Я рассказал ему про чужой акваланг и поторопился добавить:
– Пошли домой.
– Сейчас, – он задумчиво теребил хохолок на макушке. – Сейчас мы с тобой еще одну рыбку узнаем. Прячемся.
Это он верно сообразил, вспомнил я про разряженный мною чужой акваланг.
Мы забрались в кусты и улеглись на теплый песок. Ждали мы долго, я даже подремал немного, согревшись под солнцем.
– Вот он! – дернул меня за руку Алешка.
Из воды, задыхаясь и кашляя, выскочил... наш бравый подводный Боцман.
– Вот это да! – прошептал Алешка. – Не ожидал. – Он внимательно наблюдал, как Боцман, волоча акваланг, выбирался на берег и исчез за скалой.
– А кого ты ожидал увидеть? – спросил я.
– Того, кто тетрадку спер.
Ах, вот оно что!
– А кто ее спер?
– Теперь я и сам не знаю, – растерянно признался Алешка. – Но узнаю, – с угрозой пообещал он.
Мы тем же путем затащили акваланг в замок, убрали его на место. Я завалился на кровать – переживать свои приключения в мире подводного мрака, а Алешка переставил краба с моей тумбочки на свою и добросовестно сел за свой дневник.
Глава VII
Наставление номер двенадцать
Любимая Алешкина учительница настояла, чтобы ее любимый ученик дополнительно позанимался летом русским языком.
– У него очень своеобразные отношения с грамматикой, – сказала она маме с улыбкой.
– Я знаю, – грустно покачала мама головой.
И они договорились заставить Алешку вести на каникулах дневник, а меня – проверять его и прорабатывать вместе с ним ошибки.
– Обоим будет полезно, – сказала мама. И напомнила мне при отъезде: – Не забывай про Алешкин дневник. Отмечай ошибки красной ручкой. Обещаешь?
Обещал и это. Хотя наставление было не из самых приятных. Тем более что у меня самого отношения с грамматикой тоже несколько своеобразные...
Алешка сделал очередную запись и задумался.
– Давай сюда свои мемуары, – лениво протянул я руку. И так же лениво стал просматривать первые страницы. Ничего интересного. Кроме ошибок. Все какая-то ежедневная ерунда. «Утром ветир сильный, а вечиром западный... Поймал двух крабов на палец...»
Хороший способ ловли, надо сказать. Тетя Женя научила. Покачаешь перед крабиком пальцем, будто грозишь ему – не балуйся, мол, а он – цап клешней и повис на пальце. Тут его сзади берешь за спинку другой рукой и – в сетку.
Читаю дальше: «Солнце взашло утром посли заката. Научился прадуватся...»
Тоже полезное дело. И тоже тетя Женя научила. Когда ныряешь глубоко, вода начинает больно давить в уши. Нужно зажать нос пальцами и хмыкнуть, будто сморкаешься – и все, давление внутри головы поднимается, боль проходит. Можно нырять дальше. И глубже.
«Пагода хрошая. Был шторм восимь балов. Два раза».
Что два раза? Хорошая погода? Или два раза по восемь баллов?
В общем, просмотрел я Лешкины записи и уже было положил тетрадь на тумбочку, но что-то вдруг ущипнуло меня где-то внутри, как маленький, но вредный краб. Что-то в его записях показалось мне странным, достойным внимания, как сказал бы папа. Какие-то совпадения.
Я сел к столу, взял красную ручку.
– Ошибки нашел? – удивился Алешка. Вздохнул, подумав: – Исправляй.
Ошибку я нашел только одну – в слове «пагода». Но из-за нее не стоило бы хвататься за ручку. Снова листая дневник, я внимательно перечитывал отраженные в нем события. И вдруг помимо моей воли рука подчеркнула одну фразу. И чуть пониже – другую. И еще на одной странице. И еще! А вот совсем свежая новость!
– Смотри, Леха! – ахнул я от догадки.
– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Потом, в последний день, объяснишь. Все равно я все забуду.
– Смотри, ребенок! – я даже заорал и прочел вслух: – «По радиву собчили что на мори опять поивились ператы».
– Я торопился, – оправдался Лешка, но я перебил его:
– Слушай дальше, в тот же день. «Хадили в горы. Тетька Р.М. падвернула ногу. Прафесор патирял трупку и ручьку. А Боцман нихадил с нами, куда-то делся. Пиво любимое наверно пил». Совпадение? – спросил я, переводя дыхание.
