Держась обеими руками за руль и глядя прямо перед собой, она тяжело вздохнула.
— Не хочешь сказать, что у тебя на уме? — спросил Эйдан, тогда как его левая рука скользнула вверх по ее бедру. — С того момента, как мы вышли из клиники, ты слова не обронила.
От его прикосновения ее бросило в жар, и она заерзала на сиденье. Он поглаживал ее мягко, медленно, и от его ласк тело ее буквально таяло. А костяшки сжимавших руль пальцев побелели.
— Если хочешь, чтобы я трахнул тебя на кровати, — начал он, — то тебе лучше выйти из машины.
Выбравшись наружу, она захлопнула дверь. Он обогнул автомобиль так быстро, что у входа на кухню они оказались одновременно. Когда она взялась за дверную ручку, его ладонь легла поверх ее пальцев. Грудью он прижался к ее спине, и ее ягодицы безошибочно ощутили его эрекцию. Он коленями подтолкнул ее сзади.
Закрыв глаза, Лисса с тихим стоном прислонилась лбом к холодной двери. Губы Эйдана коснулись сбоку ее шеи, и его язык неспешно прошелся по пульсирующей жилке.
Она услышала стук, но, лишь когда его левая рука сжала ее грудь, поняла, что он выронил пакет с книгами.
— Что ты делаешь? — выдохнула она, охваченная таким желанием, что у нее сдавило легкие.
— Ты напряжена. Помогаю тебе расслабиться.
Акцент Эйдана был восхитителен, когда он просто разговаривал. А когда он возбуждался, этот акцент являл собой воплощение соблазна.
Потянувшись назад, она сжала ладонью его ягодицу, подражая его движению, и принялась вертеть задом, наглаживая его член. Зарычав, он куснул ее в нежное местечко между плечом и шеей, что заставило ее изогнуться, сказав ему без слов, что она полностью в его власти.
— Так нечестно. — Она надула губки.
Он облизал следы своих зубов на ее коже.
— Это что, жалоба? — Его большая рука скользнула между ее ног. — А если вот так?
Ее дыхание сделалось свистящим, когда он стал сквозь брюки легонько растирать ей промежность, достаточно эффективно для увлажнения, но никак не для удовлетворения.
— Ох, Эйдан…
Он прижал ее к себе сильнее, яростнее, как будто звук собственного имени добавил ему возбуждения.
— В следующий раз, — пробормотал он, расстегивая пуговицу на ее поясе, потом молнию, а затем спустил с нее брюки.
— Ч-то…
— Кровать. Нам до нее сейчас не добраться, — сказал он и быстро засунул руку в ее промежность, так что ей пришлось ухватиться за дверную ручку, чтобы устоять на ногах.
Его пальцы раздвинули ее половые губы и скользнули внутрь, в то время как он, приблизив рот к ее уху, прошептал:
— Я собираюсь взять тебя, Лисса. Прямо здесь. Любыми способами.
У нее подогнулись колени, и, не окажись его пальцы уже глубоко в ней, она осела бы на пол.
— Давай!
Она тяжело привалилась к двери, а он принялся трахать ее пальцами, быстро, сильно, но не очень глубоко. Его вожделение обостряло ее похоть, делая ее безумной и неподдающейся контролю. И он это знал.
— Раздвинь ноги.
Его резкий приказ заставил ее содрогнуться от предчувствия. Его пальцы, лежавшие поверх ее руки на дверной ручке, переместились к груди и принялись мять сквозь блузку и бюстгальтер сосок, вызвав у нее громкий умоляющий стон.
Тогда он освободил ее ногу от брючины и поставил ее на порог, который на несколько дюймов поднимался над полом гаража. Лисса бесстыдно раскорячилась.
— Да.
Она вся дрожала, когда он вывел два пальца и ввел уже три. Он был яростен, однако под этим напором угадывалось чуткое внимание. Все ее сомнения казались нелепостью: ни один мужчина не мог обходиться с женщиной вот так, если по-настоящему не заботился о ней, не знал ее и не хотел доставить ей наслаждение. Да, каждое его движение было пронизано вожделением, похотью, но в них чувствовалось также нечто куда более глубокое.
До ее слуха доносились звуки снаружи. Мимо гаража проезжали машины, соседи разговаривали, играли дети, родители окликали их. Все это происходило совсем рядом, но ей сейчас ни до чего не было дела. Она хотела лишь Эйдана. Нуждалась в нем.
