Я видел десятки ослепительно красивых женщин, видел, как менялось их лицо, пока я ожесточенно врывался в их тела. Но сейчас…сейчас я понял, что не помню ни одного в этот момент. Все слились в какую-то единую серую, бесцветную маску без эмоций и звуков. И никакого желания вспомнить хотя бы одно. В то время, как её лицо с той ночи рисовал в своих мыслях сотни, нет, тысячи раз. То, каким оно могло бы быть под этим проклятым шифоном, когда она взрывалась в моих объятиях. Слишком ярко и красочно для такого, как я.
Прав Адам. Дьявол его раздери на мелкие кусочки, но он прав. И я сам знал это, иначе не оставил бы ее. Своеобразная жертва, которую никто и никогда не оценит по достоинству. Зато я буду спокоен за нее. Ухмыльнулся собственной мысли. Вот так просто Принцесса стала той единственной, о которой мне вновь стало необходимо заботиться. А это сулило неприятности не только мне, но и ей.
Набрать в телефоне смску своему закадычному другу – придурку, зная, что он прочтет ее лишь утром.
«Я не шутил, Адам. Не смей приближаться к ней ближе установленного расстояния. Иначе я убью тебя. И её. Просто помни и об этом тоже…друг».
Последний взгляд на глаза её зеленые – омуты, в которых тонул без возможности выплыть, на руки изящные, тонкие, а у самого болезненными воспоминаниями – насколько нежная у нее кожа, как дрожат от возбуждения длинные пальцы, как простреливает по всему телу от их прикосновений, когда цеплялась за меня судорожно. Память – сука коварная, подбрасывает по сто раз на дню эти ощущения, заставляя кусать запястья, чтобы не сорваться, не залезть в гребаный аккаунт, не написать сообщение на номер, который знал наизусть. Не поехать в их фирму, чтобы там следить за ней исподтишка. Перетерпеть. Я столько в своей жизни вытерпел, что и с этим справлюсь. Даже если иногда выть хочется от тоски по ней. От того, что запомнит навсегда таким: нарисованным персонажем чужой фантазии, мерзавцем, обманувшим и использовавшим. И ни капли меня настоящего.
Закрыть изображения и зайти в другую папку, в которой лежал компромат на самого Белозерова. Онлайн-трансляция его деловых встреч и грязных развлечений. Нажал на плей, и меня едва не вырвало: в этот самый момент многоуважаемый Дмитрий Лазаревич остервенело трахал своего визжащего, словно девка, блондинистого помощника. Интересно, у этого ублюдка есть звукоизоляция стен, иначе мне очень и очень жаль его секретаршу. Депутат резко дернул вверх за волосы своего любовничка и рвано задышал ему в ухо, кончая. Мне кажется, отличный кадр для его кичащегося своей безупречностью, чопорного папаши.
Недавно в одной из газет была заметка о неожиданно пошатнувшемся здоровье миллионера Лазаря Белозерова.
Что ж, в таком случае никого не удивит и пафосная статья о безвременной кончине одного из влиятельнейших людей страны с перечислением всех его заслуг перед Отечеством.
«В душе одни лишь раны,
А в сердце шар огня.
Всю жизнь ходить по кругу -
Обманешь лишь себя.
Забудь про свои чувства и прошлое забудь,
Здесь смерть равна искусству,
И в этом жизни суть».
© Оксидерика - Отступники
ГЛАВА 12. Бес
«Я поверю любой твоей лжи,
Лишь притворись, что любишь меня
Заставь меня поверить,
Закрой глаза,
Для тебя я буду кем угодно»
© «Evanescence» - «Anything for you»
Говорят, что ночью темно…Нет, темно бывает в любое время суток. Особенно, когда понимаешь, что лучше бы не просыпаться, лучше бы всегда жить в той темноте, с завязанными глазами, где видела и чувствовала больше, чем в самый яркий день. И от понимания не кричишь, не плачешь, а молча выходишь на балкон, завернутая в простыню, и смотришь на город. В странном оцепенении.
Так странно – они все куда-то спешат, едут, идут. Живые. Настоящие. А я здесь. В каком-то отеле…тоже настоящая. Но только я. Все остальное просто онлайн-игра.
Мне не нужно ничего говорить… я все поняла, когда проснулась одна в постели и, зайдя в свой аккаунт, поняла, что ничего не было. Никогда. И его не было. Он стер нам воспоминания, как в фантастическом блокбастере, когда герой открывает глаза и понимает, что в его мозгах основательно покопались.
