По счастливой случайности, меня завалило не насмерть, чего нельзя было сказать о двери и моем разбитом наручном коме. Выбравшись из-под кучи обшивочных панелей, я метнулся к едва уцелевшей консоли, надежда связаться с Еном или с Тришер, да хоть с кем-то из местных логианцев зажглась и тут же угасла с мигнувшим и «схлопнувшимся» экраном. Все, если еще раз прицелятся в этот район, меня погребет здесь заживо.
Паника еще не успела завладеть мной в полной мере, когда я услышал треск за заваленной дверью. Она содрогнулась раз, другой и сдвинулась вместе завалом в сторону, словно это был бумажный мусор. Разгневанный и взъерошенный Ен стоял в проеме, часть его униформы обгорела выставляя напоказ протез. Весь в саже и на измазанном черным лице горели бешенством красные глаза.
- Уходим! – рявкнул он, подскочил ко мне в два прыжка, схватил за руку и буквально выволок меня из своего кабинета.
Коридор, куда хватало глаз, был в таком же плачевном состоянии и вспыхивал то там, то здесь ярким пламенем. Не такие сильные взрывы продолжали разноситься по колонии – логианцы открыли огонь из бластеров.
- А как же заключенные? – пропыхтел я, едва успевая за Еном.
- Я открыл все камеры: хотят жить, пускай сражаются.
- А твои люди?
- Ты унижаешь их, волнуясь за судьбу воинов. Они выбрали смерть в битве.
«А ты?», - хотел я задать вопрос, но от этой мысли меня отвлекла вынырнувшая из-за угла Тришер. На её плече висел задницей вперед Везнер в лакрично-розовой больничной пижаме, одной рукой она удерживала его в этом положении, а другой сжимала ручной пулемет.
- Я сказал взять самое ценное, - холодно заметил Ен.
- Строго следую приказу, - оскалилась логианка и рванула по коридору вперед. Клайв взглянул на меня безумными глазами, свисая вниз головой, и судорожно сжал в руках ручку дорожной аптечки.
Воистину, взяла самое ценное.
Нас стали нагонять выстрелы, и стены вокруг заплевались осколками. Тришер скалилась и лупила из пулемета, Ен схватил меня на руки так, что я очутился спереди лицом к нему, обхватив ногами. Я и Клайв были жалкими людишками, балластом, неспособным дать отпор.
Мы вломились в ангар, где стояли катера и один фрегат - компактный, маневренный, но все равно внушительный. Уже на подходе к трапу колонию сотрясло взрывом, по силе превышающим все предыдущие. Ангар тряхнуло, но его стены устояли. Внутри фрегата нас усадили в кресла и пристегнули намертво. Ен и Тришер разместились в креслах первого и второго пилота, сосредоточенно и быстро защелкали по панели, заводя корабль. Раздался голос бортового помощника:
- Внимание, отстыковка произошла. Перехожу на бортовое питание.
Горевшая до этого резервными кнопками панель управления зажглась как рождественская елка. Впереди появилась огромная проекция, на которой в данный момент отражался расходящийся шлюз ангара. Фрегат плавно перешел на взлет и устремился в раскаленное небо Лога. Нас немного потрясло на выходе из атмосферы, но турбуленция быстро прошла и вокруг остались лишь звезды, а позади Лог и его два солнца.
- Неужели выбрались, - вздохнул лакрично-розовый Клайв. Откуда этот сумасшедший цвет?
- А вот хер тебе по всей морде, - хрипло и коротко хохотнула Тришер: - смотри внимательно, все самое интересное впереди.
На экране проступили корабли, скинув с себя камуфляж. Небольшая армада появилась из ниоткуда. Ен выругался и нажал кнопку связи.
Тришер снова рассмеялась:
- Он тебя не отпустит!
Экран мигнул и перед нами появился незнакомый мне логианец. Его волосы были черно-белыми, брови и ресницы белоснежными в абсолюте. На проекции он казался мощнее Ена и куда свирепей.
- Даган, - голос незнакомца резал слух скрежетанием. – Швайнце лихт набэ!
- И тебе привет, лэр Хаик, - спокойно ответил Ен.
- Исту, Даган! Исту! – рявкнул Хаик.
- Отказываюсь, меня устраивает тот язык, на котором я говорю сейчас.
- Брахет! – зашипел повстанец, прищуривая черные глаза.
- Себя я не предавал.
- Ты предал свой народ! Ты позволил этим захватчикам из Федерации чинить на нашей планете беспредел! – Хаик перешел на всеобщий с сильным акцентом, и я внезапно осознал, как чисто логианцы в колонии говорили на чужом языке. – Брахет!
