочу, чтобы она знала, как успокоить меня, если ей понадобится), она даже смотреть на него не желает.
— Нет, Реми, не проси меня об этом.
— Это лишь, чтобы убедиться, что я не наврежу тебе.
— Ты никогда не навредишь мне.
Я возбуждаюсь при одной мысли о том, на что она идет, чтобы защитить меня. Я чертовски уверен, что она знает — я ее пара. Живи мы в другое время, если бы я не смог охотиться, она бы точно смогла охотиться, обеспечивая нас обоих.
Тренер кричит из угла: «Слишком медленно, Разрывной, чертовски медленно. Бей же!»
Я смотрю на тяжелую грушу и бью. Бац. Бац. Сосредотачиваюсь на ударах. Они идут от туловища и, если направлять их правильно, эти удары будут чертовски сильными. Над туловищем я работаю больше всего. Каждое упражнение прорабатывает его, даже прыжки на скакалке.
Весь день я провожу в зале и, когда начинаю работать со спарринг партнером, вижу Брук и Мелани в дверях. Моя грудь наполняется счастьем и собственническим чувством. Она показывает, что они уходят, я стаскиваю защитный шлем и улыбаюсь.
Я испытываю удовольствие, делая ее счастливой. Я поворачиваюсь к партнеру и сосредотачиваюсь. Моя жизнь никогда не ощущалась такой правильной. Я никогда не чувствовал такую поддержку и понимание.
Той ночью Пит зовет меня, чтобы обсудить мои финансы. У Брук ужин с Мелани. Я бросаю взгляд на свой телефон, но от нее сообщений нет.
Мы в баре отеля.
Подходит женщина.
— У тебя поразительные глаза.
Я игнорирую ее и поворачиваюсь обратно к Питу, допытываясь:
— В котором часу она говорила, что вернется? ... Ты уверен, что Райли заберет ее? ... Какого черта они так долго?
— Райли написал, что они уже едут обратно, — говорит Пит после дюжины вопросов, отправляя меня в мою комнату.
Я сам себя изматываю. Не могу успокоится. Внутри все напряжено, а я с опаской отношусь к такому чувству. Я хватаю наушники и сажусь, постукивая ногой. Слушаю «The Red» от Chevelle.
Когда она наконец-то входит, моя грудь сжимается. Ее щеки бледны, но глаза горят от переполняющих эмоций, когда она видит меня. Не знаю, почему внутри все сжимается.
Брук запрыгивает ко мне на колени, стаскивает мои наушники и надевает на себя. Она хмурится, слушая песню. Да, она ненавидит рок, а мне надо стереть поцелуем беспокойство с ее лица. Я целую ее в нос, кладу руку на подбородок и глажу пальцем ее губы. Она вскакивает, роняя наушники, и бежит в спальню.
Внутри у меня опять все сжимается, и я сижу там, выключая музыку, беспокоясь. Я чувствую тьму, растущую внутри. Я стараюсь успокоиться. Она здесь. Она вернулась. С ней все в порядке.
Я смотрю, как она возвращается. Что-то в ее взгляде, чего я не могу прочесть, заставляет монстра внутри меня увеличиваться в десятки раз.
— Реми, ты не подержишь меня немного?
Я изучаю ее, запутавшись в своих чувствах. Затем я понимаю, что она выглядит взволнованной и беспокойной.
— Иди сюда, — я отодвигаю стул и протягиваю руку, она трется об меня, когда я обнимаю ее. Я тихонько смеюсь и, мгновенно успокаиваюсь, как бывает лишь, когда я касаюсь ее.
— Ты скучала по мне? — я обхватываю ее гладкие щечки и прижимаю ее голову к себе.
— Да, — вздыхает она.
Я прижимаю Брук к себе и улыбаюсь. Но мы перестаем улыбаться, когда жар проходит сквозь меня.
Мои пальцы очерчивают ее грудь, мой рот на ее челюсти, и вот я уже позади ее уха, вдыхаю ее запах, мягко рыча, когда ее аромат наполняет меня. Заводя меня и расслабляя.
— Реми...
