— У неё не было «этих дней» — говорю я.
— Откуда ты знаешь? — спрашивает он.
Я вскидываю руки вверх.
— А сам как думаешь?
Это самый дебильный вопрос.
Его грудная клетка наполняется воздухом, как будто он тяжело вздыхает.
— Я знаю, что вы занимаетесь сексом. Но иногда бывают перерывы в несколько дней… — Он останавливается на полуслове.
— Такого никогда не бывает, — заявляю я и чувствую, как мои щёки начинают гореть.
— Вы каждый день этим занимаетесь? — удивляется он, а его брови взлетают вверх.
Я не отвечаю. Просто выгибаю бровь. Я оказываюсь внутри неё почти, чёрт возьми, каждый день. Она мне необходима.
— Ясно, — говорит он. — Не было «этих дней».
— И её тошнит по утрам.
— Понятно, — произносит он и жестом показывает, чтобы я продолжал.
— И её грудь увеличилась. — Я делаю движение, как будто обхватываю ладонями её грудь и сжимаю.
— Логан, — возмущается он. — Серьёзно? — Но при этом ухмыляется и качает головой, и я тоже не могу сдержать улыбки.
— Они мои. И я могу развлекаться с ними, как хочу. — Глядя на выражение его лица, я начинаю хохотать.
— Она уже делала тест?
Я качаю головой.
— Не уверен, что она сама об этом знает.
— Так какого чёрта ты обсуждаешь это со мной, а не с ней? — Он смотрит на меня. У Пола особый талант видеть людей насквозь. Как будто он заглядывает им в душу. Но никогда не рассказывает о том, что там находит.
— Не уверен, что она хочет детей, — признаюсь я.
Он хлопает в ладоши.
— Тогда нужно было пользоваться чёртовыми презервативами.
Я провожу руками по волосам.
— Ты не понимаешь, — отвечаю ему и направляюсь к двери. Он хватает меня за плечо и заставляет повернуться.
— Так объясни, — говорит он. — Я слушаю.
— Эм боится быть матерью, — признаюсь я. Ненавижу обсуждать её дислексию у неё за спиной.
— Я видел, как она общается с Хайли. Сложно представить лучшую мать, чем она.
Моё сердце наполняется теплом от осознания того, что он, как и я, так считает.
— Похоже, теперь тебе нужно сделать две вещи, — продолжает он.
Вот почему я пришёл к Полу. Он всегда знает, что делать. Жестом прошу его продолжить.
Он поднимает вверх один палец.
— Во-первых, тебе нужно купить ей чёртов тест.
«И?» — спрашиваю я.
— Во-вторых, тебе нужно её успокоить. — Он садится. — Понимаешь, она напугана. И твоя задача — поддерживать её. Предлагать всё, что ей нужно.
— Но я понятия не имею, что ей нужно! — выкрикиваю в ответ.
— Она нуждается в тебе, придурок. — Он улыбается. — И нужен ей только ты. Иногда, когда я смотрю на то, как вы счастливы вместе, мои внутренности скручивает от зависти. Ты это знал?
Нет. Даже понятия не имел.
— С самой первой встречи ты понимал, что она та самая. И она чувствовала то же самое. Вы двое созданы друг для друга. Так что иди к ней и будь тем, кто ей нужен. Будь собой. Ты — это всё, что ей когда-либо было нужно, сукин ты сын.
Он прав. Вместе мы сможем справиться с чем угодно.
— Мне нужно увидеть Эмили.
Пол похлопывает меня по плечу.
— Купи тест по дороге домой, — напоминает он. — А потом напиши мне, как всё прошло.
Я киваю и заключаю его в объятия. Сначала он выглядит удивлённым, но потом обнимает меня в ответ. Когда Пол меня отпускает, я берусь за дверную ручку. Но брат меня останавливает.
— Ты полон надежд, да? — спрашивает он.
Я киваю, и мои губы расплываются в широкой улыбке.
— Если она беременна, я буду самым счастливым человеком на свете.
— Да ты везучий сукин сын. — Он ухмыляется и жестами говорит: «Удачи».
«Спасибо, — показываю я в ответ. — Позже тебе напишу».
Я выхожу, остановившись на минутку, чтобы поболтать с Сэмом и Питом. Потом забегаю в аптеку, дабы купить тест, и иду домой, надеясь, что Эмили уже там.
Открываю дверь, и она вскакивает с дивана, на котором сидела до моего прихода. Я прячу коробку с тестом за спину.
