– Принимаю!
– В банке тысяча триста рублей, – не выказав ни малейшего замешательства, сообщил банкомет.
– Вот! Это мне по нраву, – хохотнул купец, извлекая из внутреннего кармана невероятно пухлый бумажник. – Принимаю, и десять тысяч сверху.
При этих словах даже банкометы переглянулись.
– Да-а-а… – протянул Александр Федорович. – Ничего не скажешь – красиво, с размахом. Но, как мне кажется, у меня совсем не та карта, чтобы такую ставку поддержать. Пас, господа!
Все взоры обратились к последнему из партнеров по игре. Тот побледнел, но держался хорошо.
– Господа, могу ли я рассчитывать, что вы примете от меня долговую расписку? – почти спокойно произнес он, хотя на виске у него задергалась тоненькая жилочка.
– Николай Тихонович! – укоризненно произнес Иван Оскарович. – У нас же уговор! Вы уж не обессудьте, но так поступать не следует. Так что принимайте ставку или бросайте карты. Впрочем, раз уж мы с Сашей вне игры, пусть решает Дмитрий Петрович.
– При всем моем уважении… – развел руками Дмитрий Петрович. – Но к распискам, даже от столь достойных людей, я уж давно доверия не испытываю. А вот, скажем, залог принять готов.
– Залог? – задумался его соперник. – Что ж. Скажите, господа, а могу я попросить отсрочку минут на сорок? При себе у меня таковой суммы нет, но это не означает, что ее у меня нет вовсе.
– А вот это вполне по правилам. – Иван Оскарович вопросительно посмотрел на купца. Тот кивнул в ответ:
– Отчего хорошему человеку не дать отсрочку? Зовите управляющего, любезный!
Последние слова относились к банкомету, тот в свою очередь кивнул стоящему неподалеку официанту, и официант умчался, чтобы уже через минуту вернуться с управляющим.
– Добрый вечер, господа! – поприветствовал тот всех за столом. – Мне уж сообщили о сути ваших затруднений. Вот конверты. Для ваших карт и для ваших. А этот для ставки. Я запечатываю их своей печатью, а вы извольте еще и расписаться на них. Попечителя назначить не желаете? Тогда прошу вас пройти со мной к сейфу. Благодарю за доверие, но правила не дозволяют, и без вашего присутствия я этого сделать не могу. А ты, голубчик, – повернулся он к молодому официанту, – вели подать господину извозчика, за счет заведения, скажи.
– И вели для нас в ресторане столик заказать, – крикнул официанту вслед купец. – Господа, вы же не откажетесь перекусить со мной, дабы скрасить ожидание? Вот и замечательно. А отужинаем все вчетвером, по возвращении Николая Тихоновича. За все платит победитель, ведь так, Николай Тихонович?
– Всенепременно! Обещаю вас долго не томить.
Господин Тихонравов спорым шагом ушел к себе в номер одеваться, а его соперники по игре отправились в ресторан.
36
Я не удержалась, вышла из-за стола и, чуть отодвинув портьеру, выглянула на улицу. Тихонравов, не удосужившись застегнуть пальто, как раз уселся в сани и что-то сказал извозчику. Лошади резво взяли с места, и повозка унеслась прочь. Оставалось дожидаться.
– Нет! Ну каков Афанасий Николаевич! – шепнула мне подошедшая Даша Штольц. – Самый взаправдашний купец! В жизни скромный и интеллигентный человек, а тут хоть и вежлив, но настоящий самодур. Надо нашему антрепренеру сказать, чтобы он ему Нил Нилыча предложил играть или еще какого купца в пьесах Островского.
Я кивнула и обернулась лицом к залу. Фокусник Дмитрий Антонович, исполняющий сегодня роль банкомета, ободряюще мне улыбнулся, а Петя, подававший в этот момент рюмку водки той самой экстравагантной даме, улучил момент и подмигнул.
– Вот еще артист растет, – все так же тихо сказала Даша. – Как он изумление разыграл, когда подносом вертел.
