Алешка сбегал за диктофоном, положил его перед мамой на стол и, сказав: «Сосредоточились! Начали!», включил запись.
Мама стала ровным и красивым голосом читать наше творение:
– Как информирует пресс-центр регионального управления по борьбе с организованной преступностью...
И так далее...
Потом, когда мама закончила читку и перевела дыхание, Алешка включил воспроизведение.
Получилось здорово, профессионально.
– Спасибо, ребята, – сказала мама. – Вы это хорошо придумали. Я теперь все свои ошибки прекрасно слышу. Брысь отсюда! Буду работать с диктофоном.
Довольные, что все так гладко вышло, мы умотали в свою комнату.
– Теперь надо чистенькую видеокассету найти и записать на нее какую-нибудь дикторшу. Не очень известную, – сказал Алешка, гордый своей военной хитростью.
Этим вечером группа захвата при поддержке местной милиции совершила задержание и арест крупного главаря организованной преступной группы Федора Ивановича Гуся и всех соучастников его преступлений. Но Гусь не собирался так просто сдаваться. Он тоже предпринял кое-какие меры...
На следующее утро к нашему дому подъехала милицейская машина, из нее вышел оперативный работник и нерешительно направился к нам.
Мы только что позавтракали и еще не разбрелись по своим делам. Поэтому все дальнейшее происходило в нашем присутствии. И при нашем участии.
Оперативник поздоровался и как-то неуверенно сказал папе:
– Товарищ полковник, задержанный по подозрению в ряде тяжких преступлений гражданин Гусь сделал официальное заявление о том, что вы получили от него в качестве взятки крупную сумму денег в валюте США.
– Умнее он ничего не придумал? – усмехнулся папа. – Чай будешь?
Оперативник помялся, переминаясь с ноги на ногу, и смущенно продолжил:
– Он уверяет, что передал вам деньги через вашего младшего сына Алексея.
Мама побледнела, а папа медленно поднялся из кресла.
– Алексей! – Он так рявкнул, что в серванте от страха задребезжали бокалы.
Но Лешка не «задребезжал». Он так безмятежно взглянул на папу, что тот сразу успокоился:
– В чем дело, Леша?
– Врет он все как сивый мерин.
Все в комнате, в том числе и оперативник, вздохнули с облегчением.
– Товарищ полковник, – сказал он, – все равно придется проводить очную ставку... А вы бы с ним побеседовали, а?
– А где он?
– Да я его привез, на всякий случай.
– Давайте его сюда.
Оперативник вышел и вернулся вместе с Гусем. Тот был без всегдашней своей сигары, но в наручниках.
– Садитесь, гражданин Гусь, – сказал папа. – Вы утверждаете, что передали мне деньги через моего сына...
– Утверждаю, – кивнул Гусь и двумя руками указал на Алешку. – Вот он, Алексей, взял у меня эти деньги. Ты ведь, Леша, не станешь отрицать? Ты сын полковника милиции, ты должен быть честным...
– Не брал я ваших денег, – твердо сказал Алешка. – И папе не передавал.
– Может, и не передавал, – зло согласился Гусь. – Может, себе оставил. Я настаиваю на проведении обыска в вашем доме. И сообщаю, что записал номера многих купюр, а остальные пометил тайным знаком.
Федор Гусь говорил очень уверенно. Он был убежден, что Лешка взял деньги. И мне даже стало страшно за него. Неужели?..
На папу я тоже боялся взглянуть.
Алешка же был совершенно спокоен.
– Вы, дядя Федя, – сказал он (а Гусь на это обращение сильно поморщился), – вы давали мне деньги...
– Вот! Сознался! – вскочил «наш дядюшка».
И все вскочили тоже. Кроме оперативника. Потому что он и так стоял за спиной Гуся.
– Вы давали мне деньги, – спокойно продолжил Алешка. – И наврали, что должны их передать папе по каким-то делам. Но деньги я не взял. Они остались у вас.
– Где? – Федя Гусь даже рванул рубашку на груди. – Где они у меня? Обыщите!
– Они в вашем доме. Под собакой.
– Как под собакой? – удивился папа. – Под какой собакой?
– Под такой, игрушечной. Возле камина. У нее внизу, под хвостом, дырка. Я туда их и засунул.
