– Вы что, новенькие? – с грозным недовольством поинтересовалась она.
А затем, к беспомощному удивлению собеседников, вдруг навалилась на створку люка – единственного прохода внутрь города, единственного пути для объявления бактериологической угрозы. И захлопнула!
– Почему сами не закрыли? – переспросила загорелая чужачка. – Я еще поверю, что нараспашку ее не вы оставили, а мои племянники-балбесы… Но вам-то что, о технике безопасности никто не рассказывал?
– Рассказывали, – послушно кивнул Виктор, не очень понимая, что происходит. Он снял очки, нервно протирая стекла рукавом куртки-вещмешка. – Мы хотели закрыть, честное слово. Но сначала решили взглянуть, хоть краешком гла…
– Да на что там смотреть-то? – с презрением хмыкнула девушка. – Сплошные лабиринты и коридоры. Или вы не успели на поверхность попасть, а уже по катакомбам соскучились?
И расцвела в искренней белоснежной улыбке, буквально засиявшей на ее смуглом лице.
– А родители ваши где? Вы как вообще на этот балкон без сопровождения спуститься смогли?
– Мы не спустились, а поднялись! С Благодати и Библиотеки! – ехидно парировала Настя, после чего виновато оглянулась на братьев. – Я только хотела сказать, что мы…
И замолчала, поймав пристальный взгляд незнакомки в джинсовом комбинезоне. Девочка начала понимать, что состоявшийся непутевый разговор шел как бы на двух разных языках. Каждый говорил о чем-то своем, полностью убежденный, что собеседник его хорошо понимает.
– Так… – задумчиво протянула обладательница альпинистских крюков на поясе. – Ну-ка, рассказывайте, кто такие? Как я понимаю, вы сюда попали вовсе не с родителями?
Но друзья насупленно замолчали, исподлобья глядя на девушку. Слишком часто за последний год им задавали этот самый вопрос, и ничем хорошим это обычно не заканчивалось. Да и возраст у дознавательницы был не тот, чтобы диктовать условия – вдвоем братья ее бы точно скрутили…
Тем временем смуглянка ловко задраила задвижки люка, и дети с ужасом расслышали шипение гидравлических замков.
– Ты зачем люк запечатала, балда? – Димка шагнул вперед, сжимая кулаки. При этом в глаза собеседницы он старался не смотреть.
Вряд ли мальчик собирался по-настоящему драться с незнакомкой, как со старшеклассниками на школьном дворе. Но опрометчивый поступок соломенной блондинки, только что отрезавшей их от Спасгорода, заставил его щеки вспыхнуть от гнева и еще одного чувства, пока не очевидного даже ему самому.
– Как это зачем? – искренне удивилась та, с легкой опаской глядя на насупившегося Диму. – Это правила безопасности… Если внутри обнаружат разгерметизацию, за нами пошлют погоню…
– Какую еще погоню? – возмутился Витька, окончательно растерявшийся и упустивший нить беседы. – Ты сумасшедшая, что ли? За пределы стен в здравом уме никто не сунется даже в спецзащите! И как же нам теперь вернуться? Мы ведь обязаны предупредить службы спасения!
– О-о-о, – многозначительно протянула девушка, почесывая кончик носа. – Так вы и правда новенькие… Не знаю, как вам удалось без спросу или без родителей выйти на поверхность. Но это очень и очень любопытно…
– Каких еще родителей? – Дима сделал к ней еще один шаг. – Ты что несешь-то? Чтобы родители своих детей на поверхность потащили? На верную смерть?
– Понятно все. – Незнакомка тихонько рассмеялась, стараясь, чтобы это прозвучало беззлобно.
Безмятежно уселась на карниз в том самом месте, где минуту назад располагались наши герои. Жаркий крепкий ветер трепал ее жесткую шевелюру.
– Ну, тогда по порядку пойдем… Вы присесть не хотите? А то рассказ долгим будет. У меня вот вода есть. И пожевать кое-чего.
Она вынула из крохотного рюкзачка пузатую флягу, протягивая ее Димке. Развернула укутанные в тряпицу палочки, на первый взгляд изготовленные из муки и паштета. При виде еды в животах у путешественников заурчало, но они стойко отвернулись, делая вид, что не нуждаются в подачках.
– Вот, держите! Да не бойтесь, я не кусаюсь. – Она обезоруживающе и очень заразительно улыбнулась, заставив Диму покраснеть еще сильнее. – Меня Летягой Младшей зовут, а вас?
