Вау, Брукс.
Он выглядел лучше, чем я могла себе представить. В животе запорхали бабочки, и я провела пальцами по своим спутанным волосам.
Я улыбнулась.
Он улыбнулся в ответ — как всегда, левым уголком рта.
Я подумала: знает ли он?.. Знает ли, как кружится у меня голова при виде его улыбки?
— Можно мне войти? — спросил он, засовывая руки в карманы.
Я кивнула. Всегда.
Он вошел в мою комнату и, подойдя к окну, взглянул на задний двор, где Шерил писала кому-то сообщение, быстро перемещая пальцы по экрану телефона. Через секунду телефон Брукса издал звуковой сигнал.
— Она уже злится, что я опаздываю, — объяснил он, покачиваясь взад-вперед. Телефон пропищал еще дважды. — Это семнадцатое сообщение от нее.
Я взглянула вниз на свою сестру, которая собиралась пойти с Бруксом, чтобы просто позлить меня. Почему-то ей становилось легче на душе, когда она видела, насколько мне плохо от того, что я не могу разговаривать и выходить из дома.
— Я не хотел с ней идти, — пояснил Брукс. Он повернулся ко мне и нахмурился. — После того, как Лэйси сказала, что между нами все кончено, я вообще решил остаться дома. Поиграть в какую-нибудь видеоигру. А может, прийти сюда, сыграть для тебя на гитаре или что-то в этом роде. Но Шерил без умолку твердила мне, насколько для тебя важно, чтобы я пошел с ней.
Я приподняла бровь.
Он усмехнулся.
— Да, я должен был догадаться.
Мы немного помолчали, наблюдая за паникой Шерил и за Келвином со Стейси, ушедших с головой в свою любовь. За окном кружилось несколько птиц, и Брукс протяжно вздохнул.
— Как думаешь, Келвин и Стейси знают, что они до противного идеальная пара?
Я кивнула, и он рассмеялся.
Да, они знали.
— Мы с Кэлом выступаем сегодня на выпускном. Он говорил тебе?
Говорил. Годами слушая, как они репетируют в родительском гараже, было бы потрясающе взглянуть на них на сцене сегодня вечером. Мечтать не вредно.
— Знаешь, если ты хочешь увидеть наше выступление, Стейси может записать его и переслать тебе.
Я взяла его за руку и дважды сжала ее. Да.
В ответ он тоже сжал мою руку. Да. Да.
— Потанцуешь со мной, Мэгги Мэй?
Я повернулась к нему, и его щеки вспыхнули. Взглянув на его губы, я пыталась выяснить, не померещились ли мне слова, слетевшие с них. Издав нервный смешок, он нервно прикусил нижнюю губу.
— Я имею в виду… ты не обязана. Прости. Это было глупо. Я просто… Ну, со мной рассталась Лэйси, тут еще Шерил, как… как Шерил, и я подумал, что в день моего выпускного было бы неплохо потанцевать с тем, кто мне действительно дорог.
Я едва могла дышать и чуть не выронила книгу из рук, когда мои испуганные глаза встретились с его взволнованным взглядом.
Я никогда не танцевала. И даже не представляла, как это делается. О танцах на выпускных балах я знала только из книг: два человека в объятиях друг друга становятся практически единым целым.
— Ты не обязана. Прости, — Брукс закашлялся и, отвернувшись к окну, пробормотал слово «идиот» — было совершенно ясно, что это он о себе. Я положила книгу на подоконник и кивнула. Должно быть, он краем глаза наблюдал за мной, потому что, поворачиваясь ко мне, расплылся в улыбке и спросил:
— Да?
Да.
Я пригладила руками свои растрепанные волосы. По коже побежали мурашки. Мое длинное, до пят, белое платье и близко не стояло с нарядами Шерил и Стейси. На лице не было макияжа, а моему бледному, как смерть, телу недоставало изгибов. Но Брукса, похоже, это не волновало. Он всегда смотрел на меня так, что я, несмотря ни на что, чувствовала себя полноценной.
Он повернулся ко мне и улыбнулся.
— Можно твою руку?
Я протянула руку, и он, открыв коробку с бутоньеркой Шерил, надел мне ее на руку.
— Хотя бы на время, понимаешь? Чтобы все стало более правдоподобным.
