Она пропустила это мимо ушей.
– Я не хочу, чтобы Буч сражался.
Черная бровь взметнулась вверх.
– Не тебе решать.
– Для него это слишком опасно.
– После сегодняшней ночи я не был бы в этом так уверен.
Жесткая улыбка брата заставила Мариссу отшатнуться, но злость удержала ее от бегства.
– Помнишь ту больничную палату? Ты же видел, что они сделали с ним в прошлый раз. Думала, ты о нем заботишься…
– Если он окажется ценным для нас и сам будет не против, мы его используем.
– Сейчас я буквально ненавижу Братство, – выпалила она, – И тебя.
Она решила пройти мимо него, но вампир схватил ее за руку, привлекая к себе, удерживая, но не причиняя боли. Его глаза остановились на лице Мариссы, шее, затем прошлись по телу.
И тогда она увидела в них огонь. Вулканический жар. Внутреннее пламя, скрытое под коркой ледяного спокойствия.
– Отпусти меня, – прошептала она. Ее сердце забилось чаще.
– Я не удивлен.
Его голос звучал спокойно… словно острый нож, неподвижно лежащий на столе.
– Насчет ч… чего?
– Ты достойная женщина. Поэтому я тебе и не нравлюсь.
Светящиеся глаза сузились.
– Знаешь, а ты и впрямь прекраснейшая из нашей расы.
– Нет… это неправда…
– Правда.
Голос Вишу становился тише и тише, нежнее, она уже не могла отличить, действительно ли она слышит его или ей это кажется…
– Буч – мудрый выбор, женщина. Он позаботится о тебе, если ты позволишь. Ты ведь позволишь, Марисса? Позволишь ему… позаботиться о тебе?
Бриллиантовые глаза зачаровывали, Марисса почувствовала, как вампир водит большим пальцем по ее запястью. Сердце девушки постепенно подстроилось под этот ленивый ритм.
– Ответь на мой вопрос, Марисса.
Она пошатнулась.
– Что… о чем ты спросил?
– Ты позволишь ему обладать тобой? – Вишу склонился и придвинулся губами к ее уху, – Ты примешь его в себя?
– Да… – выдохнула она, осознавая, что они говорят о сексе, но чересчур зачарованная, чтобы не ответить, – Я позволю ему быть внутри меня.
Ви ослабил твердую хватку, затем провел по руке Мариссы, исследуя ее кожу теплым настойчивым прикосновением. Он посмотрел на то место, где дотронулся до нее, на его лице замерло выражение глубокой сосредоточенности.
– Отлично. Просто отлично. Вы такая красивая пара. Просто чертовски красивая.
Он повернулся на каблуках и зашагал прочь из комнаты.
Марисса, сбитая с толку и ошеломленная, поплелась к дверному проему библиотеки и увидела Вишу, поднимающегося по ступенькам; его крепкие ноги быстро сокращали пространство.
Внезапно он остановился и резко повернул голову в ее сторону. Марисса положила руку на горло.
На лице Вишу застыла коварная улыбка, под стать его холодным, бледным глазам.
– Да ладно тебе, Марисса. Не думала же ты, что я и впрямь тебя поцелую?
Девушка ахнула. Она как раз об этом и думала…
Вишу покачал головой.
– Ты – женщина Буча. Будете вы с ним или нет, ты навсегда останешься для меня ею.
Он продолжил шагать.
– К тому же ты не мой тип. У тебя слишком нежная кожа.
Ви вошел в кабинет Рэта и закрыл за собой двойную дверь, чувствуя, что короткий разговор с Мариссой изрядно его взволновал. Он уже несколько недель не мог проникнуть в чужой разум, а вот ее мысли видел ясно, как день. Или попросту догадался? Второе верней. Судя по большим, как блюдца, глазам девушки, она не сомневалась, что он собирается ее поцеловать.
Но это как раз неверно. Марисса его завораживала, а не привлекала. Ви хотел понять, что в ней особенного, почему Буч обнимал ее с такой невероятной теплотой и любовью. Может быть, дело в ее коже? Теле? Ее красоте? Как ей это удавалось?
Как Мариссе удалось сделать свой секс с Бучем подлинным соединением?
Ви потер центр груди, ощущая пронизывающее его одиночество.
– Эй! Брат!
