Ладно, план так себе.
Но это все, что я могу.
Из-за моего образа жизни я знал, что, если скажу ей, что она особенная, даже при желании она не сможет мне поверить, а сомнения в ее глазах ранят меня так же сильно, как ее просьба об одном дне, тогда как я хотел подарить ей неделю, год, всю жизнь.
Что-то плохое происходило со мной.
Либо в груди опухоль.
Либо мое сердце… билось.
Дьявол, знаю, что все это время оно нуждалось в коварной маленькой нахалке, чтобы сжаться вокруг нее, как только она проскользнет внутрь. Ему нужна была Эвери.
— Пойдем, — я чмокнул ее в нос. — Хочу показать тебе кое-что.
Эвери закатила глаза.
— С другими девушками это тоже срабатывало?
— Мне редко приходится это говорить, обычно они просто уводят меня за дверь и…
Эвери прикрыла мне рот ладошкой и покачала головой.
— Тебе это не поможет.
Я отодвинул ее руку и поцеловал ладонь. От прикосновения ее дыхание сбилось.
— Я пошутил.
— Слишком быстро, — выдохнула она.
Я повел ее за руку по коридору в свою спальню.
— Давай, спрашивай.
Эвери взглянула на огромную кровать, на окно, а потом снова на меня.
— Кто твой дизайнер?
— Ну же, малышка, спроси меня.
— Сколько женщин? — выпалила она. — Сколько женщин было в этой кровати?
Меня убивало то, что она закрыла глаза, словно ожидаемая цифра была настолько запредельной, что она не сможет смотреть на меня.
— Одна, — я поцеловал ее в лоб. — Хотя, в тот момент она была крайне раздраженной, пьяной, высмеивала мои блины и угрожала моей жизни.
— Похоже, она прекрасна. Можешь дать ее номер? — ухмыльнулась мне Эвери.
— Уверен, он у нее уже есть.
— Держу пари, у нее потрясные сиськи, она умеет делать лунную походку и может за десять часов съесть целый кусок сыра.
— Весь кусок? — повторил я.
— С вином, — добавила она с улыбкой и опустила глаза на кровать. — Есть причины, почему здесь не было других девушек?
— Все просто, — я пожал плечами. — Это единственное место, которое исключительно для меня.
Эвери потянулась к моей руке и сжала ее.
— Думаю, это та часть, где я говорю, что для меня большая честь, что ты делишься со мной своими элитными простынями, но меня коробит говорить «спасибо» перед сексом.
— Ожидаю услышать после, — усмехнулся я. — Или можешь просто послать меня к черту и бежать отсюда.
Вот опять.
Давление.
Мы неплохо разыграли друг друга — я заставил ее думать, что мне все равно, а она относилась ко мне как к болезни, но когда мы были вместе, мы чувствовали это. Слова могут лгать, но слова между нами?
Совершенно необходимо избегать правду наших прикосновений.
Прикосновение не может лгать.
Оно может быть признанием, и, судя по нему, у тебя нет выбора, кроме как признать истину.
— Думаю, тебе лучше прямо сейчас поцеловать меня. — Эвери приподнялась на цыпочках и провела губами по моему подбородку. — Прежде чем я наговорю глупостей или просто забью на тебя.
— Мы этим и занимаемся. — Не уверен, должен ли я ликовать, быть взволнован или разочарован тем, что она не послала меня нахрен. Тем более, судя по ее словам, менее чем через сутки я встречусь с другой девушкой.
— Это не измена, если ты обо всем знаешь, — повторила она те проклятые слова, которые я говорил ей меньше недели назад. Кроме себя винить некого. Забавно, когда их произносил, то действительно так считал. По-настоящему верил — если быть настолько откровенным, то это не так уж и плохо. Все в выигрыше.
До этого вечера.
Я никогда не был по ту сторону баррикад, а это ранит.
Глубоко.
Потому что если она оставит мою постель, чтобы согреть чью-нибудь еще, меня посадят в тюрьму.
Еще один поцелуй в подбородок и в губы. Знаю, я должен оттолкнуть ее, нам нужно говорить гадости, нужно… Я застонал, когда ее руки нащупали пуговицы на моей рубашке.
