— Нет! Не могу подвергать тебя такой опасности, Димчик…
С этими словами Алена первая быстро запихнула свой кусочек мяса в рот. Ненадолго зажмурилась. Потом открыла глаза. Жевала она долго, задумчиво глядя в одну точку.
— Тщательно пережевываешь? — спросил я. — Хочешь распробовать?
— Если честно, просто не могу проглотить! — с кислым выражением лица призналась Алена.
— Все настолько плохо?
Наконец, Алена проглотила мясо и потянулась за своим бокалом.
— Господи, это ж надо так пересолить!
— Влюбилась что ли? — рассмеялся я.
Девушка быстро взглянула на меня и виновато проговорила:
— Может, суши закажем?
Я пожал плечами.
— Давай! Мне без разницы…
— Вот что я умею делать просто виртуозно, — проговорила Алена, потянувшись к телефону, — так это заказывать еду на дом!
— У меня, кстати, это тоже отлично получается! — улыбнулся я.
Спустя сорок минут мы заполучили долгожданный набор роллов. Вооружившись палочками, приступили к ужину. Ели молча, но при этом не чувствуя неловкости. С улицы, словно с южной набережной, по-прежнему доносилась живая музыка. Было уютно. И так по-настоящему.
— Когда допьем вино, предлагаю новый спор, — все-таки решил я прервать тишину.
— Это еще какой? — тут же насторожилась Алена.
— Спорим, что можно достать пробку из пустой бутылки, не разбивая ее?
Алена звонко рассмеялась:
— Ну уж нетушки! Здесь ты меня не проведешь! Я знаю, это старый прикол…
— Вот как, — удивленно произнес я.
— Неужели ты не заметил, что я тоже люблю спорить? — удивилась Алена.
— Не только спорить, но и проигрывать, — не смог удержаться я от колкости. Все-таки Грохольская уже два раза проспорила мне…
Алена тут же кинула в меня смятую бумажную салфетку.
— Перестань! — жалобно произнесла девушка. — Просто мне в последнее время не везет… Поэтому я решила завязать со спорами. Глупая это затея. Ничего хорошего из этого не выходит…
По-моему, мой спор обернулся очень даже хорошо. Сейчас сижу напротив самой красивой и необычной девушки, которую только встречал.
— А как друзья относятся к твоим пари? — спросил я.
— Лучшая подруга поддерживает. И сама чаще всего меня на подобное разводит, — Алена улыбнулась. — Папа подтрунивает, что я никогда не повзрослею. Мама ахает и хватается за голову!
Алена округлила глаза и зацокала языком, изображая, по-видимому, свою мать. Затем Грохольская рассмеялась.
— А вообще говорю тебе, споры — это ерунда, — продолжила девушка, внезапно став серьезной. — Особенно, когда они строятся на обмане. Тут можно столько дров наломать…
Алена замолчала. А я замер с палочками в руках. К чему она ведет? Я напрягся. Казалось, сейчас она произнесет что-то вроде: «Ну, вот ты и попался, господин Чудиковище… Признавайся, что вы с Яриком задумали? Зачем поспорили на меня?». Грохольская по-прежнему выглядела какой-то отстраненной.
— Да, обманывать — не очень хорошо! — откашлявшись, негромко произнес я. Кажется, попался.
— Тоже так считаешь? — подняла на меня глаза Алена. — Особенно лгать человеку, который тебе искренне нравится…
Мне уже было не по себе. Как она догадалась? Что ж, кажется, пора во всем сознаться. Но Алену словно прорвало:
— Это так подло и эгоистично вести двойную жизнь. И уже даже не забавно! Чем я лучше бывшего? Хорошо, что ты никогда не был в такой ситуации…
— Никогда не был? — эхом откликнулся я. Ничего не понимаю. — А что натворил твой бывший?
— Ой, лучше не спрашивай! — поморщилась Алена. — В сердцах про него ляпнула. До этого лгуна мне как до Китая пешком… До встречи с ним ни разу не чувствовала себя такой использованной. Ненавижу обманщиков! Оттого и еще печальнее, что я…
Алена снова замолчала. Словно не могла подобрать слов, чтобы описать все свое возмущение. Что «я…»? «Я вновь вляпалась в обман»? Так, кажется, мой спор принял не самый приятный оборот. После такой ярой обличительной речи как-то неудобно начинать свою исповедь на тему «Я не совсем такой, каким представился тебе в день нашего знакомства».
