Я отбросил попытки встать на ноги и плюхнулся обратно на кровать.
- Датчики сорвал, - сказал незнакомец, - а я-то примчалась, думала все, можно кремировать.
- Не надо… кремировать, - прохрипел я.
Так это логианка? Выглядит она как я, только на логианский манер, не понять, то ли баба, то ли мужик.
- Кто вы? - снова каркнул я.
- Врач, - она подошла ко мне, ощупала лоб, посветила фонариком в глаза, проверила пульс на шее. – И в больничном блоке я – Верховный Повелитель. Так что расслабься, мальчик, тебе лежать здесь еще неделю.
Я наблюдал, как она убирает все ненужные приборы по местам. Стройная и гибкая, она двигалась плавно, но быстро, движения были четкими, умелыми.
- Не дергайся, - сказала логианка, когда я увидел шприц на приличное количество кубов в её руке с длинными когтями, - это - укрепляющее. Ты и так хорошо восстанавливаешься, но дополнительная помощь извне тебе не помешает.
И она подмигнула мне лимонным глазом.
- Кто меня нашел? – спросил я, чувствуя, что веки наливаются тяжестью.
Она взглянула на меня серьезно, и по желтым радужкам пробежал ртутный блик:
- Он сам тебя принес.
Как так оказалось, что мне не нужно было пояснять, кто такой «он», я и сам не понял, но внутри меня зашевелилась надежда. Может мне стоит просить защиты у самого страшного монстра. Клайв был прав, только монстром ошибся. Звуро был не моего калибра.
Внутри меня разлилось отупение к произошедшему. Если Ен откажет мне… выход есть всегда...
Глава 4
Выходить из медблока было страшно: адаптационный месяц истек - и в колонии меня ждали "ласки" заключенных. Уверен, что помимо Звуро со мной захотят тесно "пообщаться" и другие зеки. Боюсь, столь тесного "общения" я не переживу. Мне хотелось забиться куда-нибудь и сидеть там тихо-тихо, чтобы меня никогда не нашли и, желательно, дали бы сдохнуть, но я не мог опустить себя до такого. Это означало бы проиграть окончательно. Поэтому я давил в себе мерзкое чувство никчемности и беззащитности.
- Тришер, как я могу поговорить с начальником колонии?
- Сто десять на семьдесят… - буркнула она себе под нос, а потом подняла на меня ядовитые глаза. - Зачем тебе?
Я замялся, наблюдая, как логианка снимает с моего запястья пневмоленту для измерения давления.
- Ну… чтобы спасибо сказать, - соврал я.
Она улыбнулась хитро и хищно, показав клыки.
- Не трать время, мальчик: наш начальник идет на контакт только по своему желанию.
- И все же, - настаивал я, натягивая на себя комбез, - как я могу с ним поговорить?
Она задумалась, процокала до встроенного в стену шкафа и спрятала там тонометр.
- В карцере он лично проводит разъяснительные работы с провинившимися, - Тришер сверкнула глазом через плечо.
- А как попасть в карцер?
- Устроить драку, - она развернулась ко мне лицом и добавила уже серьезно. – Мальчик, в этот раз тебе может и не повезти.
- Тришер, я не мальчик, я - мужчина, - вздохнул я раздраженно.
Логианка подошла ко мне вплотную, взяла одной рукой за подбородок, запрокинула голову и посветила в глаз тонким фонариком.
- А выглядишь ты как мальчик не достигший порога возмужания, - сказала она, наконец отпустив меня.
- Это по вашим меркам, - возмутился я.
За месяц я все же оброс мышцами - до мистера Олимпия конечно еще далеко, но у меня никогда раньше не было таких бицепсов и выпуклой груди. Я чувствовал, как у меня шевелятся так называемые «крылья» по бокам… Правда, при своих ста восьмидесяти пяти сантиметрах роста я был все равно немного ниже её.
- Ладно, можешь быть свободен, - удовлетворилась она результатами окончательного обследования. – Смотри, не попадайся ко мне в ближайшее время, а то залечу до смерти.
- Я уж постараюсь, - сказал я скорей для себя, нежели для неё.
***
Я успел к началу обеда. Есть мне особо их гадость не хотелось, но пропускать приемы пищи нам не разрешали. Уж о чем - о чем, а о хорошей физической форме заключенных в колонии заботились. За исключением мелких инцидентов.
Все началось еще в очереди. Смешки, толчки, поглаживания и скабрезности. Свора озабоченных ублюдков!