Он вытащил из кармана iPod и просмотрел плейлист, после чего остановил свой выбор на одной из песен. Протянув мне один наушник, он взял себе второй, а затем нажал на кнопку воспроизведения и сунул плеер в задний карман брюк. Я приподняла бровь, не понимая, что за песня звучит.
— Я недавно написал ее и сыграл акустику. Здесь просто инструментальная музыка. Никто еще не слышал ни музыки, ни текста, но, я считаю, ты должна это услышать именно сейчас. Потому что я писал ее для тебя.
Кажется, сейчас я упаду в обморок.
Мне уже она нравилась.
Брукс подошел ко мне и протянул руки. Я шагнула навстречу, он прижал ладони к моей пояснице и притянул меня ближе. Я обняла его за шею. Его кожа пахла медом и кремом для бритья — мой новый любимый аромат. Если это сон, то, клянусь, я навсегда отказываюсь просыпаться. Мы начали покачиваться в такт музыке, и он прижал меня крепче. А потом запел.
Так горько плача на моей груди, ты рвешь мне душу.
Ты так слаба, как палый лист в течении реки.
Всем сердцем ждешь ответа тишины, сковавшей душу,
Безмолвно просишь: — Я тону, устала, помоги!
От звука его голоса у меня в груди защемило. Его губы почти касались моих, его слова обволакивали меня. Я почувствовала на своих губах его легкий вздох, а затем ощутила, как дрожащими пальцами он коснулся моей спины.
Я чувствовала его душу и прижималась к нему всем телом, не отрывая взгляда от его поющих губ. Брукс…
Я буду якорем надежным для тебя
И удержать смогу всегда во тьме ночной.
В потоке черной грусти встану, как стена,
Прижму к себе и подарю тебе покой.
Я буду светом маяка в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо, ведь я с тобой.
Я буду якорем твоим — доверься мне.
Ведь только вместе можно выиграть этот бой.
Он сводил меня с ума. Его объятия, прикосновения. Его голос, слова. Всем своим существом он разжигал во мне огонь, и я была счастлива гореть рядом с ним.
Но разум с каждым днем все глубже тянет в омут,
Надежда тает в пелене кромешной тьмы.
Ты ускользаешь, но мои объятия помогут
Дождаться утра, чтобы снова вместе были мы.
Я буду якорем надежным для тебя
И удержать смогу всегда во тьме ночной.
В потоке черной грусти встану, как стена,
Прижму к себе и подарю тебе покой.
Я буду светом маяка в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо, ведь я с тобой.
Я буду якорем твоим — доверься мне.
Ведь только вместе можно выиграть этот бой.
Я буду светом маяка в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо, ведь я с тобой.
Малыш, я твой маяк в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо у нас с тобой.
Я буду якорем твоим — доверься мне,
Ведь только вместе сможем мы бороться с тьмой.
— Мэгги, — прошептал он, практически касаясь моих губ своими. Наши тела, прижатые друг к другу, задрожали, и он тихо засмеялся. — Ты дрожишь.
Как и ты.
Он улыбнулся, словно прочитал мои мысли, а я изо всех сил пыталась прочесть его.
— Ты мой лучший друг, Магнит, но… — он прижался еще ближе, и я могла поклясться, что почувствовала невесомое прикосновение его губ. Пальцами он выводил легкие круги на моей спине, и я таяла от каждого их движения. — Что, если она была права? Что, если подозрения Лэйси справедливы? Что, если между нами что-то есть — что-то большее, чем просто дружба?
Он обнял меня крепче, притягивая ближе к себе. Наши губы снова соприкоснулись, и все во мне затрепетало.
— Сделай шаг назад, и я отступлю, — сказал он мне.
Я придвинулась ближе и прижала ладони к его груди, чувствуя под ними биение его сердца. Брукс перевел взгляд на мои губы, и его волнение передалось мне.
— Прикажи мне не целовать тебя, Мэгги. Сделай шаг назад, и я не поцелую тебя.
Я не сдвинулась с места.
Естественно, я не двигалась. Я стояла и ждала, и умирала, и ждала. Когда он это понял, когда его губы скользнули по моим, все во мне перевернулось, и я возродилась к жизни. Брукс прижался губами к моим — сначала мягко — и каждая моя клеточка стала частью его. Он обнял меня крепче, прижал ближе, а целовать стал более настойчиво. И тут, впервые за очень долгое время, я почувствовала это.
