- Ты где была?
- Выгуливала четвероногое сокровище, - я указала вниз и с опозданием заметила, что Ричард уже скрылся в доме. – Стой, а лапы вымыть! – Кинулась следом
- Так снег на улице. – Заметил младший.
- А привычки должны вбиваться постоянно.
- Оставь его, я вытеру. Иди в гостиную, тебя там отец ждет.
Внутренне я даже похолодела, неужели мой родной приехал?
- Какой отец? – спросила сиплым голосом. – Или ты о своем?
- Конечно он,
- Правда?! – спросила, не веря в такую удачу. – Уже прооперировали?
Быстро стягиваю сапоги, снимаю куртку и шапку.
- Да… - он раздраженно, забрал мою куртку. - Вначале звонили на твой мобильник, теперь вот на домашний, беги, возьми трубку.
- А, как классно!
Вприпрыжку побежала отвечать и слышу как сзади смеется Сережа: «Сейчас он весь твой пыл остудит, и отругает за пропущенные звонки!»
- Не отругает! - я подняла трубку и плюхнулась на кресло. – алло, на связи живые есть?
- Есть, - ответили мне бодро.
- Богдан Петрович, как вы? Как самочувствие?
- Жив.
- И это все?
- Все остальное не чувствую. – Заявил мой главный клиент и ввел меня в ужас.
- К-как не чувствуете? Что, значит, не чувствуете?!
На заднем фоне послышались посторонние звуки, борьбы за трубку и телефон взяла Раиса.
- Оленька он еще от наркоза не отошел. – Она ответил дрожащим голосом.
- Но ведь очнулся?
- Очнулся, - подтвердила Раиса Викторовна слезливо.
- С трудом? – спросила, уже точно зная, что сейчас услышу.
- Да. – Она всхлипнула и судорожно выдохнув, просипела. – Врачи сами испугались. Меня предупредили, что если…
Трубку опять отобрали, послышался приглушенный голос Богдана Петровича: «Не реви и не пугай девочку. Она же опять на мне опыты ставить будет». И прочистив горло, обратился ко мне:
- Оленька, как обстоят ваши дела?
- У меня все замечательно, сегодня отправила подругу домой, вот только что вернулась с прогулки. – Услышала всхлип на заднем фоне. - А вы там Раисе дайте что-нибудь успокоительное.
- Она уже взяла.
- Ага, тогда подождать нужно. – Я улыбнулась и подмигнула вошедшему Сереге. – Как погода в Мюнхене?
- Хмуро и серо - 6 градусов было днем. А сейчас уже просто темно.
- Прекрасная погода. Как врачи, палата, питание, что вам запретили? – на одном дыхании спросила я.
- Все хорошо. И почему сразу же запретили? Мне все можно.
- Первые две недели не напрягаться, потом еще три месяца себя беречь, и полгода не совершать геройских поступков в отношении Раисы.
Он рассмеялся: - Так долго?
- Да действительно, кому я это говорю. Богдан Петрович, позовите вашу супругу к телефону, я с ней переговорю.
- Я понял. – Серьезнее ответил он.
- Точно поняли?
- Точно. – Он помолчал, прежде чем поставить меня в тупик свое просьбой. – Оля, Телефон дома больше не оставляешь. Если нужно, пусть Сергей возьмет тебе новый, но чтобы на связи была всегда. Это понятно?
- Понятно.
- Хорошо. – Подвел он черту одобрительно и молчит.
- Вы хотели еще что-то сказать?
– Да. Мы с Раисой решили здесь немного задержаться, может быть, на месяц.
- Месяц… - нерешительно протянула я и насторожилась. – Богдан Петрович, как прошла операция?
- Прооперировали отлично. С моим здоровьем это не связано, со здоровьем супруги так же. Оля, у меня здесь друзья есть, с армейских лет в Чехословакии, хочу их навестить.
- Ясно я поняла, значит, вас не будет месяц.
- Да. Поэтому, ты остаешься под присмотром Сергея. – И с улыбкой добавил, - постарайся его не обижать. Как ты понимаешь, вечера у тебя теперь будут свободными и выходные так же, можешь съездить домой. На это время оформим тебе отпускные, так что о деньгах не переживай.
- Спасибо.
- Пожалуйста. До связи.
- До связи. И обнимите за меня Раису, она потрясающая! Без нее я бы не справилась.
