В пятницу папа пришел с работы очень рано и сказал, что улетает в командировку на какой-то аукцион. По некоторым сведениям, сказал он, там могут появиться краденые вещи. И нужно их выявить, опознать и задержать жуликов.
И еще он сказал, что летит через Париж, и что ему дали солидную премию за успешное расследование одного дела, и что он на эту премию купил маме подарок ко дню рождения.
– Большой? – обрадовалась мама.
– Очень! – похвалился папа. – Просто громадный.
И мама выскочила в прихожую – смотреть подарок.
– Да он здесь! – крикнул ей вслед папа. И положил на стол красивый конверт с Эйфелевой башней.
– Ну... Не такой уж он большой, – немного разочаровалась мама.
Папа рассмеялся и торжественно провозгласил:
– Громадный и прекрасный! Я дарю тебе Париж! На три дня.
Хорошо, что Алешка успел подставить маме стул, потому что у нее подкосились от счастья ноги.
Она сидела и смотрела на папу, хлопая глазами. А он объяснял ей то, что уже и так было понятно:
– Это тебе турпоездка. До Парижа летим вместе, ты остаешься там, а я заеду за тобой на обратном пути. Трех дней тебе хватит, чтобы разграбить Париж до основания?
– Смотря сколько валюты ты мне дашь, – мама уже начала приходить в себя.
Так, вопрос с родителями улажен. Самым лучшим образом. Папа сказал, чтобы мама мгновенно собралась, так как вылет завтра, рано утром.
Я попробовал и с Алешкой уладить подобный вопрос подобным же образом. И сказал голосом, полным заботы о младшем брате:
– А Лешку нельзя тоже в Париж взять? Мальчику так хочется! Он ни разу в Париже не был.
Родителей мои слова так растрогали, что они даже ничего не заподозрили. Зато Алешка сразу все понял.
– Ни в какие Парижи без Димы я не хочу. Это нечестно.
Родители чуть не заплакали от умиления. И я тоже. От его хитрой вредности.
А зря! Последующие события убедительно показали, что если бы Алешка улетел в Париж, мне бы в Московской области пришлось очень круто.
И вот рано утром, в решающую субботу, родители, уже готовые к отъезду (мама – счастливая, папа – озабоченный), разбудили нас, дали нам всякие полезные наставления, взяли с нас невыполнимые обещания, напомнили – где крупа, где картошка, где холодильник, и, попрощавшись, умчались в свой Париж, как на крыльях.
Лучшего подарка они нам сделать не смогли бы. Как бы ни старались.
В девять утра мы уже мчались в дырявой машине Мастера навстречу новым приключениям.
По дороге Алешка все время поглядывал на небо. Я думал, что он опасается дождя, но день начинался очень ясный, синий, солнечный. Наверное, последний день золотой осени.
– Что ты там все высматриваешь? – не выдержал я.
– Самолет, – сказал он. – Ручкой им помахать.
Я не успел ответить, потому что в кармане Мастера зачирикал мобильник. И наш водитель стал с кем-то говорить в своей односложной манере:
– Да. Нет. Не думаю. Установлено. Не знаю. Он в Париж вылетел. Да. Конечно. На три дня. – И отключил телефон.
Я еще не успел закрыть открытый от удивительного совпадения рот, а Алешка уже спросил:
– А кто это улетел в Париж?
Мастер как-то странно на него глянул и ответил с подозрительной усмешкой:
– Так... Сотрудник один.
Какие, извините, сотрудники у бомжей?
И больше мы до самой Глуши не разговаривали. Думали каждый о своем.
Глава XXI
Интрига
Мастер остановил машину на том же месте, что и в тот раз. Только сейчас, в ясном свете дня здесь все выглядело по-другому. Гораздо приветливей и как-то безопасней.
– Ты надолго? – спросил он меня.
– Не очень. Минут на десять.
– Ладно, мы с Алехой тебя подождем, а потом вместе по моему делу заедем. – Мастер вышел из машины и, почесав бороду, посоветовал: – Если вдруг возникнут сложности, ты нам сигнал подай. Окно разбей или форточку открой. Сообрази что-нибудь.
Если он хотел меня этими словами успокоить, то получилось совсем наоборот...
