А еще через какое-то время Димка вычислил, что следы брата ведут в том же направлении, в котором путники двигались до того, как встретили призрачных Библиотекарей. Свет, летящий к потолку из-за шкафов, теперь был различим и снизу. Остановившись передохнуть, брат и сестра молча переглянулись, понимая, что, скорее всего, приближаются к самому сердцу поляны.
Украдкой, стараясь даже дышать как можно тише, они подкрались к углу широкой «улицы», выводящей к центру Библиотеки. Выглянули, готовые в случае опасности броситься наутек.
Картина, открывшаяся их взглядам, казалась захватывающей и яркой. Но в тоже время было в ней что-то тревожное и мрачное…
В центре поляны (как и предполагал Дима, это был почти ее центр) разместился огромный круглый постамент, всю площадь которого занимали стационарные амбивизионные проекторы и здоровенный специальный шар-экран. Метров пятнадцать в диаметре, не меньше, а может быть – и того больше.
Сейчас экран был включен и со своего наблюдательного пункта дети могли видеть, что тот поделен на сотни крохотных объемных сегментов. В каждом из них показывали что-то свое – спорт, передачи об агрономии или химии, документальное и художественное кино и так далее. На главный экран сейчас транслировалась старинная передача, состоящая из новостных нарезок.
Разноцветный шарик (в котором мы с вами, без сомнения, узнали бы родную планету) перечеркивали сероватые следы от атакующих континенты ракет. Их было много, этих следов, очень много – они исполосовали Землю, словно опутали ее паутиной. Там, где ракеты касались поверхности, нарывами вспыхивали багровые пятна взрывов. Моделирование первых ударов сменилось съемками разрушенных городов и тысяч беженцев; им на смену пришли помпезные выступления генералов прошлого, яростно стучащих кулаками по трибунам. Следом показали ученых, колдующих в своих подземных лабораториях над новыми штаммами биологического оружия. Мужчины и женщины в белых халатах оправдывались, доказывая зрителям, что создают лишь средство защиты – волшебный рычаг, способный остановить мировую войну. Передача снова сконцентрировалась на толпах беженцев, по большей части изнуренных тяжелой болезнью. Затем – на руинах, кладбищах и танках. Показала дисковидный бетонный фундамент титанического здания, строители которого при взгляде сверху казались жалкими букашками. Кадры далекого прошлого, доподлинно известного Библиотекарям, были такими реалистичными и пугающими, что досматривать выпуск до конца не оставалось ни сил, ни желания…
Именно мерцание, исходящее от гигантского шарообразного экрана, образовывало столб таинственного света, поднимавшийся к потолку из колодца стеллажей и шкафов.
Вокруг впечатляющего амбивизора, который при желании смогли бы смотреть сто детей разом, располагались пульты управления. Похожие на дирижерские пюпитры (такие высокие подставки для нот), они производили впечатления планшетов, которыми уже давно никто не пользовался. От них, переплетаясь и струясь по полу, бежали многочисленные провода. Бежали как к великанскому экрану, так и к странным приборам, вторым кольцом окружавшим амбивизор и постамент.
В первое мгновение эти приборы напомнили детям гробы (Настя даже вздрогнула, вцепившись в плечо брата), хоть впечатление и оказалось мимолетным – больше они были похожи на кабины для ультрафиолетового облучения, стоявшие в косметическом салоне заботинского Дома Быта. Двухметровой длины, приподнятые на невысоких телескопических опорах, они чуть наклонялись вперед, будто салонные лежаки для загара, в которых приятно отдыхать полулежа. Всего Димка насчитал аж двадцать четыре странных аппарата, покрытых густейшим слоем пыли. С пюпитрами для управления экраном их соединяли толстые кабели.
Встав на четвереньки и поманив за собой сестру, мальчик осторожно пополз вперед, прячась за этими диковинными пеналами. А когда оба добрались до ближайшего, то наконец смогли увидеть непутевого брата и призраков, паривших вокруг него.
Отсюда был слышен и разговор, что Виктор вел с мерцающими жителями Библиотеки.
