Вдруг в голове Буча возник вопрос, которого он не имел права задавать, но который сбил его с ритма. Он отодвинулся.
– Буч, что такое?
Он провел большим пальцем по губам Мариссы, гадая, был ли у нее мужчина. Завела ли она любовника с момента их первого поцелуя? А может быть, даже не одного?
– Буч?
– Ничего, – сказал он, хотя свирепое чувство собственника впилось в его грудь когтями.
Буч снова припал к ее губам и теперь целовал девушку так, словно обладал ею, хотя не имел на это никаких прав. Одна его рука спустилась по спине Мариссы, прижимая ее к своему возбужденному органу. Он испытал дикую потребность заявить на нее свои права, чтобы остальные мужчины знали: это его женщина. Безумие полное, конечно.
Вдруг Марисса отдернулась. Втянула воздух и – вроде как удивилась.
– Человеческие мужчины тоже вступают в связь?
– Э… в эмоциональную – да.
– Нет же… в связь.
Она уткнулась лицом в шею Буча, вдохнула, а затем стала тереться носом о его кожу.
Он стиснул ее бедра, думая о том, насколько далеко может зайти дело. Он сомневался, что ему хватит сил на секс, хотя был полностью возбужден. И не хотел позволять себе думать об этом. Но черт побери – он так желал этого с ней!
– Я обожаю твой запах, Буч.
– Наверное, это мыло, которым я только что пользовался.
Когда она провела клыками по его шее, он застонал.
– Черт… не… останавливайся.
Глава 11
Вишу вошел в клинику и сразу направился в палату на карантине. Медсестры на пропускном пункте не усомнились в его праве войти внутрь, и, пока он шел по коридору, медперсонал по-быстрому расступался перед ним.
Правильно. Он был вооружен до зубов и чертовски опасен.
День прошел впустую. В Хрониках не обнаружилось ничего, что хотя бы отдаленно напоминало о случившемся с Бучем. В преданиях – то же самое. Хуже всего: Ви чувствовал, как судьбы людей перестраиваются в будущем, но не видел ничего из того, что подсказывали ему инстинкты. Будто бы он смотрел спектакль при опущенном занавесе. Время от времени он мог видеть движение бархата, задетого чьим-то телом, слышать неотчетливые голоса или улавливать свет, проникающий сквозь бахрому. Но не знал деталей: серые клетки отказывались работать.
Он миновал лабораторию Хаверса и зашел в служебное помещение. Как только перешагнул порог потайной двери – увидел, что в аппаратной никого нет, компьютеры и мониторы сами несли службу.
Ви замер на месте.
На ближайшем к нему светящемся экране он увидел Мариссу, лежащую на Буче. Коп обнимал девушку, раскинув голые колени в стороны, чтобы принять ее тело, и волнообразно двигался в такт с ней. Ви не видел лиц, но было очевидно, что они прижались друг к другу губами и их языки переплелись.
Ви потер подбородок, отстранение понимая, что под всей амуницией и кожаной одеждой его тело вспыхнуло. Вот черт… Ладонь Буча медленно спускалась по спине Мариссы, забираясь под густые светлые волосы, лаская ее шею.
Коп здорово возбудился, но оставался нежным с ней. Трепетным.
Ви вспомнил секс, которым занимался в ночь похищения Буча. Никакой нежности. Что устраивало обе стороны.
Буч зашевелился и перекатил Мариссу на спину, забираясь на девушку. Его больничная рубашка распахнулась, завязки ослабли, обнажая сильную спину и мощную нижнюю часть туловища. Татуировка на пояснице согнулась, когда Буч вжался бедрами в Мариссу, ища дорогу. И пока он терся о нее своим, несомненно, твердым, как камень, орудием, длинные, изящные руки девушки обвили его, остановившись на голых ягодицах.
А когда женские ноготки еще и впились в них, Буч взмахнул головой и, очевидно, застонал.
Черт, Ви мог представить себе этот звук… Да… он слышал такое. Внезапно внутри загорелась странная жажда. Проклятье! Какую роль в этом сценарии хотел бы он для себя?
Голова Буча снова склонилась к шее Мариссы, а бедра стали набегать и отступать, затем снова набегать. Позвоночник изогнулся, широкие плечи задрожали, а потом ослабли, когда Буч нашел ритм, заставивший Ви моргать чаще. А потом вовсе не моргать.
