— Он… мертв… — запинаюсь я, неуверенная, как, черт возьми, все это случилось. Я не могу в это поверить… и все равно, это произошло. Филипп мертв. Мой муж мертв.
О, Боже мой.
Я пялюсь на Артура, который тут же хватает мои руки и сжимает их, нежно поглаживая.
— Мне жаль.
— Тебе жаль? — заикаюсь я. — Он твой брат.
— Он… был, да, но он был твоим мужем.
— Я не верю, что он на самом деле умер. Его правда нет?
— Да. Они приехали слишком поздно, чтобы… вытащить его из горящей машины.
Открываю рот, но ничего не выходит. Мне тяжело смириться с тем, что случилось, а также со своими эмоциями, потому что... честно… я не чувствую ничего. Все пусто.
Некоторое время царит молчание. Думаю, никто из нас не знает, что сказать. Нечего сказать, чтобы легче справиться с этим, и я знаю, что он чувствует то же самое.
— Все будет в порядке, — произносит он.
Артур подходит ближе и обнимает меня, позволяя своим рукам обвиться вокруг меня. Я вздыхаю в его объятьях, опускаю голову на его плечо и смотрю на настенные часы. Время остановилось, но только для нас, а не для внешнего мира.
— Я не знаю, что говорить, — шепчу я. И это правда.
Все, о чем я могу думать, это горящий внутри машины труп.
От такой картины мое сердце теряет контроль. Я никогда не представляла, что Филипп умрет подобным образом.
— Тебе не нужно ничего говорить. Это нормально, если ты хочешь плакать, — говорит он. — У тебя есть мое плечо, — от его успокаивающих и нежных рук я чувствую себя в безопасности.
— Спасибо... — отвечаю я. — Я просто не знаю, хочу ли я плакать.
— Не спеши, — отвечает Артур. — Я здесь для тебя.
Он отклоняется назад и смотрит на меня с милой улыбкой. Глубокая привязанность наполняет его взгляд.
— Я никуда не уйду. Буду оставаться здесь каждый день, если понадоблюсь, — он кладет руку на мою щеку и ласкает ее. Это искренний жест, но и такой неправильный в то же время.
— Но что насчет тебя? — я хватаю его руку. — Он твой брат. Тебе тоже нужен кто-то.
— Я справлюсь, — отвечает он. — Не переживай обо мне. Лучше позаботься о своем благополучии, — он наклоняется вперед и прижимается губами к моему лбу. — Тебе стоит немного отдохнуть.
Когда он встает, я тянусь к его запястью.
— Не уходи.
Артур оглядывается.
— Я не хочу быть здесь, когда придут твои родители. Это будет… неправильно.
То, как он произносит это, подтверждает мои подозрения и льстит мне, даже если не должно. Мы всегда были связаны на том уровне, на котором не были связаны с Филиппом, от чего это ощущается так неправильно… но прямо сейчас это нужно мне больше, чем что-либо в мире.
Филиппа здесь нет. Больше некому составить мне компанию. Мне нужен Артур так же, как я нужна ему сейчас.
— Останься со мной, — произношу я. — Я не против.
— Но твои родители…
— Пусть говорят, — перебиваю я, — мне все равно.
Я улыбаюсь ему и вижу, как он меняет свое решение.
Так что он садится на свой стул рядом со мной, держа меня за руку, пока мы обмениваемся нежными, сочувствующими взглядами.
Тяжелые времена взывают к отчаянным мерам.
А мы оба в отчаянной потребности утешения. Любым необходимым способом.
Глава 3
ВАНЕССА
Несколько дней спустя…
Когда врачи подходят к моей кровати, я уже давно не сплю. Я потребовала их присутствия потому, что устала то того, что меня вынуждают оставаться в постели. Я привычным жестом поднимаю свой халат и показываю шрам на бедре, который со швами затянулся весьма аккуратно, и порезы на своей руке и животе, которые почти сошли. Мне очень повезло, что лицо не было задето. Всего лишь несколько синяков тут и там, и опухшая губа, но ничего серьезного.
Я еще не смотрела на себя в зеркало. Все, что я знаю, это со слов медсестер. Мужчины… ну, от них мало толку. Все они говорят, как здорово я выгляжу по сравнению со вчерашним днем. Некоторые даже называют меня красивой. Я думаю, их интерес равносилен тому, что они испытывают при покупке мяса на рынке.