Я вновь кивнула. Петя и вправду сделал все очень хорошо и правильно, хотя большой нужды в том не было. Фокус с подносом мы придумали на всякий случай, если Тихонравов окажется из-за чего-то без помощи своей напарницы. В подносе как в зеркале должны были быть видны дедушкины карты. Судя по всему, Тихонравов не преминул этим воспользоваться и самолично убедился в том, что в поданных ему сообщницей знаках нет никакой ошибки.
Вернулись выходившие присмотреть за отъездом Тихонравова борцы. Кинули взгляд в нашу сторону и отправились к своим пожилым партнершам, чтобы продолжить их обучение игре в рулетку.
Мы тоже вернулись за стол и продолжили игру. По замыслу от нас главным образом требовалось занять заранее один из двух столов, чтобы было проще вовлечь в игру господина предпринимателя, что мы и сделали. А тут еще очень удачно объявились гости из Иркутска, и все сложилось просто замечательно. Но сейчас я немного волновалась, хотя и была уверена в том, что кучер Антон Парфенович и акробат Алексей справятся со своей частью работы не хуже всех остальных.
Время тянулось медленно, но возвращение долгожданных гостей оказалось неожиданным. Я даже не услышала звона бубенцов. Вернее услышала, но была так погружена в свои мысли, что не догадалась, кто это подъехал. Вскоре в зал вошел Алексей, и мы едва не кинулись к нему навстречу. Он широко улыбнулся и громко заказал рюмку анисовой – это значило, что все удалось.
Совсем скоро в залах игорного клуба наступило оживление. Вернулись все игроки этой незаурядной партии, управляющий принес из сейфа запечатанные и подписанные конверты. Объявилось немалое число болельщиков из ресторана. Я в очередной раз удивилась тому, как всякие любопытные вещи становятся известны всем и каждому, хоть и знала точно – никто, ни служащие, ни тем более участники игры о ней не распространялись.
Четверо игроков, нимало не смущаясь повышенным к себе вниманием, уселись на места. Павел Павлович вскрыл конверты, предварительно заставив всех убедиться в целостности печатей и подписей на них, и выложил на стол деньги и карты.
– Итак, господа, последняя ставка десять тысяч рублей сверху, – объявил фокусник, продолжающий играть роль банкомета. И кивнул господину Тихонравову. – Ваше последнее слово.
– Принимаю! – провозгласил тот и положил на стол пухлую пачку ассигнаций.
Выглядела она не столь впечатляюще, как та, которую до этого дедушка извлек из собственного бумажника. У дедушки были сплошь новенькие, только что из банка, хрустящие «катеньки»[45]. Здесь же купюры были самого разного достоинства, но сути дела это не меняло.
– Открываем карты, господа! – предложил банкомет.
Господин Тихонравов, рисуясь, по одной и очень неспешно перевернул свои карты картинками на всеобщее обозрение. Король, король, король, король!
– Да-с, – не удержался от восклицания Александр Федорович. – С такой картой на руках стоило съездить за деньгами.
– Несомненно, стоило, – согласился с ним «купец первой гильдии». – Я бы и сам точно так поступил, а то было бы обидно проиграть с такой-то комбинацией, даже не узнав карт соперника. Извольте взглянуть на мою комбинацию! Заранее скажу, что таковые совпадения за одну игру бывают не чаще, чем раз в сто лет, господа. Но, – тут он для пущей весомости своих слов поднял вверх указательный палец, – деньги всегда тянутся к деньгам! А у меня их поболее будет.
И перевернул разом свои карты, все четыре туза.
– Не может быть, – охнула за моей спиной красноволосая дама.
– Как же так? Я же сам… – начал было Тихонравов, но вовремя осекся.
– Что-то не так? – спросил его стоящий поблизости Павел Павлович.
– Нет, нет, – собрался с духом проигравший. – Все так. Досадно, конечно… при такой-то карте.
– Ну что же? Прошу всех к столу! Полагаю, что там уж все приготовлено. Идемте, молодой человек, проигрывать надобно столь же весело, как и выигрывать.
«Купец» аккуратно собрал деньги, небрежно кинул сотенную банкомету и два четвертных билета официанту. Компания проследовала за ним в сторону ресторана. Вокруг началось сдержанное и солидное обсуждение происшествия. Кто-то тут же припомнил, что с год тому назад сумма здесь же была проиграна в десять раз большая, а вот пять лет назад молодой приказчик из Красноярска продул пятьдесят тысяч хозяйских денег, всю ночь после этого веселился, пил и гулял, но по дороге домой все же застрелился.
