Мне потребовалась минута, чтобы восстановить дыхание, но как только я смогла снова нормально дышать, я разблокировала дверь и вывалилась из внедорожника.
Я больше не могла стоять. Мои ноги подкосились, я рухнула на четвереньки, и меня вырвало рядом с пассажирской дверью внедорожника Тео. Лицо вспотело, горло саднило, я практически ползла вокруг машины, пытаясь выяснить, что только что случилось.
Потом я увидела Харрисона.
Его кулаки двигались так быстро, что я почти их не видела, но слышала глухие удары, которые получал Тео – один в челюсть, другой в живот.
Последнее, что я видела до того, как отключиться на подъездной дорожке из гравия, были ноги Харрисона, пинающего Тео в грудь, пока он лежал на траве и стонал.
«Да, – подумала я, пока темнота не накрыла меня, – несомненно, Харрисон – мой друг».
Глава 18
Когда я почувствовала, что кто-то запустил пальцы в мои волосы, первым возникло желание отдернуться. Я тут же открыла глаза и хаотично замахала руками. Идеальное лицо Тео и сверкающие зубы промелькнули в моей памяти. Но в этот раз они смотрелись не так привлекательно. Желваки на его скулах устрашающе ходили, а сверкающие зубы заострились и смотрелись зловеще.
– Нет! – выдохнула я, перекатываясь на бок. Но я была уже не во внедорожнике. И я не лежала на подъездной дорожке. Понадобилось пару секунд, чтобы понять, что земля подо мной мягкая. А моя голова лежит на подушке.
– Тсс… Уитли, все хорошо.
Я разглядела Харрисона, и вздох облегчения вырвался из моего горла.
– Спасибо, – прошептала я, пытаясь сесть. – Спасибо, спасибо, спасибо.
Он положил руку на мое плечо, заставляя лечь обратно.
– Не вставай, хорошо? Нейтан уже выехал.
– Что?
– Я позвонил ему.
– Забудь все мои спасибо.
Я не хотела, чтобы Нейтан видел меня такой. Я не хотела, чтобы он знал, как сильно я облажалась на этот раз, и как он был прав на счет меня. Что я пьянчуга и шлюха. Это была моя вина. Я виновата во всем, что случилось с Бейли. Я не хотела, чтобы он видел, насколько он оказался прав.
– Он заберет тебя домой, – сказал Харрисон и сел рядом на кровать. Я подумала, что мы, должно быть, в его комнате. Часы на стене показывали начало четвертого, а это значило, что я долго была в отключке.
– А как же наша пижамная вечеринка? – спросила я.
– Это подождет, – ответил он, сжимая мою руку. – Дорогая, сегодня тебе следует поехать домой.
– Я лучше здесь останусь, – хоть я и знала, что обещанная ему компания для ночевки сейчас из меня никакая.
– Мы устроим настоящую пижамную вечеринку до того, как лето закончится, – сказал он. – Просто не сегодня.
Я снова перекатилась на спину и изучающее посмотрела на Харрисона.
– Ну, и как ты нашел нас? – спросила я. – Тео и я… Как ты понял, где искать нас?
– Я нашел твою сумочку на столе для пикника, – сказал он. – А моя сестра сказала, что видела тебя с Тео. Он плохой парень, Уитли. Они то сходятся, то расходятся, хотя притворяются друзьями, когда опять разбегаются. Это странно… Но, все равно, он мудак. Я начал беспокоиться. Поэтому пошел посмотреть во дворе перед домом и услышал, как ты кричала, и там я нашел тебя.
– Да, мы были там, – прошептала я.
– Все нормально?
– Нормально, – сказала я. – Просто я очень, очень пьяна.
– Что-то слишком много времени тебе понадобилось, чтобы признать это.
– Да пошел ты.
– Я, в отличие от тебя, могу своими ножками туда пойти.
Я засмеялась, но от этого заболела голова, и я замолчала.
– Мммм…
Харрисон улыбнулся. Он осторожно положил свои большие ладони мне на плечи и положил меня прямо.
– Поаккуратней, – прошептал он, в то время как в соседней комнате раздался звонок.
– Тебе нужно вернуться на вечеринку, – сказала я, когда он приобнял меня рукой, помогая идти в гостиную. – Из-за меня ты окажешься плохим хозяином.
– Вечеринка закончилась, – сказал он. – Я разогнал всех, когда нес тебя в дом.
– Боже, – я опустила голову, – мне так жаль. Я в конец испортила твою вечеринку.
