— Спасибо, тыковка, — произнес я сквозь зубы. — Ты всегда такая умная.
Она хихикнула и махнула рукой.
— Ох, черт побери, жеребчик, для этого я здесь! Быть твоим мозгом, когда вся кровь из твоей головы уходит на юг!
Моя мама тихонько вздохнула, когда появился папа.
— Самая дешевая парковка в городе, — он нахмурился. — Пэтти, ты выглядишь бледной.
Его внимание мгновенно переключилось на Эвери, и широкая улыбка растянулась на лице. Он раскинул широкие объятия, и та практически прыгнула в них.
— Я умираю с голоду. — После того как Эвери обняла обоих родителей, она погладила живот. — Разве вы, ребята, не проголодались? Пойдемте. — Она проскользнула между ними, и они ушли, пока я допивал остатки выпивки и продумывал убийство Эвери ножом для стейка.
Я поднял глаза. Осуждающий взгляд бармена был неприятен, и я почувствовал необходимость прояснить, что она не моя дочь.
— Она моя девушка.
Он кивнул.
— Не моя дочь.
— Как скажешь, мужик.
— Нет. Серьезно. Кроме того, она ужасная, мстительная, злобная женщина.
В этот момент до нас донесся смех Эвери.
Бармен нахмурился.
— Ага, она кажется ужасной.
— Она чертова заноза в заднице!
Он поднял руки.
— Тогда, быть может, тебе не следовало приводить ее в такое романтическое место.
Я оттянул воротник рубашки и выругался.
Он тихо присвистнул, налил виски и толкнул его ко мне.
— За счет заведения, чувак.
— Спасибо. — Я оттолкнул стакан, размял шею и направился в сторону смеха.
На середине шага я замер, увидев, как мама потянулась взять руку Эвери.
Проклятье, я ненавидел воспоминания. Они никогда не расстанутся, так ведь? Наши родители всегда были близки. Черт, мои родители даже пошли на выпускной Эвери, хотя я остался дома и надрался, глядя на ее приглашение и фотографию, как последний неудачник.
— Над чем смеемся? — спросил я, подойдя к ним.
— О, наша Эвери. — Мама же не собиралась заявлять на нее права, верно? Провозгласив право собственности на Эвери, мать дала бы ей неправильную идею насчет ее значимости для меня, а мне бы очень не хотелось объяснять Блэкам, почему я разбил сердце еще одной их дочери… из-за простого недоразумения. И потом, Эвери сама все это начала. Именно она кое-что сказала Эрин. Она причина того, что я оказался в этой ситуации.
— Мистер Торн, сейчас мы вас посадим.
Улыбка хостес была до ушей, когда она окинула меня взглядом и, конечно же, задела пальчиками перед моих брюк, когда стелила на колени салфетку.
Эвери толкнула меня локтем в грудь, сильно.
— О, дорогая. — Мама заметила толчок и прикрыла ладонью рот. — Все в порядке?
Я схватил стакан с водой и сделал большой глоток, чтобы не пришлось отвечать.
— Все отлично! — произнесла Эвери несколько громче, чем надо. — У меня просто такая странная реакция, когда другие женщины пытаются пощупать моего мужчину, — она смерила взглядом хостес. — Особенно перед моими будущими родственниками.
Я выплюнул всю воду на стол.
Эвери одарила меня сладчайшей улыбкой.
— Щупать это грубо, ты не находишь?
Женщина побледнела и покачала головой.
— Ваш, эм… официант скоро подойдет. — Сказав это, она практически убежала.
А я стучал по груди, пытаясь не задохнуться, пока родители сидели, вытаращив глаза.
Дерьмо, мама плакала? Она промокнула белой салфеткой в уголках глаз, но это не помогло, так как появилось еще больше слез.
Вот. Вот мое проклятье.
Спасибо, Эвери.
Возможно, мне стоило взять с нее обещание не врать насчет всего нашего дерьма, нежели быть хорошей девочкой. Видимо, быть слишком милой оказалось очень реальной вещью. Теперь она смотрела на меня взглядом испуганного оленя, а я понятия не имел, как исправить то, что Эвери только что сделала.
Мой отец встал, как только приблизился официант.
— Шампанское на стол!
— Папа. — Я покачал головой. Официант широко улыбался, естественно, потому что я собирался отвалить кучу денег за этот ужин. — Нам не нужно шампанское.