Я слышу желание в том, как она произносит мое имя, пока она задирает мою футболку вверх по моим плечам.
Я стаскиваю футболку и отбрасываю в сторону, раздеваю ее, обнажая ее прекрасную кожу, затем прижимаю ее обратно к себе, моя все еще прикрытая эрекция упирается между ее ног. Она гладит мою грудь и целует все, куда может дотянуться.
— Я так сильно по тебе скучала, — говорит она, пробегая губами по моей челюсти, хватая мои волосы, пока прижимается ближе ко мне.
Я обнимаю Брук и глажу ее спину, затем прикасаюсь к ее лицу.
— Я тоже скучал по тебе, — целую ее сладкие губы, ее нос, ее лоб.
Она дрожит, прижимаясь так близко. Я хочу открыться ей и сблизиться с ней во всех возможный смыслах.
— Я скучала по твоему голосу. Твоим рукам. Твоему рту. Я хотела... быть с тобой... наблюдать за тобой... касаться тебя... чувствовать твой аромат... — она целует меня с нарастающим отчаянием.
Я пытаюсь замедлить темп, но ее рот на вкус потрясающий, и мне приходится напоминать самому себе, что она моя, моя, так что я расстегиваю ее одежду, раздеваю ее так быстро, как могу.
Обнаженную, я притягиваю ее обратно к себе на колени.
Все мои мускулы сжимаются, когда я чувствую, как ее киска трется о мою эрекцию. Она вся на взводе.
Он скользит между моими ногами, и я стаскиваю свои штаны вниз по бедрам, высвобождая свой твердый член, а ее пальцы уже по всей моей длине, трут, сжимают, ласкают.
— Хочу поцеловать тебя вот сюда... — голос Брук дрожит от желания, когда она смотрит на мое лицо, которое стало таким суровым от переполняемой меня жажды, смотрит в глаза, которые я с трудом держу открытыми. — Я хочу утонуть в тебе, Ремингтон. Хочу почувствовать твой вкус... внутри себя...
Она берет меня в рот. Наслаждение огнем проносится сквозь меня, стон вырывается из моей глотки. Мне так сильно это необходимо, что я проталкиваю свои бедра вперед, медленно, прямо ей в рот, давая ей то, что она хочет, и беря то, что мне нужно. Ее язычок пробегает по мне, ее глаза полуприкрыты, когда она смотрит за мной, а я смотрю в ответ, потрясенный, распаленный... теряя себя в ней, надеясь, что она сможет спасти меня от темноты, уже зарождающейся внутри, волны, делающей меня маниакальным.
♥ ♥ ♥
Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ королем мира.
Кому, к черту, нужен сон? Я чувствую себя готовым взобраться на гору с Брук на своей спине, поднять ее на вершину, а затем сигануть оттуда на чертовом парашюте. Я брожу по кухне, заглядывая в ящики шкафа. Я не только чувствую себя победителем, мое тело, по ощущению, готово ко всему. Мой чертов член готов на все сто, и я хочу, чтобы все это досталось Брук Дюма.
Я закидываю в себя гранолу, апельсиновый сок, полную ложку арахисового масла. Я брожу еще немного, чтобы Брук могла отдохнуть, но я чертовски на взводе и охрененно твердый, просто зная, что она в моей постели...
Я хочу накормить ее, затем оттрахать ее, затем снова накормить и снова оттрахать, чтобы она тоже почувствовала себя на вершине, именно в таком порядке.
Я начинаю с еды и несу огромную миску вишен и гранолы в нашу комнату.
Она там, лежит в постели, простыни накрывают ее талию, ее грудь прижимается к матрасу. Черт, я хочу, чтобы эта грудь прижималась ко мне.
Отставляя еду в сторону, я запрыгиваю в кровать, рыча, проводя руками по всей ее атласной коже:
— Ты выглядишь особенно шикарно, Брук Дюма. Такая шикарная, теплая, влажная, и я был бы не прочь тобой позавтракать.
Проталкивая лицо между матрасом и ее грудью, я провожу языком вверх между ее грудей, лижу ее ключицу, ее сладкий вкус проникает в меня, сводя с ума.
