Далеко за городом, в густой, тенистой роще, их ожидали два быстрых коня, новая одежда, оружие и увесистый кошелек с таньга. Это приготовил им тот купец, к которому они подходили на базаре. После этого они встретились в условленном месте, и купец передал фидаинам кинжалы, клинки которых были смазаны быстродействующим ядом, от которого нет спасения. Но оружие не пригодилось. Юноши справились с заданием своими средствами…
Отдых закончился быстро – спустя две недели. Авар даже начал надеяться, что шейх аль-Джабаль перенял опыт Хасана ибн Саббаха и отправит их порезвиться с прекрасными гуриями в райском саду, как рассказывал клиент чайханщика Абдураззака. Но кроме великолепного вида на горы из окна комнаты, куда переселили юношей, других развлечений им не предоставили.
Даи аль-кирбаль Хусейн позвал их после молитвы «магриб»[98]. Когда юноши зашли в его комнату, то их удивлению не было границ. Там был накрыт великолепный стол с такими яствами, которые вкушают только халифы или сам султан.
– Ешьте, – то ли пригласил их к столу, то ли приказал Хусейн.
Он не отличался приветливостью и мягкостью нрава, и юноши сразу поняли, что богатое угощение им подано по приказу самого шейха аль-Джабаля, поэтому отнекиваться не стали и жадно набросились на еду. Вскоре это предположение подтвердилось. К тому времени всегда полуголодные юноши, молодой организм которых требовал постоянной подпитки, прошлись по столу как самум по пустыне. Что касается самого Хусейна, то он лишь отщипывал крохи от деликатесов и пережевывал пищу с таким видом, будто во рту у него был насвай – медленно, размеренно и долго.
– Вас привечает шейх аль-Джабаль, – сказал Хусейн. – Это великая честь. Но и задание, которое вам предстоит выполнить, очень сложное. Наш повелитель верит в ваши возможности. Он выбрал вас благодаря своему дару божественного предвидения.
Юноши поднялись и низко поклонились.
– Мы исполним все, что нам прикажут, – ответил за двоих Хасан. – Наши жизни принадлежат Великому.
– Иного ответа от вас я и не ждал. Но должен сказать, что в случае успеха вы станете даи. Так наказал шейх.
Сердца юношей затрепетали. Даи! Этого звания в иерархии хашишинов удостаивались самые лучшие, притом спустя долгие годы службы шейху. А это было очень непросто. Хотя бы потому, что жизнь фидаина не стоила даже медной монетки. Что же это за задание такое?
Хасан не стал долго томить новоиспеченных рафиков.
Он рассказал им все, без утайки, что еще раз подтвердило подозрение юношей – дело не просто опасное, оно безнадежное. Для них.
– В свое время, – начал даи аль-кирбаль, – мы заключили договор с султаном Египта Салах ад-Дином о том, что не будем покушаться на его жизнь и жизни приближенных повелителя правоверных. Со своей стороны, он пообещал не трогать наши крепости и не вмешиваться в наши дела. Но недавно трое убийц из Магриба попытались убить султана. Это не были фидаины Масйафа. Покушение вышло неудачным, всех магрибинцев убили, а Салах ад-Дин решил, что мы нарушили договор. Теперь его войска разрушают наши твердыни и убивают наших людей. Это нужно прекратить. Но для этого кто-то должен предстать перед султаном и передать ему послание шейха аль-Джабаля. Он выбрал вас.
Ни единый мускул не дрогнул на лицах юношей. Они молча поклонились Хусейну и вышли. Это был приказ, а приказы не обсуждают…
В дорогу Авар и Хасан отправились спустя два дня. За это время им подобрали добрых коней – помесь ахалтекинцев, которые не боятся палящего солнца и очень выносливы в длительных походах, и неприхотливых лошадок из кавказских гор, которые подобно горным козлам архарам, легко преодолевают горные препятствия, не обращая внимания на опасность, смело спускаются с отвесных горных круч и передвигаются по узкому серпантину горных троп у самого края пропасти. Одежду тоже дали дорогую и прочную, правда – неброскую. Из оружия у них были кинжалы, сабли, луки и копья. Легенда, которой молодые рафики должны были придерживаться, была простой и безыскусной, – они сыновья достаточно состоятельных родителей, которых позвал долг защитников родины от неверных, и они отправились в дальний путь, чтобы записаться в армию Салах ад-Дина.
