Как-то на перемене я сама подошла к нему, заговорила. Влад, не слушая меня, перебил и заявил решительно:
— Ксюха, я все понимаю, дело твое. Так что без обид. Но имей в виду, если этот надутый индюк тебя обидит, я рядом!
— Спасибо, Влад! — Я с чувством пожала его руку, с трудом сдерживаясь, чтоб не рассмеяться.
А Коля писал мне трогательные послания и пытался робко ухаживать. Каюсь, я довольно жестоко кокетничала с ним. Задавала провокационные вопросы: «Коля, признайся, с кем ты встречаешься?» У него не было девушки, я знала об этом, но все-таки не отставала: «Тебе кто-то нравится?»
Он отвечал «да». И тогда я начала тянуть из него признание. Я спрашивала, как ее зовут, он отнекивался. Я принялась гадать, он отрицал. «Скажи хоть какую-нибудь букву из ее имени, любую». Он задумался и произнес «эн».
«Николай, тебе нравится Аня?!» — Я сделала вид, что удивлена до крайности. Он покачал головой. «Стоп, стоп, вторая попытка, подскажи еще одну букву». Он послушно произнес «эс».
— Значит, Лана? Светлана? — Я продолжала терзать его.
— Ее имя начинается на «К», — обреченно улыбаясь, выдал себя Коля.
— Я догадалась! Это Катя! — Определенно, мне нравилась эта игра.
— Но в имени Катя нет «эс», — напомнил Коля.
— Да, действительно. — Я изобразила напряженное раздумье.
— Ксюша, это же ты, — сдался он. Мне стало стыдно.
— Знаешь, Коля, ты мне тоже очень нравишься, больше всех в нашем классе! — призналась я. Я сказала правду. И Колька воспрянул духом.
Итак, с ребятами я более или менее разобралась.
С Полинкой и Аней мы еще худо-бедно общались, остальные же перестали со мной разговаривать. Класс разбился на три группы. В одной — девчонки. В другой — парни. В третьей — я, Полинка, Аня, Коля и Влад. Марта держала стойкий нейтралитет.
Старшеклассницы вели себя довольно агрессивно. Несколько раз ко мне подходили здоровенные девицы и угрожали. Угрозы не подействовали, тогда стали звонить домой и говорить гадости.
Помню один такой разговор. Едва я взяла трубку, как неизвестная девушка резко спросила:
— Думаешь, ты самая умная, да?
— Простите, вы куда звоните? — растерялась я.
— Хватит притворяться! Ты же Ксения, да?
— Ну да…
— Так вот, Ксения, ты слишком много себе позволяешь, — наступал голос. — Смотри, как бы плакать не пришлось!
Я вспомнила предостережения Полинки.
— С кем я говорю? — спросила.
— Не твое дело!
— В таком случае, до свидания. — Я нажала отбой.
Но девица оказалась настойчивой. Телефон зазвонил снова. На этот раз она сразу же заорала, чтоб я не смела даже близко подходить к Артему, иначе она мне ноги повыдергивает. После своего выступления она сама бросила трубку.
Звонили часто.
Я перестала брать трубку после того, как какая-то девица пообещала облить меня кислотой.
Она обозвала меня «рыжей лахудрой» и потребовала, чтоб я забыла Артема. Я сказала, что Артем сам должен решить, с кем ему встречаться. Лучше бы я этого не говорила, потому что девица зашипела и красочно описала, как будет выглядеть мое лицо после того, как она обольет меня кислотой.
Честно говоря, было страшновато. Несколько дней с опаской выходила из дома. Мало ли, стоит отвергнутая девчонка с банкой кислоты за дверью и ждет… Но открыто на меня не нападали. Просто не было возможности. Утром меня сопровождали девчонки и Сева, после занятий к нам чаще всего присоединялся Артем, а если он по какой-то причине отсутствовал, его место занимали Влад или Коля.
Чувство опасности подстегивало меня, было ужасно весело. Все время в окружении поклонников, все время в центре внимания. Я повелевала своими ухажерами, как настоящая принцесса подданными. Успех вскружил мне голову. Я кокетничала с Севой, переписывалась с Колей, крутила Владом. Ну, и, конечно же, успевала общаться с Артемом.