Боже, Боже. Можно подумать, им есть на что рассчитывать.
Я люблю, чтобы мои мужчины были как вино: сильными и властными. Конечно, флирт, обычный секс — это прекрасно, но ничего большего из того, что включает в себя не одноразовые отношения. Кроме того, ничего не выйдет, пока я нахожусь в больнице. В данный момент у меня на уме другие вещи, например, мой мертвый муж. Флиртовать с другим сейчас было бы… неэтично.
— Выглядите хорошо, миссис Старр, — произносит врач.
— О, может, уже начнете называть меня Ванесса? Давайте отбросим притворство, — хихикаю я, чтобы смягчить слова. Он кивает. — Ваши раны зажили весьма хорошо. Должен сказать, вы выйдете отсюда через пару дней.
— Пару дней? Но уже прошла пара дней. Я хорошо себя чувствую.
— Я бы предпочел не рисковать, так что, чтобы быть уверенным, пока не стану вас выписывать.
Я хмурюсь, громко выдыхая, когда от вида вошедшего мужчины мои глаза расширяются.
— Отец?
— Ванесса, — произносит он, когда подходит ближе и обнимает меня так крепко, что мне приходится застонать.
— О, дорогая, мы с твоим отцом так волновались за тебя. Мы не могли добраться сюда быстрее, но я очень тревожилась за тебя. Обними свою маму, — моя мать врывается в палату, отталкивает отца в сторону и обхватывает своими руками мою шею, почти задушив меня.
— Я в порядке, мама.
— Нет, не в порядке, и не смей так говорить! Ты попала в автокатастрофу. Ты должна радоваться, что осталась жива.
— Я и радуюсь, — отвечаю я. — Но я из тех, кому повезло больше.
— Бедный Филипп, — произносит она, а затем вздыхает. — Его время еще не настало.
— Эта авария кажется мне очень необычной, — вмешивается мой отец. — Я никогда не думал, что подобное может случиться.
— Как и я. Обычно Филипп прекрасно водит машину, — лгу я, чтобы сохранить в мыслях родителей хорошее представление о моем муже. Мне так легко это удается. Кроме того, я не хочу случайно признаться в том, как глупо было сесть в машину с ним, зная, что он был пьян.
— Наверное, что-то было не так. Они не расследуют происшествие? — спрашивает моя мать. Она смотрит прямо на врача, словно он должен знать.
— Да, полагаю, — отвечаю я.
— Представители полиции просили поговорить с вами, миссис Старр?
— Просили? — вмешивается мама.
Врач прочищает горло.
— Я сказал им, что вы себя еще плохо чувствуете.
— Уже хорошо, — отвечаю я. — Они знают что-то?
Меня начинает охватывать тревога.
— Да, я бы тоже хотела поговорить с ними, — отвечает мама.
— Мама! — я морщусь, глядя на нее. — Я могу справиться сама.
— Нонсенс. Ты еще не пришла в форму.
— О, дорогая, пусть она решит за себя, — говорит мой отец, вздыхая. — Давай сходим и возьмем по стаканчику кофе.
Мой отец отводит ее от моей постели, но она выплевывает:
— Кофе? В этом месте? Я даже прикоснуться не посмею к этому дерьму!
И затем они исчезают за дверью. Врач кивает и улыбается.
— Нелегко, наверное?
— Уф, они доведут меня до белого каления, — отвечаю я. — Такие сверхопекающие, и не в хорошем смысле.
— Кажется, они очень заботятся о вас, — раздумывает он.
— Нет. Это всего лишь бравада. Нас хорошо научили играть, — возражаю я.
На лице врача появляется хмурое выражение. Не думаю, что он понимает. Никто не понимает. Вот почему моя семья ведет себя так, как ведет, почему она такая успешная: мы безупречные лжецы. Мы закутались в ауру сострадания, любви и нежности в то время, как обдумываем убить людей вокруг нас голыми руками. Ну, может, не буквально, хотя кто знает. Мои родители, все же, даже мне кажутся безупречными лжецами.
Они не любят меня.
Лишь притворяются.
