Откашлялась, понимая, что ее трясет. Грудь давило. И в голове все ещё стучало.
Не хотела вспоминать. До сих пор трясло и выворачивало от отвращения.
Коля почернел лицом. Буквально.
— Кто?! — проревел так, как она от этого брата еще не слышала.
Оттолкнулся от стены, нависнув над Марией. Ей даже не по себе стало. Отступила невольно к двери.
— Маша, кто посмел тебе такое… — и вдруг замолчал. Сам догадался. По глазам видела. — Шаховец?! — тем же тоном буквально рявкнул Николай.
— А что ты орешь так, словно не знал? — с сарказмом хмыкнула Маша. — Я Петру все причины перечислила, когда отказалась продолжать представлять защиту Шаховца и попросила, чтобы вы все дела с ним прекратили. Дословно, с записью на диктофоне, — скрестила руки на груди, стараясь этим отгородиться от противных и тяжелых воспоминаний.
От своих эмоций и обиды на то предательство близких.
— Твою ****! Я не знал, честно, Машуня! Вообще! Мне Петя не сказал этого, — прохрипел Коля неожиданно для нее.
И так глянул… Она знала, когда ее братья врали. И сейчас Николай был откровенен. А еще чувствовал себя виноватым. Будь на его месте старший, может, и не поверила бы. Но Коля сейчас не обманывал…
— Петька сказал, что ты недовольна раскладом и тебе само дело не по нутру. Ну, при твоем чистоплюйстве, я и не удивлялся, — Коля растерянно запустил пятерню в волосы, растирая голову. — Да и долей недовольна…
— Какой долей?! — рассмеялась Маша, но с горечью. — Я брала только свой гонорар! Меня в ваши дела втягивать не надо, сто раз говорила, Коля! Я сама, своими мозгами хорошо зарабатываю!
Замерли посреди коридора, глядя друг на друга.
Новые факты. Болезненные, обидные… Опасные. Новое понимание. И переоценка очень многого. Самих отношений прежде всего. Почему — то как никогда до этого ощутили, что они родные… Оба это вдруг осознали.
Как и то, что Петр за их счет свои планы какие-то реализовывал, однозначно, разделяя и держа младших в неведении.
— Маша, просто чтоб уже никаких вопросов больше и недопонимания, Петр тебе хоть раз перечислял деньги, которые должен был ежемесячно отдавать? — так и не отступив уже, Коля тяжело выдохнул.
Она глянула с непониманием.
— Коль, я не знаю, что он там должен был. И зарабатываю сама, — упрямо прояснила Мария, начав подозревать, что Петр и Николая прилично разводит, обманывая. — Никаких денег он мне не перечислял. Если не считать пожертвований в фонд… Ну, как и ты делаешь.
– *****! — брат выругался. Тут же виновато глянул на нее. — Извини, Машунь. Вырвалось… Падла, Петр, блин! — резко выдохнул.
А потом неожиданно взял и сгреб Машу в медвежьи объятия. У них в семье все мужчины крупными были, как и отец. А она в мать — тонкая и невысокая.
— Коля, полегче, а! — прохрипела, хоть и ясно было, что ничего плохого и в мыслях у брата не имелось. — Мне дышать нечем.
— Прости, Машунь. Не со зла, — тут же ослабил хватку. — Хреновый я брат, да? Плохо о тебе заботился. Допустил такое… Еще и против Петьки слова не говорил, когда он тебя кошмарил за Шаховца… Даже не представлял, поклясться могу! Прости… — снова крепко обнял, только теперь осторожней.
Маша растерялась, обняв брата в ответ.
Она была уверена, что Петр с Колей всем делится и у них одна тактика. А выходит… Мутил воду их старший брат. Пытался всеми управлять для каких — то своих целей и выгод? «Разделяй и властвуй» — лучшая стратегия. И не врал же конкретно, тут схитрил, там чуть приукрасил…
А Николай сейчас не притворялся и не врал. Она его хорошо знала. И вину, о которой брат говорил, действительно видела в его глазах, как и раскаяние, и самобичевание. И это смягчило ее в отношении к Коле.