Я стала настолько популярной, что однажды случилась довольно забавная история. Парень из параллельного класса стал выпрашивать у Коли номер моего телефона. Сначала Колька его послал, но тот не отставал. Тогда Коля предложил ему купить номер. Думал, что парень отступит. Но он согласился. Колька продавал номер по одной цифре. В итоге у него набралась какая-то сумма, а парень стал счастливым обладателем моего номера. Колька купил конфет, и мы их весело слопали на перемене. Парень потом звонил пару раз, но скоро отстал, не выдержал конкуренции.
В какой-то момент Аня, не говоря ни слова, перестала с нами ходить. Кажется, она обиделась на меня за то, что я не отчитала Кольку за дурацкую телефонную торговлю. Накануне мы все вместе гуляли, ходили в кино. Потом я и Артем сбежали, не предупредив никого. А на следующий день Колька со смехом рассказал нам о незадачливом влюбленном. Влад даже присвистнул восхищенно. На его взгляд, Коля устроил классный розыгрыш. Полинка тоже развеселилась. А мне что? Я всегда считала и считаю: нравится девчонка, подойди и скажи. Нечего выслеживать ее, выпрашивать у друзей телефон и страдать издалека. Если Колька сморозил глупость, предложив парню заплатить за номер, то парень, согласившись, показал себя круглым идиотом. Так чего же его жалеть? И за что ругать Колю?
Но Аня, по-видимому, была другого мнения. Она отстранилась от нас. Я даже не знаю, как это произошло. К Полинкиным закидонам я привыкла, но Аня никогда ничего подобного не делала.
Каюсь, мне в то время просто не хватало времени на то, чтоб разобраться во всем. Утром подъем и гимназия. Там уроки, друзья, поклонники, недоброжелатели, учителя, одноклассники… И так несколько часов, потом мы толпой или вдвоем с Артемом гуляли по городу, домой возвращалась уже в сумерках, а надо было еще приготовить домашнее задание, хоть что-то сделать по дому, да мало ли.
Наверное, я слишком увлеклась. Уж не знаю, что на меня нашло, только я действительно стала считать себя неотразимой. Нет, я не возгордилась, ничего из себя не строила, а просто принимала отношение ко мне окружающих как должное.
Да любая девчонка на моем месте поступала бы так же. Когда тебе твердят постоянно: ты красивая! Прекрасная! Необыкновенная! Поневоле начинаешь верить. И, естественно, другие девчонки, оказавшись в тени, недоумевают, раздражаются, завидуют. Они-то не считают тебя самой красивой. Наоборот, они воспринимают тебя как нахальную выскочку. Что самое смешное, ты вовсе не так уж виновата в том, что происходит. Это как без меня меня женили: парни сами возвели меня на пьедестал. Вот я и красовалась посреди всего честного народа. Кто-то царапал на пьедестале нецензурные слова, а кто-то возлагал цветы к подножию. Может, не совсем корректное сравнение, зато образное…
Каждый день приносил мне новые сюрпризы. Однажды вечером позвонили в дверь, мама открыла и обнаружила целую группу хмурых мальчишек. Попросили позвать меня. Мама решила, что явились одноклассники, пригласила их войти, но мальчишки отказались. Сказали, что подождут на лестничной площадке.
Я немного удивилась, но, не заподозрив ничего плохого, накинула куртку и вышла из квартиры.
На площадке сгрудились пятеро ребят, мне почти незнакомых. То есть я их видела, конечно, в гимназии, но не общалась. Один, кажется, был из десятого, трое из параллельного девятого, еще один из одиннадцатого.
— Привет, — растерянно поздоровалась я.
Они нестройно пробубнили что-то невразумительное.
— Что-то случилось? — Я все еще ничего не понимала.
Парни молча переминались с ноги на ногу.
Один из них, самый старший, кашлянул и спросил:
— Ты Ксюша?
— Ну да…
— Из 9 «А»?
Он опять замолчал. Так мы и стояли, я разглядывала их, они — меня.
— Ребята, здесь прохладно, — напомнила я, — может, вы все-таки объясните?
Тут они негромко заспорили между собой, я расслышала только: «Я же говорил… это она… девчонка как девчонка… может, она и не виновата…»
— Постойте, погодите, — вмешалась я, — кто, в чем виноват? Я кого-то обидела?