Мы с Алексеем присели на банкетку.
– Все очень удачно сложилось, Дарья Владимировна, – начал акробат. – Подопечный наш отправился на Нечаевскую к дому Саврасова. Там велел кучеру ждать и пошел во двор. Но двор оказался проходным, а нужный ему был в соседнем переулке. Там он пошел к каретнику[46] и своим ключом открыл дверцу. Я старался быть осторожным, а потому подробностей не видел, но разглядел, что карет там никаких нет, а есть что-то вроде склада. Ящиков всяких полно. Частью аккуратно сложены, частью просто навалены. Ну, он к ящикам не подходил, а стал сразу копошиться в дальнем правом углу. Похоже, у него там тайничок оборудован. Оттуда он деньги достал и револьвер. То есть я в точности не видел, что он доставал, но что-то во внутренний карман уложил, видимо, деньги, может, и еще что. Револьвер же в задний карман брюк засунул, это я разглядел в точности, хоть и темновато было. И еще что-то по карманам раскладывал, но тут даже догадок строить не берусь. Разложил он все по карманам и к выходу направился. И об ящик споткнулся! Все бы ничего, но вот этот ящик мне показался знакомым! Голову даю на отсечение, что в таких патроны возят!
– Что ж, про патроны он и сам в полиции рассказывал… Постойте, какие патроны в таких ящиках возят?
– Револьверные патроны, Даша. Я ж в казачьей станице вырос, а господа казаки нередко всякие учения воинские проводят. Вот там я такие ящики с патронами и видел. Так что навряд ли ошибаюсь.
– Так… А я-то расстроилась, что наш господин Тихонравов не изумруд принес, а деньги. А тут такой серьезный повод для официального обыска образовался. Иду звонить в полицию. Нет, расскажите сначала, как все закончилось.
– Дальше мне срочно ретироваться пришлось. В ту сторону я просто за ним шел, благо темно, и прятаться труда не составило. А тут чуть зазевался, пришлось срочно через забор перепрыгнуть. Чтобы не отстать, бегом в обход побежал. Ну да бегаю я неплохо, успел до саней добраться и в задний ящик прыгнуть. Так что обратно уже доехал. Вот теперь все.
Пока мы разговаривали, дама в красном платье успела дважды заказать по рюмке водки, дрожащей рукой по-гусарски опрокинула их в себя и тут же потребовала третью.
– А я уж начал думать, что вы просто так интересовались насчет моего сегодняшнего дежурства, – выслушав меня, воскликнул в телефонную трубку Михаил Аполинарьевич и добавил самым унылым тоном: – Как вы добыли эти сведения, будет рассказано позже?
– Конечно, позже! – засмеялась я. – Вот вернетесь с обыска, и мы друг другу все расскажем.
– Значит, нескоро! Ежели все подтвердится, в чем я и не сомневаюсь, дело затянется до утра.
– Если все подтвердится, вы должны будете самым срочным образом арестовать Тихонравова!
– Я уж отправил людей в «Метрополь», чтобы они это сделали, едва получат от меня сигнал. Сам же, скорее всего, раньше утра не освобожусь. Так что рекомендую вам не ждать моего возвращения, а идти домой и ложиться спать.
– Спасибо за совет. Непременно им воспользуемся.
Но воспользовались мы этим советом не скоро.
Первые полицейские прибыли почти сразу после нашего телефонного разговора, что было вполне ожидаемо, так как дом полиции располагался не далее чем в ста шагах от «Метрополя». Я их увидела в окно, так же как видела недавний отъезд господина Тихонравова. В гостиницу они заходить не стали, старший, кажется сыскной надзиратель по чину, отдал короткие распоряжения городовым, и те разошлись к каждому из входов отеля. Вскоре появился более высокий чин, одетый в цивильное[47]. Этот уверенно проследовал в холл, а вскоре подошел ко мне:
– Дарья Владимировна? Добрый вам вечер. А меня зовут Николай Михайлович. Меня прислал Михаил Аполинарьевич. Где здесь телефонный аппарат?
