Рыба-змея чуть-чуть промахнулась. Шустрик от крика Рыбки резко дернулся, и зубы морской хищницы миновали его шею.
– Риномурена! – взвизгнула Самая Маленькая Рыбка.
Желто-синяя лента сжалась и приготовилась к новому броску.
Полосатик подхватил какой-то камень и кинул в риномурену. Камень полетел очень плохо: двигаться в воде было гораздо труднее, чем на суше. Ноги и руки словно спеленали путы, и вязкая вода тормозила движение.
Но камень, все-таки, спугнул разбойницу.
– Отступаем! – скомандовал Затычка. – Пуляем в нее, чем попадется!
Риномурена продолжала атаковать, а данюшки швыряли в нее камнями. Будь здесь один человек, а не четыре, никаких шансов спастись от зубов хищницы у него не было бы. По сравнению с неуклюжими в воде людьми, риномурена двигалась легко и изящно, а главное, стремительно.
Она увертывалась от камней, подбираясь все ближе и ближе. Но, все-таки, побаивалась обороняющихся людей, – ведь их было много.
Если можно в воде вспотеть, то данюшки облились потом.
Но на их счастье риномурене надоело преследование. Она решила найти более спокойную и съедобную добычу. Крутнувшись на месте, хищница повернулась и, извиваясь в толще воды, поплыла обратно в свою засаду.
* * *Самая Маленькая Рыбка вывела друзей к Камню Грани. Они снова очутились в ущелье.
Медленными-медленными шажками данюшки пошли к выходу.
Когда они были уже больше на суше, чем в воде, Самая Маленькая Рыбка неожиданно разрыдалась. Крупные слезы катились по ее щекам, падали и разбивались о камни под ногами.
– Ну, ты что? – испугались данюшки. – Чего ревешь?
– Я должна… должна была раньше ее заметить! – всхлипывала Самая Маленькая Рыбка.
– Ты заметила как раз вовремя! – успокаивал ее Шустрик. – Очень вовремя! Не реви!
– Нет… Я потеря-ала гарпу-ун… – еще пуще заревела Рыбка. – Он ви… висел на поясе… А сейчас его не-е-ет!..
– Ну, потеряла, с кем не бывает! – уговаривал Полосатик.
– Не-е-ет… Если бы я не потеряла, мы бы легко ее отогнали… Это специальный гарпун… Не пришлось бы камни кида-а-ать… – не унималась Самая Маленькая Рыбка.
– Кончать рыдать, так нечестно! – вдруг серьезным голосом заявил Затычка. – Ты хитрая, всю воду из себя уже выревела, можешь, как нормальный человек воздухом дышать! А нам еще пыхтеть и пыхтеть!
Самая Маленькая Рыбка засмеялась сквозь слезы и потихоньку успокоилась.
– Я испугалась за вас, – вытирая нос мокрым подолом, призналась она.
* * *Друзья прошли сквозь туннель и, наконец, очутились в обычном мире.
– Фу-у, ну и путешествие! – мотая больной рукой, заявил Затычка.
Перед походом в место НисушаНиморе данюшки сменили свои обычные костюмы на местные короткие юбки. Сейчас они были мокрыми, с платья Самой Маленькой Рыбки вода стекала ручьем.
– Надо выжать воду из одежды! – сказала Самая Маленькая Рыбка. – Тогда в ней легче будет идти. Только поосторожнее, в кустах, на змею не наступите!
Данюшки были не против стать чуть-чуть посуше.
Если бы они были дома, то разложили бы костерок и все высушили. Правда, им-то нужно было дойти всего лишь до лодки, а вот Самая Маленькая Рыбка должна была в мокром платье добираться до города.
– Надо было тебе второе на смену взять, – посоветовал Полосатик. – Переоделась бы сейчас в сухое.
Самая Маленькая Рыбка удивленно посмотрела на него.
– У меня нет второго платья, – сказал она. – Только нарядное, которое на праздники надевается.
Данюшки прикусили языки и не стали расспрашивать, почему Самая Маленькая Рыбка обходится одним платьем. Видимо, одежда здесь, и правда, на вес золота.
