Не выйдет, подумал я, грустные эпизоды не забываются.
А мы уже летели над сияющей Москвой.
Проснулся Алешка и тоже стал глазеть вниз. И вдруг возмутился:
– Ты куда нас привез? – он повернулся к Майскому. – В Америку? А нам к «Детскому миру» надо успеть!
– При чем здесь Америка? – удивился Майский и тоже выглянул за борт.
Да, Москва сияла. Везде – на крышах, на стенах, на стендах – светились английские буквы.
– Что вы, ребята, – снисходительно пояснил Майский, почему-то с горечью в голосе. – Какая Америка? Это наша родная столица в рекламном убранстве.
– То-то, – удовлетворенно проговорил Алешка. – Рули в Сокольники.
И через некоторое время мы благополучно приземлились на том же самом месте, откуда начали свой полет с грабителем Дедом Морозом.
На глазах заинтересованной публики мы привязали шар, обменялись с Майским телефонами и помчались к метро.
Глава XVIII
ПРИВЕТ, ПОЛКОВНИК!
На встречу с полковником мы успели. Была среда. Восемнадцать часов московского времени. Магазин «Детский мир».
Полковник прохаживался вдоль его фасада. Из кармана пальто у него торчал пароль – воскресный выпуск газеты «Московский комсомолец».
Мы подкрались сзади, и я сказал:
– Привет, полковник Сережа! Гоните ваши баксы. Около двадцати штук.
А Лешка добавил со смехом:
– Плюс за ремонт снегохода и сарая.
Папа обернулся и обхватил нас обеими руками. И сказал:
– Как я рад вас видеть! – И тут он заметил Лорда, который скромно присел в сторонке, обмахивая хвостом московский тротуар, и которого осторожно обходили прохожие: – А эта мохнатая личность с вами?
Лорд склонил набок голову и вежливо подал папе свою толстую лапу.
Папа вежливо пожал ее и сказал:
– Ребята, да мы же его не прокормим!
Лорд облизнулся.
– Прокормим, – махнул рукой Алешка. – Мы тебе столько баксов сэкономили.
Тут прямо рядом с нами резко затормозила машина, и из нее выскочили всякие мужчины. А один из них, Олег Иванович, подошел к нам и, улыбаясь, спросил:
– Что, Сережа, группу захвата отпускаем?
– Отпускаем, – засмеялся папа. – У меня теперь своя группа захвата. – И снова обхватил нас за плечи и добавил: – В полном составе. – Потому что Лорд тут же втиснулся между нами, будто фотографироваться собрался. На групповой портрет.
Тут подошла еще одна машина, и мы, попрощавшись с группой захвата, поехали домой. В полном своем составе.
По дороге папа из машины позвонил маме, и она нас встретила с распростертыми объятиями. «Неужели мы дома», – подумал я. Как давно мы его покинули. А всего-то прошло несколько дней, меньше недели.
И кругом – родные лица. А не противные бандитские рожи. И не надо притворяться, бояться, обманывать. Не надо прыгать двумя ногами вместе по приказу сумасшедшей старухи.
Как хорошо! Но уже все-таки чего-то не хватает. И даже немного грустно. Алешке тоже, я это почувствовал, было немножко не по себе.
Один Лорд не страдал душой. Он сразу же прошел на кухню и улегся спать под столом, чтобы не пропустить самое интересное – семейный ужин после долгой разлуки.
Мама быстро собрала на стол, а Лорду поставила полную кастрюлю супа. Он подошел к ней, сунул в нее морду и как будто бы сделал один вдох – и все, кастрюля пуста.
Он обернулся к маме и с укором посмотрел на нее, словно грустно спрашивая: и это все?
– Чудовищно, – сказала мама и села на «тубаретку», будто у нее подкосились ноги.
– Его очень плохо кормили до нас, – объяснил Алешка, отделяя на своей тарелке одну котлету для Лорда. – И только с нами он стал нормально питаться.
– Оно и видно, – вздохнула мама.
Тут Лорд подошел к ней и, положив громадную голову ей на колени, так посмотрел маме в глаза, что она погладила его и отделила одну котлету в папиной тарелке.
За ужином мы не столько ели, сколько рассказывали. Папа рассказывал, как тут они, с мамой и с его сотрудниками, без нас, а мы рассказывали, как мы там, с бандитами и дураками, без них.