Счастье.
Это реально? Мне это позволено? Мне позволено быть счастливой?
Мой последний поцелуй был с тем же мальчиком, который сейчас обнимал меня так, будто я — его исполнившаяся мечта, казавшаяся до этого несбыточной. Этот поцелуй не был похож на тот, что был много лет назад. Сейчас мы не отсчитывали секунды, но я считала вдохи, которые он забирал у меня.
Один…
Два…
Двадцать пять…
В этот раз поцелуй ощущался таким реальным, таким идеальным, таким бесконечным.
Это мгновение — вечность.
— Мэгги, ты не видела…
Брукс разорвал свои объятия и резко развернулся, поворачиваясь спиной к человеку, стоящему в дверях. Провод наушника, торчащего в ухе, потянул меня вперед. Я быстро перевела взгляд на маму, которая стояла с абсолютно потрясенным видом.
— …красную помаду Шерил? — закончила она свой вопрос.
Повисло неловкое молчание, и мама, прищурив глаза, посмотрела на поправляющего галстук Брукса.
— Брукс, кажется, Шерил ждет тебя внизу фотографироваться.
— Да, конечно. Спасибо, миссис Райли. Позвольте я только заберу… — он подошел ко мне и снял бутоньерку с моей руки. И вот так просто закончилась моя вечность. — Я… я… увидимся позже, Мэгги.
Смущенно опустив голову, он быстро проскользнул мимо мамы. Она не двинулась с места и посмотрела на меня. По ее позе я поняла, что она разочарована. Быстро подойдя к комоду, где лежала забытая Шерил помада, я взяла ее и передала маме. Она нахмурилась.
— Это твоя сестра, Мэгги Мэй, и она идет с Бруксом на выпускной. Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?
Я опустила голову. Не знаю.
— Я понимаю, что временами Шерил бывает сущим наказанием, но… Она твоя сестра, — повторила она и ушла, прежде чем я успела хоть что-то написать в ответ. Но, в любом случае, она не стала бы его читать. В этом мама была похожа на миссис Бун — ей нужны были живые слова, а не записки на обрывках бумаги.
Я подошла к окну и взглянула вниз, на Брукса, обнимавшего Шерил за талию для фотографии. Он дарил объективу фотоаппарата свою лучшую фальшивую улыбку, но, когда взглянул на мое окно, я спряталась.
Это был прекрасный сон. Он и я.
Но не более.
Сон, от которого меня заставили пробудиться.
***
— Сука! — закричала Шерил, вбегая ко мне в спальню, когда я облачалась в свою пижаму. От неожиданности руки дернулись, и я промахнулась ногой мимо штанины. По лицу Шерил текли слезы, смешанные с тушью для ресниц, а красная помада размазалась. Подол ее платья выглядел так, будто ее тащили по траве. Выпучив глаза, она заорала:
— Я не могу поверить, что ты рассказала им!
Я удивленно моргнула. Кому и что я рассказала?
— О, не прикидывайся невинной овцой, — она истерически засмеялась, и по ее смеху я поняла, что она была под кайфом, иначе ее зрачки не были бы так безумно расширены. — На самом деле смешно, что кто-то покупается на твой дерьмовый спектакль, хотя на самом деле ты настоящее чудовище! Мне не верится, что ты сказала маме с папой о том, что вчера произошло между мной и Джорданом!
Я приоткрыла губы, но слова не шли, и это еще больше разозлило ее. Я быстро схватила бумагу и ручку, желая написать, что ничего не говорила родителям, но она вырвала их у меня из рук.
— Что, черт возьми, с тобой не так? Какого дьявола ты открываешь рот, если не собираешься ничего сказать? И какой смысл писать на бумаге? Это то же самое, что говорить, Мэгги! Просто воспользуйся своим гребаным голосом, уродина!
От ее все возрастающей ярости меня затрясло. Шерил пошла вдоль стен моей спальни и начала сбивать выстроенные в идеальном порядке книги. Она швыряла их на пол и в порыве злости начала вырывать страницы.