Алешка тут же сообразил, в чем дело, выхватил у меня дневник и стал читать подчеркнутые фразы: «Сматрели катакомбы. Тетя Женя ни много патирялась в тимноте. А потом нашлас. А Боцман ни нашелся».
Теперь я уже вырвал у Лешки тетрадь: «Сматрели кино и гатовели сашлык. А Боцману нидали, опять куда-то делся».
Мы переглянулись и покачали головами. Вот это да! Открытие! Всякий раз, когда на море происходило пиратское нападение, Боцмана в пансионате не было! Он, стало быть, как хищная птица покидал «Горное гнездо», улетая за добычей. Для морского разбоя! И тут мне еще вдруг вспомнился синий якорек на руке, которая держала мешок, куда мы «сдавали» пиратам свои ценности. А ведь у нашего Боцмана точно такой якорек!
– Во гад! – выдохнул Алешка. – А еще про подлодку поет, усталую.
Я машинально листал тетрадь, искал новые доказательства соучастия Боцмана в преступлениях на море. Ага! Вот и на суше. В ночь, когда из банка выкинули сейф, Боцман, как он объяснил нам всем наутро, заночевал у своего сослуживца по подводным походам.
– Все ясно! – сказал я и захлопнул тетрадь.
– Не все, – вдруг серьезно проговорил Алешка. – Ты чем подчеркивал, красной ручкой? Да?
– Ты же видел, – удивился я.
– А ты еще посмотри, – это он посоветовал совсем уж мрачно. В голосе его звучала тревога, и на лице была написана тревога.
Я снова раскрыл тетрадь.
– На полях смотри, – подсказал Алешка.
Еще новости! И как я сразу не заметил? Против каждой отмеченной красной пастой фразы на полях стояли крохотные, еле видимые карандашные галочки...
Значит, кто-то чужой смотрел Алешкин дневник. И значит, этот чужой тоже почему-то обратил внимание на эти совпадения. На эти ключевые, как сказал бы папа, фразы. Эх, где же ты, наш папочка? В какой далекой Австралии? Купаешься в океане? Кушаешь мясо кенгуру? Кидаешься бумерангами? А твои любимые дети – в кольце незримых врагов. В самом эпицентре криминальных событий. Между сциллами и харибдами.
– Кто? – спросил Алешка, тыкая пальцем в тетрадь. И сам ответил: – Тетка Женька!
– Ты дурак? – искренне возмутился я.
– А у кого еще ключи от нашей комнаты? У кого? – Лешкин палец уже не в тетрадь тыкался, а мне в пупок.
Это довод, конечно, грустно подумал я. Такая красивая, веселая, умная... На свете всего две таких – она да наша мама. Я не мог согласиться с этим подозрением, все внутри сопротивлялось.
– Не может быть! – уперся я без всяких доводов. – Человеку надо верить!
– Она не человек, – прошипел Алешка. – Она зеленая лупоглазая лягушка! Жаба!
Но тут я нашел, чем оправдать лягушку:
– А ты хоть раз за все это время запирал дверь?
– А ты?
– И я – нет.
– Значит, любой мог к нам прокрасться? А кто? Профессор? Р.М.? Боцман? Или Охранник? Ну уж не Охранник, это точно. Мы его всего два раза и видели-то. Один раз, когда он дрова на берег приносил, а еще раз, когда спал на раскладушке под ветками винограда.
– Ты как хочешь, – сказал Алешка, – а я этого так не оставлю!
Он сидел на кровати в одних плавках, худенький, решительный, с хохолком на затылке, и сердито жестикулировал.
– Какие-то бандиты покупают прекрасную научную подводную лодку для изучения подводных глубин, а вместо этого грабят на ней мирные пассажирские суда! Нет, вы подумайте! – он вскочил и гневно заходил по комнате, шлепая босыми ногами. – Ученые придумали, инженеры построили, а бандиты грабят, да еще собираются присвоить себе золото «Тасмании»!
– С чего ты взял?
– А зачем они тетрадь украли? Им, видите ли, сейфа мало! Самого большого в мире. Едем в милицию!
Тут он прав. Самим нам не справиться. Тем более что мы не знаем – с кем.