— Ладно, все мы не без греха… Всякие бывают обстоятельства, — осторожно начал я.
— Нет этому оправдания! — запротестовала, в свою очередь, Грохольская.
— Воу, не горячись ты так! — немного опешил я. — О’кей, обманывать плохо, я согласен!
— Ты тоже не любишь обманщиков? — спросила меня Алена.
— Я готов сжигать их на костре, — угрюмо отшутился я. И как теперь лучше сознаться в содеянном? Обманщик-то в этом случае я. — Тогда, может, пока переведем тему разговора?
Алена еще несколько секунд колебалась, будто решаясь что-то мне еще высказать, а затем утвердительно кивнула.
— Я ведь уже говорила, что жуткая трусиха?
— К чему ты ведешь?
— Ладно, ты прав! Не будем портить вечер! — согласилась она. — Выйдем на балкон? В этот час там просто волшебно.
Мы вышли на просторную лоджию. Отсюда открывался отличный вид на вечерний город. И ночное небо так близко от нас раскинулось безмятежным черным океаном, что, казалось, стоит только протянуть в открытую форточку руку, и можно потрогать его.
Некоторое время мы простояли молча. Каждый разглядывал в высокие панорамные окна суетную вечернюю жизнь и думал о своем. Затем я заметил в углу большой клетчатый плед.
— Я возьму?
— Что? Плед? — удивилась Алена. — Да, конечно.
Я бросил его возле стены и первым сел на пол. Похлопал ладонью рядом с собой.
— Давай сюда свой бокал…
Немного поразмыслив, Алена приняла мое приглашение. Мы сидели, прижавшись спинами к стене, чуть нагретой за день солнцем. Время рядом с Аленой летело так стремительно, что становилось не по себе. Мы много болтали. Время от времени я без стеснения сбоку заглядывал Алене в глаза и чуть заметно улыбался. Было хорошо. Вдалеке под нами на широком проспекте плескался свет от фар. В депо неспешно двигались последние троллейбусы. А мне хотелось запомнить в мельчайших деталях все, что происходило со мной сейчас. Ее улыбка. Платье с открытыми плечами. Запах цитрусовых духов. Блеск глаз.
Внезапно Алена вскочила на ноги.
— Я сейчас! — быстро произнесла девушка и, едва не сбив свой пустой бокал, выбежала с лоджии.
Вернулась она с блокнотом и ручкой.
— Что ты хочешь делать? — заинтересовался я, глядя на Алену снизу вверх. Та, в свою очередь, вырвала несколько листков. Затем снова уселась рядом со мной, поделила листочки еще на несколько частей.
— Загадай персонажа и приклей мне его на лоб! — протянула она ручку и клочок бумаги.
— Ты серьезно? — удивился я. Такая интимная обстановка, а Алена…
— Конечно, серьезно! — нахмурилась Грохольская. — Я, если ты не заметил, никогда не шучу!
— Точно! — кивнул я, принимая из рук девушки ручку с бумагой.
Отвернувшись, быстро нацарапал на листочке фамилию и протянул его Алене. Грохольская, зажмурившись, послюнявила бумажку и, звонко шлепнув ладошкой по лбу, наклеила ее.
— Вообще я бы мог просто загадать персонажа, — проговорил я. — Мы здесь все равно вдвоем…
— Димчанский, не умничай! — поморщилась Грохольская. — Ты бы мог потом запросто передумать, чтобы меня наколоть! А так — все задокументировано!
Алена важно указала пальцем на лоб.
— И заверено нотариусом, надеюсь? — подсказал я.
Алена только отмахнулась.
— Ита-а-к! — девушка довольно потерла ладони. — Начнем! Я человек?
— Да!
— Я женщина?
— Нет!
— Я мужчина?
— Просто бинго!
Алена шутливо ударила меня ладонью по плечу.
— Я молодой?
— Не совсем…
— Я актер?
— Нет!
— Я певец?
— Нет!
— М-м-м, я политик?
— Да!
— Я президент?..
После того, как Алена угадала персонажа, она заставила меня написать нового героя. Потом еще, и еще раз… Девушка, дурачась, задавала такие глупые наводящие вопросы, что я не мог сдержать смех. Мы так громко хохотали, что в какой-то момент мне показалось, что я могу охрипнуть. Всякий раз, отгадывая персонажа, Алена радовалась, словно ребенок.