Я повернул вертушку на калитке и вошел во двор небольшого дома. По засыпанной бурой листвой дорожке дошел до крыльца, постучал в дверь, подергал ручку.
Никто не отозвался. Но я чувствовал – дом не пустой, кто-то в нем есть.
Тогда я стал ходить вокруг дома и стучать в окна. Во все подряд. Опять никакого ответа.
И когда я, уже собираясь уходить, повернулся к дому спиной, сзади скрипнула дверь и тихий голос произнес:
– Заходи. Быстро.
Я шмыгнул в дверь, и она тут же захлопнулась. Лязгнул засов, скрежетнул ключ в замке на два оборота.
– Опять ты? – передо мной стоял Валет. Заросший щетиной, нечесаный, в каких-то мятых старых штанах. И с каким-то нездоровым блеском в глазах. – Чего тебе? Что ты за мной бегаешь? Кто тебя послал?
В голове я заранее продумал, что я буду ему врать. И даже прикинул, что врать я должен не как дисциплинированный ботаник, а нахально и развязно.
– Я сказал, что на вопросы отвечать не буду. А стараюсь в ваших интересах. Вы не дослушали меня, удрали. А зря. Самое важное не узнали.
– Ну, говори. – Он шагнул к окну, чуть сдвинул уголок занавески, осторожно выглянул во двор.
– Так и будем здесь стоять? Разговор серьезный. На лимон баксов.
Это подействовало. Они как про баксы услышат, так сразу ушки торчком.
– Ну, пойдем. – Он открыл дверь в комнату.
Она была в беспорядке. И в полумраке из-за задернутых штор. Неубранная постель, немытая посуда на столе, все разбросано. Прячется Валет.
– Говори, живо.
– Вы меня перебили на самом интересном месте. Я сказал, что монета фальшивая...
Лицо Валета при этих словах скривилось.
– А я знаю, где настоящая.
Валет отступил на шаг. Даже растерялся. Как-то туго сглотнул, словно у него что-то в горле застряло.
И вдруг схватил меня за грудь:
– Где она? Говори!
– Я для этого и пришел. Думаете, легко было вас разыскать?
Он немного опомнился, отпустил мой свитер, сел на стул.
– Слушай, парень... Как тебя звать?
– Андрей.
– Слушай, Андрюха. Называй меня на «ты», ладно? Меня на «вы» только менты называют. У меня на такое обращение аллергия возникает. Понял?
– Понял. – Я тоже сел.
– Так где монета? Как ее взять?
– Я знаю – где. Но скажу только при одном условии.
– Сколько хочешь?
– Нисколько.
– А что надо?
– Дед у меня малость сдвинутый...
– Все они такие. На хрена мне твой дед?
– Ты слушать будешь? Или мне уйти? Я, можно сказать, от деда и пришел. У него малость крыша поехала...
– Говорил уже!
Я молча встал и пошел к двери.
– Все, все! – заорал Валет. – Молчу!
– Дед у меня... – Валет вздрогнул, но промолчал. – Он вроде как монеты собирает. Блажь у него такая. Меняться тебе предлагает. Ему вот так вот нужны две новгородские гривны, полушки восемнадцатого века, николаевский червонец, три петровских полтины... – Я терпеливо перечислял те монеты, которые были украдены у Ленкиного деда. – Запомнил?
Валет сначала кивнул, а потом хрипло сказал:
– Запиши.
– А он тебе за это ту самую монету отдаст.
– Он чокнутый?
– Я ж тебе об этом три раза сказал. Деду она не нужна, он говорит: я этих древних греков в гробу видел.
– Крутой дед?
– Крутой. У нас все крутые. Особенно батя. – Вот это я не соврал. – Выполнишь его просьбу, получишь монету. Она, между прочим, очень дорого ценится.
Валет встал, потоптался по комнате, раздумывая. Первый азарт у него прошел, наступило сомнение.
– А ты кто такой? Как ты на меня вышел? Откуда про монету знаешь?
– Условие помнишь? Никаких вопросов. Но чтобы было доверие, два слова скажу. Вышли мы на тебя через Короля.
– Какого Короля?
– Не придуривайся. Того самого, кому на днях дачку разнесли. Но батя сказал, что он этих козлов достанет.
– А дед твой... Он что, Короля знает?
– Еще как. Сидели вместе.
– Я и не знал, что Король сидел.
