– Алло?
– Госпожа? – произнес догген, – Вам звонок от хозяина Буча. Ответите?
Превосходно! Значит, он уже обо всем наслышан.
– Госпожа?
– Э… да, отвечу.
– Очень хорошо. Я дал ему ваш прямой номер. Пожалуйста, оставайтесь на линии.
Послышался щелчок, а затем до боли знакомый жесткий, как наждачная бумага, голос.
– Марисса? Ты в порядке?
Совсем даже нет, подумала она, но это не его дело.
– Да, спасибо за беспокойство. Бет и Рэт оказались ко мне очень благосклонны.
– Послушай, хочу с тобой увидеться.
– Правда? Значит, твои проблемы каким-то чудом исчезли? Ты, наверное, чрезвычайно рад вернуться к нормальной жизни. Мои поздравления!
Он выругался.
– Я переживаю за тебя.
– Очень мило, но…
– Марисса…
– …мы же не хотим ставить меня под угрозу?
– Послушай, я просто…
– Так что тебе лучше держаться от меня подальше, чтобы я, бедненькая, не пострадала…
– Черт тебя подери, Марисса! Проклятье, как мне все это надоело!
Она закрыла глаза, злясь на весь мир, на него, на своего брата, на себя. Учитывая, что Буч заводился все больше, их разговор все больше уподоблялся ручной гранате, готовой взорваться.
– Я ценю, что ты заботишься о моей безопасности, но я в порядке, – тихо сказала она.
– Вот ведь дерьмо…
– Да, думаю, это исчерпывающе описывает положение вещей. Прощай, Буч.
Повесив трубку, она почувствовала, что ее всю трясет.
Телефон тут же зазвонил снова, и Марисса уставилась на прикроватную тумбочку. Быстро наклонившись, она дотянулась до провода и выдернула его из розетки.
Забравшись под одеяло, девушка свернулась калачиком. Сегодня она, видимо, не уснет, но глаза все же лучше закрыть.
Кипя от злости, Марисса пришла к выводу, что хотя все было полнейшим… «дерьмом», выражаясь образным языком Буча… она могла с точностью сказать одно: злиться намного лучше, чем впадать в панику.
Двадцать минут спустя, в опущенной на глаза кепке «Ред сокс» и в черных очках, Буч подошел к темно-зеленой «хонде-аккорд». Посмотрел налево-направо. В переулке ни души. На зданиях отсутствуют окна. Не видно никаких машин, которые ехали бы по Девятой улице.
Нагнувшись, он подобрал с земли булыжник и выбил стекло с водительской стороны. Когда громко взвыла сигнализация, отошел и укрылся в тени. Никого. Вой наконец утих.
Он не крал машин с шестнадцатилетнего возраста, когда был малолетним преступником в Южном Бостоне, и вот теперь решил тряхнуть стариной. Спокойно подойдя к машине, открыл дверь и забрался внутрь. Следующие действия были быстрыми и выверенными, доказывая, что он не утратил былых навыков, как и южного акцента. Вскрыл панель под рулем. Нашел провода. Соединил вместе два из них, и… ррр.
Буч локтем выбил остатки стекла и принял расслабленную позу. Его колени почти доходили до груди, так что он нагнулся и отодвинул сиденье назад насколько возможно. Выставив в окно локоть, словно он просто наслаждается весенним воздухом, Буч непринужденно откинулся на спинку сиденья.
Добравшись до выезда из переулка, он включил по-воротник и затормозил. Сейчас особенно важно следовать правилам дорожного движения, ведь он на краденой машине и без документов, удостоверяющих личность.
Повернув налево, он поехал по Девятой улице, чувствуя себя виноватым перед бедолагой, которого сейчас обокрал. Совсем не весело потерять тачку, так что на первом же светофоре Буч залез в бардачок. Машина зарегистрирована на какую-то Сэлли Форрестер. 1247, Барнстейбл-стрит.
Он пообещал себе, что вернет ей «хонду», как только сможет, и оставит в ней некоторую компенсацию за причиненные неудобства и разбитое окно.
Кстати, о разбитом… он повернул к себе боковое зеркало. Вот черт, его словно поезд переехал. Стоило бы побриться, да и само лицо все еще не пришло в норму после побоев. Ругнувшись, он вернул зеркало на место, чтобы не смотреть на свою поганую рожу.