— Ты таешь у меня в руках, — произнес он, касаясь губами ее кожи.
— Я… — Она подалась назад. — Быстрее!
Прежде чем ей удалось понять, что происходит, Эйдан отступил и развернул ее к себе лицом.
Он посмотрел на нее пронизывающими синими глазами, а потом, зажав ее лицо между ладоней, страстно поцеловал.
Любыми способами.
До сих пор Лисса не могла отделаться от ощущения, что у Эйдана все, даже секс, находится под жестким контролем, но сейчас чувствовалось, что контролем тут и не пахнет. Он был готов затрахать ее до безумия, и ей отчаянно этого хотелось. Хотелось, чтобы он потерялся в ней.
И тут Эйдан снова удивил ее, упав на колени.
Дрожащими руками перекинув ее ногу через свое плечо, он с восторгом уставился на ее промежность.
— Какая красота! — выдохнул Эйдан, прежде чем его большие пальцы раздвинули ее половые губы.
Она уже поняла, что сейчас будет, но все равно, когда он стал вылизывать ее щель, мир Лиссы пошатнулся.
Охнув, она запустила пальцы в его шелковистые волосы и вцепилась в них, чтобы удержать равновесие. Жаркие губы Эйдана обхватили ее клитор, и язык с восхитительным искусством принялся двигаться туда-сюда, возбуждая чувствительный нервный узел. Когда он, простонав, ускорил ритм движений, она прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Но когда Эйдан ввел язык ей во влагалище, крика сдержать не удалось.
Он прогудел что-то в знак поощрения.
Вне себя от наслаждения, она покачивала бедрами, подаваясь навстречу проникающим движениям его языка, неглубоким, но доводившим до безумия.
— Пожалуйста! — взмолилась она, уронив руки ему на плечи.
Каждый его вздох обжигал ей кожу, его пальцы, разминавшие бедра, повергали в дрожь, равномерные проникающие движения языка доводили до безумия.
— Пожалуйста! — снова простонала она, схватившись для поддержки за его руку.
Он поцеловал ей клитор, и все ее мускулы напряглись в преддверии оргазма, которого она жаждала сильнее, чем следующего вздоха. И он нагрянул с такой силой, что она упала бы на колени, не поддержи ее Эйдан. Причем поддержка его была не только физической, но и глубоко внутренней, его чуткое внимание ко всем ее нуждам радовало и обнадеживало.
Когда она начала заваливаться назад, Эйдан встал и с удивительной легкостью оторвал ее от пола. Она обхватила ногами его бедра и задрожала, когда их взгляды встретились. Ни в его глазах, ни на губах не было и тени удовлетворенной улыбки — лишь сильное желание, словно он, глядя на нее, заглядывал куда-то вглубь.
— Возьми меня, — прошептала она.
Легко, без усилий поддерживая ее одной рукой под ягодицы, Эйдан расстегнул брючную пуговицу, затем молнию и спустил джинсы, а потом, заскрежетав зубами, одновременно опустил ее и подался вверх сам. Она изогнулась в его руках, ощутив, как твердый словно камень огромный член вонзился в ее тугое, набухшее, увлажненное лоно.
Раздувая ноздри, Эйдан медленно вывел свой член лишь для того, чтобы засадить снова, пришпилив ее к двери.
— Ох боже, какой он огромный!
Обнимая его за плечи, она ощущала влажную ткань, разделявшую их потные тела. Мускулы верхней части его спины вибрировали под кончиками ее пальцев. Слегка согнув колени, он снова мучительно медленно вывел член, а потом опять ввел его, наполнив ее влагалище так, что у нее перехватило дыхание.
Она держалась из последних сил. Эйдан полновластно владел ею, засаживая глубоко и сильно, рыча при каждом толчке и хрипло дыша всякий раз, когда выводил член. Ее зад вновь, вновь и вновь со стуком прикладывался к двери, и этот ритм лишь усиливал общее ощущение. Безумный секс. Она любила это, жаждала этого, желала его. Так же как он, по его признанию, желал ее.
Рев собственной крови заглушал все остальные звуки, однако ей все же удалось расслышать его голос, шепотом произносивший какие-то слова на неведомом языке. В гараже было жарко. Душно, словно в сауне, что лишь усиливало ее возбуждение. Она чувствовала себя одурманенной и обессиленной, хотя каждой клеткой своего тела чутко подстраивалась под мужчину, так превосходно ее имевшему.