— Что ты делаешь? — спросил я, нежно обхватывая ее запястья.
— Раздевайся, Торн. Что? У тебя с этим проблемы?
— Ты собираешься оседлать меня, когда я это сделаю? — поддразнил я.
Она еще сильнее нахмурилась, пока лицо заливалось краской.
— Похоже, я сама напросилась.
— Да. — Все еще держа запястья, я стал подталкивать ее к кровати, пока она не упала на подушки. Я сел сверху и завел руки ей за голову. — А теперь, почему бы тебе не позволить мне поцеловать тебя для начала? Простая вежливость перед тем, как ты начнешь стягивать с меня одежду.
Она кивнула и сглотнула, когда я склонил к ней голову. Наше дыхание смешалось.
Глава 28
ЭВЕРИ
Плохая идея.
Плохая идея.
Хорошо.
О, Боже.
Это был язык?
Так…
Колени подкашивались, я держалась за его твердое тело, дабы не рухнуть перед ним.
Хорошо.
По телу пробежала дрожь, напряжение между нами было сильнее, чем я когда-либо испытывала.
И почему я раньше не прыгнула к нему в постель? Прекрасная идея. Его губы скользили по шее, вызывая мурашки, а пальцы добрались до платья и потянули его с плеч. Моя плоть слишком чувствительна даже к словам, а здесь же были поцелуи.
То, как его губы ласкали мое тело, как он держал меня, говорило, что происходящее между нами гораздо больше того, что у него было с другими девушками.
Так ли он относился к каждой из них?
С трепетным благоговением.
Потому что это может вызвать зависимость — его прикосновения были ни на что не похожи. Знаете, плохо, когда кто-то трогает тебя так, что ты меняешь представление о себе. Я больше не была юной неопытной девчонкой, с которой он вырос.
В руках Лукаса Торна я, Эвери Блэк, превратилась в женщину.
— Ты дрожишь. — Его губы покусывали мои, а потом он отступил и стянул через голову рубашку.
Я втянула воздух.
— Можешь еще раз так сделать? Только медленнее.
Его рот растянулся в широкую высокомерную улыбку.
— Все зависит от тебя. В следующий раз будешь громче стонать?
— Леди не стонут, а если вдруг такое случится, то настоящий джентльмен этого не заметит. — Губы мои шевелились, но глаза застыли на его нереальном торсе.
— Хорошие новости, — произнес он, делая шаг ко мне. — Я не джентльмен.
— Хорошие новости, — повторила я, голос прозвучал неестественно и нервно, когда Лукас очень медленно скользнул рукой к затылку и прижал меня к своему разгоряченному мускулистому телу.
Со стоном я прижалась губами к его груди.
— Могу немного тут потусоваться.
Я чувствовала ртом его смех и возненавидела то, как приятно на меня действовали его вибрации. Ненавидела, как из-за них ускорялось биение сердца, и как тепло разливалось с головы до пят, когда его хватка усилилась. Я все это ненавидела.
Но нет.
— Знаешь, это, должно быть, самое медленное соблазнение, — проворчал он. — Я годы ждал, чтобы увидеть тебя без одежды, но ты чуть сознание не потеряла, когда я только снял рубашку.
— Годы? — я навострила уши и ждала подробностей, пока его руки скользили по моей спине, нащупав молнию и потянув ее вниз.
— Годы, — повторил он. — Годы.
— Ты сказал это дважды, нет, трижды.
Лукас стянул платье и холодный воздух коснулся спины. Он отошел на шаг и выругался:
— Ох, Эвери, сколько всего я собираюсь с тобой сделать.
Я сглотнула.
Его глаза, словно по выключателю, потемнели. Я была на его территории, где правил он, а я понятия не имела, как вести себя.
Последний мой секс оказался не таким уж классным.
Он был спешным, словно в тумане.
Грязным.
Неловким.
Унизительным.
Я ушла в одном носке.
— Скажешь, если станет больно, — предупредил он, его голос был на грани, словно он собирался накинуться или что-то вроде того. А потом, нехорошо ухмыльнувшись, он бросился ко мне, схватил за бедра и перебросил дальше на кровать.
Как чертов супермен.