— Привет, — произносит она.
— Ты в порядке? — спрашиваю её.
Она нервничает и заламывает руки, а потом говорит:
— Думаю, нам нужно заканчивать с нашей помолвкой.
И моё чёртово сердце перестаёт биться.
Эмили
Он выглядит так, будто его ударили.
— О боже, — выдыхаю я. И пытаюсь приблизиться к нему, чтобы заключить в объятия.
Он отталкивает меня, а его лицо мрачнее тучи.
— Что? — спрашивает он.
— Ох, я неправильно выразилась, — объясняю ему.
Он сильно сжимает моё плечо — так сильно, что я слегка вскрикиваю. Но больше всего я боюсь взглянуть ему в глаза. Логан может быть напористым, но это другое. Сейчас его гнев направлен на меня.
— Лучше бы тебе выразиться правильно, — огрызается он.
Схватив меня, Логан бросает на пол пакет из аптеки, и я гляжу на него как идиотка. Он один в один похож на тот, который я только что запихнула между подушек дивана.
— Что это? — спрашиваю я, показывая на пакет, словно на змею, готовую укусить меня в любой момент.
— Почему ты хочешь положить конец нашей помолвке? — отвечает он вопросом на вопрос. Потом снимает пальто и вешает его на крючок рядом с дверью. — О чём ты, чёрт возьми, думаешь, Эм? — Его трясёт, и тут я понимаю, что натворила.
— Ох, я не имела в виду расстаться, Логан, — говорю ему. И с моих губ срывается нервный смешок.
— Мне не до смеха, — отвечает он.
Я заламываю руки.
— Я просто имела в виду… может, мы могли бы… могли бы пожениться. Ну, в ближайшее время.
Мы постоянно говорим о свадьбе, но ни один из нас особо этого не хочет. Мне не нужна пышная и торжественная церемония, а он предпочёл бы избежать толпы гостей. И мы всё откладываем.
— Почему? — спрашивает он.
Я подхожу к дивану, беру пакет, который выглядит точно так же, как и его, и протягиваю ему. Он заглядывает внутрь и выдыхает со звуком, похожим на сдувающийся воздушный шарик. А потом начинает хохотать. Когда Логан смеётся, какая-то частичка меня разрывается от ощущения абсолютного счастья. Когда он радуется, всё внутри меня начинает сиять. Знаю, это звучит глупо, но так и есть.
Он поднимает с пола свой пакет и протягивает его мне. Разворачиваю белую бумагу и заглядываю внутрь. И тоже широко улыбаюсь. Он смеётся, заключает меня в объятия и начинает кружить.
— Я чертовски сильно люблю тебя, — говорит он мне на ушко.
— Как ты узнал? — удивляюсь я.
— Я знаю твоё тело, Эм, — мягко отвечает он. А потом обхватывает руками мои груди, задевая внезапно затвердевшие соски. — Твои груди увеличились, и ты не стала есть пирог.
Он усмехается.
— И у меня задержка, — признаюсь я.
— Давно? — спрашивает он.
— Месяца полтора.
— Так я и думал. — Он как дурак улыбается и показывает большим пальцем в сторону ванной. — Иди и пописай на эту чёртову палочку, Эм, — говорит мне, начиная открывать одну из коробочек, и машет рукой, чтобы я шла за ним. Логан даже не выходит за дверь, пока я писаю на этот дурацкий тест. Он просто остаётся рядом. Я кладу палочку на раковину и ощущаю необычайную лёгкость на сердце. Мою руки и смотрюсь в зеркало, чтобы убрать с лица волосы. Нервно грызу ногти и жду.
Логан встаёт позади меня и изучает моё отражение в зеркале, а я вспоминаю момент, когда он впервые так на меня смотрел. Мы были в уборной ресторана, и он только что первый раз меня поцеловал. Он взглянул в мои глаза в отражении, и я пропала. Я принадлежала ему с того момента, как он показал свою татуировку, которая отпирала мой мир. И с тех пор ни разу об этом не пожалела.
— Тебе страшно? — спрашивает он, убирая в сторону мои волосы и целуя шею.
— Было, — признаюсь я. Он следит за моими губами в зеркале. — Но уже нет. Теперь, когда ты здесь, всё хорошо.
Он дарит моей душе покой. Он — всё, что мне нужно. Я кладу руку на свой живот. Возможно, там живёт частичка нас обоих.