— Конечно, нужно! — прогремел в ответ отец, его седые кустистые брови сошлись вместе, словно две сексуально неудовлетворенные гусеницы. Твою мать, Эвери! Моя собственная сексуальная неудовлетворенность играла шутки с моим разумом. — Мы празднуем.
— О! — Официант просто сиял. — Что мы празднуем?
— Мой сын! — Отец вытер слезу со щеки. — Он женится на этой потрясающей девушке!
Теперь настала очередь Эвери быть шокированной.
Я больше ничего не мог сделать, лишь хлопнуть ее по спине, а затем, когда она посмотрела на меня полными ужаса глазами, скользнуть рукой под стол и с силой сжать ее колено, все это время улыбаясь сквозь зубы.
— Я. Ненавижу. Тебя.
— Взаимно. — Она ухмыльнулась и слегка шлепнула меня по щеке.
— О, Билл, только посмотри на это. — Мама мечтательно вздохнула. — Разве я не говорила тебе всегда, что они идеально подходят друг другу?
Папа красноречиво хрюкнул и отослал официанта, вероятнее всего, выбрав самое дорогое шампанское в меню.
— Да, говорила. — Он потянулся за своей водой. — Верю, что ты неоднократно говорила Лукасу, что он женится не на той сестре Блэков.
Они так добры.
И заботливы.
В своей собственной больной, сумасшедшей манере.
Потому что с их стороны стола все выглядело отлично: я наконец-то с правильной девочкой Блэков, которую они все давно любили. Девочкой, футбольным играм которой они радовались.
Эвери, наконец, заговорила.
— Эм… думаю, вы неправильно поняли. — Ее глаза были полны паники. Она выглядела точно так, как я себя чувствовал.
Когда я покинул Мэрисвилл ради работы в городе, ей пришлось иметь дело с последствиями моих действий. Она внезапно перестала быть частью моей семьи и стала… никем. О, моя мама все еще дарила Эвери каждый год подарки на День рождения.
Не то чтобы я знал об этом.
Но сам факт, что мои родители предложили эту маленькую оливковую ветвь примирения, вызывал боль в груди.
Я ущипнул Эвери за бедро и покачал головой.
Родители молчали.
И поскольку моя мама верила, что она немного психолог, то хлопнула ладонью по рту, перед тем как воскликнуть:
— У ТЕБЯ БУДЕТ РЕБЕНОК ОТ ЛУКАСА!
— О, мой боже. — Я поискал быстрый выход из ситуации и даже в какое-то мгновение подумал скользнуть под стол и вытащить из него все болты, чтобы он упал мне на голову и лишил сознания.
— НЕТ! — вскричала Эвери так же громко, как моя мать. Черт, я прямо видел, как колесики крутились в ее голове. Она всегда была примирителем, и, по моему мнению, она без сомнений пыталась сейчас быстро найти способ все исправить, чтобы я продолжал выглядеть золотым мальчиком в их глазах. Эвери наверняка слышала, какими натянутыми были мои отношения с родителями на протяжении нескольких лет, это не было тайной. Зачем? Зачем она делает это для меня? Я попросил ее всего лишь об ужине, а не спасать меня. И все-таки, она именно этим и занимается. Ну, или, по крайней мере, пытается.
— Нет, нет, нет, вы, эм… видите ли…
Ага, удачи с этим. Она посмотрела на меня в мольбе о помощи.
Я пожал плечами и сделал затяжной глоток воды.
В конце концов, этот сценарий возник из-за того, что она открыла свой большой жирный рот перед моей сестрой, и теперь я совершенно ничего не мог сделать, кроме как наблюдать за крушением поезда.
— О, продолжай, дорогая, — я подмигнул.
Бросив на меня взгляд, она вновь обратилась к родителям и театрально прошептала:
— Простите, я не беременна. Но у меня есть вопрос, не слишком личный, но у вас в семье встречалась эректильная дисфункция?
Я подавился кубиком льда, и она хлопнула меня по спине, а потом начала растирать.
— Она шутит! — мой голос был хриплым. — Она шутит, она…
— О, милый. — Мама была серьезна. — Ты думаешь, это из-за… — она понизила голос и опустила голову, как будто собиралась закончить мысль под столом, — … ну, знаешь, того случая? — она указала на мою промежность.
Вероятно, у меня больше никогда не будет эрекции.
Спасибо, Эвери.