- Свой долг перед своим народом я нес долгие годы и выплатил его сполна. А теперь позволь нам улететь, - угрожающе объявил Ен.
- Ты умрешь. Сейчас, – ответил Хаик. – Планета теперь моя. Дэали мертв. Ихта ценвейн маурэ!
- Отлично. Наводи оружие! – рявкнул Ен и сам потянул рычаг управления корабельных пушек. Тришер повторила маневр со своей стороны.
Мы умрем. Вот прямо здесь и сейчас. Снаряд разорвет обшивку и вакуум заполнит все пространство внутри, сожрет атмосферу корабля. Если нас не распылит до этого на нейтроны и протоны, то нас убьет космос.
А затем случилось невероятное: наш корабль дал залп, расчищая себе путь, и резко перешел в гипер. Я ощутил резкий рывок где-то в диафрагме и сильный приступ тошноты, когда меня распластало по сидению. Корабль тряхнуло и выкинуло из подпространства. По всей вероятности нас успели задеть, потому что включилась аварийная система.
- Внимание! Разгерметизация грузового отсека! Внимание! Разгерметизация грузового отсека!
- Что это? – раздался дрожащий голос Клайва.
Перед нами висела проекция космоса с огромной черной пастью практически на весь экран.
- Это, мой глупый мальчик, жопа мира, - мрачно ответила Тришер.
Нас отнесло к черной дыре и неотвратимо в нее затягивало. Фрегат содрогался и скрежетал всем своим металлическим корпусом.
***
- Я в грузовой, - сообщила логианка и стремительно покинула капитанский мостик.
Клайв проводил её совершенно обезумевшим взглядом, затем отстегнулся и секунду спустя его и след простыл. Я не стал останавливать Везнера - если нам суждено здесь умереть, пусть каждый сам выберет где и с кем провести последние минуты своей жизни.
Долгий и протяжный визг металла голодным зверем вцепился в мои внутренности, выворачивая страх внутри меня наизнанку. Мой испуганный взгляд метнулся к Ену, он щелкал длинными пальцами по приборной панели, сверял данные на мониторе и лишь в поджатых тонких губах отражалась обреченность ситуации.
- Внимание! Первый двигатель вышел из строя! Внимание! Первый двигатель вышел из строя! Внимание!...
Ен замер на мгновение, а затем сорвался с места и кинул мне коротко:
- Не двигайся!
Просто замечательно! Уму непостижимо!
Я отстегнулся и кинулся было за ним, совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, но в последний момент сообразил, что не знаю, куда умчалась моя свихнувшаяся вторая половина. Паника захлестывала, бурлила щелочью в желудке, кислотой подступала к горлу. Кажется, так страшно мне не было никогда…
Фрегат затрясло в очередной раз и сильно толкнуло, опрокинув меня на пол.
Не хочу умирать. Не хочу…
- Не хочу! – крикнул я в потолок и всадил кулаки в решетки пола.
Резкая боль отрезвила, кровь, стекающая по ребрам ладоней, придала сил.
- Я не умру здесь один! Слышишь, чертов красноглазый ящер!
Но грозиться и потрясать окровавленными кулаками оказалось проще, чем выйти из отсека: Ен заблокировал дверь снаружи.
«Внимание! Второй и третий двигатели вышли из строя! Внимание!...»
- Да заткнись ты! – рявкнул я.
Помощник заткнулся. Плохой знак, суливший новую кучу дерьма. Фрегат словно прислушивался к тому, что сейчас происходило с его металлическим телом. Подсчитывал повреждения и готовился оповестить о грядущем пиздеце… Все тот же холодный и безучастный голос сообщил: «Все двигатели выведены из строя… Все двигатели выведены из строя… Все двигатели…»
Я взвыл нечеловеческим голосом и в защитном жесте обхватил собственный живот, пытаясь сохранить жизнь, которую у меня скоро отнимут. По теории вероятности у нас один шанс на миллиард. Да какой там миллиард? Нет такого числа, способного показать соотношение шансов на наше спасение.
«Утечка кислорода… Утечка кислорода… Уровень кислорода упал на 10%... Уровень кислорода упал на 10%... »
Я подбежал к креслу первого пилота, понимая, что все равно ничего не смогу сделать.
- Будь оно все неладно! – заорал я, с размаху всадив кулак в хаотично мигающую панель управления.
- Оно и так ВСЕ неладно. Мы не сможем остаться в этом пределе космоса, нас всосет.
Я развернулся на рычащий голос, в котором сейчас четко улавливался чужеродный акцент, и встретил спокойный взгляд изменчивых глаз. Из-за завывающего аварийного сигнала я не услышал, как Ен вернулся. Мы катились в сам Тартар, а этот мужчина был спокоен и безмятежен. Мало того, он и меня каким-то непостижимым образом заразил спокойствием.
