– Разве мешочки плачут? – перестав кукситься, удивился Карапуз. – Я думал, что уж кто-кто, а мешочки никогда не плачут!
– Мешочки, может быть, и не плачут, а вот те, кто в мешочках – плачут, – ответила Бабушка и, развязав мешочек, высыпала плачущие бирюльки на стол.
– Это бирюльки, – сказал Папа Карапузу. – Помню, я играл в них, когда был маленький. Но теперь в них больше никто не играет.
– А что такое «бирюльки»? – спросил Карапуз, во все глаза глядя на бирюлечную кучу-малу.
– Да, в общем, пустяки всякие, – сказал Папа и ушёл по своим взрослым делам.
А Карапуз стал осторожно подбирать со стола Корзиночку, Жбанчик, Лопатку, Бочонок, Рюмочку, Напёрсток, Колечко, Кренделёк, Бидончик, Поварёшку, Часики, Кружку, Чайную Чашечку, Топорик, Подковку, Колокольчик, Кофейник, Чайничек, Башмачок, Снежинку…
Бабушка же, вдруг рассердившись, проворчала:
– Никакие это не пустяки! Если бы это пустяки были, никто бы и возиться с ними не стал – из дерева вытачивать…
– И потом… пустяки – не плачут, – сказал Карапуз.
И сказав – аккуратно сложил бирюльки в мешочек, а мешочек опустил в потайной карман куртки.
К самому сердцу.
Камушек с Круглой Дырочкой
Говорят, найти камушек с круглой дырочкой – к счастью.
Вот Камушек-с-Круглой-Дырочкой и нашли.
И сказали: «Это к счастью».
А Камушек-с-Круглой-Дырочкой испугался, потому что не знал, как делают счастье.
– Ой… – озаботился он вслух, – меня нашли. Надо теперь счастье скорее делать.
– Делай! – сразу начала торопить Ниточка, на которую его повесили.
Ниточка была красная и крепкая: с такой не сорвёшься!
Камушек-с-Круглой-Дырочкой дёрнулся вправо, дёрнулся влево – в надежде, что Ниточка всё-таки лопнет, и он убежит. Но Ниточка не лопнула.
Ещё и сказала – совсем уже строго:
– Не дёргайся! Делай счастье!
И Камушек-с-Круглой-Дырочкой принялся висеть на Ниточке и думать…
– В том-то и секрет! – сердилась Бабушка. – Не зря же говорят: шкатулка с секретом!
А послушать Соседей (Соседи ведь обычно всё лучше нас знают, о чём ни спроси!), так никакой в шкатулке не букет. Кто-то видел, дескать, как выпрыгивал оттуда маленький паяц – и со страшным хохотом запрыгивал обратно под крышку. Этот маленький паяц, значит, и был тот самый секрет.
Имелся ещё один Часовых Дел Мастер, человек серьёзный и любитель разнообразных механизмов. По его словам, не букет и не паяц содержались в шкатулке, но хлопушка. Откроешь крышку – хлоп! – и вся комната завалена конфетти. И немножко пахнет порохом. А секрет, стало быть, в том, что откуда-то всякий раз бралась в шкатулке новая хлопушка. Однако тут Часовых Дел Мастер лишь разводил руками и с уважением говорил:
– Умели люди мастерить в старину!
Только это, конечно, было никакое не объяснение.
Один Дедушка отмалчивался и сетовал, что память у него совсем плохая. И что не помнит он, какой в шкатулке секрет заперт. А сам почему-то улыбался, хотя ничего особенно весёлого в его сообщении не было. Тогда-то и возникали насчёт Дедушки всякие по-до-зре-ни-я.
– Дедушка, – умоляли его все, – особенно толстощёкий Карапуз, вечно вымазанный вареньем, – вспомни! Ты ведь старше всех, ты не можешь не знать, что там за секрет в этой шкатулке. Букет? Или паяц? Или хлопушка? Сосредоточься, Дедушка!
Но Дедушка всё не сосредоточивался, а только улыбался и приговаривал иногда:
– Букет, паяц, хлопушка… какие же это секреты! Секрет, Карапуз, дело серьёзное, на то он и секрет. И каждому секрету – своё время.
…вот, значит, как проходила жизнь. И стояла на почётном месте молчаливая шкатулка с секретом, никому не выдавая секрета своего, и клялась и божилась Бабушка, и судачили Соседи, и разводил руками Часовых Дел Мастер, и чему-то улыбался Дедушка. А вечно вымазанный вареньем Карапуз рос. И когда он вырос достаточно, он прямо так и сказал: