— Ты не хочешь мне ничего рассказать? — вкрадчиво так, заботливо и ласково поинтересовался Кирилл, как только парочка шагнула вне зоны слышимости.
— Ну… меня уволили? — пожала я плечами, тоже улыбаясь, но не столь самодовольно. Для этого нужен опыт, туфли с красной подошвой, горы любовников в прошлом, самомнение опять же…Я так просто не умею! — Перед тем, как заперли в детской вместе со Стасом. И Аней.
— Н-да, — покачал головой мужчина, когда понял, что я его не обманываю. Мне даже не пришлось ничего ему доказывать и уверять в своей правоте: во-первых, я никогда не умела толком врать. Во-вторых, у меня на лице все написано крупными буквами и с расшифровкой толкового словаря. В-третьих, даже по поведению видно, кто из нас с Арлиц виноват на самом деле…
Ну, а в-четвертых, вы попробуйте соврать, глядя в глаза Кириллу Громову — уверяю, у вас просто язык не повернется это сделать!
— Я могу хоть на минуту оставить тебя одну? Чтобы ты не попала в неприятности? — неожиданно обняв меня со спины, просто поинтересовался Кирилл, пристраивая подбородок на моем плече. Так невозмутимо и привычно, словно он проворачивал такой маневр ни один десяток раз.
Метрах в двух от нас встал Максим Леонидович, люди в гостиной, конечно же, стали обращать на него внимание, ожидая новой речи… И, естественно, многие из них заметили нас, некоторые стали даже удивленно переглядываться и обмениваться короткими репликами. Громова знали все и, естественно, вопрос «кто она» буквально повис в воздухе.
Вот только почему мне вдруг стало так на это наплевать? В руках Кирилла было так хорошо и спокойно…
— Говорят, в Китае есть такая традиция, — едва повернув голову, негромко ответила, улыбаясь и уже сама не замечая этого. Глядя на него всегда хотелось улыбаться. — Если спас человека, то обязан заботиться о нем до конца дней своих.
— Я слышал о такой традиции, — якобы задумчиво отозвался мужчина. Его длинные пальцы медленно поглаживали мою талию, а кожу на шее согревал жар его дыхания, вызывая невольную дрожь по позвоночнику. А бархатный голос, как всегда, пробирал до гостей. — Пожалуй… я уже всерьез готов принят конфуцианство.
— Не смешно, — тихо фыркнув, я попыталась пихнуть его локтем в живот, что было сделать очень и очень сложно, учитывая повышенное внимание со стороны. — Такими вещами не шутят.
— А кто сказал, что я шучу, Лиза?
Я от такого заявления аж воздухом при вдохе подавилась. Совсем сошел с ума, да?!
— Дамы и господа! — мои возмущения перебил довольный голос старшего Полонского. Я невольно отвлеклась и заслушалась — этот человек умел легко и играючи привлечь к себе внимание, и так же легко мог его удерживать. — Я рад, что вы оценили мой сюрприз по достоинству. Но имейте совесть, оставьте детей в покое. Тем более, когда у меня припасена еще одна, не менее приятная новость. Все знают моего второго сына, Никиту… И я рад сегодня представить вам его законную супругу — Кристину Полонскую!
Гости, удивленно переглянувшись, разразились аплодисментами!
Никита, стоящий в другом конце гостиной, привычно усмехаясь, отсалютовал отцу бокалом. Кристина, сегодня красивая больше чем обычно в своем бледно-лимонном коротком платье с бахромой, только фыркнула и очаровательно улыбнулась в ответ на повышенное внимание людей.
И тут я поняла окончательно — они тоже обо всем знали заранее!
— А, ну и еще одно, последнее на этот раз объявление, — наконец-то заметив блондинку, с трудом пришедшую в себя от очередного облома, добавил (или добил?) старший Полонский. Люди снова устремили на него взгляды, а мгновенно перестала улыбаться. Неужели все-таки скажет? — Все вы знаете мою старинную подругу Алену Арлиц. И сегодня я бы хотел…
Нет… нет, нет, нет!
— Поблагодарить ее за помощь в организации сегодняшнего вечера. То, что вы видите вокруг, ее заслуга. Браво!
Гости снова принялись проверять ладони на прочность, я выдохнула… А Максим Леонидович, скупо поцеловав ручку белокурого суслика, застывшего с ним рядом каменным изваянием, невозмутимо отправился вниз, поприветствовать кого-то из только что пришедших гостей.
— Это был самый лучший балет в моей жизни, — тихо помирая от смеха, призналась я, разворачиваясь и утыкаясь в плечо Кирилла. Мужчина полностью разделял мое веселье, легко позволяя практически повисеть на нем пару минут, давая время прийти в себя. Если честно, не слишком-то я умирала от хохота, сколько мне хотелось прикоснуться к нему лишний раз, и терять такую возможность я не собиралась, от чего-то осмелев.
Но пришлось. Чтобы не зависать мраморными статуями посреди лестницы, мы все-таки спустились к остальным, минуя по дуге Арлиц и трех ее подруг. Судя по их многозначительным ухмылочкам и приторно-сладким улыбочкам, пролетевшую со скорым замужествам блондинку как раз собирались морально сожрать, «тактично» пропустив мимо ушей все ее потенциальные оправдания.
И знаете, пожалуй, для нее худшего наказания не было! Не удивлюсь, если она успела растрезвонить о своем типа замужестве всем, кому не лень, включая родственников, друзей и знакомых. Вот только поторопилась она, ага.
Разжившись бокалами с шампанским и даже сжевав по тарталетке с каким-то странным паштетом, мы дождались момента и подошли к старшему Полонскому, стоявшему около распахнутых дверей в сад. Мужчина как раз заканчивал говорить с тем самым гостем, пришедшим последним, а Кирилл же наоборот, начинать разговоры ни с кем не собирался. Да, по дороге он приветственно кивал людям, улыбался и пожимал руки, но не остановился ни разу.
Мне же оставалось только улыбаться, да смотреть по сторонам, пытаясь отыскать или Аню, которую все так же терроризировали поздравлениями, или Стасика, так и не вернувшегося с загадочного поручения. За ребенка я почти не волновалась — ну куда он мог деться с закрытой территории? Что же касается остальных неприятностей, он уже достаточно взрослый, сообразительный и ответственный. Мелкие шалости, конечно, никто не исключал, но он ни за что не станет совать предметы в розетку или лезть в открытое окно.
Да я больше за окружающих опасаюсь, чем за него!
— Поздравляю, — когда миллиардер освободился окончательно, Кирилл, насмешливо улыбаясь, протянул ему руку. — Легко отделался.
— Ты во мне сомневался? — усмехнулся Полонский, но руку пожал. Я бы прокомментировала это немного проще: «Совесть? Нет, не слышали!».
Но вслух возмутилась:
— Ну и напугали вы нас, Максим Леонидович! Мы с Аней, между прочим, уже вас спасать собирались.
— Надеюсь, не как Кристину от Никиты? — иронично выгнул брови Полонский, заставив меня густо покраснеть. Вот же ж! Не мог не припомнить! — Нет, спасибо. И кому же должно было прилететь на сей раз? Мне или Арлиц?
— Максим Леонидович! — так как краснеть дальше уже было некуда, я гневно фыркнула, отпуская локоть Кирилла и складывая руки на груди, продолжая крепко сжимать бокал с шампанским, которое так и не попробовала. — Ох, договоритесь вы! Знаете, а меня же уволили. Так что теперь я, как безработная, вас действительно стукнуть могу!
— А, она тебя уволить успела? — впечатлило ли его подобное известие? П-ф-ф. Ни капли! Миллиардер только шампанского отхлебнул, продолжая веселиться. — Ну уж извини, Лизок, выбора не было. Пришлось вам пострадать на благо родины. Компенсации не жди, но могу выделить лишний выходной и небольшую премию. И запомни, уволить могу тебя только я, и то, когда трезвый и при памяти. Ну или он. Кстати, я смотрю, вас можно поздравить?
— С чем? — одновременно поинтересовались мы с Кириллом: я — выгнув брови в почти не наигранном удивлении, а Громов — приобнимая меня за талию.
Да-да, такой небольшой, почти семейный театр! Но раз все вокруг такие хорошие актеры, почему мне-то оставаться в стороне? И знаю, это прозвучит странно, но именно такое необычное общение мне с каждым днем все больше и больше нравилось.
Считала ли я себя использованной после всего случившегося? Ну-у-у, разве что немного. Злилась ли я на Полонского? А вот тут категоричное «нет». Таких людей, как Арлиц, нужно учить, и учить жестко. И хотя не мне ее судить… ну нету в жизни справедливости, увы!