– И тогда мы отказались от услуг своих ненадежных и слабых тел… – услышали Дима и Настя окончание речи, произнесенной женским силуэтом в глухом капюшоне. – Поместив их на хранение в криогенные камеры, мы стали частью Библиотеки. Частью великого знания, отличающего человека от зверя. Отныне мы – импульсы чистой энергии, сплетенные между собой и с этим великим местом.
– Мне тоже предстоит лечь в такую камеру? – с опаской глядя на установленные на опорах капсулы, поинтересовался Витя, и жажда знаний уже не звучала в его голосе столь отчетливо.
– Да, предстоит, мой мальчик, – к нему плавно подплыла мужская фигура. – Поверь, это самый эффективный и безопасный способ стать частью единого информационного поля. У нас еще есть свободные камеры, тебе будет уютно в любой из них.
– Это правда, – разом подтвердили остальные, склонив головы. – Когда твое сознание освободится, ты обретешь настоящую свободу и могущество. Забудешь о физическом несовершенстве. Забудешь о плохом зрении, болезнях, усталости и боли.
Отодвинувшись поглубже за капсулу-лежак, Димка и Настя в ужасе переглянулись. Чудом избежав вечного плена в лапах грибов или червей, победив Мглистого и его жену, избежав опасностей Казармы и перехитрив коварного Апокалифтиса, их брат стоял на пороге того, чтобы добровольно обречь себя на электронный плен Библиотеки.
Настя сложила ладони, умоляя придумать хоть что-то.
И тут взгляд Димы упал на обтекаемый край капсулы, нависавшей над ними.
Приподнявшись, мальчик разглядел, что нижняя половина этого странного кресла была сделана из металла и пластика. Верхняя, словно колпаком прикрывавшая все остальное – из толстого стекла. Обманчивое впечатление дряхлости создавал многосантиметровый слой пыли, превращавший сложный и в чем-то изящный аппарат в жутковатый мохнатый кокон.
Морщась от отвращения, Димка рукавом смахнул пыль с краешка купола, заглядывая внутрь. Отшатнулся, зажимая себе рот, чтобы не закричать, и больно упал на заднюю точку. От испуга чуть не выскочив из укрытия, Настя тут же стукнулась головой о край криогенного пенала. Зашипела от боли и обиды, непонимающе уставилась на брата, призывая немедля объясниться.
А тот, еще не придя в себя, молча тыкал пальцем в край стеклянной крышки, освобожденный от пылевого покрова.
Боязливо, будто что-то могло броситься ей в лицо из-под толстого прозрачного колпака, девочка привстала, заглядывая. Распахнула рот, со смесью любопытства и отвращения разглядывая увиденное. И тут же присела обратно, огорченно прикусив губу…
Тем временем в десятке шагов от них у постамента с огромным шарообразным амбивизором продолжался разговор человека и шести светящихся фигур.
– Мы никого ни к чему не принуждаем, дитя, – кротко произнес женский силуэт в центре. – Это решение можешь принять только ты. Но поверь, как только приляжешь в одну из этих свободных камер, сразу поймешь, как глупы и необоснованны были все твои страхи.
– А если я не хочу? – робко спросил Витька, брезгливо посматривая на ближайшую капсулу. – Могу я лишь изучить информационные планшеты или почитать книги?
– Мы почти отказались от примитивных способов работы с информацией, молодой человек, – один из мужских призраков пожал призрачными плечами. – Они недостаточно эффективны, чтобы удовлетворить наши нужды. Но если предложенный вариант покажется тебе неприемлемым, ты в любой момент сможешь покинуть и камеру, и саму Библиотеку.
– Если сумеешь отказаться от Знаний, – прошелестела фигура слева от мальчика.
– Если захочешь проститься с великой силой, – добавил силуэт справа от него.
– Нет-нет, вы не подумайте ничего такого! – вскинул голову Витька, взметнув непокорную челку. – Я хочу, очень даже хочу! Но решиться на такое непросто, вот и все…
– Ты хороший и умный мальчик, Виктор, – произнесла женским голосом одна из голограмм. – Ты принял верное решение, самое ценное в своей жизни. Мы ощущаем твое желание. Снимай верхнюю одежду и ложись сюда, – добавила она, протягивая руку.