Десятиклассник посмотрел на меня довольно строго:
— Гхм… на тебя жалуются, ты знаешь?
— Да?! — совершенно искренне удивилась я. — И кто же? Я вроде маленьких не обижаю…
Парни улыбнулись.
— А больших? — переспросил десятиклассник.
Я удивилась еще сильнее:
— Ребята, а вы меня ни с кем не спутали?
Все пятеро были намного выше и сильнее меня.
Я стояла перед ними в домашнем халатике, тапочках на босу ногу, зябко куталась в куртку и пыталась понять.
Они переглянулись, и старший сказал:
— Ксюша, иди домой, а то замерзнешь.
— И все? — опешила я. — А зачем вы приходили-то?
— Познакомиться хотели, — усмехнулся старшеклассник, — поближе.
— Так давайте познакомимся, — спохватилась я, — куда же вы уходите?
Но они уже спускались по лестнице, все так же негромко переговариваясь. Я перегнулась через перила и смотрела на них. Они сгрудились внизу, подняли головы, улыбнулись, помахали руками:
— Пока… увидимся…
— Пока, — попрощалась я.
Когда я зашла домой, мама спросила:
— Что за ребята? Одноклассники?
— Не совсем, — задумчиво ответила я.
— Опять поклонники?
— Знаешь, у меня такое ощущение, что мне хотели набить морду, но увидев, почему-то передумали, — призналась я.
Мама испугалась:
— Ну, это уже переходит всякие границы! Сначала по телефону угрожали, а теперь сами приходят! Послушай, надо принять какие-то меры. Может, мне сходить к директору гимназии? Или еще лучше, давай переведем тебя в другую школу, а?
— Ни за что! — резко отказалась я. Мне стоило большого труда поступить в эту гимназию. Между прочим, лучшую в городе! И я не намерена из-за каких-то дураков уходить оттуда. К тому же ничего страшного не произошло. Все это только мои домыслы.
Итак, в гимназии я осталась. К директору мама не пошла. Но теперь по утрам папа лично отвозил меня на занятия и старался забрать в обед. Родительская забота ограничила мою свободу. Уж не знаю, как насчет безопасности. Поклонников явно прибавилось, те пятеро вошли в их число. Старший заявил: «Если кто-нибудь будет наезжать, только скажи!» С остальными мы довольно мирно здоровались и болтали на переменах.
6. Многообожаемая Солоха
Приближался Новый год.
И мы по традиции стали готовить новогодний спектакль. На этот раз решили играть пьесу по повести Гоголя «Ночь перед Рождеством». Мне досталась роль Солохи, кузнеца Вакулу должен был играть Сева, царицей назначили Марту, а роль Оксаны отдали сначала Полинке, но та заартачилась, и невесту Вакулы пришлось играть Ане. Папашу Ани играл Коля, ну а черта, естественно, Влад. Он же спортсмен, поэтому сразу же заявил, что подготовит головокружительные трюки. И еще пообещал всех катать на спине, для тренировки.
Мне доставляло огромное удовольствие гладить Севу по голове и нежно называть его «сынок». А с Владом мы постоянно дурачились, он сажал меня на спину, скакал по сцене и орал дурным голосом. Сева морщился, но терпел. Они с Аней часто шептались о чем-то в сторонке. Наверное, обсуждали свои роли. Ведь они должны были играть влюбленных.
Я так увлеклась репетициями, что даже забыла об Артеме. С Аней мы общались только по делу, Полинка вообще самоустранилась. Часто мы задерживались допоздна. Выскакивали гурьбой из школы, уставшие, голодные и веселые. Ребята провожали нас по домам. Причем опять-таки все хотели провожать именно меня, но я честно делилась с Мартой, уговаривая то Колю, то Влада, то еще кого-нибудь из ребят. Сева был вне конкуренции, потому что жил неподалеку от меня.
Марта посмеивалась. Пожалуй, она единственная не обижалась на меня, только наблюдала и словно оценивала.
Аня старалась потихоньку улизнуть. Убегала, предпочитала ездить одна, хотя нам было по пути. Роль свою она репетировала старательно, но без огонька. И, если честно, на красавицу-казачку она совсем не похожа. Конечно, Марта тоже не Екатерина Великая, но в Марте столько обаяния! И голос! С таким голосом только на сцене и выступать.