А потом я спросил:
– Пап, а что Майскому будет? За грабеж. Ведь его, во-первых, заставили, а во-вторых, деньги-то он украл фальшивые.
– Вопрос, конечно, не простой, – сказал папа. – Но, думаю, мы как-нибудь его уладим. Тем более что Карлсона арестовали все-таки с помощью Майского.
– И с нашей, – скромно напомнил Алешка, отправляя и вторую котлету с папиной тарелки в Лордову кастрюлю.
– А Кузьмича тоже арестовали?
– Задержали, – уточнил папа. – Вы знаете, почему Карпухин так классно вскрывал чужие машины? Этот Кузьмич, талантливый мужик, между прочим, сделал ему универсальные ключи. К любой машине подходят и любую сигнализацию отключают. Автоматически!
– Ну вот, опять! Талантливый мужик, а притом – жулик. Выходит, мы-то все, остальные, дураки, да?
– Мы – честные, – вставил Алешка.
– Очень честные, – подтвердил папа. – Воздушные шары не угоняем, фальшивых денег не рисуем...
– Жуликов в вентиляцию не заманиваем, – добавил ему в тон Алешка.
– Чего, чего? – папа перегнулся к нему прямо через весь стол.
– А... – Алешка скромничал. – Лаборант один...
– Так вы его нашли? – обрадовался папа. – А мы его в розыск объявили.
– Он сам нашелся. И в подвале, в вентиляции, застрял. Он туда за долларами полез.
– Сам полез? Сам застрял? Да, Алексей?
Пришлось все рассказать подробно.
Когда папа с мамой отсмеялись и поругали Алешку за жестокость и коварство, папа сказал:
– Что ж, терем этот все равно надо разыскать, обыск там придется делать. Заодно и вашего графа Монте-Кристо вызволим.
– Он, наверное, – проворчал Алешка, – уже до милиции докопался.
– Не успел еще, – сказал я. – Всего-то несколько часов там сидит. – И сам удивился: мне казалось, что все это было давно-давно...
А на следующий день к нам заявились дорогие гости – Майский Дед Мороз Август со своей шпионкой Снегурочкой.
Майский вручил нашей маме громадный букет цветов и, поцеловав ей руку, сказал:
– Это за ваших прекрасных и отважных детей!
– Прекрасных детей? – удивилась мама и стала оглядываться кругом: где же эти самые прекрасные дети? Потом сделала вид, что увидела нас: – Уж не их ли вы имеете в виду? Уверяю, они ввели вас в заблуждение.
Тут вошел папа, и Майский, с улыбкой наклонив голову, представился ему:
– Ученая собака, которая сидит на цепи и любит смотреться в зеркало...
– Грабитель банков и угонщик воздушных шаров, – продолжил за него папа.
– Он больше не будет, – вступилась за жениха Снегурочка Даша.
– Не уверен, – улыбнулся Майский, – мне понравилось.
Ну тут, конечно, опять сели обедать и пить шампанское, которое тоже принес Майский. И, конечно, пошли воспоминания о недавних событиях, и папа спросил Майского:
– Вы хотя бы в общих чертах можете сориентировать нас – в каком районе искать этот терем?
– Очень приблизительно, – Майский отложил вилку и схватил себя за подбородок. «Сейчас рубашку из штанов вытянет и станет очки протирать», – подумал я и не ошибся. – Мне ведь сообщили только курс: строго на юго-запад. И сказали: после третьей речки смотри посадочные костры. Вот и все... Да, – припомнил Майский, – рядом еще какие-то армейские склады, – и он покосился на Дашу.
– Что ж, – задумчиво сказал папа. – К тому, что мы имеем, это кое-что добавляет. Зная скорость ветра в тот день, время вашего полета... Да еще армейский склад... Отлично! – Папа встал и, извинившись, пошел в кабинет позвонить.
Не успел он сесть за стол, как ему позвонили. Вернулся он сильно озабоченный.
– На работу вызывают? – спросила мама.
– Да нет. Из Службы контрразведки. Говорят: «По нашим сведениям, вы расследуете дело об угоне воздушного шара?» – «Расследую», – говорю. «У нас есть для вас информация: на днях на территорию воинской части проникло неустановленное лицо, что-то там похитило и улетело на воздушном шаре».
– Похитило? – с возмущением вскочила Даша. – Что они врут? Что я похитила?