Джокер покопался в моей душе. Вывернул там все наизнанку, а потом на скорую руку вырезал из неё все, что было мне дорого. Ни слова не оставил. Пустая «личка». В сотовом стерты все смски.
Усмехнулась – какое жестокое дежавю. Он точно так же поступил и с Ниной. Какая же я идиотка. На что-то надеялась и во что-то верила. Как можно верить тому, кто даже ни разу не назвал своего настоящего имени. Кого я люблю? Уродливо усмехающуюся аватарку? Маску? Или пустоту под ней?
Кто он - человек без возраста, без имени, без личности?
{«- Джокер! Пожалуйста! Почему ты не выходишь? Не отвечаешь на сообщения? Ты наказываешь меня? Я сделаю все, что ты просил. Все. Ответь мне, пожалуйста. Я с ума уже схожу! Меня ломает без тебя! Пожалуйста. Я все сделала! Все! Почему ты на меня злишься?!
- Я не злюсь. Молодец, девочка. И да, я наказывал тебя. Ты ведь знаешь правила игры!
- Я думала, что мы уже не играем! Я думала, это нечто большее для тебя, чем игра!
- Ты напрасно так думала, Харли»}.
И я напрасно так думала. Я вдруг поняла, что это самое страшное, что может с тобой случиться – вдруг понять, что кто-то, безумно дорогой тебе, просто исчез. И никогда его не найти. Как бы ты ни хотела. Потому что его-то и не было с тобой. Был образ, в который он заставил тебя поверить, была гениальная психологическая игра. И я в ней проиграла. Потому что правил не знала…потому что впустила ЕГО в свою реальность. Позволила стать для меня настоящим.
Актер отыграл свою роль, спектакль окончен, сгорели декорации, и зритель вдруг понял, что его жестоко обманули. Я обернулась на разоренную постель, закрыла глаза, сжимая челюсти. Иначе и быть не могло. Он сделал мне подарок на прощание и бросил меня.
Сколько у него таких, как я? Десятки? Сотни?
Мне еще не было больно. Точнее я в болевом шоке даже не чувствовала, что во мне все ампутировано без наркоза. Я заходила и заходила на свой аккаунт, я вертела телефон в руках, я снова и снова смотрела в мессенджеры, словно ожидая чуда…но его не случится.
Не было вопроса «почему?». Он бесполезный, как и мои надежды на то, что утром он снимет с меня повязку, и я увижу того, кем безнадежно и хронически больна.
Да, он снял с меня повязку, и я с ужасом поняла, что хочу оставаться с ней до конца моих дней. Я хочу «видеть» его в нашей темноте. Хочу слышать смски его голосом в голове…хочу трогать его губы стихами, хочу кричать ему о том, как безумно люблю его многоточиями. Хочу отдаваться ему снова и снова длинными, красноречивыми паузами. И от отчаяния заходится сердце, дышу часто-часто, сжимая горло руками и глядя на постель, где он любил меня до утра. Терзал, мучил, ласкал и дразнил. Ни одного слова. Ни одного звука, кроме хриплого дыхания, стонов и моего шепота. Любить можно молча. Как и ненавидеть. Любить можно с закрытыми глазами и в полной тишине. Нашей тишине.
Она умеет дрожать. Оглушительно...беззвучно…кричать. Прислушайся, Джокер - громче не бывает. Она воет и плачет, она стонет и рыдает, смеется и больно жалит, ранит хлестко, вспарывая невидимые рубцы с неровными краями, чтобы пройтись по ним нежным безмолвием, слизывая бордовые капли. Такой чистый звук, настоящий, без грамма фальши. Только Тишина может быть настолько искренней. В расстоянии мигающих, бегущих точек на белом фоне и косых штрихов на оконных стеклах, зигзагов на черном небе и ароматом утренней росы, когда твоя тишина окрасилась в цвет рассвета, а моя всё еще черная, как сонная бездна. Тишина орет, срывая гортань до хрипоты и только мы оба её слышим. Она такая разная. Протяни руку, потрогай...она живая, мягкая и твердая, голодная и дикая, несчастная и до безумия счастливая, жестокая и кровожадная сука. Чувствуешь, как она обжигает пальцы и на них остаются невидимые ожоги? Под ногти, под кожу. Серной кислотой туда, где разрывает грудную клетку...молча, но больно. Ломает, скручивает, пульсирует...оно слышит Тишину...Мою...уже раскрашенную золотистыми красками и зноем. Она летит к тебе...чтобы встретиться, врезаться и взорваться триумфальным криком, разбить хрустальное расстояние мегабайтов, слиться, впитаться, стать единым целым...эхом... черным по белому...осколками стекла. Истосковалась, нежится. Ласковая, как первые лучи солнца...Лепестками роз, ароматом глянцевого кофе, беззвучными поцелуями… прозрачными...реально-нереальными. Для меня всегда настоящими.