Я заставлял себя не дергаться от каждого мерзкого прикосновения. Кое-как отстояв положенное время к раздаче и заполучив свой обед, я нашел свободный стол и уселся за него.
Естественно, в одиночестве я оставался недолго:
- Куда это ты подевался, красатуля, давно тебя не видно?
Я молча продолжал жевать белковую гадость.
Мой гость наклонился ко мне ближе:
- Я слышал, что кто-то уже порвал твою хорошенькую жопку. Я тоже хочу.
Я медленно повернул к нему голову. Тот самый Зуб.
- По-шел-на-хрен, отморозок, - сказал я по слогам.
Зуб хмыкнул, оголив единственный клык, огляделся по сторонам, наморщив свой толстокожий лоб. Драки здесь не жаловали и не разбирали, кто прав, кто виноват. Мучительно больно будет обеим сторонам.
- Слышь ты, мармазетка, это ты здесь такой смелый. Я ж тебя поймаю и выебу так, что ты харкать моей спермой будешь.
Я плюнул ему пережеванным обедом в лицо. Желтая масса была похожа на рвоту.
Зуб замер. Столовая затихла. Я тихо офигевал от кайфа. Недолго, правда.
Зуб с утробным рыком вскочил с табуретки и вздернул меня за собой. А я улыбался во весь рот. Улыбался, потому что хренов ублюдок больше ничего не успел сделать. Зуб был всего лишь хомо сапиенсом, и мои пальцы безошибочно нашли болевые точки на бычьей шее. Он задыхался, а мне не хватало ужаса на его лице. Я хотел, чтобы бледную, покрывшуюся испариной кожу залило кровью. Звук хрустнувшего под моим кулаком носа оказался для меня симфонией, лучшей из лучших. Я весь звенел от темного разрушительного счастья и небывалого удовлетворения.
- Я НЕ терпило. Я НЕ шлюха, - говорил я спокойно, нанося удары. А потом сорвался. - И я никогда не буду чьей-то подстилкой! – крик приносил облегчение.
Я бил и бил, не мог остановиться. Даже когда меня оттащили, я все еще пытался достать до него ногами. Потом меня сильно тряхнуло, отдаваясь болью во всем теле.
***
Я пришел в себя в темноте. Уставился в пустоту широко распахнутыми глазами, не понимая: что со мной, почему ничего не вижу, почему у меня болят кисти рук так, будто под пресс попали?
В панике я обшарил крохотную комнатку, размером где-то два на два метра. "Карцер!", - осенило меня. Облегчение придавило обратно к полу. Прислонившись спиной к одной из стен, я стал ждать. Обсмаковав драку с Зубом раз сто, я занервничал. Начальник колонии где-то сильно задерживался. Темнота ломала, отбирала чувство реальности и привычных физических ощущений. Я как раз начал сомневаться, сижу ли я в маленькой черной комнатке или вишу в пустоте вверх ногами, когда дверь наконец-то щелкнула и отворилась.
Оказывается, я уселся как раз напротив. Пол подо мной зажегся тускло и зловеще, подсветив снизу внушительную фигуру моего гостя. Ха, да у начальника колонии любовь к театральным появлениям! На мой взгляд, это - уже лишнее: одна мысль, что я нахожусь с ним наедине в маленькой комнатке, заставляла покрываться мгновенно выступившими мурашками.
Тени ползли вверх по его мощному телу, резче обрисовывая впадины и выступы лица . От скул и до бровей все было черно, только радужки горели красным. Шрамы вместо чешуи проступили чернильными пятнами. Этому демону, для пущей убедительности, осталось только простереть ко мне металлическую длань и прогреметь:
- Теперь твоя душа принадлежит мне!
И я тут же преставлюсь. Богу, черту – кому посчастливится.
Ен смотрел на меня сверху вниз, я же силился собрать в кучу все заготовленные фразы.
- Я жду объяснений, 90-36, - нарушил он тишину.
Что-то у него было не правильное с голосовыми связками, потому что ни один представитель известных мне рас не говорил так, будто у него в горле встроен двигатель от гоночного автомобиля. От его голоса болели уши.
Я зашевелил губами, но безрезультатно – ни одного звука.
- Не слышу, - сообщил он холодно.
Я прочистил горло, сглотнул и попробовал снова:
- Мне необходимо было с Вами поговорить.
Вроде его лицо не изменилось, но мне показалось, что он озадаченно нахмурился:
- Ты драку для этого устроил?
"Отчасти", - подумал я. Все же рожа Зуба в кровавых соплях оказалась приятным бонусом. Жаль, что это был не Звуро.