К несчастью, он все же прекрасно осознавал, что делает.
Направляясь за город в чужой «хонде» с физиономией, напоминающей грушу для битья, Буч понял, что начинает заниматься самоанализом, чего ему совсем не хотелось. Он всегда метался между добром и злом, всегда порывался нарушить правила ради своих целей. Черт, он бил подозреваемых, пока те не раскалывались. Иногда же на многое смотрел сквозь пальцы, если это давало ему новую информацию по делу. Баловался наркотиками, даже когда вступил в ряды полицейских, пока не бросил-таки эту кокаиновую привычку.
Единственными запретами по службе были взятки и секс.
Так что – да: эти два пункта делали его прямо-таки героем.
А что сейчас? Он едет к женщине, чья жизнь и так полный беспорядок. Чтобы присоединиться к чертовой круговерти проблем, и так уже пляшущих вокруг нее.
Но он не мог остановиться. Звонил Мариссе снова и снова и не сумел отговорить себя от поездки. Одержимый этой женщиной ранее, теперь он был полностью в ее власти. Ему нужно всего лишь убедиться, что с ней все в порядке… и, черт, может быть, ему удастся ей хоть что-нибудь объяснить.
Но все-таки есть положительный момент. Он, кажется, совершенно пришел в норму. На квартире Ви он порезал себе руку ножом, чтобы, несмотря на результаты самоудовлетворения, проверить кровь. Слава богу, она оказалась красной.
Он глубоко вдохнул – и тотчас нахмурился. Уткнувшись носом в бицепс, снова вдохнул. Что это такое, черт побери? Даже на ветру, который обтекал машину, даже сквозь одежду он что-то почувствовал, но не приторный запах детской присыпки, который, к счастью, исчез. Теперь от его тела исходил несколько иной аромат.
Черт побери, недавно его тело воняло, как освежитель воздуха «Глэйд». А теперь этот терпкий запах, который ему даже нравился…
Да ну! Быть не может… Не может. Никак. Ведь правда?
Конечно же нет. Он достал мобильник и нажал кнопку быстрого набора. Когда Ви сказал «алло», Буч произнес:
– Эй, я еду к вам.
Послышались шуршание и вдох: Вишу раскуривал самокрутку.
– Не удивлен. Но как ты намереваешься сюда попасть?
– Я на «хонде» Сэлли Форрестер.
– Чьей?
– Без понятия, я ее угнал. Послушай, я не собираюсь творить никаких безумств.
– Ну-ну.
– В отношении лессеров то есть. Просто хочу увидеть Мариссу.
Последовала долгая пауза.
– Я пропущу тебя через ворота. Черт, миис отваживал лессеров от этой территории семьдесят лет, так что они вряд ли смогут за тобой проследить. И я не верю, что ты причинишь нам вред. Если только я сам не спятил.
– Черт, конечно же нет.
Буч поправил кепку «Ред сокс» и, когда его запястье оказалось около носа, снова ощутил свой новый запах.
– Э… Ви, послушай… со мной происходит что-то странное.
– Что?
– От меня несет каким-то мужским одеколоном.
– Везет тебе. Женщинам это нравится.
– Вишу, от меня пахнет, словно я надушился «Обсешн фор мен»[10], только я этого не делал, понимаешь?
Повисла тишина.
– Люди вступают в связь не так, как мы, – сказал Ви.
– Да, конечно. Скажи это моей центральной нервной системе и потовым железам. Уверен, они оценят эту новость.
– Ты заметил это после того, как вы находились вместе в палате?
– С того времени это только усилилось, но, мне кажется, я чувствовал нечто подобное раньше.
– Когда?
– Когда видел, как она садилась в машину к мужчине.
– Как давно?
– Месяца три назад. Схватился за «глок», увидев это.
Тишина.
– И все-таки, Буч, люди вступают в связь не так, как мы.
– Знаю.
Снова тишина.
– Может, тебя усыновили?
– Нет. И в семье никого нет с клыками, если ты об этом. Ви, приятель, я выпил немного твоей крови. Ты уверен, что я не стал…
– Наследственность – единственный путь. Превращение через укус – это байки. Слушай, я пропущу тебя через ворота, и мы поговорим после вашей с ней встречи. Кстати, проверь это дело с ней. И Рэт не против того, чтобы попытать лессеров и выяснить, что они с тобой сделали. Но он не хочет, чтобы ты вмешивался.