Когда они, отжав одежду и вновь одев, вышли из кустов, Шустрик спросил:
– А вот ты говоришь, что вы закрыты и с суши и с моря. А как же ваши корабли попали к нам?
– Наши корабли свободно плавают куда хотят. Это чужие не могут. Тонут на скалах. – Самая Маленькая Рыбка повеселела. – От вас привезли дерево, из которого сделали новые сваи для дворца. И меха, из которых пошили торжественные юбки Шестерым.
– Вы что, с ума посходили? – удивился Затычка. – Зачем им в такую жару меховые юбки? А меховые шапки не пошили?
– Но это же морскому ежу ясно! – в свою очередь хмыкнула Самая Маленькая Рыбка. – Мех – это воплощение богатства, ведь на нем столько волосков! Меховые юбки жрецов – древняя магическая одежда. Они одевают ее в самых торжественных случаях.
– А почему тогда они были не в этих юбках, во время шествия? – искал подвох Затычка.
– Но это же не самый главный праздник! – удивилась Самая Маленькая Рыбка. – Жрецы знают, когда их надо одевать. И вообще, даже кусочек меха, хранящийся в доме, притягивает богатство.
– Хочешь два кусочка? – прищурился Затычка. – Настоящего меха.
– Не издевайся! – надула губы Самая Маленькая Рыбка.
– Нет, я серьезно! – сказал Затычка. – Завтра получишь два кусочка меха, только небольших.
– Ты где это мех собрался доставать? – тихонько спросил Полосатик.
– Отпорю с домашних тапочек Учителя Лабео! – так же тихо ответил Затычка. – Эти кусочки ему все равно ни к чему. Финтифлюшки, вроде бантиков. Я думаю, он не замерзнет без них! Да ты не бойся, Полосатый, я же не тайком отпорю, спрошу у него. А если ему тапок жалко, то дома новые взамен отдам. У меня еще красивше!
– Красивее! – прошипел отличник Полосатик.
– Распрекраснее! – показал ему язык Затычка.
– А как же ваши капитаны находят пути через подводные скалы? – спросил Шустрик. – Нам дорого обошлось это незнание.
– Это очень просто! Вы видели, что у нас в столице здания невысокие? И только шесть башен возвышаются над городом? Каждая башня имеет своего старшего бога, которому служит жрец из числа Шести. Одна башня находится у дворца, а остальные на побережье. И если ты находишься в море, надо плыть так, чтобы шпиль какой-нибудь башни на побережье закрывал шпиль башни у дворца. Тогда попадешь в один из пяти проходов. Только нельзя сбиваться с этой линии, иначе не спасешься от скал. А вот по каким ориентирам попадают к нам извне, я не знаю.
– А я-то думал, башни у вас, чтобы от врагов оборонятся, – воскликнул Затычка. – Еще удивился, что места какие-то неудачные выбраны.
– Нет, не для обороны. Есть главная башня Разрушающего Времени. А по берегу стоят башня Зимнего Дождя, башня Летнего Зноя, башня Полного Штиля, башня Штормового Ветра и башня Сжигающей Молнии. Их золотые шпили специально начищают, чтобы было лучше видно с моря. А по ночам на смотровых площадках жгут костры.
Глаза у Затычки загорелись. Было видно, что он уже подумывает, как бы забраться на одну из башен.
За интересным разговором они незаметно дошли до протоки. Забрались в лодку Самой Маленькой Рыбки и переоделись в свои обычные костюмы. И поплыли в город.
На пороге посольского домика их встретил взъерошенный Учитель Лабео.
– Мальчики, ну где же вы бродите?! Здравствуйте, барышня! – поклонился он мимоходом Самой Маленькой Рыбке. – Завтра нас примут сами Шестеро! Доставайте свои парадные костюмы!
– Боюсь, придется Шестерым пережить нас и без парадных костюмов… – тихо вздохнул Полосатик.
Глава восьмая
Двери, украшенные изображениями птеригоплихтов, почти таких же красивых, как Малыш, разъехались в стороны.
Босоногие акватиканцы вступили в низенький, широкий зал. Обувь их попросили оставить у входа во дворец.