Ай да молодец! Ах и умница! Мне захотелось ему поаплодировать. Ведь сообразил: если возьмет деньги – подставит папу. Значит, следствие по делу Гуся сначала отложат, а потом могут и вовсе прекратить. А если не возьмет, то Гусь его самого возьмет, в заложники. И это для папы еще хуже.
– Ну ты и врун, – не очень уверенно выдохнул Гусь.
– Товарищ капитан, – обратился папа к оперативнику, – берите понятых, едем в резиденцию гражданина Гуся.
...Ну и там все до конца выяснилось. Деньги в самом деле лежали под хвостом большой, в натуральный рост, фарфоровой собаки. И они в самом деле были помечены. И номера записанных купюр совпадали.
После оформления протокола оперативник повел Гуся в машину, а по дороге сказал:
– Вот вы себе еще одну серьезную статью заработали: попытка подкупа должностного лица, находящегося при исполнении служебных обязанностей.
«Наш дядюшка» обернулся в дверях и сверкнул на Алешку злобным взглядом. А Лешка показал ему язык и сказал: «Э!».
Глава XX
РАЗБОРОЧКИ
Федю Гуся и его сообщников сн ачала допрашивали в местной милиции, а потом должны были отправить в Москву. Слух о его аресте быстро разлетелся по округе, и многие люди вздохнули с облегчением и надеждой на то, что он теперь долго не будет разбойничать.
На нас с Алешкой эти новости тоже отразились. Один дядька даже злорадно прошипел нам прямо в лицо:
– Ну что, племяннички, угодил ваш дядюшка? – Это был тот самый дядька, который громче всех орал, чтобы нас пропускали без очереди. – Так ему и надо! Теперь за все ответит!
– Мы тоже так считаем, – спокойно сообщил Алешка, чем привел этого дядьку в смятение. – Так ему и надо.
А дядя Яша – Винни-Пух явно не знал, как ему с нами держаться: то ли посочувствовать (все-таки родственник), то ли выразить удовлетворение. Он выбрал середину: сделал вид, что ничего не знает, и проявил по отношению к нам все свое радушие.
Но даже ему мы пока не сказали правду. На всякий случай.
А работы на озере между тем продолжались. Федя Гусь запустил эту машину, а француз Жюль поддерживал ее на ходу. Одна баржа уже была полна черного вонючего ила (запах даже до берега дотянулся), и в нем копался бедный потомок генерала.
Папа в эти дни почти не бывал дома, он все время проводил в милиции. Мама плотно засела в библиотеке – до конкурса оставалась всего одна неделя.
А мы с Алешкой чаще всего сидели на балконе своей комнаты или крутили забавные мультики, которыми нас щедро одарил дядя Яша. А рядом с телевизором лежала наготове видеокассета с записью комментаторов и диктофон с записью нашей мамы.
Иногда мы ходили на рыбалку, но ловили с берега, потому что на нашем любимом месте, где водились стаями белые караси, лязгала и чавкала землечерпалка.
Но чаще всего вертелись возле цирка шапито. Там готовилось какое-то грандиозное представление на весь городок. Со всякими чудесами, фейерверками и дрессированными верблюдами.
Вообще говоря, нам здесь уже стало надоедать. Мы заскучали, особенно после тех горячих денечков.
Но, как оказалось, они еще не кончились.
В один прекрасный день и час возле нашего дома затрещала орава мотоциклов и зашумела стая машин. Это прибыла разгневанная воронцовская братва, Егоркины пацаны, гроза киосков Ленчик и Сеня Прыщ со своим молчаливым напарником Витюшей. Они жаждали мести.
Легкие ворота мгновенно пали под мощным напором. Нападающие устремились в дом.
И торжествующе ворвались в холл, где их встретили мы с Алешкой.
– Вот они! – взвыл Сеня Прыщ. – Попались!
– Самозванцы! – орал Пашка, а ребята Егорки приготовились громить мебель и посуду.
– Вы с ума сошли? – спросил я их с возмущением, удивлением, но без страха. Последнее мне давалось с огромным трудом. – Я сейчас звякну дяде, и он вас всех в озере утопит, как паршивых котят.
В ответ раздался злорадный хохот.