Руки Буча стиснули руль.
– Черт побери. Ви, я провел долгие часы, зарабатывая себе право отомстить. Я истекал кровью, чтобы получить возможность выбить из этих мерзавцев ответы на мои вопросы.
– Но Рэт…
– Замечательный мужик, но мне он не король. Так что пусть не лезет.
– Он всего лишь хочет тебя защитить.
– Передай ему: мне не нужно одолжений.
Ви произнес грозную строчку или даже две на древнем языке, затем пробормотал:
– Хорошо.
– Спасибо.
– И еще, коп. Марисса – гостья Братства. Если она не захочет с тобой увидеться, нам придется тебя вышвырнуть. Ясно?
– Если она не захочет меня видеть, я уйду сам. Клянусь.
Глава 17
Услышав стук в дверь, Марисса открыла глаза и посмотрела на будильник. Десять часов утра, а она так и не поспала. Господи, как же она вымоталась.
Но может быть, это Фриц с новостями о ее вещах?
– Да?
Дверь открылась, и в проеме возникла большая темная фигура в бейсбольной кепке.
Марисса села на кровати, прижимая покрывало к своей обнаженной груди.
– Буч…
– Привет.
Он снял кепку, смяв ее в руке, пригладил волосы.
Марисса усилием воли зажгла свечу.
– Что ты здесь делаешь?
– Хотел лично убедиться, что у тебя все в порядке. Еще и твой телефон…
Его брови поднялись вверх, когда он заметил выдернутый из розетки провод.
– Мм… ага… твой телефон не работал. Не возражаешь, если я зайду на минутку?
Она глубоко вздохнула, ощущая лишь его запах: аромат заполнил нос и растекся по всему ее телу.
«Негодяй, – подумала она, – Неотразимый негодяй».
– Марисса, я не буду к тебе приставать, обещаю. Знаю, что ты злишься. Но давай поговорим?
– Хорошо, – кивнула она, – Но не думаю, что мы придем к какому-нибудь решению.
Когда Буч шагнул вперед, Марисса поняла, что с ее стороны это была не самая удачная мысль. Если он хочет лишь поговорить, надо было встретиться с ним внизу. Он выглядел очень мужественным. А на ней нет одежды. И они сейчас… вдвоем в спальне.
Отличный расклад. Замечательно. Впору выпрыгивать из окна.
Буч прислонился спиной к двери, закрыв ее.
– Во-первых: ты в порядке?
– Да.
Боже, до чего ж ей неловко.
– Буч…
– Извини, что вел себя с тобой как Хэмфри Богарт, как командир.
Его подбитый глаз дернулся.
– Дело не в том, что ты сама не можешь о себе позаботиться. Я чертовски боюсь себя и не могу вынести мысли, что ненароком причиню тебе вред.
Марисса неотрывно смотрела на него. Просто кошмар. Если он будет продолжать в том же духе, то своими скромными извинениями сможет пробить ее броню.
– Буч…
– Подожди, пожалуйста… просто выслушай. Выслушай, и я уйду.
Он медленно вдохнул, крепкая грудь под черным дорогим пальто расширилась.
– Держать тебя на расстоянии – значит быть уверенным, что ты в безопасности. Это я опасен, а не ты слаба. Знаю: ты не нуждаешься в опеке.
В последовавшей тишине Марисса окинула его взглядом.
– Тогда докажи это, Буч. Признайся, что действительно случилось с тобой. Дело ведь не в автомобильной катастрофе?
Он потер глаза.
– Меня похитили лессеры.
Когда она ахнула, он быстро продолжил:
– Ничего особенного. Ей-ей…
Марисса подняла руку.
– Остановись. Все или ничего. Я не хочу недосказанности. Она унижает нас обоих.
Он выругался. Снова потер глаза.
– Буч, говори или уходи.
– Хорошо… хорошо.
Взгляд ореховых глаз переместился на ее лицо.
– Насколько нам удалось понять, меня допрашивали двенадцать часов.
Она стиснула простыни так сильно, что занемели пальцы.
– Допрашивали… как?
– Я не очень хорошо помню, но, судя по повреждениям, вполне обычно.
– Обычно?!
– Электрошок, кулаки, возня с ногтями.