Услышав его смех, положила трубку на рычаг и посмотрела на улыбающегося младшего. В голове тут же всплыла строчка из песни: «Остались только мы на растерзание-е-е, парочка простых и молодых ребят».
- Слышала, что отец сказал? – он сложил руки на груди.
- Попросил не убить тебя до его приезда.
- Сомневаюсь, что речь шла об этом. Тебя оставили под моим присмотром. А раз так, то первая команда…
Весь его вид, не говоря уже о тоне был более чем возмутительным. Если меня и оставили под присмотром, то никак не под надзором.
- Какая еще команда?!
- Первая. – Повторил он и серьезным тоном добавил. – Удали того идиота с твоего телефона, он второй час названивает.
- Твой отец тоже звонил. И какие претензии, телефон мой, что хочу, то и…
- Я не глухой и рингтоны различию.
- Да, а еще читать умеешь. – Поддакнула я.
- Твой телефон я не брал и в комнату твою не входил. Отец сразу же позвонил на домашний, а тот… - младший проскрежетал зубами. – Все не уймется.
Вот тут я тоже расслышала, как наверху трезвонит мой мобильный. И вопреки всем запретам и заверениям побежала в свою комнату, а в сзади раздалось сердитое от Сережи:
- Оль, а обо мне ты подумала?
От такого заявления я даже остановилась на лестнице. Остановиться можно было, телефон замолк: - Не поняла. Что ты имеешь в виду?
- Если ты опять впадешь в уныние, и тебя придется отправить домой, то с кем я останусь?
- С Юлей.
- Она уехала.
Ну вот, его девушка уехала к родным, а отдуваться должна я. Нечестно!
- Тогда с Алеком.
- Его в городе тоже нет. Ни его, ни Елены.
- С Ричардом! – тут же нашлась я и напомнила, - кто-то хотел убрать его следы в прихожей.
- Спасибо, Оля.
Я поднялась к себе и мягко толкнула дверь. Смешно ли, но мне основательно не по себе, сердце в ушах стучит, меня бросает, то в жар, то в холод. Это не тревога, нет, мне просто очень больно. Просила несколько месяцев меня не беспокоить, и упорно держала себя в руках. А он позвонил, не выждав и трети из отведенного срока. Опять спешит поделиться своими новостями и услышать мое мнение, заручиться поддержкой, или желает проверить вновь связи на марионетке?
Последнее скорее всего, у него отныне все должно быть в порядке. Горько усмехнулась, сделала несколько успокаивающих вдохов и, сжав руки в кулаки, вошла. Взяла умолкший телефон, проверила звонки. Всего лишь два входящих, а Серега говорил, что Леша названивал или он хотел сказать, что телефон долго звонил.
Я обняла плюшевого мишку, села на кровать и, не давая себе времени на долгие размышления, позвонила. Гудок, еще гудок, а дальше женский голос без интонации произнес: «Телефон абонента вне зоны, позвоните позже». Отключил. Как это на него похоже. Не получил что хотелось и начинает игнорить, никаких полутонов серого, все только так, как ему хочется, только так, как ему надо. Прижала к себе мишку крепче и уткнулась в его шкурку лицом.
Написать ему… или нет? Как жертве безответных чувств писать не стоит, как другу нужно. И если написать, то что? «Извини, не увидела звонков» – напишет друг, «Я же просила меня не тревожить» – отправит жертва. А если напишу, что будет дальше? Он продолжит меня истязать сам того не зная. Но ведь и оставить его я так просто не могу. Я же не он, чтобы десять дней молчать и сделать вид, что ничего не происходит. А вдруг ему все равно? Десять дней, двенадцать или пять, ему все равно, сколько я буду молчать. И он решит - не ответила на звонок, так катись своей дорогой. И что тогда?
Не проверишь, не поймешь, подвела я итог и написала ему смс-ку: «Извини, не увидела звонков. Что у тебя случилось?»
А дальше… стыдно признаться самой себе, но я ждала его ответа. Ругала себя и ждала, заставляла себя о нем не вспоминать и все равно время от времени поглядывала на телефон и проверяла почту. И даже готовясь к парам, думала, что же у него произошло.
Но прошел день, затем еще один, и еще… он не звонил, не отвечал, а я вновь убедилась в том, насколько крепко увязла в своей глупости. Прошла неделя, пришло и понимание, что пора рубить концы, я больше этого не вынесу. И он позвонил.