– Старые валенки, – хихикнул Алешка. – И битые лампочки.
– Так, – протянул папа. – Ну и попал я в компанию. Грабители, угонщики, фальшивомонетчики, диверсанты... Боже мой! – и он схватился за голову. – Я сейчас же вызываю машину и...
И тут опять зазвонил телефон. Папа опять извинился и опять скрылся в кабинете.
А мы стали утешать Дашу. Она ужасно расстроилась. Конечно, для такого безобидного и беспомощного существа с длинными ресницами, да еще невесты ученого, – ужасно обидно, когда его обвиняют в краже.
– Небось этот самый капитан, – предположил Алешка, – сам и скрал эти валенки, а на тебя свалил.
– Это вряд ли, – сказал папа, входя к нам. – Я думаю, это его солдатики проделали дырку в заборе и потихоньку продают валенки окрестным жителям. Немного приврал капитан. Ничего, разберемся. Мои ребята установили местонахождение терема. Я сейчас же вызываю машину, едем на место, а потом завернем к капитану. И сделаем ему небольшое внушение.
– Едем! – заорал, вскочив, Алешка. – На воздушном шаре! И Лорда возьмем.
– Лорда я не пущу, – сказала мама. – Хватит с него отрицательных эмоций.
– А я на шаре не полечу, – сказал папа. – Да и не поднимет он нас всех. – И он вызвал машину.
Глава XIX
КТО В ТЕРЕМЕ ЖИВЕТ?
Доехали мы гораздо быстрее, чем долетели. Правда, тоже с приключениями.
– Пап, а ты пистолет взял? – спросил Алешка, когда мы садились в машину. – У Лаборанта, по-моему, есть. С патронами.
– Взял, – вместо папы ответил водитель и, достав откуда-то из-под сиденья, протянул папе пистолет. – У нас тоже с патронами.
Папа сунул его под мышку.
– А я стрелять научилась, – похвалилась Даша. – По лампочкам. – И тут же вспомнила: – Ой, а мне домой надо заскочить, маму предупредить.
– Мы ей с дороги позвоним, – сказал папа, оборачиваясь.
– Она не поверит. Подумает, что меня опять похитили.
– Это довод, – согласился папа, и я увидел в зеркальце, что он улыбнулся.
А вот когда мы остановились у Дашиного дома и она скрылась в подъезде, папа не улыбался, а стал очень серьезным. Потому что обратил внимание на машину за углом, в которой сидели двое серьезных молодых мужчин.
И водитель с папой обменялись непонятными фразами:
– Ведут?
– Ясно, товарищ полковник, ведут. Выследили. Возьмут – когда она из подъезда выйдет.
– Подхватим ее. На ходу. Двигатель не глуши.
Я даже встревожился немного. И начал понимать, что сотрудники контрразведки все-таки разыскали Дашу. Похитителя валенок.
– Дима, – папа повернулся ко мне. – Когда поравняемся с Дарьей, распахнешь свою дверцу и вдернешь ее в машину.
Я кивнул, хотя ничего не понял: когда и кого вдернуть – Дашу или дверцу?
И тут из подъезда вышла переодевшаяся Даша. Тотчас же из машины за углом выскочили молодые люди и быстрым шагом решительно пошли ей навстречу.
Наш водитель рванул с места, притормозил рядом с Дашей, я распахнул дверцу, схватил ее (Дашу, конечно) за рукав и «вдернул» внутрь.
Взревел двигатель – и мы вылетели на проспект. Я обернулся: молодые люди уже бежали назад, к своей машине.
– Славно сработали, – весело похвалился наш водитель. И спросил папу: – Товарищ полковник, послушаем их? Не помешает.
– Послушаем, – кивнул папа. – Не помешает.
– Ты что, Дим? – возмутилась меж тем Даша. – Рукав оторвал. Опять, что ли, меня похитили?
Но тут водитель чем-то щелкнул, что-то включил, и через треск и шорох послышались слова, которые многое сказали Дашке. И нам тоже.
– Всем участникам операции! Объект изменил внешность и ушел от наблюдения на черном «Мерседесе». Номерной знак – «три семерки». Принять меры к задержанию!
Опять влипли, подумал я, теперь свои за нами гонятся!