Рэт облокотился на изящный стол, демонстрируя крепкие руки и огромные кулаки.
– Ты здесь, чтобы отчитаться или изобразить скульптуру?
– А… прости. Отвлекся.
Вишу закурил и пересказал подробности сражения, особенно последнюю часть, когда увидел, что лессер благодаря Бучу превратился в прах.
– Ч-ч-черт возьми… – выдохнул Рэт.
Ви подошел к камину и бросил окурок в огонь.
– Когда бы я что-нибудь подобное видел…
– Сам-то он в порядке?
– Не знаю. Я бы отвез его к Хаверсу, но копу дорога туда заказана. Сейчас он на моей квартире, с мобильником. Он позвонит, если дела пойдут плохо, и я что-нибудь придумаю.
Брови Рэта скрылись за зеркальными стеклами очков.
– Ты уверен, что лессеры его не отследят?
– На все сто уверен. В обоих случаях именно коп выслеживал лессеров. Словно чуял их. Когда он подходил ближе, они вроде бы признавали в нем своего, и Буч всегда нападал первым.
Рэт опустил глаза на бумажный развал на столе.
– Мне не нравится, что он там один. Мне вообще все это чертовски не нравится.
Последовала долгая пауза.
– Я могу его забрать. И привезти домой, – наконец заговорил Ви.
Рэт снял очки. Потер глаза, и на среднем пальце короля сверкнуло кольцо с массивным черным бриллиантом.
– У нас тут женщины. Одна из которых беременна.
– Я за ним присмотрю. И обеспечу, чтобы он не покидал Берлоги. Могу заблокировать доступ в тоннель.
– Черт.
Очки вернулись на место.
– Забери его. И привези домой.
Для Вана самой страшной частью посвящения в Общество лессеров стало не физическое превращение, не Омега и не насильственный характер происходящего. Не то чтобы это не ужасало. Еще как ужасало. Господи… узнать, что Зло все-таки существует, ходит совсем рядом и… творит свои грязные дела. Да уж, проснулся он не в лучшем для себя мире.
Но не это самое страшное.
Со стоном Ван приподнялся на голом матрасе, на котором провел черт знает сколько времени. Оглядев свое тело, он вытянул руки, затем согнул их.
Когда его прекратило выворачивать наизнанку и выровнялось дыхание, самым страшным оказалось то, что он не мог вспомнить, почему он так не хотел вступать в Общество. Силы вновь наполнили тело Вана, мотор двадцатилетки вернулся в свой гараж. Благодаря Омеге он стал самим собой, перестав быть тусклым призраком себя прежнего. Конечно, способы вызывали ужас и неверие. Но результаты… результаты оправдали-таки себя.
Он снова напряг бицепс, чувствуя мышцы и кости, обожая это ощущение.
– Ты улыбаешься, – сказал Ксавье, входя в комнату.
Ван поднял глаза.
– Я чувствую себя потрясающе. Действительно… чертовски… потрясающе.
Ксавье равнодушно посмотрел на него.
– Не дай происшедшему затмить твой разум. И слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты держался ближе ко мне. От меня – ни на шаг. Понятно?
– Да-да. Конечно.
Ван свесил ноги с кровати. Он не мог дождаться момента, когда сможет побежать и насладиться ощущением бега. Выражение лица Ксавье стало странным. Лессер разочарован?
– Что-нибудь не так? – спросил Ван.
– Твое посвящение прошло настолько… обычно.
Обычно? У него извлекли сердце и заменили кровь гадостью, напоминающей деготь, что совсем не казалось ему обычным. И, ради всего святого, он не собирался портить себе веселье. Мир обрел утраченную было свежесть. Ван родился заново.
– Извини, если разочаровал, – пробормотал Ван.
– Я не разочарован в тебе. Пока.
Ксавье взглянул на часы.
– Одевайся. Мы уезжаем в пять.
Ван пошел в ванную и постоял над унитазом только ради того, чтобы убедиться – ему теперь не надо справлять нужду. И он не испытывал ни жажды, ни голода.
Вот это жутковато. Как-то неестественно – нарушать утреннюю рутину.
Он посмотрел на свое отражение в зеркале над раковиной. Черты лица остались теми же, но изменились глаза.