Любовь — лишь слово, выброшенное на ветер, чтобы заставить нас выглядеть лучше, но под поверхностью все гниет. Мои родители вырастили меня в таком окружении, где внешний вид, одежда и поведение было всем, что имело значение, а настоящие эмоции лучше спрятать в дальний ящик. Они не служили высшей цели. Они искали власть.
И так было всегда. Неважно, чего это касалось — моих оценок в школе, рейтинга в колледже, получения мною лучшей работы или брака с самым богатым мужчиной города — все и всегда должно было быть самым лучшим. Простого удовлетворения было недостаточно, и мои родители не приняли бы ничего меньшего, чем безупречность.
Только деньги и власть. Это все, что для них было ценно.
Для них я всего лишь инструмент достижения большей власти. Как? С помощью выдачи меня замуж за Филиппа, которого они так обожали. Не из-за его внешнего вида или интеллекта. Нет, из-за его влияния в сфере кинобизнеса. Этого, и его денег, конечно, которые мой отец тратит на свои кампании. Их идеальная дочь вышла замуж за одного из крупнейших директоров Голливуда. Ну разве это не идеально?
Я комкаю простыни, прикрывающие мое тело, и делаю глубокий вдох.
Даже когда все кажется безупречно, жизнь не всегда оказывается сказкой.
— Что ж, — бурчит доктор, прерывая поток моих мыслей.
— Да? — спрашиваю я.
Кто-то стучит в дверь, и я вижу полицейских.
— Все в порядке? — спрашивает врач. Он бросает на меня взгляд, а затем смотрит на них через плечо. — Я так полагаю, что да, — он улыбается мне. — Я позже зайду к вам, миссис Старр.
— В следующий раз пусть будет Ванесса, — я подмигиваю ему, отчего его улыбка становится шире. Очаровательно.
Полицейский заходит в палату.
— Рад видеть, что вам лучше, миссис Старр.
— Спасибо, — отвечаю я. — Это было похоже на пытку.
— Примите наши соболезнования. Наверное, тяжело проснуться и получить такие новости.
Я киваю, не уверенная, что ответить.
Один из офицеров прочищает горло и достает записную книжку.
— Если вы не имеете ничего против, мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
— Я могу спросить, о чем?
— Мы лишь хотим знать, что случилось. Вы можете рассказать нам, что вы помните?
Я покопалась в своей памяти. Кусочки и осколки возвращались, в основном с вечеринки, но я не помню самой аварии. Кроме того, что Филиппу было плохо, когда он вез нас домой, а затем — внезапно я лежу на асфальте с повреждениями. И те глаза… те темные, бездушные глаза. Они сверлили меня, словно сама смерть.
— Мэм?
— А? — я потрясла головой. — Простите, я немного потерялась в мыслях.
— Не переживайте. Мы хотели бы знать, видели ли вы что-нибудь необычное. Ваш муж вел себя странно?
— У него начались приступы жуткого кашля на вечеринке, — отвечаю я.
— Что-нибудь еще?
— Почему вы спрашиваете?
— Нам нужно знать каждую деталь, чтобы мы могли сложить целую картину. Вы поймали мужа за тем, что он говорил о чем-то странном или с кем-то незнакомым вам?
Ах, мой муж и его печально известный шарм. Думаю, это знают все. Нет смысла скрывать это от них. Ему нравились женщины, и это были не просто слова. О нет, хотела бы я, чтобы словами было то, за чем я поймала его.
* * *
За несколько часов до вечеринки
Когда вы приходите домой с обеда с подругой, вы не ожидаете найти мужа дома в постели. Не в четыре часа дня и не с другой женщиной.
Я наблюдаю за ними через тонкую щель в двери. Они еще не заметили меня. Интересно, заметят ли вообще, потому что они очень заняты друг другом. То, как он трахает ее, не сдерживая себя, глядя ей в лицо, показывает тот уровень интимных отношений, какого у нас с ним никогда не было.
Филипп редко трахал меня, но, когда трахал, это всегда было сзади. Секс был не ради любви. Это был всего лишь секс. В основном, ради удовольствия. Я просто смирилась с этим. Должна была удовлетворять мужа, чтобы он был счастлив. По крайней мере, это говорят вам, когда вы выходите за кого-то замуж. Вы должны делать их счастливыми. Думаю, это работает, если участвуют обе стороны.