Он сжал мое плечо, когда мы дошли до входной двери.
– Не стоит сожаления, – сказал он. – Срать я хотел на эту вечеринку. Я ее устроил только потому, что ты попросила. Ты – это все, что меня заботит.
Я улыбнулась и неуклюже чмокнула его в щеку.
– Ну, почему ты гей?
– Меня таким Господь создал, – свободной рукой он открыл дверь, а на его лице уже блуждала игривая улыбка. – Эй, мы здесь.
Нейтан стоял на крыльце, на нем были те же потертые синие джинсы и черная футболка, в которых он ходил с утра. На его голове был еще больший бардак, что означало, он спал, когда Харрисон позвонил.
– Уитли…
Его черные глаза внимательно осмотрели меня, как будто проверяя, нет ли у меня повреждений. Когда он посмотрел на мое лицо, казалось, что он почувствовал облегчение… и стал немного грустным. Выражение его лица напомнило мне Сильвию, у нее было точно такое же перед тем, как она пыталась обнять меня. И на секунду мне показалось, что Нейтан протянет руки и прижмет меня к себе.
Но он сдержался. Вместо этого он повернулся к Харрисону и сказал: «Большое спасибо, что позвонил мне».
– Довези ее до дома в целости и сохранности, – сказал Харрисон, отпустив меня на крыльце. Я пошатнулась, и Нейтан протянул руки, чтобы подхватить меня так же, как это делал Харрисон.
– Я могу идти, – сказала я им, хотя, скорее всего, это было не так.
– Она очень пьяна, – сказал Харрисон. – Она выпила много водки.
Нейтан вздохнул.
– Хорошо. Спасибо, Харрисон. Ты знаешь, ей очень повезло иметь такого друга как ты. Любой бы хотел иметь такого.
Почему они говорят обо мне, как будто меня здесь нет?
Харрисон ухмыльнулся.
– Ты можешь тоже иметь меня в любое время, – сказал он.
По тому, как Нейтан засмеялся, стало понятно, что он подумал, будто Харрисон шутит. Но, конечно же, я знала, что это не так. У бедного Харрисона нет ни малейшего шанса с Нейтаном. Но все равно я была благодарна ему за то, что он в тот момент пытался разрядить обстановку.
– Увидимся позже, – сказал Нейтан и потащил меня вниз по ступенькам к своей Хонде.
– Пока! – крикнул Харрисон нам вслед. – Берегите себя. Спокойной ночи, Уитли. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.
– Обязательно, – попыталась я крикнуть, но вышло, как будто ворона каркнула, потому что мои колени начали трястись под моим весом.
– Осторожно, – сказал Нейтан, придерживая меня, когда открывал пассажирскую дверь. Он помог мне сесть и, перед тем, как закрыть дверь, убедился, что я пристегнулась. От него повеяло свежестью, когда он склонился надо мной, и немного пряностями, а его взъерошенные волосы щекотали мою шею. Я задержала дыхание, пока он меня пристегивал. Через минуту он скользнул на водительское сиденье и повернул ключ зажигания.
– Ты как? – спросил он, его голос был таким тихим, что я с трудом расслышала его из-за шума заведенного мотора.
– Нормально.
Я увидела, как он открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но снова очень медленно закрыл его. Машина тронулась, сделав разворот на площадке из гравия перед домом, и поехала по длинной извилистой дороге в сторону шоссе, подпрыгивая на мелких камушках. Нейтан смотрел вперед, ни разу не бросив взгляд в мою сторону. Я думаю, он тоже не знал, что сказать.
Я повернула голову в другую сторону и уставилась в окно. Мы были вдали от леса, и фейерверки разрезали темноту вокруг нас. Скорее всего, их будут запускать всю ночь, разбрасывая по всему небу угасающие разноцветные звезды. Розовые. Голубые. Зеленые. Красные. Я удивилась, что у меня от них не разболелась голова. Как ни странно, но они показались мне умиротворяющими.
– Не хочу туда, – прошептала я. Слова вырвались раньше, чем я поняла, что хотела сказать это.
– Что?
– Я не хочу домой, – я, не отрываясь, смотрела на фейерверки. Большие петарды полетели вверх из чьего-то двора. – Мы можем поехать куда-нибудь в другое место?
– Ммм… конечно. Куда ты хочешь поехать?
– Да куда угодно.
Через секунду Нейтан просто сказал: « Хорошо».