– Он дяде звякнет!
– Да хоть тете!
– Козел тебе дядя!
– Куда звякнешь-то? В следственный изолятор?
Пришлось надеть на лицо маску недоумения и спокойно спросить:
– Вы что, ребята, газет не читаете? Телевизор не смотрите? Мне вас жалко.
Они немного затихли. Их смутило наше спокойствие. И уверенность в чем-то таком, чего они не знали и в чем сами уверенными быть не могли.
Я воспользовался паузой и взглянул на часы:
– Лешк, сейчас как раз новости. Включи телик. Может, скажут этим дуракам что-то полезное.
Лешка кивнул и включил телевизор – никто и не заметил, что вместо телевизора заработал видак, который мы спрятали в тумбочке. И никто, конечно, не знал, что вместо дикторской озвучки Лешка включил мамину текстовку.
Все уставились на экран. А на экране симпатичная дикторша озабоченно сообщила:
– Как информирует пресс-центр регионального управления по борьбе с организованной преступностью, один из крупнейших криминальных авторитетов области Федор Гусь, задержанный на днях правоохранительными органами, совершил побег из-под стражи и в настоящее время, по некоторым данным, скрывается в районе Белого озера, где имеет много сообщников. Всех, кто может дать сведения о его местонахождении, просим сообщить по телефонам...
Тут Алешка сработал пультом и экран погас.
В холле наступила жуткая тишина.
Я прервал ее ехидным вопросом:
– Надеюсь, вам, господа, номера этих телефончиков не нужны? Или вы готовы настучать на своего шефа?
Первым опомнился Сеня Прыщ:
– Не, ну того... В натуре... Накладочка случилась...
Потом заговорил, заикаясь, Паша из Воронцова:
– Прокололись, типа того. Ошибочка по жизни вышла.
А я сказал:
– По понятиям ответите. Больше я вас выручать не буду. Все свободны. Сидеть по домам и ждать распоряжений. Козлы!
Гуськом, как послушный детсад, подталкивая друг друга в спины, они молча выбрались вон. И потянулись к воротам.
– Ворота на место верните! – крикнул им Алешка с балкона.
Они сделали и это. И быстренько смылись. И что характерно: воронцовские рокеры не решились тревожить нас ревом своих мотоциклов. Они смиренно отвели их подальше и только там осмелились завести.
Я вернулся в дом, где хохотал на диване Алешка. Заливался так, что я даже испугался за него.
– Ты что? – спросил я с тревогой. – У тебя истерика?
– Дим... – он никак не мог говорить связно от смеха. – Дим... Они так перетрусили... Они даже не заметили... Не заметили... что вторую половину текста... Мужчина на экране читал... – И он снова неудержимо залился хохотом. – Это моя ошибка! Когда записывал, немного перекрутил.
Я повалился рядом с ним на диван и составил ему компанию.
...Примерно через полчаса приехала из библиотеки мама и спросила:
– Чего вы ржете?
Скрывать наши дела уже не было никакого смысла, и мы честно все рассказали.
Слушая нас, мама все больше хмурилась и ужасалась, но когда мы дошли до финального эпизода, не выдержала и рассмеялась. Мы ее в этом поддержали.
Так нас и застал папа.
– Чего вы ржете? – спросил он.
Тут мы пока поосторожничали и рассказали только часть своих приключений. А именно: то, что мы передали в дар французу обломок косы в качестве «фрагмента гусарской сабли XVII века», а также указали ему место затопления «несметных сокровищ».
Папа хмыкнул, но от смеха удержался.
– Завтра нашего Гуся перевезут в Москву, – сообщил он. – И вскоре этот район будет чистым.
– Экологически? – спросила мама.
– Криминогенно.
Мы с ним мысленно согласились. Потому что знали: даже если все эти Прыщи и Егорки с Пашками останутся на свободе, то вести себя они будут тихо, мирно и законопослушно.
В чем, конечно, большая наша заслуга. Без ложной скромности утверждаю.
А еще папа сказал, что завтра в «Белом городке» – большой праздник. Называется «Прощай, лето!». Будут всякие представления, забавные конкурсы и другие веселости. И мы пойдем на праздник всей семьей, а на следующий день уедем домой, в Москву. Где нас ожидают другие удовольствия. Вроде школы, например.
