Глава XI. ЯДОВИТЫЕ ТИГРЫ И АМУРСКИЕ ЗМЕИ
Мы завернули за угол и переулком прошли к машине. Дядя Федор спал. Мы разбудили его.
– Дядя Федор, – сказал Алешка. – Тебе угрожает смертельная опасность.
– Это какая?
– Выбирай. Или клетка с тигром, или ядовитая змея.
– Мне не то и не то не нравится, – выбрал дядя Федор.
– Ну, как хочешь.
– Куда закатимся?
– Домой, – вздохнул Алешка. – А завтра за город поедем. Страусов смотреть.
– Они ядовитые? – с опаской спросил дядя Федор.
– Только ранней весной, – успокоил его Алешка с хитрым смешком.
– Едем, – кивнул дядя Федор. – Давненько я страусов не видал. Ни разу. Это змеи или тигры?
По дороге Алешка подробно рассказал мне все, что так грамотно подслушал.
– Все ясно тебе, Дим? Это та же самая банда, о которой папа рассказывал. Их в одном месте прижали, а они в другом выскочили. Ну ничего, мы их в клетку загоним.
– Лех, – спросил я, – а как ты из кабинета выбрался?
– Дим, какой ты невнимательный. Я сразу заметил, что дверной замок изнутри открывается без ключа, там ручка у него такая, фигуристая. – И вздохнул: – Не выйдет из тебя сыщика.
Это я и без него знаю.
Возле дома мы попрощались с дядей Федором, посоветовали ему остерегаться ядовитых тигров и амурских змей и договорились утром ехать за город. Страусов гонять.
– Это дело я люблю, – сказал дядя Федор, запирая машину, – правда, никогда им не занимался.
Дома мы застали очаровательную картину. Мама сидела на корточках возле ванночки и трогательно кормила Тотошу свежими улитками.
– Очаровашка, – проворковала мама. – Но страшон! Даже жалко его. Он ведь не знает, какой он некрасивый.
Алешка кончиком пальца погладил Тотоше горлышко. Тот блаженно закрыл свои лупоглазые желтые фонарики.
– Некрасивых животных не бывает, – поучительно сказал Алешка. – Все они красивы по-своему.
– Так уж! – возразила мама. – А бегемот?
– Ну что ты, мам? Ты видела, как он разевает свою пасть? Вот красота!
– У тебя какой-то странный вкус, Алексей. Идите мойте руки, ужинать пора.
– А папа?
– Он звонил, скоро будет. А что?
– Соскучились.
– Так я вам и поверила! Небось опять чего-то затеваете? Кого притащите?
– Страуса. У нас какие потолки?
– Два пятьдесят, а что? – насторожилась мама.
– Жаль, не поместится. У него рост два восемьдесят.
– Что ты все врешь? Иди руки мыть. Не бывает таких страусов.
– Приведу – увидишь! – крикнул Алешка из ванной.
– Я тебе приведу! – крикнула мама из кухни. И на всякий случай уточнила: – А он кусачий?
Атаку на папу мы начали издалека. Сначала стали довольно равнодушно расспрашивать его о той группе контрабандистов, которая покупала во всех Америках редких животных и торговала ими в России, – нет ли чего-нибудь новенького?
– А вам зачем? – спросил папа.
– Интересно ведь, – ответил Алешка. – Торжествует у вас там, в вашем Интерполе, справедливость или нет?
– Торжествует, – сказал папа. – Отчасти.
– Это как? – спросил я.
– Основную часть группы мы задержали. Здесь и за границей. Сейчас ведется по этому делу следствие.
– А не основная часть? – допытывался Алешка. – Она ушла от ответственности?
– На какое-то время, – папа неопределенно пожал плечами. И его ответ тоже был неопределенный.
– И, конечно, – настаивал Алешка, – на какое-то неопределенное время от ответственности ушли, как всегда, главарь и организаторы.
– Что вы к нему пристали? – заступилась мама за папу.
– Больно ты умный стал, – сказал папа Алешке.
– Он и раньше такой был, – заступилась мама теперь за Алешку.
Она всегда старалась равномерно раздавать своим трем мужчинам кнуты и пряники.
– Не замечал, – буркнул папа и, допив чай, стал разворачивать газету.