Только он отказался от нашей тишины. Он разорвал её в клочья. Вырезал тупыми ножницами терабайты моей тишины из собственной жизни.
Я запомнила каждую черточку на его теле. Шрамы на боку, родинку на затылке, густые брови вразлет, ровный нос и сочные губы. Скулы и твердый подбородок. Его густые волосы под пальцами и гладкую сильную спину, которую полосовала ногтями. Мне не нужно было его видеть на самом деле. Мне было достаточно его чувствовать. Говорят, красота в глазах смотрящего… но это неправда. Красота в сердце. Она начинается именно там с наших собственных эмоций по отношению к человеку. Я не испытывала даже разочарования. Всего этого можно было ожидать. Но я, конечно, не ожидала. Мы всегда говорим себе «со мной этого не произойдет»… и я говорила. Сотни, тысячи раз, когда получала от него очередное послание после часов ожидания. Когда улыбалась картинке с чашкой кофе или забавным смайлам. В каждой строчке океан эмоций, Вселенная. Только сейчас, обводя глазами свой сотовый телефон, я вдруг поняла, что моя Вселенная заключалась лишь в белом полотне личного чата социальной сети и не простиралась дальше, чем интернет - отношения, где каждый может быть кем угодно и уйти, когда угодно…Уйти из моей жизни. Вот так просто. Всего лишь стерев все свои сообщения и добавив меня в черный список пользователей. Никто и никому ничего не должен. А как же я? Как же моя жизнь? Мои чувства? Это его не волнует и не волновало изначально. Глупо злиться на того, кто ничего тебе не обещал…даже больше - на того, кто изначально тебе не доверял.
Я даже представить не могу сколько нас таких в этом его списке…Игра. Все было долбаной, проклятой игрой и, как только вышло за рамки виртуальности, Джокер попросту испарился.
Не помню, как тогда вернулась домой. Заказала такси, вышла на улицу из гостиницы. Пока ехала по дождливым улицам, смотрела на людей и думала о том, что любой из них может оказаться им…Каждый прохожий, таксист, официант в кафе…даже мой сотрудник на работе. И я никогда об этом не узнаю. Потому что я, дура, влюбилась в Джокера, у которого нет лица.
В ванной долго рассматривала свое отражение, проводя пальцами по следам от поцелуев, укусов, засосов на шее и на груди. А ведь через пару дней от них ничего не останется. Они сотрутся, как и наша любовь в переписке. Любовь? Нет. Любовью вот это безумие назвать невозможно. Что угодно, только не любовь. Одержимость, скорее. Я была им реально одержима. Никогда в своей жизни и никого я не любила так, как этого безликого, безымянного любовника, который ворвался в мою жизнь, как торнадо, и вытеснил все представления об отношениях.
Джокер решил, что это просто – удалить все сообщения и притвориться, что ничего не было. Наверняка, уже использованная практика с такими идиотками, как Нина и как я. Но стереть можно что угодно, кроме памяти и отметин внутри.
Не пошла на работу…просидела весь день дома, не отвечая на звонки и мейлы. Ждала. Отчаянно и без всяких на то причин. Вздрагивала от вибрации телефона и разочарованно стонала, когда видела чужие уведомления, когда кто-то звонил, когда пиликало оповещение с мейла. Никогда не думала, что зависимость может быть настолько бешеной. Может быть, он наказал меня? Может быть, я нарушила какие-то проклятые правила? Обманула его?
И у кого об этом спросить? Кричать в пустоту, в мегабайты и гигабайты интернет-пространства? Смешно…до истерики. И я хохотала. Как больная, сумасшедшая психопатка. Я хохотала и металась по комнате. Меня ломало без него. По нарастающей…минута за минутой, час за часом меня скручивало в жуткой зависимости. Я вцепилась в этот телефон и рыдала над ним. Взяла больничный и не вылезала из своей квартиры.
