А собравшиеся в соседней комнате радостно потирали руки и торжествовали, предвкушая победу.
– Как круто! – потрясая кулаком над головой, радовался Жека. – Какой мудрый ход мы совершили! Мы всех сделаем! Мыльченко-то уж фигни не напишет!
– Вовремя мы его схватили! – сияла улыбкой красивая девочка Маша с длинными белыми волосами.
– А то бы нам вообще был трындец! – разглядывая бумажки с текстом первой картины пьесы, восклицал Толик. – Пишет ведь Гуманоид, пишет!
А Антоша, который уже совсем отчаялся в том, что мафия освободит его, полностью сжился с ролью Скорбного Пленника, которым он ощущал себя в этой квартире. Побег отменялся. В окно выпрыгнуть Антон не мог – четвертый этаж, во время прогулки к телефонной будке, куда его водили звонить маме, сбежать было невозможно тоже. Поэтому всё – пленник он, настоящий Скорбный Пленник. И драматическое произведение в стихах легко ложилось на бумагу. Антоша уже как бы даже просто сочинял – для себя, для всемирного искусства… Исписанные листочки летели под стол, на пол, перемешивались друг с другом. А Антоша сочинял, видя перед собой уже не настольную лампу и обои в цветочек, а мрачные закопченные стены замка, тяжелые цепи на своих руках и ногах, физиономии гнусных мучителей, страшные пытки. И себя – в роли благородного, не сломленного тиранией героя-пленника.
Говорил Скорбный Пленник, смело глядя в лица своих мучителей. И грозился:
Но мучителей, видно, эта угроза не очень пугала. Они не отставали. И в который раз предлагали Пленнику выдать им свою очень важную Тайну. Антон представил перед собой в принципе добродушную физиономию Жеки, которому он отвел роль Главного Мучителя, силой своего воображения наделил эту физиономию злобной ехидной ухмылкой, несколько секунд посидел, задумавшись. И записал:
МУЧИТЕЛЬ:
Тут Антоша энергично тряхнул головой, отгоняя от себя картину столь незавидного будущего. И вывел на бумаге:
ПЛЕННИК:
Нет, не согласился героический Пленник на такой компромисс!
За стеной послышался смех, который пресек чей-то командный голос. «Веселятся. Ликуют. Подождите, рано веселитесь, враги…» – не выходя из образа, подумал Антоша. И решительно добавил к реплике Пленника:
В этот момент дверь открылась, в нее заглянули Жека и Маша. Но Антоша бросил на них взгляд, исполненный такой гордой непреклонности, что мучители смущенно захлопнули дверь, оставив на полу большое блюдо с фруктами. Антон, расправив плечи, медленно и с достоинством повернул голову к своим листкам и записал:
МУЧИТЕЛЬ:
Антоша вздохнул, посмотрел на свои пальцы, перемазанные пастой от шариковой ручки, представил, как смотрелись бы на них следы тяжелых пыток, вздохнул и накорябал на листе:
ПЛЕННИК:
МУЧИТЕЛЬ:
Антон даже фыркнул, недоумевая – какой же настоящий Скорбный Пленник возьмет и расскажет мучителям тайну? Хоть с пытками, хоть с фруктами? А поступит он вот как:
ПЛЕННИК:
Антон Мыльченко нарисовал огромный восклицательный знак. Бамс! – от души намалевал жирную точку.
– Эй, Мыльченко, а ты спать не хочешь? – в этот момент вновь появился Жека. – Первый час ночи. Мы тебя проводим умыться, кровать постелим… Иди давай, а то перетрудишься…
Гордо подняв голову, пленник покорно собрал бумажки в кучу, сложил их в стопочку. И когда появились конвоиры, сопровождающие его даже в передвижениях по квартире, поплелся в ванную.
…Когда в комнате уже был погашен свет, а охранники Толик и Жека расположились на ночевку на диване и раскладушке, предоставив Антону мягкую удобную кровать, плененный поэт выскочил из-под своего одеяла, подбежал к столу. Вытащив чистый лист бумаги, Антоша оглядел свое темное узилище, головы встрепенувшихся конвоиров, которые пристально наблюдали за ним, и дописал:
МУЧИТЕЛИ
(все вместе):
«И это действительно правда!» – решительно подумал Антоша, вновь забираясь под теплое одеяло. Вскоре он заснул. И ему снились суровые пытки и страшные мучения, из которых он выходил достойным победителем.
Глава VIII
Белая Рука вылетает на дело
Ровно в одиннадцать утра следующего дня мафия встретилась возле универмага на улице Хороводной. Брат Федя Горобец тоже сбежал с уроков – ведь честь мафии превыше всего! Рассредоточившись, пятеро братьев Белой Руки подкрались к месту, где стояла телефонная будка, возле которой Федя видел вчера пленного Антона, и заняли наблюдательные посты.