- Для этого, - сказал я покорно.
- Зачем? – легкое любопытство в голосе.
- Я… Я прошу Вас дать мне свою защиту! - выпалил я.
- Чего ради? – ни одной эмоции в голосе.
- Я сделаю все, что пожелаете.
Вот собственно и все, что я мог предложить.
Я посмотрел ему в глаза с затаившейся надеждой.
- Почему ты решил, что твое тело заинтересует меня? Ты же это мне предлагаешь, так?
Я понуро кивнул, чувствуя, как рушится надежда.
- Мое тело интересует многих, - сказано это было без хвастовства, скорей как констатация факта.
Молчание согнуло меня до пола. Я вздрогнул, когда за Еном захлопнулась дверь, оставив меня снова в темноте.
И только тогда я понял, какие возложил надежды на его согласие. У меня остался один выход – самоубийство. Осознание этого заставило меня рычать и яростно бить распухшими ладонями по полу. Не хочу умирать! Не-хочу-не-хочу-не-хочу! Я хочу жить! Спокойно жить, никому не мешая, и чтобы мне при этом никто не мешал, разве я так много прошу?!
Снова клацнула дверь, и я взметнулся на ноги.
Это был не Ен.
- Выходи, - приказал конвоир.
Я вжался в стену.
- Не хочу.
Логианец вошел внутрь и дернул меня за локоть:
- Начальник приказал тебя к нему в кабинет, не осложняй себе жизнь.
У меня гора с плеч упала. Неужели получилось? Я покорно поплелся по коридорам за конвоиром.
Коридоры, ведущие к служебным помещениям, не отличались от множества других в этой колонии: бесконечное переплетение кабелей и пересечение металла, словно мы в утробе неизвестного монстра. Уже в кабинете Ена решимость стала таять. Страшно было до усрачки, иначе не скажешь. Да и не чувствовал я себя этаким соблазнителем, скорей уж - потрепанным и уставшим циником. Трудно видеть себя на коне соблазна, когда на тебе окровавленная тюремная роба, пальцы распухли и не гнутся, а на голове - тифозный ежик.
Кабинет был обставлен строго и лаконично: стол с рабочей консолью, жесткий стул, светопанели, встроенные в стены и потолок. Царство серого цвета.
Монументальная фигура Ена не позволяла осмотреться. Его присутствие в комнате, в принципе, подавляло большинство желаний, оставляя только одно: напряженно следить за перемещением опасного тела в пространстве. В данный момент это самое "опасное тело" прислонилось к столу, сложив на груди руки и уперев в меня немигающий взгляд из-под чешуйчатых надбровий. Пугающе, правда?
Охранник без лишних вопросов развернулся на сто восемьдесят градусов и покинул помещение, оставив меня один на один со своим боссом.
Я смотрел на Ена, напряженный как струна. Он смотрел на меня и был неподвижен как скала.
Секунды улетали за секундой. Ничего не происходило. Начальник колонии ждал. Только чего? Когда я заговорю или начну действовать?
- Я… - я осекся и сделал нерешительный шаг к нему.
Пойманный его тяжелым взглядом, я подошел ближе, как магнитом притянутый. Остановился в одном шаге, вскинув голову - он на голову выше меня.
- Мне противопоказан сейчас полноценный секс. Вы должны понимать. Вы знаете, что… было со мной. Но я могу… могу сделать минет. Вам понравится, - я говорил сухо и отрывисто, пытаясь загасить вспыхнувшее чувство стыда.
Ен продолжал молчать, изучая мое лицо. Нечеловеческие глаза медленно двигались, рассматривая мой лоб, скулы, нос, губы, скользнули по голой шее, а потом вернулись к моим глазам.
Вздохнув, я стал расстегивать на нем китель. Вакуумный замок поддался легко, оголив его торс спереди. Я застрял взглядом на переплетении шрамов на груди, уходящих под рукав. Вокруг вполне человеческих сосков были расположены мелкие чешуйки, красные с металлическим отливом.
У него был пупок. Прямо среди твердых пластин пресса. Это было так странно, словно бантик в горошек на шее у тираннозавра. Глядя на Ена, можно было предположить, например, что он вылупился из огромного яйца уже в том виде, в каком он стоит сейчас передо мной, или родился от волчицы, оплодотворенной петухом (или как там религиозники обозначают приход Сатаны на Землю?). Но пупок?! Пупок говорил о том, что этот монстр тоже был когда-то маленьким и защищенным утробой матери…