В центре зала, под свисающими с потолка хвостатыми знаменами, прямо на деревянном полу, на маленьких ковриках сидели Шестеро жрецов. Они были похожи на натертые маслом булыжники, завернутые в разноцветные шелка.
У Шестерых не было шапочек с хвостиками. Сегодня на голове каждого был укреплен обруч, украшенный топазами и аметистами. К этому обручу прикреплялся второй, который дугой поднимался над головой. А уже на этом обруче, как на подставке, был укреплен большой, раскрытый веер.
Шестеро, наверное, не хотели тратить силы на обмахивание себя, поэтому на потолке были рядами укреплены опахала, которые приводил в действие тощий мальчишка, дергающий в углу зала за веревку.
За каждым из жрецов стоял свой толмач с зонтиком.
– Садитеся! – скомандовал толмач из-за самого крайнего толстяка. Первого или Шестого.
Акватиканцам пришлось сесть прямо на пол. Ковриков им никто не предложил.
Сумрачные воины с обнаженными ятаганами застыли вдоль стен.
– Слушаем вас, чужеземцы! – крикнул в рупор толмач самого толстого жреца. – За каким-таким делом приволоклися?!
Если жрецы-чиновники хоть непонятно, но говорили, то Шестеро, видно, не только не хотели махать веерами, но и языками шевелить не желали.
Говорить от имени акватиканцев начал Главный Конюх. Как официальный Глава посольства.
– Путь наш был долог и труден, корабль разбился о скалы. Мы прибыли сюда с миром и с великой просьбой. Три года назад люди с ваших кораблей преподнесли Королю Акватики прекрасного гиганта. Он стал любимым скакуном Короля. Но вот недавно гигант заболел. Главный Лекарь Старшего Народа Воды сказал, что скакуну Короля нужна дама его племени, иначе он погибнет.
Не будет ли столь любезен Совет Шести подарить нам (за соответствующее вознаграждение) особь женского пола животного, именуемого птеригоплихт?
От такой загогулистой речи Главный Конюх весь вспотел.
Шестеро молчали.
Подождав несколько минут, заговорил толмач самого толстого:
– Речь твоя, незваный чужеземец, дерзка до безобразия. Как ты мог даже помыслить, что тебе дадут требуемое?
– Но вы ведь подарили нам одного птеригоплихта? – искренне удивился Главный Конюх. – Вы же не можете желать его смерти?
– Не тебе решать, что мы можем, а что нет! Птеригоплихты священны. Чтобы немного ума вошло в твою голову, мы, так и быть, расскажем, почему так случилося. После войны, которая тебя не касается, пришли в негодность сваи дворца. Пришлося собирать корабли до вашей захудалой окраины. И тут выяснилось, что в Саду Священных вылупилось больше малышей, чем дозволено Законом. Не могли же мы, однакося, умертвить священного? Его посадили на корабль, ибо до того, что происходит за границами нашей державы, нам дела нет!
– То есть вы, уважаемый, хотите сказать, что отправили птеригоплихта в дальнее путешествие, не решаясь убить его дома? – не сдержался Главный Конюх, который любил своих питомцев больше всего на свете.
И представить не мог, что можно так подло поступить.
Данюшек тоже передернуло. Получается, что Малыш был лишний, и его решили убить чужими руками?! А самим остаться чистым перед своим Законом?!
– Даже на чужеземцев сходят минуты просветления! – удовлетворенно сообщил толмач. – Нукася, дошло до вас? Как же мы можем отдать вам священную?! Птеригоплихты могут быть только в Саду Священных! Ваш скакун должен умереть, и он умрет. Такова воля Старших богов. Ему нет места вне Сада. А вы, чужеземцы, уже трижды совершили вины, караемые у нас лютой смертью.
Во-первых, вы проникли в нашу страну!
Во-вторых, вы имеете живого птеригоплихта!
В третьих, вы набрались наглости и просите еще одного!
За каждое это преступление полагается смерть три раза. Однакося, учитывая, что вы, чужеземцы, а, значитца, люди темные и дикие, Шестеро не хотят проливать вашу кровь.
Мы дадим вам лодку, и вы должны будете покинуть страну!