Кстати, у нас очень хороший режиссер-преподаватель. Ее предмет так и называется — сценическое мастерство. Это не обязательный предмет, можно ходить по желанию. Но у нас почти весь класс ходит. Интересно. Наталья Юрьевна, Наташа, она сама попросила нас обращаться к ней без отчества. Ей всего двадцать три года, и у нас она подрабатывает, а учится на заочном отделении в институте культуры. Она мечтает стать режиссером. Думаю, у нее получится.
Так вот, Наташа иногда занимается с нами по отдельности. Если видит, что у кого-то роль не идет, она приглашает пообщаться, и, смотришь, парень или девчонка перестают стесняться, уходят зажимы, роль получается.
Вот и с Аней Наташа много раз занималась индивидуально, но так ничего и не добилась. Менять уже было поздно, да и не на кого. Решили оставить так, как есть. Тем более что там играть-то? Вышла, глазки опустила, пообщалась с Вакулой и ушла. Короче, главное, чтоб была на сцене, когда надо, и все. Остальное мы сами сделаем.
Наконец спектакль был отрепетирован, все готово, декорации, костюмы. Между прочим, все делали своими руками!
Какой у меня был костюм! Потрясающий! У мамы нашлась настоящая украинская рубашка из белого тонкого полотна с ручной вышивкой. К рубашке мы сшили пышную юбку и даже купили по случаю красные сапожки.
Накануне премьеры устроили прогон. Наташа осталась довольна.
Перед спектаклем все нервничали. Наташа тоже. Помню, как она выглянула из-за кулис и сообщила нам: «Ребята, полный зал!» И хотя мы знали, что там все свои: друзья, родители, одноклассники, учителя, но все равно было страшно.
Гримировала меня мама, она по-особому завязала мне платок на голове, сильно нарумянила мои щеки и подвела брови. На мне звенело при каждом движении множество разноцветных бус. Ребята единодушно заявили, что я самая лучшая Солоха всех времен.
Спектакль начался.
Сначала все мы были немного скованными, но потом разыгрались. В зале то и дело смеялись, хлопали, а когда спектакль закончился, нас наградили бешеными аплодисментами. Оказалось, нас даже телевидение снимало.
Мы были в восторге!
После спектакля пошли переодеваться. Потом я уговорила родителей не ждать меня, так как Наташа попросила нас остаться.
Она хотела сделать короткий разбор спектакля, рассказать, что получилось, что не получилось. После разбора собирались отпраздновать премьеру и Новый год заодно. Родители уехали.
Мы же быстренько сдвинули и накрыли столы. Каждый принес из дома что-нибудь вкусное, даже шампанское было. Всем досталось по глотку.
Наташа нас всех поблагодарила за то, что мы справились со своими ролями. Особенно отметила меня, Марту и Влада. Для каждого из нас у нее нашлось доброе слово. Я же говорю — она молодец.
Наверное, мы могли бы просидеть всю ночь, но пришел охранник и велел закругляться.
Усталые и довольные, мы с Мартой спустились вниз в вестибюль. Собирались дождаться ребят и идти домой.
Вдруг смотрю, Артем стоит у раздевалки. Я совсем забыла о нем! Марта усмехнулась и сказала так, вроде небрежно:
— Надо же, Артем-то, кажется, влюбился… вот уж не думала…
Я посмотрела на нее удивленно, но промолчала, потому что Артем уже подходил к нам.
— Привет. — Артем неожиданно притянул меня к себе и чмокнул в щеку.
— Артем, что же ты не поднялся к нам? — спросила я. — Давно ждешь?
— Пустяки, не хотел мешать, — отмахнулся он. — Я должен сказать! Ваше высочество, вы были неподражаемы! Ваше величество! — тут он поклонился Марте. — Примите мои искренние поздравления!
— Спасибо, спасибо, — проворчала Марта, — ты был на спектакле?
— Я немного опоздал, — признался Артем, — но, честно говоря, не ожидал! Сейчас жалею, что отказался участвовать.
— Разве тебя звали? — притворно удивилась Марта.
— Да, Наталья приглашала… Но у меня же дел по горло, ты знаешь, — ответил Артем.
— Ну, конечно, — усмехнулась Марта.
Артем сделал вид, что не заметил ее иронии.