Прошел час. Никого знакомого в окрестностях не появлялось. Ждать можно было до бесконечности. Но ничего другого не оставалось…
Арина Балованцева пряталась на троллейбусной остановке и, не отрывая взгляда, гипнотизировала телефонную будку. Кто только в эту будку не забирался позвонить! Но все какие-то неизвестные люди.
Совершенно случайно предводитель мафии бросила взгляд на подъехавший к остановке троллейбус. Несколько знакомых Арине лиц мелькнуло в толпе высаживающихся из него. Самая настоящая интуиция, иначе Арина это объяснить никак не могла, заставила ее спрятаться за спину толстого дяденьки. Незаметно выглядывая, Арина присмотрелась повнимательнее и узнала Толика, Машу и еще нескольких ребят из своей школы. Что их могло занести сюда?
Троллейбус умчался, а объекты Арининого наблюдения сбились в кучку и собрались переходить дорогу. В руках Толика Арина заметила большой пакет, из которого высовывалось что-то вроде черной атласной мантии с красной подкладкой. Кому еще может понадобиться такая одежда, кроме как…
Артистам! Конечно!
Толик и его приятели, оглядываясь на машины, переходили дорогу, а Арина, сделав знак мафиози Редькиной и Вите, которые показались из-за угла соседнего дома, осторожно направилась вслед за носителями мантии.
Однако Витя предостерегающе поднял руку. Арина вовремя заметила это и остановилась. Действительно, неразумно было бежать вслед за Толиком и другими – ее могли увидеть на открытом пространстве. Арина вернулась на остановку и затаилась, не выпуская из поля зрения подозрительных типов.
А Витя замахал Костику, который стоял на посту с другой стороны улицы. Замахал и указал на группу, переходящую дорогу. Костик шмыгнул за газетный ларек, не переставая вести наблюдение…
Арина уже сигналила Феде Горобцу – он, единственный, с кем Толик и его команда не были знакомы, быстро бросился в обход, нагнал их возле входа в подъезд и проследил, в какую квартиру они вошли.
– Гнусные «ашки»! Со своей рок-оперой! – когда вся мафия перебежала в подъезд дома напротив, воскликнула Арина. – Сомнений больше нет – это они!!! Они Мыльченко украли!
– Конечно, и Толик, и Машка, и все остальные в «А» классе учатся! – яростно пыхтел Костик Шибай. – Козлы! Козлы!
– Да, я и парня этого, с сумкой, и девчонку белобрысую вчера с Гуманоидом видел, – подтвердил Федя.
– Ловко они нас одурачили! – подхватила Редькина.
– Танцы, блин, по коридору плясали! А у самих опера! – возмущению обманутого Костика не было предела.
– Рок-опера!
– Вот для кого наш Антоша старается!
– Оперу пишет! – Братство Белой Руки бушевало.
– До чего же «ашки» наглые!
– Вокруг пальца нас обвели!
– В жизнь бы мы не догадались!
– Что же теперь делать? – когда вопли возмущения немного улеглись, спросил Витя Рындин. – Будем эту квартиру штурмом брать?
– Гнусища! Хитрища! – негодовал брат Костик Шибай на весь подъезд.
Но предводитель мафии все-таки тоже был хитер и предприимчив. Этот предводитель, Арина Балованцева, уселся на корточки и принялся подбирать с пола листовки, щедро разбросанные под почтовыми ящиками. Листовок было много – весь пол устлан. Никто из жильцов, видимо, не хотел брать их себе и внимательно изучать. Так что Арина набрала целую толстую пачку.
– Штурма не будет, – поднявшись, проговорила она. – Мы поступим гораздо красивее. Пан Теодор, тебя одного наши наглые «ашники» в лицо не знают, правильно?
– Да…
– Тогда первым начнешь действовать ты. Держи эти прокламации.
С этими словами Арина сунула в руки Феди пачку листовок. На каждом листке мелкими-мелкими буквами была напечатана реклама супернового средства для сжигания жира. Фигуры толстяков и их, переродившихся в стройных красавцев, очень удачно для мафии были размещены лишь на одной стороне. На другой же – только текст рекламы, адреса и телефоны магазинов и складов, где можно было приобрести это волшебное средство.
– Что с этим делать-то? – не понял пан Теодор.
– Ты должен будешь позвонить в их квартиру и постараться сделать так, чтобы тебе открыли дверь. И громко кое-что сказать. Да так, чтобы наш Мыльченко услышал. А мы все присоединимся уже на втором этапе.
В это время мимо ребят прошла старушка, окинула группу ребят неодобрительным взглядом, но ничего не сказала и на улицу не выгнала. Мафиози сгрудились у почтовых ящиков, и Арина вновь зашептала:
– Вот слушайте. Мыльченко нужно выманить на улицу, то есть заставить попроситься позвонить. Это главное. И мы его отобьем. Наверняка они не будут ожидать этого, ведь мы и показываться «ашкам» не станем. Вить, ты сможешь мотоцикл на пару часов раздобыть?
– Могу, – несколько секунд подумав, ответил Витя, у которого, как помнила Арина, был приятель-байкер.