Мама сказала:
– Я обязательно пойду. Во-первых, у меня полно духов – надо же их использовать. А во-вторых, очень хочется что-нибудь выиграть, какой-нибудь приз. А вы, – это она нам с Алешкой, – тоже подготовьтесь. Энциклопедию, что ли, почитайте. Вдруг эрудицией своей блеснете.
– Это вряд ли, – покачал головой папа.
Глава XXI
ПОБЕГ
Праздник «Прощай, лето!» начался в середине дня большим цирковым представлением прямо на автомобильной стоянке, откуда отогнали для этого за забор все машины, и он постепенно все больше разгорался к вечеру.
Народу было полно. Все веселились от души. Ходили на все аттракционы, смотрели всякие шоу, играли во всякие забавные игры, но больше всего ждали грандиозного вечернего фейерверка с катанием на верблюдах.
Что касается нас с Алешкой, то на верблюжьих горбах мы кататься не собирались. Не в нашем вкусе. Тем более что нам было обещано коллективом извозчиков катание на верховых лошадях.
Но в некоторых конкурсах поучаствовать пришлось. Причем сначала отличился я. В конкурсе «Знаете ли вы?». Вопросы там были довольно дурацкие. Например, знаете ли вы, что самая большая рыба – это кит? Понятно, что ответ один: не знаем, кит это не рыба. Ну, может, вопросы специально такие подбирали, что любой дурак сразу отгадает, чтобы не портить людям праздничное настроение.
А один вопрос попался настоящий. По книге Жюля Верна о капитане Немо. Вопрос по этим самым лье, которые я выучил наизусть. Ну и блеснул эрудицией, глядя не в глаза ведущей, а в папины глаза, которые сначала приятно удивились, а потом немного засмущались. Недооценил он нашу эрудицию.
А еще один конкурс выиграла мама. Точнее, она получила приз, а выиграл-то Алешка. Конкурс тоже был дурацкий. Назывался он как-то жалобно: «Найди свою маму».
На эстраде выстраивали в шеренгу пять мам, а ихние пять детей должны были по очереди, с завязанными глазами, угадать из них свою собственную. Причем можно было ведущей задавать по одному вопросу. Ну, там, какие у этой тети глаза или какая прическа? Один малыш оказался умнее всех. Он первую же тетю в шеренге спросил:
– Ты моя мама?
– Нет, – ответила она.
Тогда он разревелся, и его мама тут же нашлась.
Но вот подошла наша очередь. Мама стояла в конце шеренги. Алешка спокойно прошел мимо чужих мам, а свою уверенно ткнул пальцем в живот. Так что она даже ойкнула.
Ведущая похвалила Алешку и, когда закончился бравый музыкальный марш в его честь, спросила:
– Как же ты сразу узнал свою маму?
Алешка пожал плечами и уверенно ответил:
– Она самая красивая.
Ну да, если мама самая красивая, то это и с завязанными глазами видно.
Ну а когда я спросил Алешку, он честно ответил:
– По запаху унюхал.
Это тоже понятно. Аромат маминых духов можно было, казалось, прямо руками в воздухе потрогать. И в карман положить. Целую горсть.
А маме вручили приз. Брошку-бабочку. Все ту же. Теперь у нее уже коллекция.
Потом папа и мама пошли на какой-то банкет, а мы – в конюшню. Каждому свое, по вкусу.
Там нас ждали красивые кони под красивыми седлами.
Один конюх, подсаживая Алешку, спросил:
– Ты когда-нибудь верхом-то ездил?
– Тыщу раз, – заверил его Алешка. – В парке культуры, на карусели.
Тогда конюх стал подробно объяснять, как управляют верховой лошадью. Но Лешка его не дослушал. Он подпрыгнул в седле, стукнул своего коня кроссовками, взвизгнул от восторга – и помчался. Я – за ним.
Страшно было – жуть! Никогда не думал, что обыкновенная лошадь такая высокая. С ее спины было далеко видно кругом. И падать с нее – тоже не слабо.
Но и здорово было! Ни с каким мотоциклом не сравнить. Даже забываешь, что сидишь на лошади – так и кажется, что скачешь сам по себе, под неведомой силой.