Я, признаться, тоже.
– Значит, кореша они, – призадумался Валет. – И как ты это мыслишь?
– Я – никак. А дед сказал прямо: принесешь ему монеты – сразу получишь то, что надо. Из рук в руки.
– Значит, так, – решил Валет. – Я тут очень занят. Отлучиться не могу. Я сейчас звякну одному корешу, и он все сделает. Ты его с дедом сведи, пускай напрямую договариваются. Лады?
Даже очень. Именно то, что надо.
Валет включил мобильник, натыкал какой-то номер.
– Кеша? Выручай по дружбе. В долгу не останусь. Вытаскивай монеты, что ты, помнишь, у одного деда изъял, и тащи их другому деду. «Не понял, не понял»!.. – Передразнил он Кешу. – Что тут не понять-то? Ты слушай хорошо и не перебивай. Тогда поймешь. В общем, на тебя один деловой пацан выйдет, Андрюхой звать. Он тебе все объяснит, ты понял? Обменяешь все монеты на одну, короче. Словом, выручай – и будешь очень доволен.
Он отключил мобильник, накорябал что-то в записной книжке, выдернул листок и дал его мне.
– Это, значит, телефон Кеши. Все ему объясни, и он все сделает... Дед-то один живет?
Я машинально кивнул, разглядывая листок. А Валета вдруг снова охватили подозрения. Или какие-то другие соображения у него появились. Он выхватил у меня из рук бумажку и сказал:
– А вообще-то, давай адрес деда, без тебя разберемся. – И он опять начал тыкать пальцем в кнопки телефона. – А ты пока здесь посидишь.
– Еще чего! – сказал я, стараясь не поддаваться панике. – Мне в школу надо, четверть кончается...
– Успеешь, – ухмыльнулся Валет. – Учиться никогда не поздно.
– А если дед вам не поверит? – привел я главный довод.
– Поверит! – Валет ухмыльнулся еще нахальнее. – Как узнает, что тебя в заложники взяли, так во все поверит. Сам прибежит на задних лапках и монетку в зубах принесет.
Во сказанул!
И меня охватила такая злость, что я чуть не швырнул в него табуреткой. Но побоялся промахнуться и чего-нибудь разбить. Окно, например. Возле которого стоял Валет и все набирал номер Кеши – видно, он был занят.
А подумав об этом, я вспомнил совет Мастера. И понял, что пора звать его на помощь.
Разбить окно я не решился, а вот открыть форточку – будет в самый раз. Вот только заметит ли такой сигнал Мастер? Небось сидят сейчас с Алешкой в машине и болтают о том о сем...
– А ты, Валет, не деловой пацан, – с искренним возмущением сказал я. – У нас так не делают. К тебе с добром пришли, свои люди, а ты в войнушку заиграл. Пожалеешь, Валет. Дед тебе потом припомнит!
– Сиди и не вякай! – Валет снова взялся за телефон. – Дураков надо учить. Я сейчас Кешу сюда позову. Здесь все и решим. – В голосе его, кроме злорадства, прозвучала угроза.
– Как знаешь, – пожал я плечами – мол, мне бояться нечего. – Только сидеть в такой духоте я не собираюсь. – И я подошел к окну, отдернул штору и распахнул форточку.
Валет одним прыжком подскочил ко мне, оттолкнул от окна и снова задернул шторку.
– Сиди на месте! – рванул он меня за руку.
Но я успел заметить очень знакомого мальчишку, ученика младших классов нашей родной школы, который вертелся у забора, пытаясь зачем-то отодрать от него штакетину. Валет же на него внимания не обратил. Он опять терзал свой мобильник.
Но дозвониться до Кеши так и не успел. Раздался мощный удар в дверь, и прогремел грозный голос:
– Отворяй, Валет! Принимай гостя!
Валет на этот голос среагировал как на что-то знакомое, но не очень приятное. Он выругался сквозь зубы и пошел отпирать дверь. Я – за ним.
А за дверью оказался бомж по имени Мастер.
– Давно не виделись, – сказал он Валету. – Я тут у тебя одну штучку забыл. Давай-ка ее сюда, – и выхватил из руки Валета телефон. – Сиди тихонько.
– Да что за дела? – заныл Валет. – Я что, под арестом, что ли?