— Не хватает только вишенки сверху, но я уверен, у нас есть несколько.
Я хватаю вишню и потираю ее об ее клитор.
Застонав, улыбаясь, она переворачивается на спину, ее ноги раздвинуты, ее киска влажная и принадлежит мне, ее взгляд тает, когда она смотрит на меня.
— Кто твой мужчина? — я целую ее, потирая вишенкой о ее клитор. — Кто твой мужчина, детка?
— Ты, — стонет она.
— Кого ты любишь? — подначиваю ее, пока вожу кругами подушечкой большого пальца по клитору, легонько погружаясь в ее киску кончиком среднего пальца. Она смотрит на меня полуприкрытыми глазами, взглядом, влажным от желания.
— Ты сводишь меня с ума, Реми, — шепчет она, обхватив пальцами мой член и притягивая меня ближе.
— Если это ложь, я позабочусь, чтобы это стало правдой, — думаю, что честно предупредить ее.
Я хватаю ее бедра и проталкиваюсь между ее ног, упираясь членом в ее вход. Я опускаюсь вниз, потому что хочу съесть ее. Вылизать, начиная с крошечных пальчиков ног, вверх по подъему ее стопы, ее аппетитной голени, ее драгоценному колену (где я задержусь, выказывая ему свою любовь), и еще выше, к ее стройным, подтянутым бедрам, к ее сладкой киске, которая, я надеюсь, будет течь, словно дождь в раю, к тому моменту, как я туда доберусь.
Приступая к делу, я двигаюсь вперед, покусывая по пути внутреннюю сторону ее бедра. Она начинает смеяться, и пинает меня в плечо, но я ловлю ее ногу, заставляя лежать смирно.
— Реми! Щекотно, — она смеется, пытаясь выдернуть ногу из моего захвата.
Вздернув бровь, я пробегаю пальцами по подъему ее стопы, затем по внутренней стороне ее ноги.
— Вот здесь?
Она снова смеется и пинается, крутясь, чтобы высвободиться.
Так что я быстро меняю планы, обхватив ее запястья и придавив их над ее головой, ложась всем своим большим телом на нее. Я знаю, что ей нравится, когда я удерживаю ее внизу. Она не может двинуться, если только я ей не позволю, ее глаза темнеют, а дыхание становится частым и тяжелым.
— Реми... — говорит она, приходя в себя, ее золотистые глаза одновременно игривые и заботливые, когда она смотрит на меня снизу вверх. — У тебя гипертимия?
Я озорно улыбаюсь и провожу пальцем по ее ладошке.
— А как ты думаешь, малышка?
— Я думаю, ты очень возбужден, — она высвобождает руки и гладит пальцами мои волосы, смотря мне в глаза. В мои, должно быть, черные глаза.
Я кусаю ее пальчик и посасываю его перед тем, как отпустить.
— И что ты собираешься с этим делать? Хочешь, я подниму кровать с тобой в ней? Или может, ты хочешь, чтобы я взял тебя на ней?
Она смеется, перекатывается и швыряет подушкой в моем направлении. Я отбрасываю подушку в сторону и хватаю Брук за щиколотку, легко притягивая ее обратно к себе.
— Иди-ка сюда.
Она смеется и вырывается, я смотрю, как она свешивается с края постели, дразня меня видом своей розовой киски, сводя меня с ума от желания. Энергия искрится во мне. Я думаю, что могу взлететь отсюда с ней в объятиях, если она этого захочет.
Она так меня заводит, что каждый мой мускул напряжен и нацелен сделать ее моей. Кровь проносится по телу, словно огонь пылает в моих венах. Прямо сейчас единственное, что я хочу, это доставить ей райское удовольствие. Я чувствую себя всемогущим, грозным. Я — Ремингтон Тейт «Разрывной» и эта девчонка Моя.
Я тянусь через всю кровать и она визжит, стараясь не попасться, пытаясь сползти с кровати. Я смеюсь, ловлю ее щиколотку и тащу обратно к себе.