– Поехали, – согласился я. – Только штаны надень.
Мы заперли комнату и пошли на пляж. По дороге Алешка заглянул на кухню и крикнул с порога:
– Теть Жень, мы покататься пошли, – и тут же захлопнул дверь, чтобы не услышать в ответ:
– Хорошо. Только рядом с берегом.
До города мы домчались быстро и без осложнений. Только Алеха всю дорогу трещал мне в ухо:
– Ишь, придумали! Бухнули сейф в море – кто его там догадается искать! Вскроют его под водой этим... как его... мультипликатором – и все денежки себе.
– Манипулятором, – поправил я.
– Какая разница!..
Мы оставили своего Горбунка в яхт-клубе и пошли в милицию. По дороге Алешка сказал:
– Тебе задание. Разведай у Лягушки про Охранника. Только осторожно. Чтобы она не догадалась.
– Как же я разведаю?
– Намеками. Понял?
Понял. «Как вы думаете, тетя Женя, ваш Охранник жулик или нет?»...
Дежурный в милиции довольно вежливо спросил нас:
– Чего надо, пацаны?
– Нам нужно поговорить с вашим начальником, – сказал я. – По очень важному делу.
– У него этих важных дел – во! – и дежурный поднял ладонь над головой.
Мы бы еще долго препирались, если бы не нашелся Алешка:
– У нас есть информация, – вполголоса, очень веско сказал он, потянувшись на цыпочках к краю барьера, – о местонахождении сейфа, похищенного из банка «Кредит».
Дежурный подскочил так, будто его кто-то укусил в... ногу.
– Старшина, – гаркнул он, – немедленно проводите граждан к полковнику!
У дверей кабинета начальника терпеливо сидели другие граждане, дожидаясь своей очереди на прием. Но у них не было ценной оперативной информации, и старшина без всяких объяснений провел нас через толпу ожидающих и распахнул двери. Секретарша чуть привстала над своим столом, но старшина движением бровей усадил ее на место и сказал:
– Быстро, Леночка, к шефу! Ребята по сейфу что-то принесли!
Леночка вспорхнула, щелкнула какой-то клавишей:
– Товарищ полковник! К вам посетители с информацией по банку «Кредит».
– Срочно – ко мне! – прохрипело в динамике.
И мы оказались в кабинете начальника. Он привстал над столом, когда мы входили, в нетерпеливом ожидании, но, увидев нас, несколько разочаровался и грозно нахмурил брови в сторону старшины. Тот быстренько скрылся за дверью и плотно ее прикрыл.
– Прошу вас, – довольно вежливо сказал полковник, указывая на кресла возле его стола. – Слушаю внимательно.
По мере нашего рассказа полковник несколько раз менялся в лице. Сначала оно было строгое, потом стало сердитое, потом крайне недоверчивое, потом оно подобрело, и он весело рассмеялся.
– Фантазеры! Жуль-верны! Но все равно – молодцы! Спасибо за информацию. Вы выполнили свой гражданский долг, – Он нажал клавишу селектора: – Леночка, две бутылки воды и две шоколадки! Срочно!
Если полковник думал так просто отделаться от Алешки, то он жестоко ошибался. Алешка закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла и твердо заявил:
– Я не уйду из вашего кабинета до тех пор, пока вы не пошлете аквалангиста обследовать дно моря под окнами банка.
– Ах так! – вскипел полковник и нажал клавишу: – Елена! Ни капли воды, ни куска шоколада!
Но Елена уже входила с подносом в руках. Тут и я добавил, но миролюбиво:
– Товарищ полковник, ну что вам стоит проверить эту версию?
Но Алешка опять оказался хитрее:
– Не упустите шанс завтра стать генералом.
И столько уверенности было в его голосе, что полковник смирился:
– Хорошо! Но если там ничего нет, я посажу вас в камеру «за введение представителя правоохранительных органов в заблуждение заведомо ложной информацией при исполнении им служебных обязанностей»! – Он перевел дух. – Вот!
Я испугался. А Алешка – нет. Он наивно, как-то совсем по-детски, пригрозил:
– А я папе скажу!
И это подействовало. Полковник был опытен и осторожен.
– А кто твой папа?
– Начальник отдела в МВД, – это было сказано Алехой так скромненько-скромненько. Даже жалобно. Будто за это его сейчас должны отругать.