Я бы хотела сказать, что грубое обращение ужасно. Лукас Торн, эй, ты плох в постели — что ж, смогу составить список покупок, пока он делает свои мужские дела.
Неа.
Ложь.
Я разок дернулась.
— Не двигайся.
Облизнув губы, я завороженно смотрела, как черные слаксы падают на пол.
А черные боксеры выглядели на нем слишком сексуально. Но это и не удивительно.
Он наклонил голову и провел рукой по моей ноге, стягивая трусики и бросая их на пол. Под платье лифчик не предполагался, и потому теперь я была обнажена.
Мы в чем-то поторопились?
По типу — слушай, а давай разденемся, займемся сексом, а потом будем неловко смотреть друг на друга?
Он не торопился.
Его рука снова скользнула по ноге, а затем мужчина закинул ее себе на плечо и сверкнул нахальной ухмылкой.
— Ты великолепна.
Я собиралась возразить, но потеряла голос.
Наши взгляды встретились.
И я чуть не отключилась, когда он опустил голову. Поняв, что он собирается поцеловать меня, я открыла рот и закричала:
— Торн! Совершенно не обязательно… — Слова. Я их все растеряла, когда он прижал губы к моему центру и провел языком. По телу пробегали волны жара, с каждым разом становясь все жарче и жарче, пока он творил магию, которой смертные с пенисами никогда не должны владеть! Я нечаянно стукнула его по голове, пользуясь возможностью схватить его за волосы.
В этот момент я опасалась за свою жизнь, стараясь не потерять рассудок, пока он пожирал каждый мой дюйм, словно я была его любимой маркой шоколада.
Он приподнял голову.
— Ты что-то говорила?
— Ничего, — вздохнула я, жаждая больше того, что он только что делал. — Совершенно ничего. Я молчу как немая. — Отпустив волосы, я втянула воздух, когда он поймал мой взгляд.
— Что ж, мы оба не хотим разговаривать. — И снова исчез.
Мышцы содрогались и сжимались. Он добавил пальцы, пока я не ощутила настолько сильное напряжение, что, думала, взорвусь. По венам бежал огонь и концентрировался в той точке, где язык и пальцы работали в унисон. Комната затуманилась, и мне казалось, что я забыла, как дышать. Я захлебнулась воздухом, а руки и ноги онемели от напряжения. Это Лукас Торн со мной сделал? Он доводил женщин в спальне до инсульта?
Я снова отпустила его голову, когда пожар обрушился на мое женское естество и заполыхал внутри. Я закричала:
— ТОРН!
Он произнес мое имя у самой кожи, посылая дрожь, даря ощущение, что у меня самое красивое имя в мире. Он пробормотал его еще раз, и легкая волна вновь прошлась по мне.
Я снова потерялась в собственном желании.
И была бы счастлива остаться здесь навсегда.
Или пока он не устанет.
Удивительно, как мог оказаться хорош мужской рот.
— Торн!
Нужно, чтобы он остановился.
Или продолжил.
Или просто дал мне две секунды отдыха, прежде чем я потеряю рассудок. Когда я почувствовала, что больше не смогу выдержать его движений, он отпрянул от меня и хрипло произнес:
— Я больше не могу ждать.
— Слава Богу!
Мы потянулись друг к другу, наши рты слились воедино в исступленном поцелуе с битвой языков и столкновениями зубами. Я ощутила собственный вкус на его губах, и это заставило желать Лукаса еще больше. Словно в тумане я вспомнила, что это Торн. Лукас Торн. Тот, кто разбил сердце моей сестре, бабник, плохой человек, но все еще такой… такой… хороший…
Было что-то странное и возбуждающее в звуках наших поцелуев, в том, как наши тела скользили по простыням, сминая их.
Лукас издал стон, когда я грубо сдернула его боксеры вниз и отбросила их прочь.
— Что? Нет сил терпеть? — поддразнил он между поцелуями.
— Нет. — Я поцеловала его сильнее, впиваясь пальцами в мышцы спины, когда наши тела терлись друг о друга. Распаленное желание меж ног подталкивало бедра ему навстречу, прижимаясь к нему.
Я могла целовать его всю ночь напролет.