— Ладно, опустим, Коль. Дело прошлое. Хотя я все равно считаю, что вы зря с Шаховцом продолжаете дела иметь. Это человек без каких-либо норм. И со смертью его партнера… Нечисто там, Коль. Да, не по этому делу суд был, но я все равно невольно влезла боком… Не чист он…
— Так, вот сюда тебе точно лезть не надо. Тем более после того, что я узнал. Не хочу тебя подставлять, Маш. Хватит, — распорядился брат, продолжая ее обнимать, но уже мягче. — Я тебя услышал и к сведению принял. Учту все, и по Петру… я проверю. Ты пока не иди на конфликт. Мириться не прошу уже… Хотя он и хочет, что бы ты помогла там в паре моментов… Но теперь… Блин, Маша, говори со мной, лады? Я, может, и не лучший брат в мире, но не хочу о том, что тебе угрожают, узнавать последним! Как помочь тогда?! — резко и шумно выдохнул. — Какого черта только Петя это от меня утаил?! — Николай снова ругнулся и растер подбородок, словно что-то в голове просчитывая. — Так, все. Ты сейчас выздоравливай. Не пропадай больше, звони! — распорядился, заметив, что она наблюдает. — Я серьезно, Маш. И я тебе денег переведу. Не спорь даже! — стоило Маше рот открыть, оборвал Коля. — Предполагалось, что это Петя делает, однако он и тут что-то мутит. А ты — часть семьи и имеешь полное право на наш доход с бюро, тем более…
— Коля, — попыталась воззвать к брату. — Мне хватает. Всего и на все. Не надо! Не хочу иметь ничего общего со всем этим…
— Нет, Маша, так не пойдет. Причем тут наши дела? Это твоя часть семейного дохода, — не согласился брат. — Ешь эклеры, знаю, что эти любишь, — перевел разговор. — Я поехал сейчас, у меня через полтора часа слушание, а столько теперь проверить нужно… Звони, серьезно, — торопливо чмокнув ее в макушку, Коля напоследок приобнял Машу за плечи и выскочил в подъезд.
Неожиданное утро. И разговор. В самом деле есть о чем подумать…
Мария взяла эклеры с комода. И вот тут ее взгляд остановился на телефоне, о котором успела позабыть…
— Уффф… — выдохнула, по — настоящему занервничав.
Ничего из этого она не собиралась Олегу сообщать. Вообще. Он и так был чрезмерно озабочен идеей ее безопасности, кажется.
— «Уффф» — это очень мягко, Машенька, — явно следя за ситуацией и с ходу раскусив ее, отозвался по связи Олег.
— Олег… — Маша схватила телефон и, переключив связь на обычную, прижала к уху. — Это все уже давно было и…
— Нам очень много надо будет обсудить вечером. Очень… — не вняв ее уверению, размеренно заметил Горбатенко. И его голос… У Маши мороз по спине прошел. — Отдохни днем, душа моя. Ночью тебе не выспаться.
— Олег, я серьезно не думаю, что это стоит того…
— Мария Ивановна, у вас все нормально? — дверь, которую она так и не заперла за Колей, открылась, и в коридор заглянул Дима.
Похоже, охранник стоял неподалеку на этаже все это время. Страховал все же. Олег…
Против воли Маша улыбнулась, кивнув Дмитрию. Махнула рукой, разрешая проходить. У охранника в руках было несколько папок и какой-то пакет. Опять еда? Олег-Олег… Но не спрашивала Диму. Вернулась к разговору с Горбатенко. А он все ещё злился.
— Машенька, а тебе не надо думать. Тебе нужно просто мне все рассказать, думать я буду, — вроде и спокойно, но с таким напряжением и гневом в голосе отрезал Олег, что она против воли вздрогнула. — И твоих мудаков-братьев я даже в километре от тебя видеть не желаю. Решу это, — еще жестче бросил…
— Олег… — голос дрогнул. И он это услышал, тяжело втянул в себя воздух, словно сбрасывая напряжение. — Не надо так. Видишь, Коля тоже не знал. И раскаивается. Не могу понять, правда, что Петр в таком случае задумал? И для чего? Я в растерянности… — потерла висок, ощущая, как от попыток разобраться появляется в голове острая боль. Не выздоровела ещё до конца, как ни крути.
А Горбатенко, непонятно как, словно бы уловил, что ей стало хуже. Поменял тон.
— Так, ты сейчас возьми у Димы завтрак и поешь, не отлынивай, — совсем другим голосом, полным слишком желанной и нужной ей нежности, распорядился Олег. — Документы… Хр** с ними, если сегодня не глянешь, не страшно. Ляг и отоспись, душа моя. Дима останется, возле дома подежурит до вечера.