– Настя, – первой представилась девочка, не удержавшись (так они были воспитаны, что тут скажешь). За ней свои имена назвали братья. – Прости за вопрос, но… У тебя кожа потемнела, потому что Болезнь уже прогрессирует? Как долго ты продержалась?
– Болезнь? – неподдельно удивилась Летяга Младшая. – Нет, что ты! Это обыкновенный загар… Да не бойтесь. Пока вы среди Ходящих По Стенам, вам вообще ничего не угрожает…
И дети осторожно присели рядом, с опаской поглядывая на новую знакомую. Аккуратно (голод заставлял переступить через гордость) взяли из тряпицы съедобные палочки и принялись жевать – сначала медленно, а затем все быстрее.
Было вкусно так, что пальчики оближешь. И они не успели заметить, как слопали сразу по две палочки, забыв о манерах и скромности. Но Летяга не жадничала, с пониманием наблюдая, как утоляют голод и жажду трое странных гостей ее карниза.
– Вкусно очень, спасибо, – поблагодарил Витя, сидящий к девушке ближе всех. – Это соевый заменитель?
– Нет, это птичье мясо. – Летяга равнодушно пожала плечами. И запоздало побледнела, глядя на отвисшие челюсти накормленных. – Ой, да вы не бойтесь…
Но и Настя и Дима уже совали себе в рот пальцы, чтобы вызвать тошноту и избежать мгновенного отравления.
– Да ладно вам, – рассудительно вмешался Виктор, останавливая их. – Теперь-то не все ли равно, надышались ведь. – Он обреченно пожал плечами и облизнулся. – Зато такое отведали… Объедение, правда?
– О, братцы… Мне взаправду многое нужно вам рассказать, – осторожно начала альпинистка, рассматривая перепуганные лица. – Но сначала спрошу. Что бы вы подумали, если бы я сказала, что никакой Болезни давным-давно нет? Что птицы на своих крыльях больше не несут людям смерть?
– Глупости, – выдавила Настя.
После кулинарных новостей она все еще нехорошо себя чувствовала. Съеденная пища встала комом в горле.
Зато Димка тряхнул головой:
– Я бы сразу же известил об этом родителей, а они передали бы Смотрителям… Но если бы твои слова были правдой, разведывательные зонды давно бы сообщили об этом руководству Спасгорода. Наступила бы новая эра, так говорил наш дедушка…
– Да, – согласился с братом Витя, поглаживая переносицу и щурясь от хулиганистых солнечных лучей. – Если бы Болезнь ушла, Гильдия первой бы узнала об этом. Они не стали бы скрывать…
И мальчишки замолчали, наблюдая, как Летяга Младшая старательно пытается подобрать новые слова. Смутная тень очередного понимания уже коснулась их (первым, по обыкновению, начинал догадываться Виктор, отчего бледность заливала его лицо, контрастно подсвечивая шрамы на левой щеке). Но странники все еще не могли разгадать, к чему клонит потемневшая на настоящем солнце девчонка.
– А если бы я сказала вам, что Смотрители обо всем знают? – поинтересовалась вдруг та, хитро прищурившись. – Знают, но хранят в тайне, опасаясь потерять власть над городом? Если я расскажу вам о людях, выяснивших правду? О тех, кто тайком ищет выходы наружу, а потом исчезает из жизни обыкновенного общества? Что подчас целые семьи уходят, чтобы стать Ходящими По Стенам и навсегда забыть о диктатуре Конклава?
– Мы еще не проходили диктатуру, – с необъяснимым раздражением насупился Дима. – А семьи иногда переезжают на другие поляны. Особенно когда родители получают повышение по службе…
И пусть близнецы сразу вспомнили опустошенный газом Многодворовск, своей растерянности чужачке они постарались не показать.
– О да, – кротко согласилась Летяга. – По официальной версии меня и племянников тоже перевели в другую школу. А папу, маму и тетю повысили до работы в административном центре Верх-Уюта.
– То есть… Ты хочешь сказать, что мы вовсе не заболели, выглянув в открытый люк? – задал встречный вопрос Витька, вмиг опять ставший очень серьезным.
Его лицо окаменело, когда он пристально оглядел лежащий под ногами необъятный разноцветный мир. Мир, так сильно отличавшийся от привычных полян, на которых жили и работали спасгородцы.