Приоткрыв рот, Марисса выгнулась навстречу Бучу. Боже, как она прекрасна, лежа под своим мужчиной, ее волосы разметались по подушке, некоторые пряди обвились вокруг крепких бицепсов Буча. В этой страсти, в своем ярко-персиковом платье, она напоминала восход солнца, рассвет, обещание тепла, и Буч купался в том, к чему так жаждал прикоснуться.
Дверь в аппаратную отворилась, и Ви загородил своим телом монитор.
Хаверс положил на полку медицинскую карту Буча и потянулся к защитному костюму.
– Добрый вечер, сир! Вы пришли, чтобы снова его лечить?
– Да… – Ви прокашлялся, – Но сейчас неподходящее время.
Хаверс остановился с костюмом в руке.
– Он отдыхает?
«Никоим образом».
– Да. Поэтому нам с вами надо оставить его сейчас одного.
Брови доктора поднялись над роговой оправой.
– Извините?
Ви взял карту с полки, сунул доктору, затем взял у него костюм и повесил на место.
– Позже, док.
– Мне… мне нужно его осмотреть. Возможно, он готов к выписке…
– Замечательно. Но мы уходим.
Хаверс открыл рот, чтобы возразить, но Ви уже наскучил этот разговор. Положив руку на плечо доктора, брат посмотрел ему в глаза и усилием воли заставил того согласиться.
– Конечно… – пробормотал Хаверс, – Позже. Завтра?
– Да, завтра подойдет.
Выходя вместе с братом Мариссы в коридор, он думал лишь о картинках на экране. Нехорошо с его стороны было подсматривать.
Нехорошо с его стороны… хотеть.
Марисса вся пылала.
Буч… Боже, Буч. Он лежал на ней, тяжелый и огромный, такой огромный, что под платьем ее ноги раздвинулись в стороны, принимая его. И эти движения… и ритм бедер мужчины сводили с ума.
Прервав поцелуй, он тяжело задышал, а ореховые глаза наполнились голодом страсти, непомерной мужской жаждой. Возможно, девушка должна была растеряться, ведь она понятия не имела о том, что делает и что нужно делать. Но вместо этого Марисса чувствовала себя повелительницей.
– Буч… – произнесла она, когда повисла тишина. Но не знала, что именно собирается сказать.
– О боже… детка.
Легким прикосновением его ладонь спустилась с ее шеи на ключицу. Дойдя до верха платья, он остановился, очевидно спрашивая разрешения снять его.
Это сразу же охладило ее пыл. Ее грудь вроде бы среднего размера, но Марисса никогда не видела других женщин, чтобы сравнить. И она не вынесет того отвращения, с каким на нее смотрят мужчины ее расы. Только не от Буча, особенно будучи раздетой. Такое презрение тяжело переносить даже в одежде и от мужчин, к которым она равнодушна.
– Все в порядке, – сказал Буч, убирая руку, – Не хочу на тебя давить.
Он легонько поцеловал ее и откатился в сторону, набрасывая покрывало на бедра и ложась на спину. Прикрыл глаза рукой, его грудь вздымалась и опускалась, словно он только что вернулся с пробежки.
Марисса посмотрела на лиф своего платья и увидела, что ее кулаки побелели – так сильно стиснула она ткань.
– Буч!
Он опустил руку и повернулся к Мариссе. На его лице были заметны припухлости, один глаз пока оставался черно-синим. Еще она заметила, что у Буча сломан нос. Правда, это произошло раньше. Но для нее он был прекрасен.
– Что, детка?
– У тебя… у тебя было много любовниц?
Он нахмурился. Вздохнул. Похоже, не хотел отвечать.
– Да. Да, многовато.
Легкие Мариссы окаменели, когда она представила, как он целует других женщин, раздевает их, сливается с ними. Едва ли хоть сколько-то из них были неопытными девственницами.
Господи, ее сейчас стошнит.
– Это одна из причин, почему нам следует остановиться, – сказал он.
– В смысле?
– Я не говорю, что все зашло бы так далеко, но мне нужен презерватив.
По крайней мере, она хоть знала, что это такое.
– Но почему? Я не в периоде охоты.