Внутри зашевелилось неприятное чувство, и Ван потер лицо ладонью, убеждаясь, что он до сих пор сделан из крови и плоти. Проведя рукой по коже черепа, он подумал о Ричарде.
Который сейчас находился дома с женой и двумя детьми. В безопасности.
Ван больше не будет общаться со своей семьей. Никогда. Но жизнь брата казалась ему честной сделкой. Кровные узы кое-что еще значили.
И вот же что приобрел он взамен. Его основная часть снова была при деле.
– Готов идти? – окликнул из коридора Ксавье.
Ван тяжело сглотнул. Он вляпался во что-то более темное и глубокое, чем простой криминал. Теперь он вроде как агент зла?
Это должно было бы волновать его побольше.
А он вместо этого купался во вновь приобретенной силе, желая ее испытать.
– Да, готов.
Ван улыбнулся своему отражению, чувствуя, что исполнено его главное предначертание. Он тот, кем и обязан был стать.
Глава 20
Следующим вечером, выходя из душа, Марисса услышала, как на ночь закрываются ставни. К своему стыду, она опять захотела спать.
Боже, она так устала, но ведь и день прошел напряженно. Очень-таки напряженно.
По крайней мере, дела не дали ей зациклиться на Буче. Заняли все ее мысли. Подчас она вовсе о нем не думала.
Но Мариссу волновало не только то, что Буч снова пострадал из-за лессеров. Она гадала, где он и кто о нем заботится. Явно не ее брат. Но есть ли у Буча кто-то еще?
Может, он провел день с другой женщиной, которая ухаживала за ним?
Марисса общалась с ним по телефону прошлой ночью, и он заверил ее, что у него все в порядке. Откровенно рассказал о своей драке с лессером и признался, что не хотел бы встречаться с ней, пока не окрепнет. И пообещал, что они увидятся нынешним вечером за Первой Трапезой.
Девушка предположила, что он вел себя неестественно только потому, что еще не пришел в себя, и не стала винить его за это. Но, лишь повесив трубку, Марисса поняла, что забыла спросить обо всем, о чем хотела.
Презирая себя за неуверенность, она прошла к желобу для грязного белья и бросила вниз полотенце. Выпрямившись, Марисса почувствовала головокружение, пошатнулась и опустилась на корточки. Либо так, либо она отключится.
Пожалуйста, пусть ее голод пройдет. Пожалуйста.
Она глубоко дышала, пока в голове не прояснилось, затем медленно поднялась и направилась к раковине. Подставив руки под холодную воду и ополоснув лицо, она осознала, что ей все-таки придется идти к Ривенджу. Но только не сегодня. Сегодня ей необходимо быть с Бучем. Марисса хотела увидеть его и убедиться, что с ним действительно все в порядке. И ей нужно с ним поговорить. Самое важное – это он, а не потребности ее тела.
Почувствовав, что может твердо стоять на ногах, она надела на себя вечернее бирюзовое платье от Ива Сен-Лорана. Боже, теперь ей противно его надевать. Оно было связано с дурными воспоминаниями, словно сцена с братом пропитала ткань своим отвратительным духом.
Стук в дверь, которого она ждала, раздался ровно в шесть. По другую сторону порога в спальню стоял Фриц; старичок улыбнулся и поклонился.
– Добрый вечер, госпожа.
– Добрый вечер. Бумаги при тебе?
– Как вы и просили.
Она взяла папку, которую протянул дворецкий, и подошла к письменному столу, где пролистала документы и в нескольких местах подписала. Захлопнув папку, Марисса положила на нее руку.
– Быстро же все обернулось.
– Правда, хорошие у нас юристы?
Тяжело вздохнув, она вернула доверенность и бумаги доггену. Затем подошла к прикроватной тумбочке и взяла браслет из бриллиантового набора, который все еще носила на себе по прибытии на территорию Братства. Протянув Фрицу сверкающую вещицу, она вспомнила, что этот набор подарил ей отец около сотни лет назад.
Он никогда не узнает, на что пошел его подарок. Слава Деве-Законоучительнице.
Дворецкий нахмурился.
– Хозяину это не понравится.
– Знаю, но Рэт и так был со мной слишком добр.
Бриллианты сверкали на ее ладони.
– Фриц, возьми этот браслет.
– Хозяину это очень не понравится.
– Он не мой хранитель. Так что решать не ему.
– Он король. Он решает все.