– Ты невнимателен к детям, – мама продолжила наступление. – Знаешь, чем это может кончиться? Приведут домой какого-нибудь страуса. Два восемьдесят высотой. Где мы тогда будем жить?
Ситуация стала выходить из-под контроля в сторону ссоры родителей на тему: кто из них больше любит своих детей. Но со страусом мама, сама не догадываясь об этом, очень помогла нам. Вывела разговор на нужную нам дорогу. Алешка тут же этим воспользовался:
– Пап, а где твой страусиновый фермер живет?
– Что за вопрос? – Папа опустил газету и поверх нее взглянул на Алешку.
– При случае заедем. Хочется страусов посмотреть.
– В зоопарке посмотри.
– Вот еще! Там они в клетках, а там – на воле.
– Хитришь, Алексей, – сказал папа.
– Хитрю, пап. Очень хочется маме страусиновое перо подарить.
– Хитришь, Алексей, – тут же сказала и мама. Но глаза у нее загорелись. – Хотя... Отец, помнишь, у меня такая шляпка есть! Как раз под страусовое перо, а?
– Ладно, – сказал Алешка, – сознаюсь. Мы с Димой хотели для тебя, пап, яйцо страуса вернуть. – Папа к тому времени уже обнаружил пропажу половины своей коллекции.
– Да, – сказала мама, – они так расстроились.
– Хитришь, – сказал папа маме.
– Немного, – призналась мама. – Из-за перышка. Очень хочется.
– Пап, – заныл Алешка, – мы ж у него выпрашивать не будем. Мы сменяемся.
– На мой пистолет? – иронически уточнил папа.
– На Тотошу. А что? Будет у него еще и крокодилья ферма. Прямо Африка.
Тут совершенно неожиданно возразила мама.
– Вы что? Ребенок только-только привык к новой обстановке, почувствовал себя дома...
– В семье, – с иронией добавил папа.
В общем, так мы весь вечер хитрили как могли, а потом папа «раскололся», сказал, что его друга фермера зовут Петруша (Петр Ильич, пояснил он, легко запомнить – как Чайковский) и ферма находится не очень далеко от Москвы, в деревне Вороново.
Мы стали укладываться спать, а мама – кормить крокодила.
– Имейте в виду, – сказала она. – Страуса я кормить не буду.
– А его не надо кормить, – отозвался Алешка со своей тахты. – Он сам все жрет. Даже пуговицы. И золотые кольца.
– Обрадовал, – проворчала мама и погасила свет.
– Дим, – позвал меня Алешка, когда я уже начал засыпать. – А кто такой Чайковский? Папин начальник?
Тоже мне сыщик!
– Это архитектор, – сказал я сквозь сон. – Он чего-то в Питере строил...
Конечно, как вы понимаете, мы поехали в Вороново, к фермеру Петруше, тезке архитектора, вовсе не для того чтобы выпросить у него страусиное перо для мамы и страусиное яйцо для папы.
Нам нужно было предупредить его о возможной краже его питомцев. Чтобы он хорошо подготовился к встрече с жуликами.
Дядя Федор по дороге очень подробно выспрашивал: что за ферма такая? И если там водятся не очень ядовитые страусы, то не водятся ли там очень ядовитые змеи?
Алешка все время подшучивал над ним, пока не понял, что дядя Федор тоже над ним подшучивает. В общем, ехали весело.
И, надо сказать, что и на широком шоссе нас вежливо приветствовали инспекторы ГАИ, отдавали честь и не отбирали права. Которых у дяди Федора все равно не было.
Доехали мы довольно быстро, свернули с шоссе на бетонку под указателем «Вороново», проехали по ней, вовсю бренча великоватыми колпаками, и остановились у широких ворот из березовых стволиков. Над воротами была большая доска, а на ней выжжена надпись «Хозяйство Петрухина».
За забором виднелись какие-то постройки, небольшой прудик, обросший кустами, красная водонапорная башня. Какая-то длинная металлическая сетка, за которой все время что-то мелькало.
Дядя Федор посигналил. К воротам не спеша подошел коренастый такой мужичок с загорелой лысиной.
– Кто такие? – спросил он.
– Оболенские! – заорал Алешка, высовываясь в окно.
– Да ну! – заулыбался мужичок. Это и был фермер Петруша. По фамилии Петрухин.