— Эйдан! — воскликнула она, прижимаясь губами к его скользкой от пота шее, ее пальцы теребили мокрые пряди его волос.
В ответ он перехватил ее еще крепче, усилив напор, снова и снова вгоняя член в ее влагалище.
— Прости… не могу… — вырвалось у него за миг до того, как он, прижав ее к двери, содрогнулся в оргазме и, насаживая ее на себя, излил в нее обжигающее, жаркое семя.
Лисса навалилась на Эйдана и стала тереться о его бедра клитором, чтобы кончить вместе с ним. Слившиеся воедино, они содрогались как одно целое. Прижавшись носом к его коже, Лисса вбирала в себя неповторимый запах Эйдана.
Их сердца неистово колотились, оба тяжело дышали, его пот мешался с ее потом.
То была близость, во всей ее полноте.
* * *Лисса еще оставалась в ванной наверху, когда Эйдан, выйдя из-под душа на первом этаже, обернул полотенце вокруг бедер и провел рукой по затуманившемуся зеркалу. Мужчина, смотревший на него оттуда — озабоченный, с затаившейся во взгляде тревогой, — показался ему незнакомым.
Глубоко вздохнув, он вышел в холл, бросил полотенце в корзину, натянул купленные им пижамные штаны и отправился на кухню поискать какой-нибудь еды для своей Спящей.
Прошлым вечером он выяснил, что привычки у нее холостяцкие. В ее холодильнике удалось обнаружить пиво, газированную воду, кое-какие продукты для сэндвичей да остатки прошлой трапезы. В морозильнике нашлось мороженое, полуфабрикаты в коробках и обледенелая бутылка рома. Поэтому сейчас он направился не к холодильнику, а к продуктовому шкафу, где, как знал, можно найти макароны и прочую еду в пакетах.
Сначала думал снова приготовить спагетти, но потом решил попробовать нечто иное и, найдя то, что счел нужным, принялся за дело.
— Пахнет здорово, — сказала Лисса, появившись чуть попозже.
Оглянувшись через плечо, Эйдан удовлетворенно улыбнулся. Лисса сидела за барной стойкой с собранными в конский хвост мокрыми волосами, в атласном топе в тонкую полоску и, как он подозревал, парных к нему шортах.
— Надеюсь, и на вкус будет не хуже.
Ее пухлые губы расплылись в улыбке, обнаженные плечи, такие бледные и худенькие, напомнили ему о том, как мала она в сравнении с ним. Ему следовало быть с ней нежнее и внимательнее, надо было проводить ее в дом, дать помыться, а уж потом попытаться воздействовать на ее чувства, чтобы завоевать доверие. Вместо этого он сейчас чувствовал ее отстраненность и беспокойство. Страх побуждал его прикоснуться к ней, напомнить ей, как хорошо им было вместе, когда она выкрикнула его имя. Его собственное, не героя грез, не легендарного воителя. А он потерял над собой контроль. Снова. Впрочем, он начал терять контроль с той ночи, когда впервые ее встретил.
— Что готовишь? — спросила она, выгибая шею в попытке разглядеть что-нибудь за ним.
— Без понятия, — честно ответил он, после чего открыл дверцу посудного шкафа и достал две тарелки. — По части питания у тебя тут не особое разнообразие.
— Я принимаю поливитамины.
— Жаркая штучка, — фыркнул Эйдан, — чтобы выдерживать мой напор, тебе требуется что-то посерьезнее поливитаминов. Я это говорю без шуток.
Он выложил содержимое кастрюли на тарелки, поставил ее перед ней и протянул вилку.
Лисса посмотрела на тарелку округлившимися глазами.
— А это что сверху? — спросила она, указывая вилкой на маленькие кусочки.
Эйдан оглянулся на консервную банку, стоявшую на плите:
— Чили.
— А вот это, желтое, что такое?
— Сыр.
— Ломтики сыра?
— Ага, — пожал он плечами. — Попался кусок под руку, я и пустил его в ход.
Лисса подняла брови, поковырялась вилкой в тарелке и, подцепив содержимое, поднесла ко рту.
Он выжидающе смотрел на нее.
Она с полным ртом промурлыкала что-то нечленораздельное, но одобрительное и кивнула.
— Съедобно?