– Отлично! – Арина хлопнула в ладоши. – Значит, расклад такой…
И Братство Белой Руки приступило к обсуждению плана операции.
Когда же этот план был окончательно разработан, Витя Рындин отправился за мотоциклом. Вернувшись, он должен был ждать на повороте метрах в двухстах от телефонной будки, куда нужно было выманить Антона. Затаившаяся поблизости от будки мафия подаст Вите знак…
Арина и Федя продолжали вести наблюдение, а Костя с Зоей Редькиной пробрались в подъезд, где находилась штаб-квартира «ашек». Натирая пальцы побелкой, на стене, которая хорошо была видна из двери этой штаб-квартиры, они нарисовали Белую Руку – символ их мафиозного братства. Точно такие же белые руки Костя и Зоя, не жалея сил, намалевали и по всем другим стенам подъезда. Так что хоть один из знаков, который мафия хотела подать своему пленному брату, рассеянный Антоша наверняка должен был заметить.
– Скорее, поднимитесь на пятый этаж, спрячьтесь – опять ваши «ашки» идут! – заскочив в подъезд, вдруг крикнул Федя Зое и Костику.
Те пулей влетели на последний этаж и затихли. Федя с Ариной, которая охраняла дальние подступы к подъезду и успела заметить приближение новой партии врагов, спрятались за мусорными контейнерами.
Пятеро «ашек» подошли к квартире. «Спар-так – чем-пи-он», – услышали Зоя и Костя, которые, не дыша, сидели на лестничной клетке пятого этажа. Громкий звонок в штаб-квартире был слышен и в подъезде.
Дверь открылась, «ашек» впустили. Все затихло. Подождав еще некоторое время, Зоя с Костиком спустились к своим.
– Они звонят в дверь условным сигналом, – сообщил Костик и изобразил этот сигнал голосом.
– Учтем, – кивнул Федя.
– Ну, иди, – выждав некоторое время, скомандовала Арина. – Мы ждем тебя на углу.
И Федя, сжав в руке пачку листовок, сложенных так, что и не поймешь, реклама чего именно на них изображена, отправился в тыл врага.
Тем временем Антон Мыльченко, одиноко сидя в камере, печально рассматривал листки, исписанные своим малопонятным почерком. Он хорошо помнил, какое сегодня число. Завтра, завтра в три часа дня должен был состояться показ конкурсных спектаклей… Времени оставалось всего лишь сутки. Одни сутки до возможного торжества его творчества. И столько же до полного провала его родного восьмого «В» класса.
Антоша слышал, как в соседней комнате мучители-похитители настраивали музыкальную аппаратуру, собираясь исполнять созданную им рок-оперу. А что же там придумал восьмой «В»? Что покажут одноклассники? Наверное, действительно ничего…
А мафия? Что – мафия. Как ни крути, если быть честным и объективным, все-таки он, Антоша, показал себя как самый никудышный ее представитель. Одни проблемы от него, одни сложности. Никаких героических дел. Так что не заслужил он, решил Антоша, того, чтобы его спасали. Сам виноват. И то, что в плен угодил, никакое это не признание его ценности и важности, а только разгильдяйство сплошное и невнимательность. Бдительным надо быть, бдительным и осторожным мафиози, а не как он… Так что зачем Белой Руке такой брат? Ни за чем. А значит, предстоит ему безвестно зачахнуть в плену. И совсем не так благородна и возвышенна его судьба, в отличие от участи Скорбного Пленника – настоящего героя…
Грустно быть пленником, который никому не нужен. В смысле своим не нужен… Может быть, размышлял Антоша, все-таки устроить бунт? Порвать свою бессмертную пьесу в клочки? Чтобы она не досталась врагам? Ведь клятвенного обещания, что непременно он пьесу напишет, Антон не давал ни Жеке, ни кому другому… А раз не давал, можно и восстать! Если у родного восьмого «В» спектакля не будет, пусть и у «ашников» его не будет тоже!
Размышляя таким образом, Антон принялся ходить туда-сюда по комнате. Да, прекрасную пьесу придется уничтожить! Но сначала свое творение нужно выучить наизусть. Чтобы оно осталось хотя бы в его мозгу.
И Антон принялся за дело. Он ходил от окна к двери, учил текст на память, разрывал листочки с заученным текстом пополам и, как истинный творец, не глядя, широким жестом швырял их в разные углы комнаты.
«Дзынь, дзынь, дзынь-дзынь-дзынь!» – раздалось в квартире Жеки. Услышав условный звонок, Жека бросился открывать дверь. Он не сомневался, что это пришел кто-то из своих, хотя большинство участников спектакля были в квартире.
На пороге стоял незнакомый парень. Потрясая пухлой пачкой каких-то рекламных листовок, он, не давая Жеке и возникшим за его спиной одноклассницам опомниться, громко и пронзительно затарахтел:
– Услышь меня, брат! Стань братом Белой Руки! Вступайте в наше Белое Братство! Братство Белой Руки пришло за вами! Братья! Выходите на улицу! Белая рука ждет вас!