– Угрозы заражения больше нет?
– Конечно, нет, – Летяга кивнула. – А через разгерметизировавшиеся шлюзы мы проникаем внутрь, чтобы пополнить запасы воды или пищи. Могу заверить, открываются они постоянно – Спасгород минимум на пятьдесят лет пережил свой ресурс. Поэтому время от времени механика выходов на поверхность или створов шахтовых катапульт для стрельбы разведзондами дает сбои. А может, они вообще открываются согласно протоколам о Повторном Заселении – такие решения город принимает сам…
– Кто же их тогда закрывает? – изумилась Настя, с невольной опаской оглянувшись на массивный запечатанный люк.
– Иногда мы, чтобы сохранить свое существование в тайне. – Девушка в потертом полукомбинезоне повела плечом. – А иногда – специальные группы Смотрителей, призванные хранить секрет от жителей города.
– Откуда нам знать, что ты говоришь правду? – недоверчиво и упрямо спросил Витька, уставившись вниз.
Впрочем, в этот момент в голове мальчика систематизировалось все недоброе, что они узнали о Гильдии за последний год. А потому он уже догадывался, что услышит в ответ.
– Потому что я живу на стенах уже почти четыре года. – Летяга обвела неоднородную поверхность Спасгорода рукой. – Вместе с родными и друзьями. Потому что я вовсе не больна, как не больны и вы. Потому что мы знаем самую главную тайну…
Подавленные дети сидели на карнизе рядом с удивительной чужачкой, не в силах что-либо сказать. Произнесенные Летягой слова рушили все, что Витя, Дима и Настя узнали за свою жизнь – рушили все, что знали и чем делились их родители, все вложенные школой знания, все прочитанное в книгах и увиденное в познавательных киножурналах.
– Если не верите, – вкрадчиво добавила смуглая стенолазка, поднимаясь на ноги и снимая с пояса веревку, – идемте со мной. Я покажу наши поселки, а там вы сможете убедиться, что я не вру…
– Как же вы тут живете? – только и смог ответить ей Виктор.
Но затем мальчик запрокинул голову, проследив за жестом Летяги Младшей, и вопросы отпали сами собой…
Со стороны Спасгород, огромный и несокрушимый Спасгород, был похож на очень сложную деталь, выточенную на фрезерном станке. Он имел сотни карнизов, ниш, балкончиков, технических площадок, выступов и бордюров.
И все они, где-то скромнее, а где-то гуще, были обвешаны многочисленными веревками, веревочными лестницами или примитивными грузовыми подъемниками. На далеких верхних выступах даже горели костры, чьи дымы уносило в сторону вольным ветром.
А еще наши скептики заметили крупные силуэты, похожие на птиц. Конструкции, напоминавшие крылья, крепились на спинах людей, бесстрашно паривших вокруг башни. Они пикировали с одной площадки, приземляясь на другую, перевозили мешки или коробки, а иногда забавлялись без видимой цели, играя с ветром в его невидимых течениях.
– Это дельтапланы, – пояснила Летяга, тоже глядя в небо. – Мы используем их для перекочевки по поверхности города, если наши поселения вдруг находят Стражники. А еще на них можно очень быстро попасть в гости. – Она улыбнулась.
И гордо добавила, вскидывая подбородок:
– На этот день рождения мне смастерили личный. Я назвала его Юркий Стриж, и это лучший планер на нашем этаже!
– Вы живете прямо на карнизах? – только и смогла промолвить Анастасия, не отводя взгляда от кружащих в небе планеров.
– Не совсем. Чаще всего старосты ставят палатки на площадках для летательных аппаратов, таких на Спасгороде в избытке. Сами аппараты давно вышли из строя, а потому аэродромами никто не пользуется. Но места там хватает всем.
– Чем же вы питаетесь? – поинтересовался любознательный Витька.
– Птиц разводим – они дают вкусное мясо, перо, яйца, пух, – продолжала рассказывать юная Ходящая По Стенам. – Иногда совершаем вылазки вниз, на землю. Например, за дровами. Но там слишком много хищных зверей, а потому это рискованно. Воду берем из самодельных установок, которые собирают влагу по ночам, иногда воруем в городе. Ходящие По Стенам привыкли к такой жизни, и другой нам не нужно… Идемте, я вам все покажу. Мама будет рада гостям, вот увидите. Она у меня лучшая в мире!
Путешественники поднялись на ноги, неуверенно переглядываясь.