Я продолжала ему писать. Как будто он и не исчезал. Как будто может все это прочесть…Только отправить не могла – меня заблокировали. И я писала сама себе. Не знаю, во что я превратилась за эти дни. Когда мать приехала ко мне, она поверила, что я и на самом деле больна. Даже испугалась и хотела позвать нашего семейного врача. Но я ее отговорила…Мне нужен другой врач – психиатр, например. Хотя и он мне не поможет. Мне нужен мой Джокер. Мне нужны его сообщения, мне нужно его присутствие в моей жизни.
И снова пишу…снова ему. В черновиках мейла… в заметках смартфона.
{«Ты чувствуешь, Джокер? Каждый слог и каждую букву, пробел и точку, скобки, знаки. У всего есть подтекст. Даже в паузах своя истерика и безумие. Читал меня тональностью импульсов, звуками пауз, воплями бесконечных пробелов и многоточий, слезами молчания и в немых яростных диалогах с монотонными нотами стука сердца по воздуху. Caps Lock, Caps Lock , Caps Lock... и Enter. Caps Lock, Caps Lock, Caps Lock...Пауза. Отсчет нирваны секундо-минутами до понимания триумфа. Знаешь все мои backspace...backspace...backspace. Знаешь их лучше, чем я сама. Стреляешь в упор точным попаданием в вену ржавой иголкой ярости, вбивая в мой космос гвозди своей нетерпимости, пощечинами по нервам и нежно режешь меня нашими словами. Только словами...много противоречивых и ядовито-пошлых прекрасных слов. И нескончаемым «МОЯ». Я тебя так дико Caps Lock...что мои пальцы не всегда играют ту мелодию, которую шепчет сердце...пальцы фальшивят, любимый, а оно - никогда. Ты единственный, кто мог его услышать. Я тебя многоточием. Одержимо, грязно, невыносимо, бесконечно…многоточием. Так сильно и громко, что дышать больно»}.
А потом часами думать, что бы он мне ответил…И ненавидеть себя за то, что пишу ему. Не гордая, не сильная. Я даже музыку не могла слушать, потому что все напоминало о нем. Ненавижу его! Почему он со мной так? Почему ни одного слова? Это же страшно - не знать: за что. Это дико и невыносимо - сходить с ума от воображаемых причин и мотивов. Перебирать каждое свое слово, каждую фразу и искать. Искать, почему ушел. Что со мной было не так?
Спустя неделю вдруг заметила, что он светится онлайн в одном из мессенджеров…Внутри все воспламенилось, сердце забилось в горле, и пальцы сжали телефон так, что стало больно. От болезненной ломки скрутило все тело.
Дышать больно от понимания, что он здесь…И в то же время уже чужой. Захлопнувший дверь у меня перед носом. Я больше не имею права написать ему ни слова. Он не хочет.
«Я нема по отношению к тебе — нема, глуха и слепа,
Ты даешь мне все, кроме объяснений.
Я протягиваю руку, но чувствую только ночной воздух.
Не чувствую ни тебя, ни любви, просто ничего».
© «Evanescence» - «Father away»
Открыла личку мессенджера снова и замерла …Что я ему скажу? Все и так понятно. Ничего не написала. Закрыла диалог и обхватила голову руками, глядя на точку его присутствия. Пусть так…пусть просто где-то там будет. Где-то по другою сторону пропасти из матриц и кодов, но будет.
«Напиши мне…напиши, пожалуйста, хотя бы два слова – Привет, Харли». Я положила сотовый на подушку, продолжая смотреть на зеленый кружочек, чувствуя, как по щекам текут слезы. Неужели он не понимает, что сделал со мной? Не понимает, как мне плохо без него? Или это пытка? Издевательство.
«Пытаюсь забыть тебя,
Но без тебя чувствую пустоту.
Не бросай меня здесь совсем одну.
Мне трудно дышать.
Я бегу к тебе,
Кричу твоё имя,
Я вижу ты там, очень далеко».
© «Evanescence» - «Father away»
Может быть, он испугался…Смешно звучит по отношению к такому, как Джокер…но все же. С его недостатком он мог решить что угодно. Решить, что я передумаю, узреть в моем поведении какой-то только ему известный подтекст. Не знаю - придумать нам проблему из своей немоты.
Я должна найти его. Не может быть, чтоб человека не было на самом деле.
Все и всегда оставляют следы. Даже незначительные, легкие, незаметные, но оставляют.
Утром меня позвали в районное отделение полиции. Выдернули из постели, зареванную, телефонным звонком. Мужской голос вежливо поинтересовался не разбудил ли меня, а потом представился, как Кирилл Алексеевич Трефилов – следователь областной прокуратуры, и попросил приехать на беседу по поводу новых фактов по убийству Нины.