«А что будет, если нас всосет?», - хотел спросить я, но вместо этого подошел к нему и впервые позволил себе проявить слабость… к своему мужчине, не похоть, не дурость: уткнулся лбом в по-металлически твердую грудь, обтянутую грубой тканью кителя.
Сказать или нет? Он же был так уверен, что это невозможно, а так я хоть перед смертью посмотрю на его удивленную морду…
«Уровень кислорода упал на 15%... Уровень кислорода упал на 15%»
Черт, слишком быстрая утечка!
Фрегат снова тряхнуло и меня повело, стальные руки помогли удержаться в вертикальном положении, крепко прижав к сильному телу. Я снова посмотрел в ставшие для меня целым миром глаза и… не смог произнести ни слова. Стоя одной ногой на собственной, а второй на его могилах, я не мог сказать ЕМУ правду. Не мог…
Со стороны грузового отсека и первого двигателя прогремел взрыв, нас опрокинуло на пол, и едкий запах гари проник в капитанскую рубку.
«Уровень кислорода упал на 50%...»
Корпус корабля скрежетал и скулил, то протяжно и жалобно, то утробно и гневно, началась какофония света и звуков, реальность заскакала перед глазами сюрреалистичными картинами, вытягиваясь и сжимаясь до неузнаваемости, теряя четкий контур и искажаясь в цвете. Меня мутило, виски схватило тисками, тело теряло вес и плотность. «Буду блевать, определено», - появилась в голове мысль и тут же задвинулась на задворки подсознания ревом Ена. Рохаэ с исказившимся болью лицом рвал когтями протезированное плечо.
- Прекрати! – крикнул я или только подумал, что крикнул. Пространство не отразило звука, словно проглотило.
Я схватил Ена за запястье двумя руками и попытался остановить его попытки вырвать себе руку, но в это мгновение все мое тело прошило невыносимой болью, словно я попал между жерновами, мышцы рвались, кости хрустели и дробились. Горячая кровь потекла снаружи, а не внутри… Корпус корабля прогнулся.
В голове метнулась запоздалая мысль, что где-то в недрах фрегата потерялись Клайв с Тришер и, наконец, я сдался.
Я кричал и кричал, но не слышал себя. В мире боли и страданий не позволено кричать. Это был неправильный мир боли. Нас пережевывало с чувством и с толком в полной тишине.
***
Нас пережевало и выплюнуло. Фрегат дрейфовал в открытом космосе. Его помяло, но не разорвало. Как и нас. Придя в себя на полу, я обнаружил, что мое тело невредимо, боль была иллюзорной: все, что я видел и ощущал до этого, было плодом воображения моего растерянного мозга, столкнувшегося с феноменом Черной дыры.
Рядом со мной пошевелился Ен, сделав глубокий вздох, он сел, взглядом оценивая мое состояние, проверил свое окровавленное, но целое плечо. Молча поднявшись на ноги, рохаэ быстро вздернул меня следом, подождал, пока я обрету подобие баланса на нетвердых ногах и сел в кресло первого пилота. Панель управления не поддавалась уговорам его умелых пальцев и упрямо мигала аварийными кнопками.
- Нам осталось только дрейфовать, - заключил Ен в итоге, откидываясь на спинку кресла. «И умереть», - повисло в воздухе.
- Запас кислорода? – спросил я, вглядываясь в до сих пор функционирующую проекцию космического пространства.
- Практически на нулях.
- Мы умрем? – зачем-то спросил я.
- Да, - зачем-то ответил он.
Дверь шикнула и в капитанской рубке появилась Тришер и, вслед за ней, розово-зеленый Клайв. Зелен он был лицом.
- Даган, настрой проекцию на 50 градусов по левому борту, - сходу заявила она.
На экране появилась планета – большая и безжизненно-серая… Но вот спутник её был маленьким и туманно-голубым, как Земля.
Оказывается, нас выбросило в систему звезды, которая сейчас сияла протуберанцами на поменявшей объект проекции.
- Мы не сможем добраться до неё с заглохшими двигателями, - буркнул я очевидное, уставившись на вновь появившуюся на экране планетку.
Ен встретил горевший энтузиазмом взгляд логианки и вскочил с места как ошпаренный, Тришер, чуть ли не пританцовывая, выскочила за ним, а все еще розово-зеленый Клайв бухнулся в кресло, закрыв лицо ладонями.
- Удивительно, - сказал он, убрав руки от лица: - жизнь в колонии казалась мне нескончаемым кошмаром, а сейчас я пробудился и вместо радуги и единорогов увидел совершенно свихнувшуюся реальность.