- Ольчик! – бодрый голос Леши в последнюю январскую ночь, для меня был сродни взрыву атомной бомбы. – Привет, как ты?
- Хорошо. – В горле сразу же запершило, ладони вспотели, а по спине пробежал мороз. Здравствуй паника. – Как ты?
- Наконец-то выехал из Днепропетровска, и уже неделю в Москве.
Я вышла из своей комнаты и спустилась вниз. Сережа уехал к Юле, так что я никого не потревожу, если займу кабинет Богдана Петровича, чтобы сказать Леше то, что намеревалась.
- Здорово… - выходит он звонил мне перед отъездом.
- Тут? - не понял он меня. - Нет, тут снежно, холодно… машины в пробках, народ злой, толкаются… Помнишь я тебе рассказывал о своем партнере?
- Да.
- Так вот он явился ко мне на днях и…
Чувствую, как во мне вновь скручивается тугой комок и начинает давить на ребра, как ускоряется сердечный стук от одного лишь его голоса. А я даже не прислушиваюсь к его словам, сквозь шум в ушах различаю только интонации и то плохо.
- Ле… - не произнеся его имени, оборвала саму себя. Какой нафиг Леша? Он мне никто! И он продолжает говорить, о том каков стервец его бывший партнер и как он его кинул.
- Ты здесь? Ольчик, я тебя не слышу.
- Я здесь, что там еще случилось? – спросила без должного интереса, но он продолжил говорить, теперь уже о Наташе и их совместных планах.
Как же мне его теперь называть?
Лешей – нельзя, хватит! Алешенькой или Лешенькой тем более. Алексеем? У меня язык не повернется, а он заподозрит неладное. Хотя, если раньше ничего не понимал, к чему ему сейчас ко мне прислушиваться. Алексом или Алеком? Ал. А. Просто ты. А лучше никак. Или же знакомый, знакомый брата, женатый знакомый засранец коротко – жзз. Не звучит. Тогда знакомый жалкий свин - зжс. Подходит. Свина со временем переформирую в семьянина и перестану вздрагивать от беззаботного и нежного «Леша». Может быть со временем смогу и других Алексеев так называть, а до тех пор…
- … Так вот, свадьбу наметили на двадцать четвертое, венчание тоже пройдем…
От такой чудной новости прикусила губу и зажмурилась. Мне будет горько встречаться с ними, тяжело присутствовать на свадьбе и венчании, на крещении детей, на всех их семейных праздниках… Не хочу. Я не хочу проходить через это. И не должна. Кто я ему? Всего лишь сестренка брата, друг по общению и больше никто. А значит, ничем я ему не обязана и не буду. И проще всего расставить все точки сейчас, пока не поздно, пока не передумала, не пожалела себя или его.
Сейчас!
А он спокойно говорит, о том, что мне на свадьбе уготована роль подружки невесты. Наташенька не против, хотя мы оба знаем, что она меня терпеть не может, и я догадываюсь за что. Один лишь Леша, как глухой и слепой ничего не понимает.
- Ты же мне помогла, без тебя никак… - продолжил он весело.
- Зачем? И ты, и я знаем, она меня ненавидит, да и я от нее не в восторге. Неужели тебе все еще нужен психолог? - я хмыкнула. - Так сложно без поддержки, что ты готов идти наперекор супруге? Не смеши меня.
- Что? Без поддержки…? – не понял он.
Да сумбурно получилось, нужно по полочкам разложить, чтобы дошло.
- У тебя все хорошо? - я вздохнула, сдерживая стон. - Справляешься?
- Да. Вроде бы… - подумал и произнес увереннее. - Да, справляюсь.
- Вот и славно. Я рада за тебя и за нее.
- Спаси…
Если он сейчас опять скажет: «Ольчик», я не сдержусь, пошлю его матом. Во избежание ругани, оборвала на полуслове.
- А раз у вас все замечательно, не грузи меня больше своими проблемами. Решай их сам, не маленький.
- Ты не в духе? – с долей иронии поинтересовался он. Неужели надеется, что я сейчас, как его Наташа, пойду на попятный и со смешком признаюсь, что день не так хорошо, как хотелось бы? Не дождется.
- В духе. – Процедила я.
- Я что невовремя позвонил? – очередное предложение свернуть с выбранной линии поведения, а я не сверну.