– Я прошу прощения, – церемонно кивнул Виктор. – Не могла бы ты дать нам пару минут, чтобы кое-что обсудить?
– Конечно! – легко согласилась Летяга. – Только не засиживайтесь, а то ветер меняется. Пойду вон туда по карнизу, буду у лестницы. Как надумаете, я жду.
И она беззаботно зашагала прочь по самому краю балкона, насвистывая себе под нос. Путешественники, проводив ее ошеломленными взглядами, сбились в кружок.
– Допустим, она не врет, – начал Витя, беря на себя роль старшего на этом экстренном совете. – Что это означает?
– Что жителям Спасгорода дурят голову, – пискнула Настя. – Причем уже не первый год. И это вам не какие-то закрытые поляны вроде Многодворовска или Грибницы. Это… нечто большее.
И тут они замолчали, не в силах озвучить пришедшую всем троим мысль. Что же важнее теперь – продолжать путь к Соннику, раз они вовсе не больны? Или, может быть, нужно что-то делать с этой неожиданной правдой? А может, этот выбор и имел в виду Облачко, когда говорил, что решать судьбу города предстоит именно близнецам?
– Теперь мы точно обязаны вернуться, – весомо произнес Виктор, и сестра кивнула, соглашаясь. – Папа непременно поверит нам, когда мы ему все расскажем. Тогда мы сможем что-то изменить. Убедить остальных…
– Вот уж дудки. – Димка вдруг выдвинул вперед челюсть, и друзья недоуменно уставились на него. – Никто нам не поверит. Вы забыли, что папа работал на Гильдию? Что мы под колпаком, что за нами следят и догадываются о том, что мы знаем больше, чем положено? Угадайте, что Конклав сделает с нами, если разнюхает: мы украли его главный секрет? Сошлет на Свалку? Или сдаст на Интернат?
– Что ты такое говоришь, братик? – нахмурилась Настя. – Это же наш папа, он обязательно поверит и что-нибудь придумает…
Но тут и она умолкла, размышляя над словами Дмитрия.
А если брат прав? Что, если папа (их любимый папа, уважаемый на работе Петр Петрович) на этот раз не поверит своим детям? Что, если им вообще не сможет поверить ни один из жителей Спасгорода? Или Смотрители успеют перехватить вольнодумцев? Тайна, так легко открывшаяся им на этом ветреном карнизе, была много страшнее, чем кто-либо из близнецов вообще мог себе представить…
– Так, слушайте сюда, – приказал Витька, и они еще ближе сдвинули головы, чтобы не мешал свист ветра. – Мы посетим Сонник и вернемся домой. К маме и папе. Ничего не расскажем о своем побеге. Ни о Благодати, ни о Библиотеке или Ходящих По Стенам. Будем и дальше молчать, ссылаясь на потрясение. А потом попытаемся понять, кому можем доверить тайну. Осторожно, рассчитывая каждый шаг. И тогда обязательно что-то придумаем.
– А если нет? – вдруг сказал Димка очень-очень тихо, и его едва расслышали. – Если Облачко прав, а это и есть наша судьба – обрести новую жизнь, навсегда забыв о старой? Не жизнь сектанта-марионетки или изуродованной прислуги Реакторов, а свободную жизнь под этим ослепительным небом? Посуди сам, Витек, если бы Ходящие По Стенам могли что-то изменить в укладе Спасгорода, неужели они сидели бы сложа руки?
И они опять замолчали, трое детей, ведущих на боку невообразимо гигантского небоскреба совсем не детский разговор. Попробуйте хотя бы на миг представить себя на месте этих усталых, измученных передрягами маленьких путников, и вы поймете, как непросто было им в ту минуту…
– И что ты предлагаешь? – спросил Витя у брата.
– Мы поговорим со взрослыми, населяющими стены, – развел руками тот. – Пусть расскажут, почему ничего не делают, чтобы правду узнали все спасгородцы. И, если будет нужно, останемся здесь. Пока не придумаем что-нибудь еще.
Какое-то время все размышляли. Но в итоге даже скептически настроенный Виктор признал, что лучшего решения сейчас не найти.
В последний раз посмотрев на захлопнувшийся люк, ведущий в Спасгород, они побрели по карнизу следом за Летягой. Каждый гадал, куда еще заведет их это необычное путешествие, и по лицам спутников понимал, что ничего хорошего раздумья не предвещают…