Он остановился, но Марисса не сомневалась, что список на этом не заканчивается.
К горлу подкатил ком.
– О… боже…
– Не думай об этом. Все позади. Забудем.
Милостивая Царица Забвения, как он может такое говорить?
– Почему…
Она откашлялась. И подумала, что, раз хочет услышать всю историю целиком, лучше показать, что она сможет выдержать его рассказ.
– Почему в таком случае тебя поместили на карантин?
– Они что-то засунули внутрь меня.
Он вытащил из брюк шелковую рубашку и показал черный шрам на животе.
– Ви нашел меня брошенным на верную смерть в лесу и извлек то, что там было, но теперь, похоже… я связан с лессерами.
Она напряглась, и он опустил рубашку.
– Да, с убийцами, Марисса. С теми, кто хочет истребить твой вид. И поверь, моя жажда узнать, что они со мной сделали, не просто личная прихоть. Твои враги поковырялись в моем теле. Они засунули что-то мне внутрь.
– Ты… один из них?
– Я этого не хочу. Так же, как не хочу причинить вред тебе или еще кому-нибудь. Но в этом-то и проблема: я не все знаю.
– Буч, позволь мне помочь тебе.
Он выругался.
– А что, если…
– «Если» не имеет значения.
Она глубоко вдохнула.
– Не буду врать: я напугана. Но я не собираюсь отворачиваться от тебя, и ты дурак, если заставишь меня это сделать.
Буч покачал головой, в его глазах засветилось искреннее уважение.
– Ты всегда была такой смелой?
– Нет. Но кажется, я стала такой ради тебя. Так ты позволишь?
– Я хочу этого. Чувствую, что нуждаюсь в этом.
Прежде чем пересечь комнату, он помедлил.
– Ничего, если я присяду рядом с тобой?
Когда она кивнула и подвинулась, Буч опустился на кровать, которая прогнулась под его тяжестью. Марисса скатилась к нему. Он очень долго смотрел на нее, прежде чем взять за руку. Боже, его рука – такая теплая и большая…
Он наклонился и прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони, затем провел ими вверх и вниз.
– Я хочу полежать рядом с тобой. Не для секса. Не для чего-нибудь такого. Просто…
– Да.
Когда он встал, она приподняла покрывало, но Буч покачал головой.
– Я лягу поверх него.
Он снял пальто и лег рядом с ней. Притянул ближе к себе. Поцеловал в макушку.
– Ты выглядишь очень усталой, – сказал он, глядя на нее в мерцании свечи.
– Я и чувствую себя уставшей.
– Тогда спи и позволь мне охранять твой сон.
Она теснее прильнула к огромному торсу Буча и вздохнула. Так здорово – просто прижаться к нему, почувствовать тепло тела, вдохнуть его запах. Он медленно поглаживал Мариссу по спине, пока девушка не провалилась в сон, да так быстро, что даже не поняла, как это произошло, и проснулась, только почувствовав движение на кровати.
– Буч…
– Мне надо поговорить с Вишу.
Он снова поцеловал тыльную сторону ее ладони.
– Отдыхай. Мне не нравится, какая ты бледная.
Она слегка улыбнулась.
– Никакой опеки.
– Это было всего-навсего предложение.
Уголки его губ приподнялись.
– Как насчет того, чтобы встретиться перед Первой Трапезой? Я буду ждать тебя в библиотеке.
Когда она кивнула, Буч нагнулся и провел кончиком пальца по ее щеке. Затем взглянул на ее губы, и запах, который он источал, внезапно усилился.
Они встретились взглядами.
Потребовалась доля секунды, чтобы в венах девушки вспыхнула жажда, пожирающий огонь, острая нужда. Взгляд невольно соскользнул с лица Буча на его горло, а клыки начали выдвигаться, повинуясь одному лишь инстинкту. Она хотела вонзиться ими в его толстую вену. Хотела питаться от него. Хотела, чтобы во время этого он занимался с ней сексом.
Жажда крови.
О боже. Вот почему она так устала. Ей не удалось покормиться от Ривенджа, а тут еще стресс из-за болезни Буча и его ухода. Плюс Хаверс.
Но причины сейчас не важны. Она чувствовала лишь голод.
Губы Мариссы приоткрылись, и она потянулась к Бучу…
Но что произойдет, если она отведает его крови?