Он во всю ширь распахнул ворота, и мы въехали во двор.
– Что ж папашу-то не захватили? – посетовал Петруша, пожимая нам руки. – С чем пожаловали? Погостить или по делу?
– Сначала погостить, – сказал Алешка, – а потом по делу.
Петруша провел нас на терраску своего дома, усадил за стол на лавках и стал собирать угощение. Я даже не буду говорить – чего там только не было! Чтобы вас не расстраивать. У Петруши ведь на ферме не только страусы водились. Но и огород, и пасека, и рыба в пруду, и коровы со свиньями, и сад с яблоками.
Мы так на все навалились, что Петруша остался доволен. А за разговором мы узнали, как он подружился с папой. Когда Петруша организовал свою ферму и стал продавать первую продукцию, на него сразу же наехали местные вымогатели. «Делиться надо, отец!» Ну и наш папа прислал ему на помощь своих сотрудников. Они так отделали этих «делильщиков», что только их и видели. Вот тогда Петруша и подарил всем оперативникам по страусиному яйцу как сувенир. А из одного яйца сделал для угощенья яичницу. Они еле с ней справились. Потому что страусиное яйцо весит почти два килограмма. Это около сорока куриных яиц. А по вкусу!.. Мы попробовали!
– Устали? – спросил нас Петруша, когда мы с трудом отвалились от стола.
– Самая... лучшая... усталость, – с расстановкой произнес дядя Федор. – От избытка вкусной пищи.
Петруша сначала с опаской поглядывал на его золотую цепь. Но Алешка разрядил ситуацию:
– Свой человек, борец с криминалом за рулем. – Не очень вразумительно, но по существу верно.
На терраске, на одной стене, над полками с яйцами, висел портрет красивого бородатого человека старинной внешности.
– Папа ваш? – вежливо спросил дядя Федор. – Похож на лицо.
– Нет, это мой тезка. Петр Ильич Чайковский.
– Архитектор, – важно похвалился Алешка своей эрудицией.
– У кого, может, и архитектор, – деликатно заметил Петруша, – а у меня композитор.
Алешка взвизгнул:
– Ты нарочно, Дим? Подставил, да?
– Я и сам не знал, – пришлось оправдываться.
– Ну, – Петруша поднялся, – поработали, теперь отдыхать пойдем. На экскурсию.
– На страусах кататься? – обрадовался Алешка.
А дядя Федор сказал, зевая:
– Я лучше здесь побуду. – И указал на раскладушку под яблоней. – Ну их, этих стравусов.
Загон для страусов расположился на краю старого песчаного карьера. Это была огромная площадь, огороженная высокой металлической сеткой.
Когда мы к ней подходили, в небо взмыла большая птица, сделала плавный круг и приземлилась на крышу водокачки. Там она стояла во весь рост и, задрав голову, звонко щелкала своим длинным клювом.
– Вот это страус! – восхитился Алешка.
– Это аист, – поправил его Петруша. – Страус не летает.
– Какая же он тогда птица? – изумился Алешка.
– По-твоему, раз птица, так обязательно должна летать?
– А как же?
– А пингвин? Здорово летает.
– Ну... Ну он хоть плавает.
– А страус бегает. Еще как! Я один раз проверял. Вдоль сетки на машине мчался с Гошей наперегонки.
– Гоша – это ваш сын? – спросил Алешка. Никогда его не поймешь – то ли он заблуждается, то ли ехидничает.
– Гоша – это самый главный мой страус. И бежал он рядом с машиной со скоростью семьдесят километров.
– Неужели в час? – точно, вредничает.
– В год, – не уступил ему в ехидстве Петруша. – Или в полтора. А знаешь, как они в высоту прыгают? Почти на два метра. Поэтому и сетка такая высокая.
А за сеткой творилась развеселая жизнь нелетающих птиц. С длинными красными шеями, совершенно голыми. И с крохотными головками. А все остальное – громадный ком красивых перьев на длинных голых ногах.
Они носились друг за другом, лежали, вытянув ноги назад, а головы вперед, плясали какие-то свои экзотические танцы. А один, самый здоровый, вообще бегал по загону какими-то странными зигзагами и время от времени долбил песчаную землю клювом.
– Это Гоша, – ласково сказал Петруша. – Капитан команды. Мышку гоняет. Гоша! – громко позвал он. – Ко мне!