Кстати, помянешь черта!
— Максим! — в нашу скромную компанию, стоящую чуть поодаль от остальных, практически на пороге в сад, гневным вихрем влетела мадам Суслик собственной персоной. — Ты совсем обалдел? Что это сейчас было?!
— Третья часть запланирована была? — машинально сделав шажок назад, негромко поинтересовалась я у Кирилла. Мужчина отозвался тихим смешком:
— Нет. Но что скандал будет, мы предполагали.
— А что-то не так, дорогая? — якобы изумился Полонский-самый-старший. Изумился он, как же… Да у него в глазах читалась нереальная любовь глумиться над поверженным собеседником! Причем пол и возраст его не имели никакого значения.
— Ты… ты! — не подобрав адекватного сравнения, зашипела женщина, мигом растеряв все свое кокетливое притворство и жеманность. — Как ты посмел меня так унизить?!
— Унизить тебя? — натурально удивился Полонский… и вдруг, крепко ухватив блондинку за плечо, подтащил к себе поближе. Говорил он спокойно, почти без эмоций, и от этого тона даже меня пробирало до костей. Мы стояли близко, потому все услышали, и своими же телами загораживали обзор для других. — Ты сама себя унизила, милая. Ты что думала, я идиот и ничего не знаю? Ни о чем не догадаюсь? В следующий раз, прежде чем сплетничать с подружками, потрудись убедиться в отсутствии свидетелей. Особенно если эти свидетели — мои друзья.
— Я… я не понимаю, о чем ты! — нервно облизнувшись и заикаясь, выдавила из себя Арлиц, но даже мне было видно, как с нее слетела вся спесь, и насколько быстро побелели ее губы.
— Не понимает она, — усмехнулся Полонский. — Тебе не идет быть блондинкой, дорогуша. Как ты там говорила? Я у твоих ног ползать буду? Тебе хватит месяца, чтобы окольцевать такого, как я? Ты рано праздновала победу. Или ты реально думала, что я потащу в ЗАГС третьесортную актрису вроде тебя?
На последней фразе он отпустил ее, причем сделал это с такой брезгливостью, будто держал все это время не тонкую изящную женскую ручку с бархатной кожей, а мягкий полуразложившийся труп летучей мыши, случайно найденный на чердаке. И я его чувства вполне понимала — ну, кому будет приятно узнать о подобных наполеоновских планах на свой счет?
— Максим, я… — даже если Арлиц и пыталась оправдаться, то делала это из рук вон плохо. Ее губы дрожали и не слушались, ладони, вытираемые о платье, явно вспотели, а глаза бегали. Вердикт «виновна» можно было выносить, не дожидаясь свидетельских показаний и не собирая нужное количество присяжных.
— Что, ты? — передразнил ее миллиардер. — Ты не думала, что мозгов у меня откажется немного больше, чем у предыдущих твоих мужей, из которых ты судами исправно тянула бабки? Или не думала, что я замечу, как ты тайком пытаешься флиртовать с моим же лучшим другом? Или, быть может, не предполагала, что я вижу, как ты пытаешься забраться в постель моего собственного сына?
— Что? — полузадушено выдавила… я, находясь в крайней степени потрясения.
То есть она свои наманикюренные лапки тянула не только к старшему Полонскому, но и ко всем остальным мужчинам в этом доме?!
— Ты все неправильно понял! — отчаянно вспылила мадам, заламывая руки. — Я все могу объяснить!
— Пошла вон отсюда, — равнодушно бросил Полонский, сунув руки в карман темных брюк. — И скажи спасибо, что я тебе голову не оторвал за все, что ты здесь вытворяла.
Поддерживаю. Всеми фибрами души поддерживаю!
К счастью, сусликообразная мадам знала, когда нужно отступить. Да и выбора у нее особого все равно не было — устроить скандал с продолжением, значит, привлечь повышенное внимание и опозорить себя еще больше. И ладно бы если она развела дебаты со мной, в таком случае у нее были бы хоть какие-то шансы. Но недобрый Полонский и по большей части молчаливый Кирилл — явно не те соперники, перед кем можно безнаказанно гнуть пальцы.
Развернувшись, она уже собралась гордо удалиться (читай — сбежать), но наткнулась на незаметно подкравшегося Стасика, с недавнего времени стоявшего за ее спиной.