Он берёт тест и несколько секунд на него смотрит, а потом переводит взгляд на меня. В его глазах появляются слёзы, но он берёт себя в руки. А потом кивает. Едва заметное движение. Всего одно. Я падаю в его объятия и всхлипываю, уткнувшись в его плечо.
— У нас с тобой, Эм, будет ребёнок, — мягко говорит он.
Он приподнимает меня, держа руками за попу, и я обвиваю ногами его талию. Логан несёт меня в спальню и снимает через голову мою футболку. Потом ловко расстёгивает лифчик и опускает меня на кровать. Он возвышается надо мной, снимая с меня брюки, а затем и трусики, пока я не оказываюсь полностью обнажённой.
Я не шевелюсь, потому что моё сердце переполняет счастье, а кровь стучит в ушах. Освободившись от своей одежды, он возвращается ко мне, но не целует меня в губы. Вместо этого Логан опускается на колени и покрывает поцелуями мой живот. Он приподнимает меня и опускает чуть выше на кровати, чтобы ему было удобнее.
— У нас с тобой, Эм… — повторяет он, а его пальцы легонько щекочут мой живот.
Он по-прежнему плоский. Срок ещё слишком маленький, чтобы было заметно, но я тронута тем, с каким трепетом и нежностью он к нему прикасается. Его ладонь опускается на мой живот, и я накрываю его руку своей.
— Логан, что, если наш малыш будет таким же, как я? — спрашиваю его, и мой голос внезапно надламывается. — Я никогда не смогу прочитать ему сказку перед сном.
Он берёт мою руку и прижимает её к своему сердцу.
— Но я-то могу. — Зажмурившись, он делает глубокий вдох через нос, а потом его голубые глаза смотрят прямо на меня. — До встречи с тобой, Эм, у меня даже не было голоса, — говорит он. — Ты дала его мне. Так позволь мне им воспользоваться. Я буду ему читать. Буду читать до тех пор, пока горло не начнёт гореть.
— А что буду делать я?
Он нежно улыбается.
— Ты будешь делать то, чего я не могу. Будешь ему петь. Познакомишь малыша с музыкой. Мне это не под силу. — Это правда. Логан может чувствовать ритм, но не более того. Он никогда не оценит музыку так, как может оценить слышащий человек. — Мы дополняем друг друга, Эм, — продолжает он. — Так было всегда. Ты ударила меня по лицу, потому что я был придурком, но в то же время ты заставила моё сердце трепетать, и я тебя хотел. Хотел всю тебя.
Он поднимает мою ногу, подносит её к своему рту и начинает прокладывать дорожку поцелуев от лодыжки до колена. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я закидываю вторую ногу ему на плечо. Он ухмыляется и прижимает их к моим плечам, погружаясь в меня одним медленным толчком. Если бы сейчас я повернула голову, то могла бы дотронуться губами до лодыжки.
Он берёт меня медленными, ленивыми движениями, пока я не начинаю хныкать и ёрзать под ним.
— Что-то не так? — поддразнивает Логан. Ему прекрасно известно, что я ненавижу медленно и спокойно. Он толкается в меня, и я приподнимаю попу как можно выше, чтобы ощутить каждый его божественный сантиметр.
— Ещё, — хнычу я. Он целует мою лодыжку и раздвигает мне ноги, опуская их на кровать по бокам от себя. Я сжимаю его плечо, и он переворачивает нас, но наши тела всё ещё соединены. Вот такие мы с Логаном — связаны в самых простых вещах. Так всегда было. И всегда будет.
— Воспользуйся мной, — дразнит он. — Возьми меня так, как тебе этого хочется.
С ленивой ухмылкой на лице он убирает руки за голову, разведя в стороны локти. Я сжимаю его внутренними мышцами, и его глаза закрываются.
— Что-то не так? — ласково интересуюсь я, поднимаясь и опускаясь на нём быстро и глубоко.
— Слишком хорошо, — закрыв глаза, стонет он. — Слишком узко. Слишком сильно.
Он кладёт руки на мои бёдра, тем самым останавливая меня, и крепко держит.
— Ты сможешь так делать, когда в твоём животе вырастет мой ребёнок? — мягко спрашивает он. А его большие пальцы рисуют круги на моих бёдрах.
— Ты имеешь в виду, когда я стану совсем толстой? — со смехом поправляю я, и он морщится от того, что я его сжимаю.