Действительно, эта сказка была самой удачной. Многие молодые люди съезжались под Акру, где шли кровопролитные бои с франками. Так что подозрение могла вызвать только местность, откуда отправились в путь Авар-Абу и Хасан. В горах Сирии трудно было найти фанатичного приверженца египетского султана. Поэтому им пришлось сделать изрядный крюк, чтобы сказать постам Салах ад-Дина, что они жители Багдада, благо город юноши успели изучить досконально и знали в нем кое-кого из горожан. Так что поймать их на лжи было трудно.
Легенда была нужна им только для того, чтобы добраться до лагеря султана. А дальше придется назваться своими именами и сказать, кто они, откуда и по какому делу. Но это было смерти подобно. Зная, как относятся воины Салах ад-Дина к наемным убийцам, не раз покушавшимся на повелителя правоверных, новоиспеченные рафики очень сомневались когда-нибудь стать даи, тем самым получив доступ ко всем секретам Старца Горы. Авар был уверен, что их немедленно растерзают, едва узнав, что за птички прилетели в армию султана. Об этом он и сказал Хасану, когда они ехали по узкой горной тропе.
– Не хорони себя прежде времени… – Хасан хитро ухмыльнулся. – Главное для нас – пробраться неопознанными через все посты вне лагеря, а внутри мы подойдем к эмиру мамлюков, который и проводит нас к Салах ад-Дину. Посуди сам: какая польза будет султану от того, что его воины убьют каких-то безвестных фидаинов? Которые, между прочим, пришли к нему с миром и посланием от самого шейха аль-Джабаля. Прежде он должен выяснить, зачем нас послали. А уж потом… Будем надеяться на милость Аллаха. И не только…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Узнаешь… в свое время.
На этом разговор закончился. Авар понял, что у Хасана есть какая-то задумка, способная спасти им жизни, и отстал от него. Пусть хорошо распланирует, вдруг и впрямь им удастся вернуться из пасти дэва живыми…
Акра все еще сопротивлялась. Франкам удалось сделать подкоп и наполнить его горючим материалом, который они затем подожгли, тем самым уничтожив куртину внешней стены. После этого крестоносцы хлынули в образовавшийся пролом, и хотя ничего они этим не достигли, потеряв при штурме сто пятьдесят человек убитыми и захваченными в плен, все равно радость осажденных была недолгой, потому что вскоре франки соорудили огромную башню высотой в четыре этажа.
Первый этаж был деревянным, второй – свинцовым, третий – железным, а четвертый – медным. Башня была выше городской стены, и на ней размещались воины и баллисты, метавшие дротки. Ее подкатили к стене таким образом, что между нею и крепостным валом оставалось расстояние не более пяти локтей. Это была большая неприятность. Крестоносцы получили возможность безбоязненно обстреливать осажденных из луков и арбалетов, а также в любой момент могли по перекидным мосткам перебраться на стены Акры.
Тогда осажденные начали забрасывать башню горшками с горящим земляным маслом, и так продолжалось днем и ночью – до тех пор пока башня не оказалась объятой пламенем. Этот успех компенсировал потерю корабля из Бейрута, который все так ждали.
Обозленные франки на следующий день начали энергичный штурм города, идя на него великими силами. Однако гарнизон заранее условился с султаном, что в городе забьют в барабан, когда враг пойдет в наступление. И когда раздались звуки барабанной дроби, армия Салах ад-Дина, оседлав коней, налетела на лагерь франков, ударив с тыла. Несколько храбрецов спрыгнули в траншеи, ворвались в шатры крестоносцев и похитили котлы для приготовления пищи, а также все, что там было ценного. Часть добычи, захваченной в лагере, была доставлена и султану.
Тогда король Англии передал через гонца послание, смысл которого заключался в том, что он желает встретиться с султаном. Салах ад-Дин тут же дал следующий ответ: «Королям не принято встречаться без достижения предварительных договоренностей. Ибо после того как они побеседуют и явят друг другу знаки взаимного доверия, естественного в подобных обстоятельствах, им будет зазорно воевать друг с другом. Поэтому совершенно необходимо сначала провести предварительные переговоры. И чтобы в качестве посредника между нами выступил надежный толмач, который объяснял бы каждому из нас слова другого. Как только будут проведены предварительные переговоры, встреча состоится, если такова будет воля Аллаха».