– Как фамилия?
Алешка сказал. Полковник достал из глубины стола какой-то телефонный справочник, поискал оглавление, полистал и, найдя нужную строку, хмыкнул:
– Не врешь?
– Папа не велит, – съехидничал Алешка.
– Будь по-твоему, – согласился полковник Знаменский и отдал необходимые распоряжения. – Пошли на берег. Водичку с собой заберите.
– И шоколадки тоже, – сказал Алешка, сгребая плитки с подноса.
В дверях полковник пропустил нас вперед и отомстил, укорив:
– Ты бы все-таки в милицию в штанах приходил.
А мы и забыли, что Алеха в плавках поехал, торопились... Мы вообще, надо сказать, за последнее время одичали немного без маминого присмотра. Ходили все время в плавках. Только к столу выходили в шортах из-за Р.М. А Леха еще на шее таскал свой камень на тесемке. Куда подвесил еще и две ракушки с клешнями.
Мы вышли на набережную, прошли немного до здания банка, присели на скамейку. Вскоре появился открытый милицейский катер и стал на якорь. Аквалангист в черном гидрокостюме, стараясь не привлекать внимания, сделал знак полковнику и бухнулся за борт. Полковник откинулся на спинку и закурил.
– А где папаша-то? – спросил добродушно.
– В Австралии, – небрежно бросил Алешка.
– Эк его занесло, – посочувствовал полковник.
– Служба, – вздохнул Алешка, разворачивая шоколадку и предлагая полковнику дольку. – Интерпол.
– Понимаю, – вздохнул и полковник, поглядывая на море, – сам при погонах.
И, наверное, замечтался о том, что завтра у него будут другие погоны, побольше этих. И лампасы на штанах генеральские. В это время рядом с берегом вынырнул аквалангист, снял маску и медленно поводил ладонью в воздухе. Мол, нет ничего.
– Ну! – грозно повернулся к нам полковник.
Это уже был совсем другой человек. Но нас уже как ветром сдуло. Мы дунули в сторону яхт-клуба, плюхнулись на своего Горбунка и вылетели в открытое море. Но поторопились. Оказывается (об этом мы узнали позже), аквалангист, когда выбрался на берег, доложил начальнику, что, мол, сейфа на дне действительно нет, а следы его – громадная вмятина в песке, еще не смытая волнами, – есть!
– Догнать мальчишек! – взревел полковник.
Но, как говорится, ищи ветра в поле!
Мы благоразумно, соблюдая осторожность, едва отойдя от города, свернули к берегу, спрятали меж прибрежных камней Горбунка и уселись, покусывая шоколад и попивая воду, наблюдать, как по морю туда-сюда носится милицейский катер. Потом ему это надоело, он вернулся в город, а мы в свой пансионат.
Глава VIII
Неожиданная находка
– Прокололись мы, – сказал я, когда мы карабкались наверх по каменным ступеням.
– Да, – вздохнул Алешка. – Это я не сообразил. Эти бандиты просто не умеют включать этот... вестибулятор...
– Манипулятор, – терпеливо, как Профессор, поправил я.
– Какая разница! – Алешка остановился на площадке. – Они оттащили сейф в грот, спорим? Профессор говорил, что лодка очень сильная. Зацепили тросом и поволокли.
Жуль-Верн, как говорит полковник.
Но Алешка оказался прав (это мы тоже потом узнали). Правда, прав не совсем. Лодка не тащила сейф по дну, а буксировала его при небольшой плавучести. Оказывается, среди всяких умных приспособлений, которыми она была оборудована для всяких исследований, имелось устройство для подъема или транспортировки всяких тяжелых грузов. Это были такие малогабаритные понтоны, их прикрепляли к грузу и надували сжатым воздухом (вернее, особой газовой смесью) – груз немного всплывал – и тогда тащи его на мелкое место или поднимай на поверхность. Но мы этого тогда еще не знали...
– Ничего, я с ними разберусь, – и Лешка снова деловито зашлепал босыми ногами по каменным ступенькам.
После ужина я вызвался помыть посуду и, пока тетя Женя прибиралась на кухне, приступил к выполнению Алешкиного задания.
– Теть Жень, – начал я издалека, – а зимой здесь кто-нибудь живет?
– Нет, зимой здесь неуютно. Оставляю охрану и уезжаю в город.