— Не нужно, зачем? — растерялась Маша. — Пусть около тебя будет, лучше. Я же дома…
— Дома она… И что?! — буркнул Олег, явно еще не утихомирившись. — Да с тебя, похоже, вообще глаз спускать нельзя! Врагов не меньше, чем у меня…
Маша рассмеялась, поняв, что с этим смехом из нее и напряжение уходит.
— Ты преувеличиваешь, Олег, — кивнула Диме, который устроил папки и пакет на комоде. — Спасибо, Дима, — одними губами поблагодарила охранника, прикрыв телефон рукой.
Тот только кивнул и вышел, закрыв дверь. Что-то смотрел на своем телефоне… Неужели, Олег параллельно ему инструкции набирал? В подъезде остановился вновь? С них с Олегом станется…
— Олег, правда, Диме тут торчать совершенно незачем. Я тебе обещаю, что никого больше не впущу сегодня, — немного посмеиваясь, убеждала Маша. — А вот тебе хороший охранник нужен.
— У меня их еще пять под боком. Не считая тех, которые офис охраняют, — не торопился соглашаться Горбатенко.
— Но Дима — самый надежный и преданный, так ведь? — привела аргумент.
— Потому и хочу, чтобы он около тебя побыл, душа моя. Кому ещё доверю? — в этот раз от тона и чуть хриплого голоса Олега по ее коже мурашки побежали.
И Маша зажмурилась. Захотелось, как утром, уткнуться носом в его кожу. И ни о чем не думать…
— И по Шаховцу… Я все знать хочу, Машенька. Даже то, что ты братьям не рассказывала, ясно? Так что вспомни до вечера, — вдруг распорядился Олег.
— Тебе жить у меня придется, что бы все истории выслушать, — рассмеялась она, пытаясь скрыть, что ей неприятна тема.
— Маша, я не шучу, — не поддержал ее смех Олег, явно демонстрируя, что он предельно серьезен.
И она лишь вздохнула. Маша умела признавать поражение и понимать, когда игра не стоит свеч. Тут ей Горбатенко точно не переспорить. Не после всего, что он услышал.
Глава 7
Когда в семь вечера в домофон вновь позвонили, она даже не рассчитывала, что это Горбатенко. Знала, что Олегу освободиться в такое время почти нереально. Оторвавшись от документов, за которые все же села, пошла к двери. На экране был Дима. Что ж, он-таки оставил своего охранника здесь, хоть утром эта тема осталась открытой. Зачем только Дима сейчас поднимается, раз уж целый день не показывался ей на глаза? Тоже ведь не просто так, Маша почти поверила, что охранник уехал.
Занервничала, нажав кнопку открытия двери. В голове тут же появилась масса предположений и идей. И ни одной нормальной, главное…
Но до того, как водитель успел бы подняться на ее этаж, включился телефон.
— Да? — нервозность усилилась, когда поняла, что звонит Олег.
— Душа моя, тебе же без разницы, где болеть, правда? — Горбатенко вроде и шутил, только она слышала, что в голосе сквозит усталость.
Однако и напряжение там присутствовало. Но не критичное вроде… И не казался взволнованным или нервным.
— Да, в общем-то, — не совсем пока поняв, к чему и о чем он, согласилась. Без разницы же, правда.
— Хорошо, тебя Дима ко мне отвезет. Спасибо, — казалось, он немного расслабился и выдохнул. — Возьми, что тебе нужно… Или ничего не бери, как хочешь, — уже вроде и с улыбкой закончил. — До вечера, — Олег отключился.
А Мария пребывала в некоторой растерянности, которая никуда не делась, даже когда Диме дверь отворила. Во-первых, она очень не любила, когда ее жизнью распоряжаются вот так: позвонили, сказали, отключились. Ни объяснений, ни причин. Слишком долго жила в похожей обстановке и добивалась права не зависеть ни от кого. Но, хорошо, предположим, у него имелись для этого поводы… И она даже могла допустить, что у Олега сейчас такая ситуация, что не до пояснения причин. Однако позже собиралась все эти самые причины уточнить и выяснить. Во-вторых, хорошо, конечно, что несмотря на явные сложности со временем и ситуацией, он не отказывается от намерения провести ночь с ней, какой бы смысл Олег в это ни вкладывал.
И все-таки Маша предпочла бы, чтобы это преподносилось иначе. Не на уровне: «ты мне доверяешь или нет?» Она-то доверяла…
И ему безусловно было ясно, что доверяет? Дала сама повод и уверенность? Но ведь после подобных звонков, зная общую обстановку и ситуацию, можно такого себе напридумывать, что и поседеть от страха или волнения впору. Даже если не отличаешься богатым воображением.