– Под домашним пока, – как-то значительно произнес Мастер и повернулся ко мне: – А ты кто такой?
– Мимо шел, – поспешил Валет с ответом. – Водички попросил.
– Попил? – спросил меня Мастер и, не дожидаясь ответа, скомандовал: – Марш отсюда!
Я выскочил за дверь и, повторяя в голове номер Кешиного телефона, помчался к машине. Алешка уже сидел в ней, сжимая обеими руками отодранную от забора штакетину.
– А это тебе зачем? – спросил я.
Он вздохнул с облегчением и выбросил палку на дорогу:
– Теперь уж не нужна.
Вскоре вернулся Мастер. Ни о чем меня не спросил, вывел машину на дорогу.
– Сейчас на минутку заедем в одно местечко и – домой, – весело сказал он.
«Одно местечко» оказалось... местным отделением милиции. И у меня даже немного екнуло сердце, когда я увидел вывеску на двери и милиционера с автоматом на крыльце.
– Интересно, – протянул Алешка, наблюдая, как Мастер входит в милицию, словно в собственный дом. – Очень интересно.
– Может, ему прописку обещали, – предположил я не очень уверенно.
– Или премию, – как-то уж очень ехидно добавил Алешка.
Но Мастер вернулся в машину, судя по его озабоченному лицу, без прописки и без премии.
И мы поехали домой.
Только мы сели обедать, прибежал Санек, за «Гришей». Он собирался его усовершенствовать по советам Мастера.
Пришлось нам жарить еще одну яичницу.
Размахивая вилкой и торопливо набивая рот, Санек с восторгом хвалился:
– Он теперь не только в любом транспорте будет работать, он до трех километров будет брать! Здорово? Там всего-то на пять минут делов. Детали я уже достал...
– Где? – спросил я, наливая ему чай.
– В магнитофоне, – удивился Санек моему вопросу.
– В нашем, что ли? – не понял я.
– Не, в вашем уже брать нечего. В соседском.
Непосредственный какой!
Санек допил чай, схватил плейер и умчался, так хлопнув дверью, что в прихожей чуть не сорвалась вешалка.
Мы с Алешкой долго препирались – кому мыть посуду. Пока не сообразили, что с этим делом можно и не спешить – чистой посуды еще полно, на три дня хватит. И пошли гонять в настольный хоккей. И тут я заметил, что Санек забыл захватить значок-маячок, и сунул его в карман, чтобы передать нашему конструктору при встрече.
Наигравшись до отвращения, мы пошли опять жарить яичницу, а после яичницы я засел за телефон.
Первый звонок я сделал этому самому Кеше.
– Здорово, – начал я. – Это Андрей.
– Здорово. Что скажешь?
И я сказал ему, чтобы завтра в шестнадцать ноль-ноль он пришел к моему деду с коллекцией в руках.
– В дверь позвонишь: три коротких, один длинный. И скажешь: «Я – Гриша!» Понял?
– Ну ты борзой! – в голосе Кеши явно чувствовалась насмешка. А как же – какой-то пацан диктует ему свои условия.
– И еще, – продолжил я свою «диктовку», – приходить одному и без оружия.
– Ну ты даешь! У меня его отродясь не было. Говори адресок.
– Адресок, завтра скажу, на месте. Встретимся без пяти четыре. Молчановка, дом шесть, у второго подъезда. Запомнил? И если у тебя в руках не будет коллекции – фиг ты что узнаешь!
– Ну ты крутой! – У этого Кеши, как я погляжу, словарный запас не очень обильный.
– Все! – сказал я. – Конец связи.
Второй звонок я сделал деду Кондрату и обо всем с ним условился. Вплоть до звукового сигнала сильным звоном мощного колокола по имени «Сысой». Того самого, который много веков назад предупреждал наших предков о нашествии неприятеля.
– Все ясно, Кондрат Тимофеевич? – спросил я.
– Так точно, товарищ командир! – четко ответил он. – Задание выполню.
А третий звонок я сделал одному папиному сослуживцу, тоже полковнику милиции.
– Олег Иванович, – сказал я, – папа в командировке, а нам срочно нужна помощь правоохранительных органов.
– А что такое? – встревожился он.
– Вы помните, Олег Иванович, украденные у гражданина Серова старинные монеты?
– Конечно. Мы до сих пор держим это дело на контроле.