Длинная пауза не вселила в нее уверенности. Так же, как и его ругань.
– Я не всегда бывал аккуратен.
– С чем?
– С сексом. Я часто занимался… сексом с женщинами, от которых можно было подцепить заразу. И делал это не предохраняясь.
Он покраснел, словно стыдясь за себя, краска залила его шею и хлынула на лицо.
– Так что с тобой мне понадобится презерватив. Я же понятия не имею, что у меня.
– Почему ты не относился к себе бережнее?
– Просто не придавал значения этой хре… э… да ну ее к черту.
Он протянул руку и взял прядь ее волос. Поднес к губам, поцеловал.
– Теперь жалею, что я не чертов девственник, – шепотом произнес он.
– Я не могу подхватить человеческие вирусы.
– Я был не только с людьми, Марисса.
Внутри у нее похолодело. Если бы это происходило только с женщинами его вида, она выделялась бы на их фоне. Но другая вампирша?
– Кто она? – натянуто спросила Марисса.
– Вряд ли ты ее знаешь.
Он отпустил прядь волос и вновь прикрыл глаза рукой.
– Боже, как бы я хотел все исправить. Исправить все.
О… Господи.
– Это произошло недавно, да?
– Да.
– Ты… любишь ее?
Он нахмурился и посмотрел на Мариссу.
– Боже, конечно нет. Я даже не знал ее… черт, это звучит еще хуже.
– Ты приводил ее в свою постель? Спал рядом с ней после всего?
Почему она, черт возьми, задает такие вопросы? Словно ковыряет рану острым ножом.
– Нет, это произошло в клубе.
На ее лице, должно быть, отобразилось потрясение, потому что он опять выругался.
– Марисса, у меня непривлекательная жизнь. То, каким ты знаешь меня, с братьями, хорошо одетого… раньше я жил иначе. Я и сейчас не такой.
– Тогда кто ты?
– Не тот, кого ты когда-либо встретила бы. Даже будь я вампиром, наши пути никогда бы не пересеклись. Я синий воротничок. Низший класс, – уточнил он, поймав ее непонимающий взгляд.
Он произнес это таким обыденным тоном, словно называл свой рост или вес.
– Буч, я не считаю тебя низшим классом.
– Как я уже сказал, ты не знаешь меня настоящего.
– Когда я лежу рядом с тобой, чувствую твой запах, слышу твой голос, я знаю все, что мне нужно знать.
Она пробежала взглядом по всему его телу.
– Ты тот мужчина, с которым я хочу слиться. Вот кто ты.
От его кожи внезапно пошел терпкий пряный аромат, напоминающий отличительный запах вампиров при установлении связи. Втянув носом воздух, она набралась сил для действия.
Дрожащими пальцами прикоснулась к первой пуговке своего лифа.
Буч поймал ее руки.
– Марисса, не заставляй себя. Есть вещи, которые я очень хочу разделить с тобой, но я не спешу.
– Но я хочу. Хочу быть с тобой.
Она оттолкнула его и стала расстегивать пуговицы, но из-за дрожи в руках недалеко продвинулась.
– Думаю, это придется сделать тебе.
Буч страстно зашипел.
– Уверена?
– Да.
Когда он замешкался, она кивнула на лиф.
– Пожалуйста. Сними с меня это.
Он медленно расстегивал жемчужные пуговицы одну за другой, его покалеченные пальцы не дрогнули, с каждым новым движением платье понемногу открывалось. Ввиду отсутствия корсета обнажалась кожа в узком V-образном вырезе.
Когда он дошел до последней пуговицы, все тело Мариссы затряслось.
– Марисса, тебе это не по душе.
– Просто… Еще ни один мужчина меня не видел. Буч замер.
– Ты до сих пор…
– Нетронута, – сказала она, ненавидя это слово. Теперь затрепетало уже тело Буча, и терпкий запах опять проявился на его коже, с еще большей силой.
– Мне неважно, даже если бы ты не была такой. Хочу, чтобы ты это знала.
Она слегка улыбнулась.
– Знаю. А теперь ты не…
Когда он поднял руки, она прошептала:
– Просто, не суди строго, хорошо?
Буч нахмурился.
– Я полюблю то, что увижу, потому что это ты. Когда она отвела взгляд, он подался вперед.