Запуталась… Простуда еще соображать мешала? Ничего критичного вроде в его словах и поступке не было. Но сумбур в голове и эмоциях возник. Вместе с волнением.
— Мария Ивановна, — начал было охранник, которого она впустить — впустила, да так и не сказала ни слова, разглядывая давно темный экран смартфона.
— Я знаю, Дмитрий, — кивнула ему. — Сейчас, десять минут — и я буду готова.
Зная, что Дмитрий лучше нее самой за входом проследит и дверь закроет, пошла в спальню, чтобы хоть минимум вещей взять и лекарства. Ну, и документы, которые целый день понемногу читала… Ради Олега приходилось в такие нюансы влезать, которых она и не знала ранее. Не интересовалась, да и знать ничего подобного не желала…А теперь все мелочи и тонкости изучала, горы книг и законов перерывала, чтобы все это учитывать и ему в выигрыш обернуть. Благо с этим проблем не имелось, их законодательство позволяло «себя трактовать» так, как удобно было. Главное — убедительные факты и доказательства предоставить, опереться на хороший фундамент аргументов. Коллизии, связанные с тем, что многие давно неактуальные статьи и параграфы Кодексов никто не потрудился признать недействительными. Просто добавляли новые — хорошие и правильные, однако частенько не замечая, что статьи противоречат одна другой. И теперь Маша это все изучала до запятой и буквы.
Так что во многом Коля утром был не так и неправ, когда интересовался, почему же Горбатенко взялась помогать в том, за что братьев всегда упрекала?.. «Не зарекайтесь» — это верно кем-то очень давно замечено и сказано. Она раньше зарекалась. Теперь же… вот, вещи собирать пошла.
Пару минут задумчиво поразмышляла над тем, что именно брать и что значит его фраза «а можешь — ничего…». Взяла в итоге самый необходимый минимум, все-таки имея сомнения, что Олег даст себе и им обоим волю. Ну, и лекарства прихватила, да. То сюда их везла от него, теперь назад…
— Я готова, — вернулась в гостиную, где ее Дмитрий ждал. — Только… Дима, у него все нормально? — все же позволила уточнить то, что у самого Олега просто не успела.
Охранник скупо и вежливо улыбнулся.
— Все нормально, Мария Ивановна. Аврал только очередной, сами же знаете, как оно у нас все… — ответил вроде.
Поди только разбери: правда или нет? Но и расспросы не дадут толку, это она понимала прекрасно. Натянув поверх домашнего костюма пальто, Маша запахнула полы и пошла к двери. Сначала думала надеть что-то элегантное… Но ей все еще было плохо. И он ее уже все равно в пижаме видел. И без макияжа тоже. И даже в его же халате — растрепанную и замученную. Так что как бы догадывается, что она не всегда при параде. А Маша подозревала, что ей Олега ждать еще долго придется, так что хотелось провести это время с комфортом. И потом, домашний костюм у нее тоже был красивый, но ещё и теплый.
— Там прилично похолодало, Мария Ивановна, — Дима же как-то с сомнением посмотрел на ее наряд, не торопясь открывать дверь. — И не скажешь, что три дня назад почти восемнадцать градусов тепла было. «Бабье лето» закончилось…
Но Маша притормозила только на минуту. Пуховик у нее был еще не распакован из вакуумных пакетов, в которые она прятала теплые вещи на лето, и шубу долго доставать. Да и просто, не хотелось сейчас возиться, стоило представить, как достанет стремянку, заберется наверх шкафов… Уже устала.
— Мы же на машине? — вроде как с улыбкой поинтересовалась Маша, дав понять, что не хочет ничего менять. Но подняла воротник пальто.
Дмитрий только кивнул, похоже, признав ее право идти как хочет. Забрал совсем небольшую сумку и первым вышел в подъезд, ожидая, пока Мария включит сигнализацию.
Собственно, об отсутствии пуховика она пожалела моментально, стоило выйти из подъезда. Действительно похолодало. И ветер оказался неожиданно пронизывающим. Но машина стояла совсем недалеко от подъезда, и Мария предпочла юркнуть в теплый салон, а не возвращаться в квартиру. Дима, если и имел какие-то мысли по этому поводу, предпочел даже видом те не выдать. Но печку тут же включил на всю мощность. Хорошо, возможно, зря она так…