Я не стала ни о чем расспрашивать, просто проводила его в кабинет Павла Павловича, где и оставила.
Прошло минут сорок, если не более того, когда этот полицейский вышел из кабинета и сразу направился в сторону ресторана. В холле к нему присоединились еще двое. Я не удержалась и пошла следом, но остановилась у самых дверей в ресторанный зал. Полицейские уверенно проследовали к нужному столику, где трое постояльцев весьма весело, а четвертый – столь же грустно и с весьма заметной досадой потчевали себя коньяком, закусками из нельмы и осетрины с брусникой и разнообразными соленьями.
– Господин Тихонравов? – обратился Николай Михайлович к проигравшему.
Тот спокойно взглянул на подошедшего:
– Чем могу служить?
– Прошу вас проследовать в полицейское управление для дачи показаний.
– Ну вот, господа! Беда не приходит одна. Теперь еще и на допрос требуют, – почти весело воскликнул Тихонравов. – Неужели невозможно до утра отложить?
– Никак невозможно.
– Ну, раз так, придется оказать содействие полиции, – сказал Тихонравов, поднимаясь из-за стола. – Э-э-э… А нам с вами встречаться не приходилось? – обратился он к представителю полиции.
– Доводилось, господин Тихонравов. Жандармского корпуса поручик Благов, к вашим услугам.
Его визави[48] вздрогнул, сильно побледнел и ухватился рукой за стул. Но все же нашел силы взять себя в руки и проследовал к выходу.
– Сдается мне, Дмитрий Петрович, что вы более нас осведомлены о случившемся, – обратился к дедушке Иван Оскарович. При происшествии он ничем не выказал своего изумления, но едва оно завершилось, оказалось, что не столь уж он и бесстрастен.
– Не буду лукавить, господа, осведомлен, – усмехнулся дедушка в ответ. – Но не вправе о том распространяться. К тому же у нас с вами есть одно дельце, потому как за мной должок образовался.
– Дмитрий Петрович, что ж вы вместо ответов новые загадки загадываете! – воскликнул Иван Оскарович.
– Да нет никаких новых загадок. Все дело в том, что игра у нас с вами шла нечестная. Притом с двух сторон. Господин Тихонравов шельмовал беспардонно. Обратили внимание на ту ужасно одетую даму с красными волосами?
– Ту, что все время свои пуговицы теребила?
– Ту самую. Только она не пуговицы теребила, а знаками показывала Тихонравову наши карты.
– То-то он так расчетливо делал ставки! Знал, когда бросить карты, а когда нужно поднимать до последнего. Но мы-то играли честно!
– Вы – несомненно. А вот я…
Иван Оскарович внимательно всмотрелся в его лицо и сказал:
– Ну, так мы полагаем, что у вас имелись на то причины.
– Спасибо, что так восприняли. Имелись у нас причины. И наказать наглеца хотелось. Но главное – нужно было заставить его совершить опрометчивый поступок и тем помочь полиции. Очень вероятно, что он замешан в самых серьезных преступлениях. Ну а что касается карточной игры и ваших проигрышей, то вот и наш банкомет подошел. У него все ставки записаны, и все ваши потери мы сейчас возместим.
– Стойте! Я же его видел! – воскликнул Александр Федорович. – Иван Оскарович, мы же с вами по приезде в цирк ходили. Там этот господин такие виртуозные штуки с картами выделывал, что вы в полнейший восторг пришли.
– Благодарю вас за комплимент, – легким наклоном головы выразил свою благодарность фокусник. – Артистам похвалы публики всегда приятны. Но извольте получить неправедно выигранные у вас деньги.
– А также примите наши извинения и этот скромный ужин в качестве некоторой компенсации, – добавил дедушка.
– Какие могут быть извинения! Вы нас чудно развлекли. И за картами, и уж тем более сейчас. Прямо свербит что-нибудь выведать, но коли вы сами не говорите… Опять же в скором времени из газет все узнаем, вон знакомый журналист недаром здесь весь вечер крутится…
37
Михаил заехал за мной в театр сразу после репетиции.
– Не желаете проехаться до места преступления, сударыня? – спросил он.