Гоша затормозил так, что из-под его громадных пальцев взлетели тучи песка, огляделся и плавными шагами побежал к сетке.
Петруша открыл калитку, вошел внутрь, а нам сказал:
– Стойте здесь, сейчас к ним нельзя. У них сейчас период такой, драчливый. Они яйца высиживают. Только меня подпускают. Вон, глядите.
И вправду, в сторонке, собравшись в комок, лежали на земле большие страусы, грели своим телом десятки двухкилограммовых яиц.
– У них ведь яйца папаши высиживают. Охраняют.
Между тем Гоша затормозил возле Петруши и закивал ему маленькой головкой с громадными выпуклыми глазами, будто здоровался. Головка его была почти совсем голая – так, пушок реденький, и был он своей головой похож на только что вылупившегося птенца.
Петруша достал из кармана яблоко, откусил половину, а другую половинку протянул Гоше. Тот взял яблоко, сглотнул. По горлу побежал комок и скрылся где-то внизу. Упал, значит, на дно желудка.
В благодарность Гоша начал приплясывать вокруг Петруши. И тут же сбежались еще страусы. Как мы поняли, они жутко любопытные. И когда видят что-нибудь интересное для них или приятное, сразу начинают свои танцы, очень забавные.
Страусы окружили Петрушу и смотрели на него сверху вниз, немного склонив любопытные головки. Казалось, будто они со всем вниманием разглядывают его загорелую лысину – нельзя ли чего-нибудь с нее склюнуть.
Петруша раздал им яблоки, и они (страусы, а не яблоки) немного поплясали и разошлись.
– Гоша у меня главный боец, – сказал Петруша, похлопывая его по широкой спине. – Драчун!
– Клювом? – поинтересовался Алешка, прильнув носом к сетке.
– Зачем клювом? – удивился Петруша. – У него посильнее оружие есть. Он ногами пинается.
Да, ножки у него – будь здоров.
– Ученые мерили – удар ноги среднего веса страуса сильнее, чем у чемпиона мира по футболу. И много сильнее, чем у боксера среднего веса. А Гоша, тот вообще хитрец. Приноровился пальцами работать – видишь, какие крюки?
– Царапается?
– Не... Штаны снимает. Тут один хлопец забрался в загон за яичками, так Гоша его догнал, пальцем за штаны – да как рванет! А потом еще по голой... спине как футболист по мячу добавил. Так этот хлопец до самой деревни как из пушки летел. Голяком.
– Петр Ильич, – сказал я, – а ведь мы к вам за этим и приехали.
– Это как? – остолбенел Петруша. – Чтоб вам страус наподдал?
– Да не нам, – пояснил Алешка. – Есть тут такие. Любители чужих животных. Дим, расскажи.
Я рассказал. Что есть такая бандитская группа, которая ворует у разных людей разных интересных животных. А потом этих животных продает. Или их бывшим хозяевам, за вознаграждение. Или новым хозяевам, за большие деньги. Сейчас многие богатые люди хотят для понта какое-нибудь дикое животное держать. Чтобы еще больше хвалиться.
– А мы-то с Гошей при чем?
– Они скоро к вам приедут. На разведку. Чтобы потом ограбить ваших страусов и сдать их в ресторан, на птичье мясо. Задайте им как следует.
Петруша хитренько сощурился.
– Не... Не буду задавать. Пусть им мои хлопцы сами зададут.
– Какие хлопцы? Охрана?
– Вон моя охрана! – и Петруша обвел рукой загон, где паслись и резвились голенастые великаны.
– Они приедут на красной «Ниве». Одного зовут Артур, он главный. А двое других – жиденькие такие. Они квартирные воры, лазают по чужим квартирам, зверей воруют.
– Разберемся, – пообещал Петруша. – А вам за подсказку сувениры будут. Второй раз меня Оболенские выручают.
Оболенские, конечно, промолчали, что это они сами, в своих, правда, бескорыстных целях навели жуликов на Петрушину ферму.
– Вы нам потом расскажете, как дело было, ладно? – попросил Алешка.
– У меня камера есть, – похвалился Петруша, – хотите, на видео сниму? Засяду вон на водокачке, с аистом в гнезде, и все сверху засниму.
Вот это здорово! Будет вещественное доказательство.