— Не толстой, Эм, — отвечает он, обхватывая руками мои груди и легонько их сжимая. — Наполненной нами, — шёпотом произносит он.
— Полегче, — жалуюсь я. — Они немного болят.
Он поднимает глаза и хмурится.
— Правда? — спрашивает меня, но не прекращает ласкать большими пальцами набухшие вершинки. А потом тихо произносит: — Прости, что им больно.
Он обращается с моим телом так, как будто впервые его видит.
— Просто будь поаккуратнее, — отвечаю я.
Он сдавленно смеётся.
— О, и это говорит женщина, которая не любит нежно и медленно. Ты уж определись.
Я сразу начинаю двигаться, мои движения длинные, уверенные и быстрые, и с каждым разом я всё глубже и глубже вбираю его в себя. Он протягивает руку к моим складочкам и делает то, в чём реально хорош. Он ласкает мой клитор и находит ритм, который мне нравится. Мои ноги начинают дрожать, и мне приходится упереться ладонями в его грудь.
— Логан, — со стоном произношу я.
— Сейчас, — умоляет он. — Пожалуйста, кончи. Я долго не продержусь.
Он не разрывает зрительного контакта. Как и всегда, он наблюдает за моим телом, отмечает вибрацию моего горла, прерывистое дыхание, дрожь моих бёдер.
— Уже, — отвечаю я, и моя спина изгибается дугой с силой, сопоставимой с моими чувствами к нему. Я кончаю, двигаясь на нём, и одновременно он пульсирует подо мной, изливаясь в меня с громким стоном.
Я падаю ему на грудь. Его руки медленно поглаживают мою спину, вверх и вниз, туда и обратно. Потом он переворачивается и ложится на меня. Прикладывает ухо к моему животу и смотрит на меня.
— Там растёт частичка нас двоих, — с волнением произносит Логан.
Пробегаю пальцами по его волосам и улыбаюсь.
— Ага, — отвечаю ему. — Я знаю. — Тяну его за волосы, вынуждая посмотреть на меня, и спрашиваю: — Ты счастлив?
Взгляд его голубых глаз такой глубокий и чистый, что я нисколько не сомневаюсь в его искренности.
— Счастливее и быть не могу, — говорит он. А я ему верю. И всегда верила, даже тогда, когда он не мог поверить мне. — Что ты будешь делать с учёбой? — интересуется он.
— Мы что-нибудь придумаем, — отвечаю я. — Как всегда.
— Ага, — вздыхает он. Его глаза закрыты, а ухо прижато к моему животу, как будто он пытается услышать звуки новой жизни, растущей внутри.
Там растёт новая жизнь. Наша. Общая.
— Давай поженимся? — выпаливаю я.
Он кивает и тянется, чтобы поцеловать меня.
— Давай, — соглашается он. И я ни на секунду не сомневаюсь, что он в самом деле этого хочет.
Пит
Рейган прибьёт меня, когда вернётся домой и увидит здесь всех этих ребят. Я знал, что придёт Гонзо, потому что он звонил и спрашивал, можно ли ему провести вечер с нами. Иногда он так делает. Мне действительно нравится этот паренёк, так что его присутствие совсем не напрягает. Но он, должно быть, позвал свою девушку, которая приходится младшей сестрой Эдварду, парню, которого я встретил в тюрьме, и они оба направляются к нам. А я почти уверен, что Рейган хотела провести тихий вечер дома, особенно учитывая, что завтра нам придётся почти целый день общаться с моей семьёй.
Достаю из холодильника виноград и мою его, потому что у Гонзо нереальный аппетит. Иногда кажется, что у этого парня глисты. Ему сейчас шестнадцать, и он наконец-то достиг пика своего роста. Он начинает закидывать виноград в рот, как только я ставлю его на стол.
«Спасибо», — показывает он жестами и ухмыляется.
— Как идут дела со Сьюзен? — интересуюсь я.
Он краснеет и глотает виноград.
— Настолько хорошо, да? — подкалываю я и ласково похлопываю его по плечу.
«Она отличается от других», — показывает в ответ. Он не может говорить из-за трахеостомической трубки и уже много лет пользуется инвалидным креслом, но соображает очень шустро.
— Отличие — это хорошо, — говорю я и приподнимаю бровь, ожидая, подтвердит он мои слова или опровергнет. — Ты её уже поцеловал? — выпытываю я и пододвигаю табурет, чтобы сесть поудобнее.