Я помахал на прощание всем будущим сексуальным контактам и наступил Эвери на ногу так сильно, как смог.
Она прыснула со смеху и потянулась за кусочком хлеба.
— Было так забавно наверстывать все, я рада, что мы сделали это.
— Надеюсь, ты подавишься этим хлебом, — произнес я сквозь зубы, шепча возле ее шеи, будто я прижимался к ней, а не любовался своими пальцами на ее фарфоровой коже. И немного сжал их.
— Я знаю об этом случае, Пэтти? — Эвери просто обязана была спросить.
А мама была мамой и просто должна была ответить.
— Ох, он был таким маленьким мальчиком.
— Все еще, — пробормотала Эвери под нос.
Я снова сжал ее колено. Она тихонько вскрикнула и стащила хлеб прямо с моей тарелки.
— Воришка, — прошептал я.
— Лжец, — возразила она.
— Что ж, это самая проклятая вещь, — продолжила мама, совершенно не замечая разворачивающуюся перед ней войну. — Он просто любил эту маленькую игру, где ты кидаешь фишки на поле с ячейками, и они проваливаются, ну, знаешь, по одной в дырку. — Мама махнула рукой.
Подошел наш официант.
Слава Богу.
— Вот наше самое лучшее, номинированное за свой чистый вкус и…
Я прервал его и наградил Эвери полным чистого зла взглядом.
— Хочешь поиграть, маленькая девочка? — я положил ладонь на ее щеку и большим пальцем щелкнул по нижней губе. — Я буду играть.
— Принесите бокал. — Она подмигнула.
Официант наполнил мой бокал шампанским, и Эвери вернула все внимание к моей матери.
— Вы говорите про игру «Четыре в ряд»?
— Он любил дырки. — Мама снова прикрыла рот рукой, но это не имело значения, ее услышали, как и всегда. Мне больно признавать, как часто я становился предметом ее неуместных бесед.
— Ты сказала это. — Папа сам налил шампанского и протянул мне.
Господи, мне необходимо прикончить всю эту бутылку, чтобы забыть вечер.
— Он, — она сделала движение указательным пальцем, — любил. — Ну все, приехали. Еще одно движение. — Дырки. — Последнее слово было произнесено полным шепотом.
Эвери ахнула.
Папа усмехнулся и добил меня:
— Никогда не понимал, как он засунул туда свой маленький хот-дог!
На глаза Эвери навернулись слезы, и затем они все вместе грохнули со смеху, пока я наливал себе еще шампанского.
— Дорогой, — Эвери толкнула меня в бок, — почему дырки? Как ты думаешь, может, это потому, что тебе нравится засовывать вещи… туда, где они никуда не могут деться? И, Пэтти, я спрашиваю это на полном серьезе…
Я ругнулся себе под нос.
— Был ли он вообще любитель отверстий? Ну, знаете, если было отверстие, то он непременно хотел бы туда что-нибудь засунуть, — она на миг сжала губы. — Уверена, вы можете припомнить, что он, возможно, любил каждый день менять эти отверстия?
Мама вздохнула.
— Знаешь, если подумать, он пытался это сделать не единожды, в первый раз…
— Мама! — вскричал я. — Прошу, ээ… извинить нас на секунду. Эвери не взяла свои таблетки для пищеварения, думаю, мы оставили их в машине. Сейчас вернемся.
Эвери нахмурилась.
— Таблетки для пищеварения?
Она встала и извинилась. Я схватил ее за локоть и потащил в противоположном направлении от дамской комнаты к винному погребу.
— ЧТО, РАДИ ВСЕХ СВЯТЫХ, ЭТО БЫЛО?! — вскричал я, моя грудь вздымалась, когда я прижал Эвери к ближайшей стене. Не уверен, был ли я зол или, скорее, смущен.
— Любитель отверстий? — она пожала плечами, хихикнула и потянула за воротник рубашки обеими руками. — Так значит, ты всегда был шлюхой?
Я зарычал.
— Еще никогда за всю свою жизнь мне так сильно не хотелось ударить женщину.
Она скорчила рожицу.
— Посмотри вниз. Мое колено двинет тебя в пах до того, как ты хотя бы попытаешься, а мы не хотим расстраивать Среду твоим бессилием.
— Если я ничего не смогу, то просто проведу день, преследуя тебя повсюду и рассказывая всем, что ты не расчесывала волосы до шести лет, и до семнадцати для тебя приходилось нарезать хот-доги!