А там, куда указывала Библиотекарь, уже открывался стеклянный колпак одного из пустующих пеналов, способных дать всезнание. Крышка приподнялась, сдвинулась вперед (во все стороны посыпалась пыль), а затем медленно распахнулась, обнажая удобную лежанку, обтянутую мягкой и невероятно приятной на ощупь тканью.
Углубление было оборудовано очень комфортно, это становилось заметно с первого взгляда – в нем имелись специальные ортопедические выемки под локти, спину и затылок, и сразу приходило понимание, что оно рассчитано на длительное (очень длительное) времяпровождение. А еще к днищу капсулы подключались уже упомянутые кабели, соединенные с неприметным ковром крохотных выдвижных иголок, покрывавших большую часть ложа.
И вот тогда-то Димка перестал таиться и, вскочив на ноги, закричал в полный голос:
– Стой, Витька! На самом деле ты этого не хочешь, я знаю!
Настя встала рядом с братом, совершенно не представляя, чего ожидать от разозленных вмешательством Библиотекарей. Но, несмотря на это, девочка была настроена решительно и готова ко всему. Если уж они дали отпор слугам Ризоморфа или вооруженным механическим солдатам, то и здесь отступать не станут!
Сотканные из призрачного света силуэты затрепетали, будто собираясь растаять в воздухе. Обернулись к незваным гостям.
– Вы должны были покинуть Библиотеку! Вы нарушаете священную тишину этого места! – заволновались они, говоря одновременно, но не перебивая друг друга. – Виктор принял осознанное решение, и у вас нет права ему препятствовать. Он уже достаточно взрослый. Никто не смеет вмешиваться в таинство посвящения!
Витя, сбитый с толку и напуганный неожиданным появлением брата и сестры, в замешательстве стоял у открытой капсулы. Вот его лицо дрогнуло, когда мальчик осознал, что родные не смогли его бросить и вернулись, чтобы переубедить. Однако почти сразу скулы его окаменели, как всегда бывало у Петра Петровича, когда тот принимал неприятное, но твердое решение.
– Зря вы вернулись, Димка, – покачал головой он, снимая очки и потирая переносицу. – Шуму наделали, Библиотекарей встревожили. А вдруг они вам второй раз дорогу наверх не укажут? Как на Сонник попадете?
– А мы без тебя туда не собираемся, – отрезала Настя, и оба мальчика вспомнили, что эта тихоня могла быть очень требовательной, если хотела. – Попрощайся с уважаемыми хранителями знаний и иди к нам.
– Да как же вы не понимаете, какой уникальный шанс мне представился? – грустно улыбнулся Витя, не торопясь отходить от открытого пенала. – Я и не мечтал о таком. Я смогу превзойти Компетенцию. Впитать знания об искусстве и науке, об открытиях и великих людях. О том, каким мир был до Войны против Птицы. О предназначении Спасгорода…
– Обо всем человек знать не может, он так создан! – чеканно оборвала девочка, не давая брату больше вставить ни слова.
Мерцающие Библиотекари молчали, объемными галлюцинациями подрагивая в воздухе между Виктором и его родными.
– Именно в этом прелесть жизни, ее смысл, – продолжала настаивать Настя. – Каждый день открывать новые знания и горизонты! Именно вы – вы двое, – убедили меня в этом, когда-то вынеся из Усыпальницы на собственных руках. Ну, давай, докажи-ка теперь обратное!
– Нет, сестренка, конечно, нет, – опять покачал головой Виктор, с любопытством разглядывая хищное и одновременно уютное убранство криогенной камеры. – Я не хочу с тобой спорить. Да и нет здесь подавителя эмоций, который мог бы спровоцировать мое решение. Но если выпала возможность заполучить хотя бы половину их знаний, – он подбородком указал на Библиотекарей, – я готов рискнуть и остаться.
– Даже такой ценой? – не вытерпел вдруг Димка, подскакивая к камере, за которой они с Настей до этого прятались. – Знания хороши тем, что их можно использовать. Делиться ими с другими, помогая людям. А как ты собираешься помочь нам после этого?
Широким движением он зачерпнул пыль, покрывавшую стекло. Смахнул, сразу став похож на ходячий пыльный ковер. Чихнул, еще раз и еще, поспешно отряхиваясь. Зато теперь Витька смог рассмотреть, что же скрывалось под слоями многолетнего тлена.