И не устать от этого.
Но внезапно мне захотелось большего.
Его щека царапнула мое лицо, когда он обхватил грудь.
— Я еще никогда не был с…
— Не сейчас! — Я отбросила его руку, тело умирало от жажды по тому, что уже пообещал его рот.
— Прости! — он схватил меня за задницу и опустил на колени. — Я отвлекся.
— Больше не надо! — я толкнула его в грудь.
Он тяжело выдохнул и усмехнулся:
— Яростный примирительный секс, и мы еще даже не подрались… Невероятно!
— Если хочешь меня связать, так и скажи. А нет — продолжай, — я подмигнула ему и обвила его руками, а затем ногами, оседлав на кровати. Безумие овладело мной. Слишком чувствительные соски затвердели от трения о его грудь, а по всему телу пробежали мурашки.
— Если это заставит тебя остаться, то, вероятно, так и сделаю, — признался он. Улыбка немного угасла на его лице, и он застонал, касаясь меня лбом и прижимая эрекцию к бедру. — Мне нужно быть внутри тебя, нужно чувствовать тебя.
Я кивнула, содрогаясь от предвкушаемого удовольствия.
— Эвери, — простонал он, когда я опустила бедра ниже, расслабляя мышцы ног.
— Да?
— Просто, — его дыхание сбивалось, — просто скажи, если будет больно.
Я заставила его замолчать поцелуем, надеясь положить конец разговорам о моем прошлом сексуальном опыте. А потом была шокирована, что сама направила его туда, где хотела чувствовать его, как будто такой мужчина, как он, нуждался в помощи.
Мне просто хотелось контролировать происходящее.
Потому что это защитит меня, верно?
Защита! О, Боже!
— ТОРН! — Я отскочила от его отяжелевшей длины, хотя тело протестовало, распаленное волнами желания. — Презерватив, — выдохнула я, чувствуя себя динамщицей.
— Дерьмо, — он в ужасе уставился на меня. — Эвери, я совсем забыл.
Часть меня была немного озадачена, но я не стала спрашивать, как часто у него такое случалось. Слезая, чтобы он мог дойти до ночного столика, я заметила, как он дрожал. Я была готова умереть.
Так сильно его хотела.
— Еще медленнее можешь идти? — требовательно поинтересовалась я, тело трясло от ожидания.
Он рассмеялся.
— Я полагал, так лучше.
Серьезно, муравей с корзинкой для пикника на спине и то мог ползти быстрее. Его глаза светились весельем.
— Знаешь, отчаянное желание, поглощающее тебя сейчас, преследует меня с тех самых пор, как ты внесла свою упругую попку в мой кабинет.
Я ахнула, заведенная больше, чем когда-либо за всю жизнь, будь он проклят.
— Так что да, я пойду медленнее. — Он достал пакетик из ящика и двинулся обратно. Зашуршала упаковка. — Я иду так медленно, как только возможно, потому что женщину вроде Эвери Блэк нужно смаковать.
Я сглотнула.
Знаю, он не должен был говорить мне подобные вещи.
Нежность заставляла хотеть то, что мне не принадлежало.
Он заставил меня хотеть быть не только средой.
Глаза наполнились слезами, и я отвела взгляд, выгоняя эмоции прочь, позже я продолжу реветь над коробкой шоколада, одновременно орудуя ложкой в банке с мороженым.
Он потянулся над кроватью и поцеловал меня, а затем очень медленно уложил обратно на матрац. Его руки обхватили мои, пока он целовал шею, проводя языком по линии подбородка, а потом широко раздвинул мне колени. И я почувствовала, как он скользнул в меня, растягивая, заполняя.
Это казалось таким знакомым.
Правильным.
Словно я оказалась дома.
Глава 29
ЛУКАС
Все казалось ошибкой.
Потому что ощущалось слишком правильным.
С другими женщинами я легко мог оценить ситуацию — обратиться к той части разума, которая убеждала меня, что мы во взаимовыгодных отношениях, а значит, я удовлетворил ее, она меня, и мы оба движемся дальше.
Я был ослом.
В мгновение, когда я почувствовал вокруг себя тугую плоть Эвери, я понял.