— Обожаю эту игру! — веселилась Грохольская.
— Загадай и мне кого-нибудь! — попросил я.
— Ладно, сейчас…
Алена стала задумчивой. Затем лицо ее просветлело, и она быстро что-то настрочила. Я не смог сдержать улыбку. Все эмоции этой девушки были всегда написаны на лице… Кажется, она даже не умеет врать или просто лукавить. Такая искренняя и забавная Алена Грохольская. Почему я тебя не встретил раньше?
— Трам-пам-пам! — злорадно проговорила девушка, когда я сидел перед ней с наклеенной на лоб бумажкой. — Задавай свой вопрос!
Алена расположилась напротив, всего лишь в нескольких сантиметрах от меня. Ее близость пьянила не меньше, чем допитое красное вино…
— Я влюблен? — серьезно спросил я.
— Что? — растерялась Алена. За спиной девушки находился целый город. С горящими огнями и спокойным звездным небом над черными крышами.
— Я абсолютно влюблен? — решил уточнить свой вопрос.
— Дим, я не понимаю, — еле слышно проговорила девушка. — Ты сейчас серьезно?
— Если ты не заметила, я никогда не шучу, — повторил я фразу Алены, глядя ей в глаза.
Я даже не помню, в какой момент мы начали целоваться. На лоджии в это время было уже совсем темно. Сначала я взял Алену за руку, коснулся губами ее запястья, а затем притянул девушку к себе. Мы целовались в темноте, практически на ощупь. И никогда прежде поцелуи не действовали на меня так крышесносно. И пульс, подобно взрывам фейерверков, гремел в висках.
— Дим? Дим? — оторвавшись от наших поцелуев, горячего прошептала Алена.
— Что такое? — из-за возбуждения я не мог сосредоточить свой взгляд на девушке. — Мы сильно торопимся?
Алена отрицательно покачала головой и, обхватив руками мою шею, на сей раз первой начала меня целовать. Потом все же остановилась и произнесла мне в губы:
— Бфитни Спифс!
— М-м? — промычал я, одновременно улыбаясь и целуя Алену.
Девушка снова отстранилась.
— Ты — Бритни Спирс! — со смехом проговорила она, отклеивая с моего лба бумажку. — Я ее загадала!..
— Ч-ч! — шикнул я на Алену. — Не отвлекайся!
Та послушно закивала. Я продолжил с напором целовать девушку, крепко прижимая ее к себе. Я влюблен. Я абсолютно влюблен. Черт возьми! Такая красивая, такая искренняя и такая забавная Алена Грохольская. Почему я не встретил тебя раньше?
Глава 15
Алена
Я вышла из душной аудитории и, обмахиваясь зачетной книжкой, словно веером, вприпрыжку направилась к друзьям. Ксеня и Петька дожидались меня, устроившись на широком подоконнике. В это время в корпусе было тихо — шли занятия. Я, не сдержав эмоций, пискнула от восторга. На весь пустой коридор.
— Сдала? Горошкина, ты сдала? — соскочила с высокого подоконника Царева. — Поверить не могу! Ты же не готовилась?
— Билет удачный попался! — ответила я, пританцовывая рядом с подоконником.
— Вот что чудик чудотворящий с людьми делает, — проговорил Петька.
— Ага, — откликнулась Ксеня. — Тут всю ночь готовишься и со скрипом сдаешь, а Горошкина… Суши с парнем ест, на следующий день с ним же шастает по паркам, на каруселях катается, еще и зачет получает!
— Не завидуй, Царева! — легонько ударила я Ксеню по голове зачеткой.
— У Аленки теперь есть собственный муз, — проговорил Петя. — Умный такой, в очках!
— Ты давненько не видел моего чудика! — проговорила я. Вспомнила, какой Дима красивый… И забавный. И добрый. И милый. И самый лучший…
— У-у-у, — перебила мои мысли Ксеня. — Петро, ты видал когда-нибудь нашу Аленку с такой блаженной физиономией?
— Разве что с подносом в руках в столовке, — тут же нашелся Петя. — Когда гуляш на второе выбирает…
— Ненавижу вас! — запыхтела я. — Нет, чтоб порадоваться за человека!
— Горошкина, мы очень за тебя рады! — Ксеня подошла ко мне и крепко обняла. — Ты такая смешнючая, когда влюбляешься!