— Как тебе это? А? Как тебе понравится, если кто-то изгадит тебе жизнь так же, как ты изгадила мою?
Я никогда не видела ее такой обезумевшей, такой взбешенной.
— Папа приехал на выпускной и наорал на Джордана. Я была унижена пред всеми. Но это еще не все. Нет. Прежде чем оказаться опозоренной перед всей школой, я пыталась поцеловать Брукса, но он отказал мне. А знаешь почему? — она злобно захохотала и, взяв один из моих романов, начала рвать страницы. Я бросилась к ней, чтобы попытаться остановить, но она была сильнее. — Потому что он сказал мне, что у него к тебе есть чувства! К тебе! Ты можешь в это поверить? Потому что я не могу. Как может кто-то хотеть тебя? И что ты собираешься делать? Встречаться с ним, ни разу не покинув дом? Устраивать романтические ужины в гостиной? Путешествовать по миру, смотря по телевизору канал «Дискавери»? Ты не стоишь Брукса. Ты полное дерьмо!
— Шерил! — прокричал папа, взбегая вверх по лестнице. — Иди в свою комнату!
— Ты шутишь? Она разрушила мою жизнь, а я же виновата?
— Шерил, — прорычал папа. Он никогда не выходил из себя. — Марш в свою комнату. Немедленно. Ты пьяна и не контролируешь себя, а утром будешь сожалеть о том, как поступила по отношению к сестре.
— Она мне не сестра! — резко ответила она папе, сминая в руках оставшиеся страницы романа. — Жаль, что ты тогда не пропала в лесу, — она оттолкнула папу и прошипела: — И ты мне не отец.
Я видела, как это произошло — половинка сердца моего отца разбилась. Он наклонился, чтобы начать подбирать мои книги, но я остановила, накрыв его руку своей. Он почувствовал мою дрожь, и я ощутила, что он тоже дрожит. Прижав пальцы к вискам, он тяжело вздохнул.
— Ты в порядке?
Я медленно кивнула.
Он покачал головой.
— Твоя мама нашла скомканную записку в комнате Шерил. Мы сказали ей об этом, но она была слишком пьяна, чтобы понять. Брукс пытался уговорить ее вернуться домой, но она сбежала с Джорданом, и мы не успели поговорить с ней. Похоже, она оказалась дома раньше нас, — он снял очки и потер переносицу. — Я должен был ехать быстрее, тогда бы она не успела выместить на тебе свою злость и не устроила бы этого погрома, — его глаза увлажнились. — Твои книги.
Я взяла его за руку и сжала ее один раз. Нет.
Он вымученно улыбнулся, притянул меня в свои объятия и, чмокнув в лоб, сказал:
— Биение твоего сердца заставляет планету вертеться.
Мне так хотелось верить ему, но в эту ночь из-за биения моего сердца мир рухнул.
***
— Ни хрена себе, — пробормотал Брукс, появляясь у меня в дверях той же ночью, но позже. Галстук свисал через плечо, руки в карманах брюк. Я сидела на полу посреди комнаты в окружении разорванных книг и вырванных страниц. Невозможно было найти недостающие листы, чтобы вставить их в романы.
Они все уничтожены.
Я встретила взгляд Брукса и по отразившейся в его взгляде боли поняла, насколько ужасным было зрелище. Я сидела в центре огромного пазла из историй и не знала, как соединить его части.
Он нахмурился.
— Ты в порядке, Магнит?
Я покачала головой.
— Можно мне войти?
Я кивнула.
Он обошел книги — осторожно, на цыпочках, чтобы не наступить ни на одну из страничек.
— Все не так уж плохо.
Лжец.
Я услышала, как он ахнул, и перевела взгляд на его руки — он держал мой дневник.
— О, нет… — тихо проговорил Брукс.
Меня захлестнула волна эмоций. Мой список желаний был полностью уничтожен. Сотни приключений, которые я надеялась однажды пережить, разорваны. Я ничего не могла с собой поделать и просто расплакалась. Знаю, это может показаться неестественным, но все книги, их персонажи — это мои друзья, мое убежище, моя защита. Этот список был моим обещанием будущего. И теперь у меня ничего не осталось.
Не прошло и нескольких секунд, как Брукс обнял меня, и я, всхлипывая, уткнулась ему в грудь.