– Марисса, ты для меня такая красивая.
Злясь на саму себя, она спустила лиф и оголила груди. Закрыв глаза, она поняла, что не может дышать.
– Марисса. Ты просто прелесть.
Собравшись с духом, она подняла веки. Но Буч смотрел не на то, что она обнажила.
– Но ты еще даже не взглянул на меня!
– Мне и не нужно.
В уголках ее глаз появились слезы.
– Пожалуйста… посмотри.
Буч опустил глаза и резко вздохнул через рот, по комнате пронеслось шипение. Черт, подумала она: что-то не так…
– Господи, ты само совершенство.
Быстрым движением его язык облизнул нижнюю губу.
– Можно мне до тебя дотронуться?
В растерянности она коротко кивнула, и Буч скользнул рукою под лиф, провел ею по ребрам девушки и с нежностью, сродни дыханию, начал ласкать грудь. Марисса встрепенулась от этого прикосновения – и успокоилась. Но тут он провел большим пальцем по соску.
Марисса непроизвольно выгнулась.
– Ты… само совершенство, – хриплым голосом произнес он, – Ты меня ослепляешь.
Буч склонил голову, найдя губами кожу на солнечном сплетении, затем поцелуями проложил дорожку к груди. Ее сосок сжался, напрягаясь для… о да, его рта. О боже, да… для его рта.
Он неотрывно смотрел ей в глаза, обхватывая губами сосок, затягивая его в рот. Немного пососал, а потом отпустил и подул на блестящий кончик. Марисса почувствовала между ног теплую волну.
– Ты в порядке? – спросил он, – У тебя все в порядке?
– Я не знала… что это может вызывать такие ощущения.
– Правда?
Он снова обхватил губами сосок.
– Ты, конечно же, трогала сама это прекрасное место? Нет? Никогда?
Она не могла трезво думать.
– Женщины моего класса… нас обучают, что мы не должны… делать ничего такого. Пока не окажемся со своим избранником, и даже тогда…
Господи, о чем они говорят?
– А теперь вдруг я здесь…
Он высунул язык и провел по ее соску.
– Теперь и я здесь. Марисса, дай мне свою руку.
Она повиновалась, и он поцеловал ее ладонь.
– Позволь показать тебе, каково совершенство на ощупь.
Он взял ее указательный палец в рот и пососал, затем вытащил и поднес к набухшему соску. Провел вокруг него, лаская Мариссу ее же собственной рукой.
Она позволила своей голове отклониться назад, но глаз от него не отрывала.
– Он такой…
– Мягкий и твердый одновременно, да?
Буч придвинулся и губами обхватил сосок вместе с пальцем, даря ей гладкое, влажное тепло.
– Тебе хорошо?
– Да… милостивая Дева-Законоучительница, да.
Второй рукой он дотянулся до другой груди и поиграл с соском, затем помассировал саму округлость. Нависнув над Мариссой, Буч казался таким большим, больничная рубашка соскользнула с мускулистых плеч, крепкие руки удерживали его тело. Когда он переключился на другой сосок, темные волосы мужчины потерлись о бледную кожу девушки, такие мягкие, шелковистые…
Затерявшись в жаре и нарастающем возбуждении, она и не заметила, как зашевелились ее юбки… пока не оказались на бедрах.
Марисса напряглась.
– Можно мне пойти чуточку дальше? – не отрываясь от ее груди, спросил Буч, – Клянусь, что остановлюсь, как только ты этого захочешь.
– Мм… да.
Когда по ее голому колену скользнула ладонь, Марисса дернулась, но затем он продолжил ласкать грудь, и она позабыла страх. Медленными, неторопливыми движениями его рука поднималась выше и выше, пока не оказалась между ее бедер…
Внезапно Марисса почувствовала, что внизу она мокрая. В панике девушка стиснула ноги и оттолкнула Буча.
– Детка, что такое?
– Я чувствую что-то… странное… – пробормотала она, покраснев по самые уши.
– Где? Внизу?
Он погладил ее по внутренней стороне бедра.
Когда она кивнула, он медленно и чуть ли не плотоядно улыбнулся ей.
– Правда?
Он поцеловал девушку, задерживаясь на ее губах.
– Скажи мне, что это?
Она покраснела еще больше, но его рука продолжила ласки.