Констатация этого факта меня смутила. Хотя чего скрывать… Даже папа заметил, что я в последние два дня сама не своя. Правда, при этом он уточнил, не болит ли у меня голова… или живот… Я ответила, что живот у меня, действительно, крутит. Бабочками. Мой ответ озадачил родителя.
— Ну, раз все отстрелялись… — Спрыгнул с подоконника Петька. Друг подошел к нам и тоже обнял. Так мы и стояли в конце коридора, словно команда, только что забившая гол. Затем Петя резко отстранился: — Ладно, я пойду!
— Какие-то дела, Петюнчик? — насмешливым тоном поинтересовалась Царева.
— Ну, да. Договорился отцу сегодня днем в гараже помочь, — пробормотал Петя. — Надо кое-какие вещи перетаскать…
Ксеня тут же ущипнула меня за руку. Будто я сама ничего не понимала…
— Ну, давай. Помогай! Наш силач! Наверняка отец сам не справится… Все-таки он у тебя такой хрупкий.
— Хрупкий? — переспросил парень. Уж кого, кого, а Петькиного отца точно хрупким не назовешь…
Теперь настала моя очередь щипать Цареву. И чего она к Пете пристала? Нужно ее срочно на что-нибудь другое отвлечь…
— Гуляй, Петро! — выдохнула Ксеня. — Больно ты нам нужен…
Я в знак согласия закивала. Петя обрадовался и, помахав нам на прощание, помчался по пустому длинному коридору.
— Петька! — заорала внезапно Царева. Друг резко затормозил и обернулся. Я тоже напряженно уставилась на Ксеню. — Тетрадь по диалектологии завтра не забудь! К зачету как готовиться прикажешь?
Петя показал большой палец и поспешил к лифту.
— Ты чего опять к нему прицепилась? — тут же обратилась я к Царевой. — Сама же сказала, что тебе все равно на него и на Свету…
— На них все равно! — согласилась Ксеня. — А вот то, что они нас с тобой за дурочек держат… И ничего не рассказывают!
— Не хотят, да и не рассказывают! — проворчала я. Ведь и сама, как оказалось, не из самых честных девочек. — Значит, есть у них на то причины!
— А ты Петькин адвокат что ли? Меня бесит, что они свои встречи скрывают! Ведь раньше всегда мне все рассказывали! — не унималась Царева. Господи! Чем бы занять ее мысли?
— Ты невозможная, непроходимая просто дурища! — сердилась я. Наверное, мы бы сильно повздорили, если б над головами не раздался пронзительный звонок. Из аудиторий тут же повалили многочисленные студенты. В коридоре раздался монотонный гул голосов.
Царева взяла с подоконника учебники и вздохнула:
— Ладно, еще ссориться из-за этих конспираторов… Пойдем!
Мы тоже неспешно двинулись по коридору. Лифт дожидались вместе с двумя девчонками в симпатичных летних сарафанах. Я некоторое время без стеснения пялилась на них, а затем мне в голову пришла одна идея… Заодно и Цареву отвлеку от ее печальных «собаканасеннеческих» дум.
— Слушай, пойдём вечером за шмотками? — предложила я.
— За шмотками? — удивилась Ксеня. — Честно сказать, странно слышать подобное предложение от тебя, Горошкина…
— А что? — пожала я плечами, заходя в лифт вместе с двумя девчонками в светлых летних нарядах. — Я до сих пор не потратила деньги, которые мне бабуля на восьмое марта присылала, прикинь?..
— Вот так выдержка! Тебе бы в книгу рекордов эту инфу чиркнуть…
— Я теперь подумываю себе платье купить! — Пропустила я замечание подруги мимо ушей.
Ксеня с удивлением покосилась на меня.
— Ален, если сейчас этот лифт сорвется с троса, и мы со страшным визгом полетим в шахту вниз, то только по твоей милости…
Теперь на меня косо смотрела не только Царева, но и все люди, которые ехали с нами в кабине. Словно я какая-то террористка.
— Хочу себе какое-нибудь платьишко прикупить, — невозмутимым веселым голосом нарушила я тишину в лифте.
Ксеня схватилась за сердце:
— Ты так не шути!
Какие шутки? У меня из головы не выходили слова Димы о том, что мне, как оказалось, очень идет женственность…
Мы вышли из лифта и направились к выходу из корпуса.
— Но ты ведь не носишь платья! — не унималась Царева.
— По твоей милости в последнее время очень даже ношу! — развела руками я.