Но Фриц все же взял драгоценность.
Отвернувшись, он выглядел таким понурым, что Марисса сказала:
– Спасибо, что привез мои вещи и почистил это платье. Ты очень заботлив.
– Возможно, вы захотите, чтобы я привел в порядок некоторые платья из кофров? – оживился догген.
Она посмотрела на платье от Сен-Лорана и покачала головой.
– Я здесь ненадолго. Так что пусть они останутся запакованными.
– Как пожелаете, госпожа.
– Спасибо, Фриц.
Он помедлил.
– Добавлю, что я поставил в библиотеке свежие розы для вашего вечернего рандеву с нашим господином Бучем. Он попросил меня достать их ради вашего удовольствия. Он просил проследить, чтобы они были такие же красивые и золотистые, как ваши волосы.
Марисса закрыла глаза.
– Спасибо, Фриц.
Буч промыл лезвие, положил на край раковины и выключил воду. Судя по отражению в зеркале, бритье не сильно спасло положение. Только еще больше подчеркнуло начавшие желтеть синяки. Проклятье. Хотелось бы получше выглядеть перед Мариссой, особенно после прошлой сумбурной ночи.
Глядя на себя, он поковырял передний зуб, который был у него немного отколот. Черт… если он хочет быть достойным ее, нужно сделать пластику, вылечиться от алкоголизма и вставить новые зубы.
Ну, с Богом. Ему есть о чем беспокоиться, раз он собирается увидеться с ней через десять минут. Прошлой ночью ее голос звучал по телефону просто ужасно, и, кажется, между ними вновь пролегла дистанция. Но по крайней мере, она не отказала ему во встрече.
И это вызывало наибольшее беспокойство. Он взял с края белой раковины лезвие. Вытянул руку, и…
– Коп, ты скоро будешь весь в дырках, если станешь продолжать в том же духе.
Буч посмотрел в зеркало. За его спиной стоял Ви, прислонившись к дверному косяку, держа в руке стакан водки и самокрутку. В воздухе витал едкий запах турецкого табака.
– Да ладно тебе, Ви. Мне надо удостовериться. Знаю, твоя рука творит чудеса, но…
Буч коснулся лезвием своей кожи и закрыл глаза, страшась того, что может увидеть.
– Она красная, Буч. Все путем.
Он посмотрел на алый ручеек.
– Откуда мне было знать?
– От тебя больше не несет, как от лессера.
Ви вошел в ванную.
– А во-вторых…
Прежде чем Буч понял, в чем дело, Ви схватил его за руку, нагнулся и зализал рану, которая вмиг закрылась.
Буч выдернул руку.
– Господи, Ви! А что, если кровь заражена?!
– Все в порядке. Просто чер…
Пошатнувшись, Ви схватил ртом воздух и стал сползать по стене, его глаза закатились, тело начало содрогаться…
– О боже!..
Буч в ужасе бросился к нему…
Но Ви уже прекратил дергаться и спокойно отпил из стакана.
– Ты в порядке, коп. На вкус просто великолепно. Для человека, конечно, а ведь я ими, в принципе, не увлекаюсь. Понял?
Буч размахнулся и залепил своему соседу в плечо кулаком. Когда брат выругался, Буч врезал ему еще раз.
Ви сердито глянул на него, потирая плечо.
– Черт бы тебя побрал, коп.
– Так тебе и надо.
Буч отпихнул брата и направился к шкафу. Пытаясь сообразить, что надеть, он со злостью прошерстил всю одежду, висевшую на вешалках.
Остановился. Закрыл глаза.
– Что за чертовщина, Ви. Прошлой ночью у меня текла черная кровь. А сейчас нет. Может, мое тело превратилось в лессероперерабатывающий завод?
Ви сел на кровать, оперся на изголовье и поставил стакан на колено, обтянутое кожаной штаниной.
– Может быть. Не знаю.
Боже, он так устал чувствовать себя потерянным.
– Я думал, ты знаешь все.
– Ты несправедлив, Буч.
– Черт… ты прав. Извини.
– Может, опустим часть с извинениями и я хорошенько влеплю тебе в отместку?
Они оба рассмеялись, и Буч заставил себя сделать выбор, кинув иссиня-черный костюм от Зегна на кровать рядом с Ви. Затем перешерстил свои галстуки.