Встреча так и не состоялась, хотя Салах ад-Дин очень на нее надеялся, потому что король Ричард сильно заболел. Султан был разочарован и даже зол, что редко с ним случалось, когда в его лагерь наконец прибыли посланники шейха аль-Джабаля. Естественно, не открываясь, кто они и какая нелегкая принесла их под Акру. Конечно же, юноши, изрядно умудренные советами наставников и собственным опытом, не ринулись немедленно просить у султана аудиенцию. Особенно на этом настаивал Хасан. «Осмотримся, немного пообвыкнем в лагере, а там видно будет», – сказал он решительно, и Авар с ним согласился. Как гласит поговорка, кто в спешке садится на лошадь, долго на ней не усидит.
По дороге они сумели влилться в отряд из Синжара под командованием Мужахида ад-Дина Биринкаша. Султан вышел встретить эмира и оказал ему большие почести; он принял его в собственном шатре и осыпал знаками почтения, после чего отвел прибывшему отряду позицию на левом крыле армии. Это вполне устраивало хашишинов, потому что военные действия здесь шли вяло и у них было много свободного времени, которое почему-то очень нужно было Хасану. Он часто куда-то исчезал, и хорошо, что командиры пока не знали всех своих воинов в лицо.
Дело в том, что по мере продвижения к Акре любой отряд мусульман пополнялся новобранцами из других племен и народов; среди них были самые разные люди – ремесленники, дехкане, сыновья богатых землевладельцев и даже музыканты, которые у воинов ислама находились в чести. Бойцы из них преимущественно были никакие, но игрой на своих дудках, ребабах[99] и бубнах они скрашивали время отдыха.
Но вот для юных рафиков наступил самый ответственный час. Как-то Хасан пришел с очень серьезным выражением на изрядно загорелом лице и коротко бросил – как отрубил: «Пора!» Авар не стал ничего спрашивать. Они подошли к Тугрилу, начальнику мамлюков-телохранителей султана, после джума-намаза – пятничной молитвы, и Хасан сказал с потрясающим хладнокровием:
– Пресветлый эмир! Мы посланники шейха аль-Джабаля – да хранит его Аллах! – к султану, светочу и надежде правоверных.
– Что-о?! – у Тугрила глаза полезли на лоб, и он схватился за рукоять сабли. – Как посмели?.. Как вы здесь оказались?!
– Для фидаинов не существует закрытых дверей и непреодолимых препятствий, – сухо ответил Хасан.
Как-то так вышло, что в лагере султана Авар уступил первенство Хасану, хотя даи аль-кирбаль Хусейн назначил старшим его. Но юноша не возражал против такого нарушения субординации. Видимо, Хасан задумал какую-то сложную комбинацию, в которую он не мог посвятить Авара.
– Взять их! – приказал Тугрил мамлюкам, которые остановились рядом, заинтересованные видом своего разгневанного начальника.
Приказание Тугрила было исполнено немедленно. У юношей отобрали все оружие, тщательно обыскали и связали руки.
– Ну и где твое послание? – с издевкой спросил Тугрил.
– В голове, – спокойно ответил Хасан. – Это чтобы никто не смог узнать, что хотел сказать шейх аль-Джабаль повелителю правоверных. Иначе письмо смог бы прочитать даже какой-нибудь подлый раб.
Это уже было слишком. Намек на невольничье прошлое эмира-сотника и мамлюков был настолько прозрачен, что его смысл оказался понятен даже полному тупице. Мамлюки схватились за мечи, но Тугрил, хотя тоже был разъярен, скомандовал:
– Отставить! Именем султана! Ведите их за мной!
Пленников, подталкиваемых сильными, недружелюбными пинками, повели к шатру Салах ад-Дина. После случая с наемными убийцами из Магриба охрана повелителя правоверных была значительно усилена. Теперь вокруг шатра стояли три плотных кольца из мамлюков, и пройти их мог лишь тот, кого вел дежурный эмир. Тугрил хоть и командовал всеми мамлюками-телохранителями, тем не менее послал сначала эмира-сотника доложиться Абу Бакру, который всегда был рядом с братом. Вскоре эмир вернулся – бегом – и жестом пригласил следовать за собой.