– Где мы? – спросила я, когда Нейтан заехал на незнакомую парковку. Здание перед нами было старое и убогое. Над потрескавшейся стеклянной дверью криво висела вывеска с надписью «ЗАКУСОЧНАЯ У ШЕЙ». Окна светились режущим глаз флуоресцентным светом, от которого моя голова начала раскалываться.
– Это все, что я смог найти все еще открытым в столь поздний час, – сказал Нейтан.
Он отстегнулся и выбрался из машины. Вздохнув, я сделала то же самое.
– Ты же сказала куда угодно, – напомнил он мне, взяв меня под локоть и помогая зайти внутрь.
– Похоже, так и сказала, – пробормотала я.
В этом заведении над дверью висели эти раздражающие колокольчики, которые звенели каждый раз, когда кто-то заходил или выходил, а официантка за барной стойкой кричала «Привет вам», услышав звон колокольчиков во второй раз. Это было похоже на автоматически включающуюся голосовую запись. Какая жалкая работа. В три утра приветствовать людей, страдающих бессонницей, голосом с нелепым фальшивым южным акцентом. Не говоря уже об унижении носить этот ужасный фартук. Мне даже стало как-то жаль эту тетку.
– Доброе утро, – сказал Нейтан, весь такой веселый и добрый. Вот придурок. – Можно мне кофе, пожалуйста! Черный. И пару тостов.
– Без проблем, мой хороший, – очевидно, она любила таких парней, как Нейтан. Таких вежливых и любезных. Конечно, в это ночное время любой, кто не шлепает ее по заднице, кажется божьим даром.
Он довел меня до столика с липкой столешницей и сел напротив меня. Через минуту появилась официантка и поставила кружку и тарелку с тостами перед Нейтаном. Ей было за сорок, у нее были красновато-коричневые волосы и круглое лицо. От нее веяло теплом и счастьем. Совсем не тот тип женщин, который ожидаешь встретить в грязной забегаловке в предрассветное время.
– Вот, пожалуйста, детка, – сказала она Нейтану. – Кричи, если нужно будет что-нибудь еще.
Ладно. Может акцент и не был фальшивым. Она была из Техаса или, возможно, из Алабамы. Никогда не видела разницы.
– Спасибо, – сказал он.
– А тебе что, дорогая? – спросила она меня.
Я покачала головой и свернулась клубочком на своем месте, ноги сунула в стол, а колени подтянула к груди. Я все еще ощущала руки Тео на своих бедрах, его дыхание на своем лице. Как призрак. Вроде и ушел, и не ушел.
– Ладно. Говорите, если что, – она ушла обратно за стойку, качая бедрами в такт песенке в стиле кантри, которая звучала из древнего на вид музыкального аппарата, стоящего в углу.
Я огляделась. Кроме официантки, Нейтана и меня, больше никого в закусочной не было.
– Как я погляжу, полуночников в Гамильтоне почти нет.
– Похоже на то, – согласился он. – Вот. Съешь и выпей это, – он подвинул ко мне тосты и кружку.
– Фу, – сказала я, отодвинув кофе обратно. – Не буду. Я терпеть не могу кофе, – хотя, против тостов не возражала, поэтому взяла один и откусила.
Он закатил глаза.
– Давай, Уит, просто выпей его. Это поможет тебе протрезветь. Ну, ладно, с научной точки зрения не протрезвеешь, но я клянусь, ты почувствуешь себя трезвее. Тост поможет, но…
– Я не хочу.
– Ну, что ты как маленькая.
– Я не ребенок, – огрызнулась я. Мы долго смотрели друг на друга, пока я не сдалась и не взяла у него кружку. Честно говоря, я была сильно, «вдрызг пьяна». И я была рада съесть и выпить что угодно, лишь бы мне полегчало… даже если это будет на вкус как дерьмо.
– Ты издеваешься? – Нейтан засмеялся, когда я подняла руку, чтобы зажать нос. – Тебе шесть лет что ли?
– Заткнись, – я сделала глубокий вдох через рот и подняла кружку ко рту. Он был обжигающе горячий, а зажимание носа не очень-то и помогло не чувствовать горький вкус кофе. Потребовалась вся моя вила воли, чтобы сделать несколько глотков и не выплюнуть обратно.
Когда я поставила кружку, Нейтан мне улыбнулся.
– Ненавижу тебя.
– Тебе бы этого очень хотелось, – сказал он.
Я сделала еще один глоток и снова взяла свой тост.
– У тебя такое смешное выражение лица, когда ты его пьешь, – поддразнил он меня.