Брови мальчика поползли вверх, челюсть отвисла. Он непонимающе уставился на бесстрастных призраков, висящих в воздухе.
– Вы сказали, что это надолго? Но не сказали, что навсегда! – закричал он, и ни один из шестерых силуэтов не ответил.
А в пенале, скрытый дымчатым стеклом, покоился высушенный временем скелет, обтянутый желтой, похожей на пергамент кожей. От его иссохшего тела и головы, исчезая в днище саркофага, убегали провода, соединявшие человека с бесконечным информационным полем Библиотеки.
– Время не властно над душами тех, кто познал все, – наконец произнесла одна из мужских фигур, обращаясь сразу ко всем детям. – Мы перестали нуждаться в наших телах, а потом забыли о них, как вы забываете о старой одежде…
– Ну уж нет! – воскликнул Витька, огибая огромный амбивизор и бегом бросаясь к родным. – Становиться мумией я не согласен!
– Стой, Виктор, стой! – взмолилась женская фигура в центре. – Ты такой талантливый, такой любознательный мальчик. Неужели ты не хочешь узнать, где жили киты, что такое Венеция или кем был Наполеон Бонапарт?
– Узнаю! – уже без всякого почтения огрызнулся Витя, подскакивая к сестре и все еще усыпанному пылью брату. – Обязательно узнаю, но совсем не так! У меня есть очень важное дело. И лежа в стекляшке я вряд ли смогу помочь его завершить. И воспользоваться багажом предложенных знаний вряд ли смогу…
И они побежали, опять побежали прочь.
Только на этот раз не от страшных червей с их шприцами, не от вояк с автоматами, не от Сортировщиков или крыс в сверкающих масках из фольги. А от мерцающих бесплотных призраков, променявших свои тела на вечную жизнь среди экзабайтных потоков информации.
От открытого саркофага, куда Возвышенные Библиотекари планировали уложить новичка, подключив к банку данных технической поляны для административного пользования. От огромного сферического амбивизора, поделенного на сотни крохотных объемных экранов. От вечного забвения в океанах знаний. От жгучего искушения, едва не вырвавшего любознательного мальчика из его любящей семьи и привычной жизни. Ведь исполнение заветного желания подчас способно навредить больше, чем жуткое чудище из недр псевдополяны…
Цепочка следов на полу, словно путеводная нить из припомненного Витькой древнего мифа, вела их к открытому люку во внешней стене. Не тратя слов (извинения или благодарности отложили на более спокойную минутку), близнецы бежали сквозь очередной удивительный ярус Спасгорода, сплошь заставленный стеллажами с модулями бесконечных данных.
– Вы пропадете там! – Мерцающие голограммы медленно плыли вслед за ними. – Технические шахты и этажи скрывают множество опасностей!
– Не уходи, мальчик. – Женским голосам вторили мужские, столь же механические и мягкие. – Останься с нами, обрети силу!
– Мы ощущаем твое желание! Не противься ему!
– Детям не место в недрах города!
Конечно, путешественники отдавали себе отчет, что именно (точнее сказать – кто именно) может ждать их в толще стены. Но, во-первых, чуть раньше Библиотекари уже указали лестницы как единственный путь на Сонник. А во-вторых, у наших героев опять не было выбора…
Потому они не слушали уговоров странных существ, посвятивших себя бесконечному впитыванию знаний. Они бежали и бежали, сворачивая в новые коридоры и «улицы», оставляя за спиной столб света, бьющий в потолок, и две дюжины прозрачных саркофагов (часть из которых все еще пустовала). Мигающие светодиоды провожали их безжизненными взглядами. Мимо пролетали высоченные однообразные стеллажи, забитые коробками с электроникой.
Однако призраки предприняли еще одну безуспешную попытку переубедить несостоявшегося неофита. Тоскливо перешептываясь, они чинно следовали за беглецами по воздуху, наблюдая с высоты и пролетая насквозь шкафы и увесистые связки проводов. Они попрекали и недоумевали, никак не способные взять в толк, как кто-то мог по собственной воле отказаться от возвышения в пенале под стеклянной крышкой…