Но мы спокойно ехали по проспекту в сторону области, нам все время попадались посты ГАИ, патрульные машины, регулировщики. Однако никто «не принимал мер» к нашему задержанию.
– А чегой-то они, пап? – спросил Алешка. – Номер-то им сообщили.
Водитель усмехнулся:
– А у нас уже другой номер.
Вот так машины в Интерполе! Пистолеты под сиденьями, подслушки всякие, да еще и номера прямо на ходу меняются.
Я, конечно, очень уважаю папу. А сейчас зауважал еще сильнее. И даже немного позавидовал.
– Что притихла, Дарья Петровна? – повернулся папа к Даше.
– Облава какая-то! – возмутилась она.
– Было бы из-за чего! – возмутился Майский.
– Этот капитан, наверное, в нее влюбился, – ляпнул Алешка. – А она от него сбежала.
Мы и так очень тесно сидели, а тут еще Майский заерзал, заволновался.
– Ты его вызови на дуэль, – продолжал подначивать Алешка.
– Он стреляет хорошо, – испугалась Даша за жениха.
– А они старыми валенками будут драться, – сказал Алешка.
– И проломят ими друг другу головы, – подхватил я.
– Ваша мама права, – грустно покачал головой Майский. – Вы ввели меня в заблуждение. Вы – жестокие и коварные. – И повторил ту фразу, которую он недавно сказал Алешке: – С вами лучше дружить, чем ссориться.
Машина уже ровно и быстро шла за городом. Мимо лесов, деревень и полей под снегом. Потом она свернула, проехала небольшим шоссе и опять свернула. Уже на знакомую нам узкую дорогу с высокими сугробами по обочинам.
Мы все притихли и примолкли. У меня даже в сердце что-то екнуло.
Особенно когда впереди показался высокий терем за высоким забором с железными воротами.
Но сейчас у него был совсем другой вид. Какой-то заброшенный. Ворота распахнуты настежь, и одна створка скрипит и качается; а когда мы въехали во двор и вышли из машины, мне даже показалось, что в доме уже давно никто не живет.
– Вася, – сказал папа водителю, – обойди этот хлам, – он показал на грустные остатки ангара, возле которого валялась опрокинутая конура, – там, в мастерской, возьми механика и звони в местную милицию.
А мы поднялись на крыльцо и вошли в дом. В холле, у погасшего камина, сидела в кресле Баба Яга в шубе и все с той же лопатой в руках. Она постарела и стала еще страшнее. Повернула голову в нашу сторону и как-то тускло проговорила, без обычного напора:
– А вас никто не спрашивает... И все куда-то канули... И кто-то все время воет...
И правда! По всему дому разносился какой-то приглушенный, тоскливый и безнадежный вой. Я сначала не обратил на него внимания. Подумал, что ветер шумит в каминной трубе.
– Лаборант воет, – первым догадался Алешка. – Тоскует.
– Ну, веди, – сказал папа. – Куда ты его засунул?
Мы спустились в подвал, и мне даже тошно от него стало.
Отодвинули тумбочку, отперли и отворили заслонку. Вой сразу же стих.
– Эй! – папа наклонился к отверстию. – Вылезай!
– Не могу, – гулко донеслось до нас. – Застрял. Помогите, люди добрые! Поделюсь с вами! Выручайте, родные!
– Надо его вытаскивать, – решил папа. – Не ждать же, когда он похудеет.
– Веревка нужна, – сказал Майский. – Я пролезу к нему, привяжу веревку к ноге, и мы его вытянем. Только надо ли?
– Надо, – отрезал Лешка. – Мне его уже жалко.
Мы разыскали под обломками ангара прочную веревку, сделали на одном ее конце петлю, и Майский, сняв пальто, пополз к Лаборанту. А тот опять выл и жаловался.
Папа осмотрел подвал. Полюбовался на установку для производства «невидимок», на наши жалкие раскладушки. И в глазах его мелькнуло сочувствие. К его детям, наверное. Но тут он увидел на тумбочке комок нарисованных Алешкой долларов, и сочувствие в его глазах сменилось угрозой. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь «воспитательное».
Но не успел. Из дыры показались ноги Майского, а потом все его остальное. И конец веревки.
Мы дружно за него ухватились.
– Раз, два, взяли! – скомандовал Майский. – Хорошо пошла! Дернули разом!
Мы дернули. И на пол брякнулся несчастный Лаборант.