Он взял ложку и с облегчением принялся за еду сам. Конечно, не самое вкусное блюдо из того, что ему доводилось пробовать, однако и не самое гадкое.
— Вот что, — осторожно начала она, — расскажи мне о нас. О тебе. Обо всем.
Эйдан бросил тоскливый взгляд на кастрюлю, поняв, что ему придется утолить голод позже, когда Лиссу сморит сон.
Но с чего начать?
— Ты хоть что-нибудь помнишь? — осторожно спросил он.
— Ничего конкретного. Это скорее ощущение. Как будто ты мне знаком.
— Подожди, — вздохнул он.
Разбавив ром газированной водой, Эйдан поставил перед ней напиток и отошел. Он прислонился к дальнему концу барной стойки и скрестил на груди руки. Он чувствовал себя так, словно должен защищаться и оправдываться. С другой стороны, возможности рассказать правду, не вызвав при этом подозрения в том, что он не в своем уме, все равно не было. А потому он просто начал говорить, с ходу отказавшись от всяких недомолвок, увиливания и полуправды. Было ясно, что история настолько невероятна сама по себе, что нет смысла делать ее еще хуже всякими домыслами.
Все это время Эйдан смотрел на Лиссу, пытаясь оценить ее реакцию, но видел лишь, как она прикладывается к напитку.
— Еще, — потребовала Лисса, когда он умолк, и со звоном поставила стакан на барную стойку.
Со вздохом он заново наполнил его и молча проследил за тем, как она выдула треть одним глотком.
— Ты в порядке?
Ее темные глаза казались огромными на бледном лице, руки тряслись, когда она поставила напиток и вытерла ладони об атласные шорты. Слезы скапливались на густых темных ресницах, а потом потекли по щекам.
— Лисса, — с болью в голосе произнес он, не в силах видеть ее слезы.
— Я в п-п-порядке, — прошептала она с дрожью в голосе и разрыдалась.
Эйдан подскочил к ней и, придерживая за затылок, с разрывающей сердце нежностью поцеловал в губы.
— Ты дрожишь. — Он потерся о нее носом. — И кожа у тебя холодная.
Она знала это, знала, что пребывает в шоке, но как еще можно отреагировать на то, что мужчина из твоих снов клянется, что явился к тебе именно оттуда, из снов? Все ее надежды обрести с ним счастливое прибежище развеялись как дым, и что-то у нее внутри умерло.
— О господи! — простонала она, и у нее скрутило желудок при еще одной пугающей мысли. — Эти Сумерки, они вроде другой планеты?
С громким вздохом он распустил конский хвост и принялся мозолистыми пальцами массировать ей голову. Она расслабилась и закрыла глаза. Ее дыхание было столь неглубоким, а молчание столь полным, что казалось, будто тихое урчание кота Джелли Бина наполняет помещение громом.
— Нет, — пробормотал он. — Это пространственно-временной туннель. Представь себе яблоко. Сжатое пространство — это что-то вроде хода, прогрызенного сквозь плод червем, червоточины. Однако Старейшие не вывели нас на другую сторону, а нашли способ остаться внутри.
Как могло случиться, что и она, и кот впали в такое заблуждение?
Разумеется, этот человек был сумасшедшим. Да и явился к ней в том еще виде, одежда с чужого плеча…
Господи, а вдруг он еще и бродяга?
— Червоточина, значит, — повторила она. — О таких фильмы снимают, в кино, по телевизору показывают, да?
— Да, примерно.
— Но в это яблоко, — медленно произнесла она, — ты ведь попал не отсюда, а с другой планеты?
Его губы прижались к ее лбу.
— Да.
— Выходит, ты инопланетянин?
— Да.
— Дерьмо!
Она разрыдалась еще сильнее, потому что сердце ее разрывалось так, что было трудно дышать. Уронила заплаканное лицо на руки и дала выход своему горю, содрогаясь и всхлипывая.
— Тсс. Я понимаю, что на тебя навалилось слишком много. Но прошу тебя, успокойся. Ты меня просто убиваешь. Мне этого не перенести.
Он обнял ее теплыми сильными руками. Она втянула в себя его неповторимый запах, лишь отстраненно удивившись его успокаивающему действию. Впрочем, она сомневалась, что теперь хоть что-нибудь сможет по-настоящему ее удивить.
Повернув голову, она отыскала взглядом сумочку, потянулась к ней и, вытащив перцовый баллончик, зажала его в руке.