– Но мы же не мореходы?! – попытался возразить Главный Конюх.
– Это нас не касаемо!
Нарушая плавный ход церемонии отказа акватиканцам, в зал вбежали толстый жрец с красным зонтиком в лиловой шапочке и его толмач.
Они бухнулись на колени перед Шестерыми и дружно стукнулись лбами об пол.
– Сперо мелиора! – крикнул жрец-чиновник.
– Не велите казнить! – заныл толмач. – Хранители сказывают, из Сада пропала священная!!!
При этих словах воины подскочили к акватиканцам. Данюшки, как и все остальные, почувствовали на своих шеях холод лезвий ятаганов. Одно слово жрецов – и головы полетят с плеч, как мячи!
– Стойте, не торопитесь! – крикнул Учитель Лабео.
Воин, стоящий около него, предупредительно опустил пониже изогнутый клинок. Острейшее лезвие прорезало кожу, и по шее Учителя Лабео покатились струйки крови. Но он не замолчал:
– Мы знаем об этом не больше вашего! Возможно, кто-то из жителей вашей страны, прослышав про посольство, украл животное из Сада, чтобы предложить нам?! Если бы мы похитили священную, разве дожидались бы сегодняшнего приема у Шести?
– Чужеземцы коварны и хитры! – крикнул второй справа толмач.
– Сварить их в кипящем масле и скормить морским змеям! – взвизгнул крайний слева.
– Нукася, в яму их! – приказал центральный толмач. – Мы проверим все, и если вы причастны, то горько пожалеете, что не умерли легко прямо сейчас, когда была такая прекрасная возможность!
Шестеро сидели молча, словно это их никак не касалось.
Воины подхватили акватиканцев и потащили из зала.
Шустрик с грустью подумал, что, похоже, обуться им не дадут.
Жалко, что все сорвалось, хотя начиналось так удачно…
Затычка с Полосатиком думали почти так же.
* * *Земля была сырой. И стенки ямы, куда бросили акватиканцев, тоже были сырыми.
Сверху виднелось небо в клеточку. Прочная решетка закрывала вход.
Ходили вокруг ямы молчаливые копьеносцы.
Данюшки тоже молчали. Говорить было не о чем. И не хотелось.
Да и что говорить? Похоже, дело двигалось к концу. К котлу с кипящим маслом.
Как-то быстро все получилось… Хранители Сада не стали ждать недели, пришли раньше.
А остальные акватиканцы и не подозревают, что данюшки явились причиной гибели всего посольства. Ну, как скажешь Учителю Лабео, которого чуть не разрубили ятаганом, что не местные воры украли подругу для Малыша, а его родные ученики? Легче ему от этого станет?
Да и не в этом дело… Похоже, жрецы и толмачи хотели, так или иначе, избавиться от ненужных чужеземцев. Морскому ежу ясно, как любила говорить Самая Маленькая Рыбка, что если ты не моряк, да еще не знаешь тайны проходов подводных скал, то посадить тебя на судно – та же смерть, только не сразу. Так же хотели убить Малыша, чужими руками.
Своя гибель хоть и страшна, но не очень… А вот не своя…
Рыбка, Самая Маленькая Рыбка помогла им, хоть и в глаза не видела Малыша, не видела, как он мучается. А ведь ей и собственных бед хватало, вместо того, чтобы языки учить, зарабатывала на жизнь уборкой. Для нее и второе платье было недостижимой роскошью…
А теперь, если найдут Зорьку, Маленькую Рыбку тоже ждет смерть…
Легче самим три раза в кипящее масло… Как легко оказалось украсть священное животное, но как трудно прожить часы после обнаружения пропажи… И стыдно. Невыносимо стыдно…
Стыдно перед Самой Маленькой Рыбкой, которую неминуемо будут допрашивать. Перед Учителем Лабео, чья шея до сих пор кровоточит. А ведь воины любят мазать ятаганы ядом. Он знал об этом, и не замолчал.
Ведь если бы не его слова, не его мужество, им бы отрубили головы еще в парадном зале.
Как страшно чувствовать холодок кривого лезвия на шее…