В шатре кроме Салах ад-Дина находились двое его сыновей, Абу Бакр и лекарь Хусам ад-Дин аль-Джаррахи, родственник султана. Они живо обсуждали проблемы лечения раненых и где добыть нужное количество лекарственных средств.
– Кто эти молодые люди? – удивленно спросил Салах ад-Дин; видимо, Абу Бакр не доложил ему, кого привел Тугрил. – И почему у них связаны руки?
– Так спокойней, повелитель, – ответил Абу Бакр. – Это хашишины Рашида ас-Синана. Они принесли тебе какое-то послание.
В шатре на какое-то время воцарилось молчание. Сказать, что все присутствующие в нем были удивлены, значит, ничего не сказать. Сыновья султана и лекарь были ошеломлены и не скрывали своего состояния. Только Салах ад-Дин нашел в себе силы соблюдать спокойствие и выдержку.
– Если это посланники Горного Старца, то почему у них связаны руки? – наконец сказал султан ровным голосом. – Развяжите.
– Повелитель!.. – Тугрил и жестом и позой выразил несогласие.
– У тебя стало плохо со слухом, Тугрил? – несколько напряженно спросил Салах ад-Дин.
– Слушаюсь и повинуюсь, – недовольно ответит эмир мамлюков и ловко разрезал веревки на руках юношей.
– Где послание? – спросил султан, глядя на Тугрила; он думал, что тот при обыске забрал письмо шейха аль-Джабаля.
– Они говорят, что послание у них в голове, – хмуро ответил Тугрил.
– Даже так? Интересно… Что ж, тогда говорите. – Салах ад-Дин перевел взгляд на юношей.
– Повелитель правоверных! – сказал Хасан. – Прикажи всем удалиться из шатра. То, что я скажу, предназначено только для твоих ушей.
– Нет! – невольно воскликнул Тугрил.
– Да! – отрезал султан. – Всем уйти. Кроме мамлюков.
Сыновья Салах ад-Дина, лекарь и Тугрил вышли. По лицу эмира было видно, что он готов ослушаться приказа повелителя и – пусть его за это живым сварят в котле со смолой! – немедленно убить хашишин. Наверное, сыновья поняли состояние верного слуги, и под руки, едва не силком, вытащили Тугрила из шатра.
– А почему, о великий, не ушли эти воины? – спросил Хасан, указав на мамлюков, которые продолжали изображать каменные статуи, словно их ничто не касалось.
– Эти двое мне как сыновья! – резко ответил султан. – Я и они – одно целое.
– Да? – Хасан иронично улыбнулся; а затем обратился к мамлюкам: – Если я прикажу вам от имени Учителя убить султана, выполните ли вы мой приказ?
Все дальнейшее показалось невероятным не только Салах ад-Дину, но и Авару, который безмолвно наблюдал за происходящим. Мамлюки дружно, как заколдованные, шагнули вперед, обнажили сабли, и один из них ответил:
– Приказывай!
Это уже было слишком даже для такого храбреца и великого воина, как Салах ад-Дин! Какое-то время он боролся с самим собой, не зная что делать, – схватиться за меч или кликнуть Тугрила с воинами – но затем немного успокоился и резко сказал, обращаясь к телохранителям:
– Подите и вы прочь!
Дождавшись, пока мамлюки покинут шатер, Хасан низко, с признательностью, поклонился султану и начал говорить…
* * *Хорошо отдохнувшие кони вихрем неслись по пустынным местам. Во избежание возможных неприятностей, – мало ли что придумает оскорбленный в своих лучших чувствах Тугрил – юноши намеренно выбирали места безлюдные, где не было ни единого селения. Они торопились как можно дальше уйти от Акры, возле которой много дней топтались армии Салах ад-Дина и крестоносцев. Султан подтвердил, что договор между ним и шейхом аль-Джабалем остается в силе и сказал, что он немедленно пошлет приказ войскам, разрушавшим горную Сирию, чтобы они вернулись обратно. Инцидент с мамлюками убедил его, что трое наемных убийц из Магриба не имеют никакого отношения к ас-Синану.
– Вот чего я не пойму, так этот твой фокус с мамлюками, – наконец решился Авар прояснить ситуацию.
Хасан улыбнулся.
– Чего проще, – ответил он не без бахвальства. – Эти мамлюки – тайные низариты. Их держали «уснувшими» на крайний случай. Мне оставалось лишь выбрать момент, когда их поставят охранять султана.