Ей нужно было выместить на ком-то свою злость и, естественно, для этого она выбрала самую слабую жертву.
— Мелкий мерзавец! — схватив ребенка за запястье так, что он вскрикнул, зашипела она, наклоняясь к его лицу. — Что ты там делал с моим платьем, а?
— Эй! — инстинкты сработали вперед меня. За долю секунды я оказалась рядом с ней, вцепившись ее руку и сжав ее с такой силой, что на месте моих пальцев явно останутся синяки. — Отпусти его, сейчас же!
— Снова ты, — со злобой зыркнула мадам, но ребенка все-таки отпустила. Стасик торопливо шмыгнул мне за спину, а вот белокурая бестия, похоже, взбесилась вконец. — Да как же меня достало ваше гребаное семейство!
И замахнулась с явным намерением залепить мне пощечину.
Вот только она даже напугать меня не успела — Кирилл перехватил ее руку еще во время замаха, разом сбив всю спесь и потушив огонь бешенства в ее глазах. Арлиц на своей шкуре поняла, какого это — когда противник превосходит тебя по росту и силе. И мужчина сполна дал ей это прочувствовать, отпихнув от себя:
— На твое счастье я не бью женщин. Но если еще раз я увижу тебя рядом с Лизой или со Стасом, я всерьез задумаюсь над тем, чтобы пересмотреть свои принципы.
Блондинка, отшатнувшись, по цвету лица сравнялась с цветом собственной шевелюрой. И хотя я, например, понимала, что слова в данной ситуации всего лишь слова, и в действительности Громов никогда не опустится до рукоприкладства, она-то об этом знать не могла! Видимо, в ее окружении водились исключительно те, кто был не только на это способен, но и активно пользовался подобными низкими приемчиками.
— Я думаю, запереть ее где-нибудь станет достойной расплатой, — заметила я, машинально заводя руки за спину, касаясь взлохмаченной макушки Стасика, который продолжал прижиматься ко мне. — Например, в вольере. С доберманами!
— Вы… вы не посмеете!
— Ну, ты же посмела, — невозмутимо пожала я плечами. И, кое-что заметив, указала пальцем на ее макушку. — Кстати, у тебя, похоже, от страха волосы шевелиться начали.
Локоны блонди действительно подозрительно подергивались. Странно, все выше и выше, пока, наконец, укладка не заходила ходуном на макушке, и это не заметила сама Арлиц. Выпучив глаза, застыв как тот самый застигнутый врасплох суслик, она подняла заметно дрожащие руки. Нервно прощупав пряди, перекинутые на грудь, она ощупала те, что лежали на спине, затем почему-то обследовала свое лицо, переместила ладони выше, потрогала затылок… и, нащупав нечто небольшое, шевелящееся и черно-серое, зашлась в диком визге!
Глава 13
Меня на миг снесло и оглушило. Естественно, люди в гостиной вздрогнули и обернулись, мужчины рядом со мной синхронно поморщились, а Арлиц, топая ногами продолжила истошно вопить:
— Снимите!! Снимите эту тварь с меня немедленно!! А-а-а!!
Я думала, тишина вокруг так и останется тишиной. Что люди вокруг не станут особо реагировать, может, недоуменно переглянутся, но не более того. Однако, чем больше вопила мадам, тем громче и отчетливей становились смешки вокруг. Конечно, великовозрастная гламурная леди, визжащая и рвущая на себе волосы, выглядела довольно глупо и комично… но неужели ее все настолько не любят?
Никто из присутствующих не спешил прийти ей на помощь, и ее метания продолжались до тех пор, пока не послышался отчетливый цокот каблучков. Меня аккуратно и уверенно сдвинули с места вместе со Стасиком, и сердитый женский голос не цыкнул:
— Цыц! Угомонись ты, припадочная!
Бесполезно. Арлиц продолжила крутиться волчком, пытаясь выдрать что-то из своих волос, и на внешние раздражители просто не реагировала. Я уже начала всерьез опасаться за собственное здоровье, а так же за целостность барабанных перепонок, когда Аня (кто ж еще это мог быть) философски вздохнула в пустоту:
— И почему меня никто не слушает с первого раза?
И с громким «а ну стоять-бояться!» с размаха выплеснула шампанское белокурой мадам в лицо. Вопли и визги как отрезало!