— Куда это ты собралась? Ты моя. Иди сюда и дай мне взять тебя.
— Нет, мне нужно пописать! — кричит она, швыряя в меня другой подушкой, убегает в ванную и захлопывает дверь.
— Эй! Немедленно иди сюда, — рычу я, стуча в дверь. Судя по звукам, она начала чистить зубы. Наконец-то, вода выключается и я слышу, как она открывает замок. Я открываю дверь, внутри Брук вытирает руки полотенцем. Я иду к ней, подхватываю ее, она водит носом по моей шее, пока я несу ее обратно в постель.
Она вздыхает. Ведь она знает, что я хочу ее. Она ведет себя игриво, заставляя меня побегать за ней.
— Что же мне с тобой делать? — ворчит она нежно, ее пальца сцеплены на моем затылке. Она улыбается мне, словно я какой-то давно потерянный принц. Чего она не знает, так это того, что этот давно потерянный принц собирается оттрахать ее до беспамятства.
Я швыряю ее на кровать, а она удовлетворенно вскрикивает. Я набрасываюсь на нее, разводя ее ноги в стороны.
Сначала я целую одно ее обнаженное бедро, затем другое, затем я целую ее киску.
— Она моя, — я лижу ее.
Ее голова запрокидывается назад и она стонет, когда мой большой палец скользит между ее влажных губ, прямо внутрь. Мой рот наполняется слюной и я тихонько рычу, используя палец, чтобы проникать внутрь нее, пока языком вылизываю ее клитор.
Она раздвигает ноги, издавая всхлип, от которого охотник внутри меня жаждет завоеваний. Она начинает метаться, я хватаю ее, удерживая на месте.
— Дай мне то, что я хочу, Брук.
Мотая головой из стороны в сторону от удовольствия, она хнычет и кусает губы, толкаясь бедрами вверх к моему лицу.
— Я вся твоя.
— Именно, — я нежно приподнимаю ее бедра, становясь на колени. — Вот так. Теперь откройся. Впусти меня, — она это делает, и я скольжу между ее ног, хватая ее бедра, мое тело напрягается, когда я вхожу. — Да, — говорю я, когда она стонет, запрокидывая голову. — Кого ты любишь? — Мой голос становится низким, я поглощен ей, и обрушиваюсь на ее рот, когда она не отвечает. — Кого ты любишь?
Она стонет и прижимает губы к моей шее, кусает меня. Она что-то шепчет поверх моей кожи, царапая мою спину.
Я стону в ответ, шепча ей:
— Скажи мое имя, Брук.
— Ремингтон, — она целует мое ухо, касаясь губами ушной раковины, дыша мне в ухо, возбужденная. Задыхаясь, она произносит мое имя, будучи на грани, но я представляю, что она отвечает на мой вопрос.
Она влажная и горячая, она любит меня и она — это все, что я когда-либо желал. Сильнее, чем я мог вообразить, более женственная, чем я когда-либо представлял. Забавная и заботливая, ранимая и дерзкая.
Я люблю ее до боли в груди, пока смотрю, как она прогибается, принимая меня внутрь. Я рычу и наклоняю голову, когда она сжимает меня в объятиях. Стиснув ее в ответ, я пытаюсь замедлиться, а она проводит пальцами по моей коже. Она знает, что мне это нужно и дает мне это без малейшего сопротивления. Даже когда она уставшая, сонная. Когда она занята, когда она потная, когда она голодна. Она отдается мне, когда бы я ни захотел, когда бы ни попросил, потому что я в своем маниакальном состоянии. Потому что я это я. Потому что глубоко внутри, там, где я иногда чувствую боль, смотря на нее, я знаю, что Брук Дюма меня любит.
♥ ♥ ♥
Я НЕ СПАЛ восемнадцать часов и двадцать восемь минут. Мой пульс — тридцать девять ударов в минуту. Брук провела в моих объятиях ровно девять часов и двадцать восемь, теперь уже двадцать девять минут. Я на взводе и не могу уснуть.
Она прижимается ко мне, как маленький котенок, я хочу ласкать и вылизывать ее от макушки до маленьких пяточек.