К счастью, те дни давно прошли. Я снимаю свое колье и кладу его на маленькую тумбочку в коридоре. Я видела ее прежде — ту шлюху, которую он привел в наш дом. Она садилась к нему в машину на следующий день после его отъезда. Я видела это через окно. Мой муж думает, я не знаю, но я не слепа. Хорошо, что он верит в это. Легче изображать лицемерие.
Дальше следуют сережки, когда я слышу, как она кричит и стонет, как шлюха, которой и является. Я не знаю ее имени. Они появляются и исчезают, как дешевое вино, что хлещет подонок, которым является мой муж. Интересно, стоит ли мне прочистить горло и войти в момент, когда он кончит в нее. Один взгляд на выражение его лица от разрушенного оргазма будет стоить цены, которую я должна заплатить. Хотя, сегодня вечером будет не очень хорошее время, чтобы дразнить его. Большой красный синяк не скрасит мое лицо на вечеринке. Представьте, что скажут люди.
Кроме того, не то, чтобы я делала что-то, чтобы предотвратить его измены. Его сексуальный аппетит не такой, как у меня, и я никогда не смогу удовлетворить его желания. Никто не может удовлетворить меня. Мне нравятся грубые, требовательные и эмоциональные мужчины с сильным воображением. Филиппу нравится брать своих девушек так же, как нравится снимать фильмы: быстро, по делу и без суеты или сложностей. Я — противоположность тому, что описала выше. Мы никогда не были теми, чей союз был создан на небесах. Хотя, когда я согласилась выйти за него замуж, я не думала, что стану свидетелем, как мой муж будет любить другую девушку больше, чем меня.
Какая девушка в здравом уме скажет такому «да»?
Именно.
Но я сказала.
Некоторые будут подстегивать меня развестись с ним. Будто это было так легко. Когда вы происходите из такой семьи, как моя, дело больше касается брака, а не любви. Есть обязательства. Деньги. Власть. Сделки. Соглашения. Подписанные бумаги. Деловые костюмы. Ложь.
Даже смерть.
Если я провалюсь сейчас, всего мира окажется мало, чтобы спрятаться. Не от него или моих родителей. Не все так легко, как кажется. Нет белого и черного. Есть множество оттенков серого, и моя тень того оттенка, где прекращаешь верить в сказки, прекращаешь жить и вообще дышать.
Вместо этого я просто стала шаблоном идеальной жены, которая игнорирует измены мужа и прощает ему то, что тот приводит шлюху в дом.
В этот дом. В мой. В мой безупречный дом.
Хотя, это прекрасный дом.
Я улыбаюсь, вздыхая про себя. Так счастливы вместе, живя идеальной ложью.
Затем я поворачиваюсь и на цыпочках спускаюсь вниз по лестнице, не издав ни звука.
Через несколько часов нас ожидает вечеринка. Лучше убедиться, что я буду выглядеть как с иголочки.
Пора сделать педикюр.
* * *
Настоящее
Я хмурюсь, думая о всех вещах, которые я могла сказать им… или не могла.
— Ну, если вы считаете прикосновение к чьей-то заднице необычным поведением, тогда да, он вел себя странно.
Полицейские молчат мгновение, их рты открыты, и брови сведены вместе.
— Что ж, ладно. Вы можете сказать нам, с кем он флиртовал?
— Ее имя Корделия. Они вместе работают, — я смотрю прямо в глаза офицеру, который так жаден до моей личной жизни. — Моему мужу нравится изменять. Он делает это все время.
Закрыв рты, они медленно кивают, пока один из них делает пометки в блокноте.
— Спасибо, мэм. Есть что-нибудь еще, что вы бы хотели добавить касательно вечеринки? Может, другие гости?
Я раздумываю об этом секунду. Стоит ли мне ответить. Все сказанное мною может быть использовано против меня. Главным подозреваемым в делах об убийстве всегда является близкий родственник. И по правде говоря, Филипп всегда вел себя странно. Кто знает, вся эта ночь могла бы быть подстроена.
Кто-то мог повредить машину. Или хуже… кто-то мог целенаправленно убить Филиппа.
И затем меня осеняет.
Это на самом деле может быть правдой.
Я проглатываю ком в горле. Та авария была не случайной. У моего мужа было множество врагов, что делает его легкой целью. Хотя, моей самой большой тревогой был тот факт, что я его жена, а жены всегда первые в списке главных подозреваемых.