- Вовремя. Ты очень вовремя. – Судорожно выдохнула и приготовилась сказать важное. - Знаешь…
А он знать ничего не хочет.
- Ладно, Оля, у тебя настроение не то, позвоню позже. – Зашуршал какими-то бумагами, изображая занятость и кипучую деятельность. – У меня дела, тебя я видимо оторвал отчего-то серьезного.
Телефонный разговор не соответствует привычному сценарию: радостное приветствие, уверенная поддержка, веселое прощание, а значит, должен быть закончен в кратчайшие сроки. И это, чтобы я, не наломав дров и не наговорив глупостей, успела прийти в себя и вернуться к прежнему стилю общения, удобному для него. Да, именно так он и говорил об отношениях с Наташей. Вот только я не она и никогда на ее месте не буду.
- Созвонимся позже и…
- Нет! Леша, хватит.
Вот тут и он не сдержался:
- Да что ты взвилась?! Я же ничего такого…
- Ничего? - еле сдержала истерические смешки. - Прекращай мучить меня и ее... Не звони мне и смс-ки не отправляй!
- Оля…
- Обойдешься без Оли, у тебя есть жена и в поддержке ты больше не нуждаешься. И ее я видеть не хочу… - произнесла с ненавистью и бросила трубку.
За себя может и не обидится, а за Наташу не простит. Баста! Телефон не отключила, чтобы удостовериться задела его сильно или недостаточно. Он не перезвонил и смс не сбросил. Поделом. А почему так больно? Ну почему?
Через два часа Сережа вернулся от Юли, постучался и, спросив разрешения, вошел.
- Не спишь?
- Нет. – Я села на кровати, освобождая для него место. – Не получается.
- Проблемы? – взгляд серьезный, а голос такой, словно догадывается, в чем они заключаются.
- Закончились. Их больше не будет. – Заправила волосы за уши и с удивлением воззрилась на коробку в его руках. – Это что?
Могла бы и не спрашивать, мы с Люськом перед ее отъездом купили в шоколадной мастерской наборные коробочки с разными конфетами, своеобразная «Сборная шоколадная» по собственному вкусу.
- Подарок… - произнес он со смешком.
- Только не говори, что забыл о ее аллергии к шоколаду.
- Так и есть. Тут помню, тут не помню, - повторил он слова «классика» и протянул коробку мне. - Будешь?
- Буду! У меня как раз перемены в жизни, нужно их заесть. – Я открыла коробку и с удовольствием отметила, что младший выбрал и те же, которые очень понравились мне. Значит, вкус у нас в чем-то схож и это здорово, теперь я знаю, кого за шоколадом посылать.
- Перемены заедать бессмысленно, их нужно полноценно проживать. – Ты на своем опыте базируешь данное утверждение или на чужом?
- У меня перемен резких не было. Разве что, в последнее время выбор девушек резко сменил курс, но это не перемена, а качественный скачок. – Улыбнулся он. – А говорю, ссылаясь на Лешкину жизненную позицию. Он сам себе перемены создавал и создает.
- Какие?
- Смена профессии, образа жизни, обстановки... Чего стоят только его велосипедные путешествия!
- Велосипедные? При его-то росте?
- Да, - ухмыльнулся младший. - Он крутит педали, как вол, и сейчас не прочь вспомнить из поездки, потому что ненавидит автомобили. Когда работал в ракетном… ну, то есть, в общем…, работал по специальности сразу после выпуска из ВУЗа, кстати магистром загончил, - гордо заявил он и продолжил рассказ, - так вот, он крутил педали на работу и с работы. В маршрутки попадал только зимой и всегда рвался наружу. Стоит вспомнить лишь их поездки из Днепропетровска на Южный Буг, в Крым вдоль побережья, зимние вылазки на старые Кодаки и Хэллоуинские гулянья на мажорных турбазах.
- Что, правда? – как-то это все не вязалось с Алеком.
- Правда-правда… Поездки на выступления любимых музыкальных групп. Плюс квесты, поездки на Орель с ночевкой и ночным тусичем, как это у них называется.
- Квесты? - про поездки на чистейшую реку страны я знала, но о квестах услышала впервые.
- Да, от «Стрим квест», они базируются в Днепре. – Кивнул младший и ограбил меня на шоколадку. Посмотрел внимательно, понял, что крик не подниму и ограбил еще на две.
- Сейчас взвою. – Сердито предупредила я.