Я проглотила кусочек слегка поджаренного хлеба.
– Ты договоришься сейчас, я наберу полный рот и обрызгаю тебя, – предупредила я.
Он снова засмеялся, но его смех быстро прекратился. Его лицо вдруг стало серьезным, и я снова обняла свои колени. Я знала, о чем он подумал. Я об этом тоже подумала. Но я не хочу говорить об этом. И думать об этом. Никогда больше.
– Пожалуйста, не надо, – сказала я, когда он начал открывать рот. – Не сейчас, ладно? Я не могу говорить об этом сейчас… Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?
– Хорошо. Но если тебе нужно…
– Я знаю.
– Ладно.
– Ладно. Поговорим о чем-нибудь другом.
Наступило долгое молчание, затем Нейтан наконец-то сказал: «Прости меня».
Я уставилась на него, немного смутившись.
– Я говорил тебе днем, но ты не слушала, – сказал он. – И все же, я не шучу. Что я сказал…
Я покачала головой.
– Не парься. В конце концов, ты ведь не врал.
– Но…
– Все хорошо, – сказала я. – Это просто… ирония.
– В смысле?
– Когда я была дома в Индиане, я все время мутила с первыми встречными, люди называли меня шалавой, но это было как… Как будто никто и не знал моего имени. А здесь? Я вела себя хорошо, по сравнению с тем, что было до этого. У меня ничего ни с кем не было, только поцелуи, но всем до этого есть дело, все знают меня. Они называют меня шлюхой, но с тех пор, как я тут, я даже ничего такого не сделала.
Нейтан удивленно глядел на меня.
– В смысле, ты не… У тебя не…?
– Нет. В последний раз, когда у меня с кем-то было, это на выпускном, – сказала я. – И это не то, что я обычно делаю.
– Что ты хочешь сказать? – спросил он. Он сидел боком к столику, одной ногой свисая в проход между столиками, и ковырялся в дырке на колене джинсов, глаза смотрели на пальцы, как будто ему вдруг джинсы стали очень интересны. – Как это, ммм, ты обычно делаешь?
– Я не занимаюсь сексом со всеми подряд, – сказала я. – Я много с кем встречалась. Но я могу по пальцам одной руки пересчитать всех, с кем спала, включая тебя. И это не было бы понятно из того, что люди говорят, или что на тех фотографиях, но…
– Ооо.
Я откинулась на сиденье и уставилась в грязное окно. Несколько фейерверков все еще вспыхивали на парковке у церкви через дорогу.
– Недели постов, тонны комментов, фотки, на которые у него были ссылки… а мой папа не сказал ни слова. Он просто удалил себя из тэгов.
– И поэтому ты это делаешь, так ведь? Все из-за твоего отца?
Я снова повернулась к Нейтану.
– Что ты имеешь в виду?
– Твой папа, – сказал он. – Ладно, если говорить вкратце, ты ведешь себя так, – вечеринки, пьянки – потому что ты хочешь обратить на себя его внимание. Я прав?
– Нет. Это глупо.
– Правда? – он наклонился над столом, его глаза смотрели в мои.
Я отвела взгляд, и он спросил. – Тогда почему?
– Почему что?
– Почему ты это делаешь? Ходишь на тусовки и все время напиваешься. Почему?
Первое, что я почувствовала, это злость. Я хотела наорать на Нейтана и сказать ему, что я живу так потому, что сама хочу этого. Потому что это весело. Потому что меня это устраивает. Но все это было полной ерундой. Особенно после того, что случилось сегодня.
Это не было весело. Давно уже не было весело.
Я подумала о Бейли. Однажды я оказалась в точно такой же ситуации, как и Бейли. И каким-то образом я докатилась до… того, что имею на сегодняшний день.
– Помнишь, я говорила тебе, что напилась в первый раз, когда мне было четырнадцать? – спросила я, поворачиваясь к Нейтану.
– Да.
– Ну, это случилось на пивной вечеринке. Я пошла туда потому, что все крутые старшеклассники собирались туда, а я хотела завести новых друзей перед тем, как сама стану старшеклассницей на следующий год. Я пошла туда, напилась и попыталась веселиться. И мне это удалось. Похмелье было адское, хотя, я была уверена, что меня запрут дома за попойку, но мама даже не заметила. В смысле, она позавтракала со мной на следующее утро и все такое. Скорее всего, она слышала, как я блевала в туалете. Но она не сказала ни слова.