— Ну-у-у? — протянули девочки разочарованно. — Вот оно что, а мы думали и правда! Ах, как это все прозаично и скучно объясняется, и зачем только ты поступила так, Лидка!
— А блюдечко толкала Елецкая, я сама видела, — не давая опомниться юным спириткам, нанесла им новый удар Воронская.
— Неужели правда? Но какая же лгунья Елецкая после всего этого! — возмутились те.
— Лгунья!.. Обманщица!.. Дрянь Елецкая, как долго она водила нас за нос! — негодовали возмущенные члены союза Таинственной лиги.
— Нет, неправда, я заступлюсь за Ольгу! Она не лгунья и не обманщица! Нет! — сказала Бухарина. — Она сама свято верила в свои сеансы, она была далека от обмана, — горячо и страстно говорила Зина. — Она не замечала, как нервно двигались ее пальцы и незаметно толкали блюдце каждый раз… О, как она должна быть несчастна сейчас! Бедная Лотос! Бедная Елочка! — и при этой заключительной фразе две слезинки выкатились из добрых немного выпуклых глаз "креолки".
— Вы слышали, mesdam'очки, Фюрстша сказала: или я, или она! — послышался снова голос Черкешенки.
— Успокойся, Гордская, милая. Мы выручим ее. Я еще не знаю как, но выручим непременно. Надо поговорить только с Большим Джоном, когда он придет, — успокоила Лида.
— Да, да, с Большим Джоном! С Большим Джоном! — подхватили девочки хором. — А теперь спать, mesdames, спать, душки. Утро вечера мудренее.
* * *Это была «она»… Темные проницательные глаза серой женщины смотрели прямо на Лиду. Казалось, неописуемая грусть глядела из этих глаз. Часть лица, выглядывавшего из-под капюшона, была покрыта тою синеватой бледностью, которая наблюдается только у мертвецов. В опущенных руках, бессильно, как плети, повисших вдоль тела, тоже не было ничего живого. Очевидно, это был призрак, страшный и таинственный призрак. И при виде его сердце сероглазой девочки замерло.