— ИМИ МОЖНО ПОДАВИТЬСЯ!
Я ухмыльнулся.
— Возможно, стоит сообщить об этом твоему следующему парню, будет честно — предупредить.
— Ты самодовольный ублюдок! — она сильнее потянула за мой воротник, и, когда наши губы соприкоснулись, воздух между нами наэлектризовался.
— Дерьмо.
Я взорвался прямо на месте, потерял рассудок и обрушился на ее губы.
А затем практически испытал инсульт или оргазм, когда ее язык встретился с моим.
Глава 17
ЭВЕРИ
Жизнь не предоставляла особого выбора при поцелуе Лукаса Торна — это всегда было именно так. Почему наши поцелуи никогда не могут быть романтичными? Включая ситуации, когда мы ходим на нормальные свидания? Где никто не зол, не пьян и не на пороге брака?
Его обжигающий рот сливался с моим, пока пальцы вонзались в мою задницу и хватали за бедра. Его большие пальцы так сильно сжимали кожу, что, вероятно, позже я смогу использовать отпечаток, чтобы разблокировать его айфон, ощущения приятные, даже слишком.
Плохая идея.
Плохая идея.
Целовать Дьявола.
Так держать, Эвери, стони, это же заставит его остановиться.
Мои руки, сучки-предательницы, обхватили его шею, а затем скользнули по груди, а тело эротично терлось об него, когда я углубляла поцелуй.
Лукас на вкус был словно шампанское, его язык вытворял такие движения, что у меня подкашивались ноги и пробегала дрожь до самых кончиков пальцев по всем неправильным местам. Неправильным, потому что это не должно было случиться, не могло! Не только потому, что он мой босс.
Он просто спит с другими женщинами.
НАМЕРЕННО.
И они знают об этом.
Кроме того, он изменил моей сестре!
Я знаю, на что он способен.
Я не хочу быть такой девушкой.
— Стоп! — Я отпрянула, но затем прильнула к нему и поцеловала. Он целовал меня все крепче и крепче, но я снова отступила. — Нет, то есть мы должны остановиться.
— Ага. — Его руки обхватили мою грудь.
Я издала тихий стон.
— Через десять секунд, ну, может, одиннадцать.
— Одиннадцать секунд, и мы останавливаемся. — Его глаза вспыхнули, когда он вновь приник ко мне губами. Его рука погладила мою правую грудь и снова опустилась к попке, ущипнула, а затем шлепнула ее.
Сильно.
— Ладно, — прошипела я и оттолкнула его. — Я могу это объяснить.
Его грудь поднималась и опускалась, словно он только что был на кардиотренировке.
— Да?
— Давление семьи в сочетании с опьянением и ложью заставляет людей делать реально глупые вещи. Знаешь, клетки мозга умирают из-за… — И тут он облизнул губы, а я запнулась. — А-алкоголя.
— Ммм… — Он снова потянулся ко мне.
Я позволила.
СЛАБАЧКА!
Следующий поцелуй был мягче.
Он был таким, о каком я всегда мечтала. Я всегда хотела, чтобы Лукас Торн целовал меня так, словно я драгоценность, имеющая для него значение, словно он навсегда со мной. Я отпихнула его.
Для своего же блага.
И для его.
Ради дружбы, которая была между нами.
И ради будущей дружбы, которую мы пытались построить. Все и так было слишком запутанным, и поцелуй не упрощал нам жизнь. Совсем.
— Я не собираюсь становиться твоим новым Вторником.
Он усмехнулся.
— Конечно, не собираешься, Вторник занят.
Я уставилась на него.
Он еще больше расплылся в улыбке:
— Но Суббота недавно ушла, так что…
Я так сильно ударила его по правой щеке, что мне повезло, что один из моих пальцев не оторвался и не приземлился в чей-нибудь бокал.
— Дьявол! — он громко, яростно чертыхнулся и чуть не налетел спиной на бутылку дорогого вина.
Это сделало бы мою ночь, разбей он одну, стоящую более трех штук баксов.
— Слушай сюда, ТОРН, — я решительно встала нос к носу к нему. — Я никогда не стану одной из твоих шлюх! Мне плевать, даже если это будет для тебя вопрос жизни и смерти, я все равно не собираюсь заменять твою Субботу. Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! — я топнула ногой. — Не хочу, не хочу, не хочу.