Где-то вдали между деревьями и могильными оградами стало заметным слабое движение – какие-то темные фигуры колыхались там. Вовка, Мишаня и Андрей бросились туда.
… – Ложись в могилу, полежи вместо меня! А я по белому свету пойду гулять, отдохну, порезвлюсь… – скрежетала полуразложившаяся скрюченная покойница, закидывая в свою раскрытую могилу маленького мальчишку. И напрасно тот визжал и вырывался – на него полетели комья сырой земли, и скоро смолкли его жалобные крики. Крякнув и сладостно хрустнув косточками, мертвая бабка отправилась восвояси.
В соседнюю могилу полетела малышка того же возраста, что и мальчик. Вовка вспомнил ее – меньше часа назад эту кудрявую девчушку он самолично намазал своей зубной пастой. А она спала себе сладко и даже улыбалась во сне. А столкнувший сейчас ее в могильный провал труп – совершеннейший скелет, даже без каких-либо намеков на одежду – развернулся и, светясь желто-белыми костями под лучами мрачной луны, зашагал бодрым шагом вдоль могил.
– Что же они вытворяют, гады тухлые? – в сердцах воскликнул Андрюшка. – Что делают?!
– Что делают, что делают… – буркнул Вовка. – Себя на живых меняют, вот что! Слышали, что они говорят? «Полежи вместо меня в могиле, а я погуляю вместо тебя…»
– Да…
– А с чего это они вдруг?
– Не знаю…
– Пацаны, надо в лагерь! – решил Вовка.
Одновременно оглянувшись по сторонам, Мишка и Андрюшка согласились с ним.
– Но Никифорова… – вспомнил Андрюшка. – Как же она там?..
– Это как раз для нее.
Как именно возвращение в «Огонек» может пригодиться похороненной заживо девчонке, Андрей и Мишаня не поняли. Но охотно бросились вслед за предводителем. В лагерь.
Глава VI
Восставшие из гробов проходят мимо…
Это было ужасающее зрелище. По территории веселого лагеря «Огонек», празднично освещенного яркими фонариками, тут и там мотались жуткие фигуры вставших из могил покойников. Дети и взрослые с криками разбегались от них в разные стороны, пытались спрятаться. Под кроватями, под ящиками возле столовой, внутри кухонных котлов, даже в помойных баках прятались они.
И… странное дело: кого-то покойники старались выковырнуть из самого дальнего угла, из узкой неприметной бочки, стоящей в тупике за лагерной библиотекой. А кого-то, даже не успевшего спрятаться, упорно не замечали! Просто проходили мимо и не трогали – будь то дрожащая мелкая девчонка или ополоумевшая от страха воспиталка, взрослый парень из первого отряда или разгулявшийся на празднике толстый главный повар…
Андрюшка, Мишаня и Вовка влетели в лагерь. Визг, крики ужаса и хриплое рычание мертвецов перекрывали музыку, которая неуместно бодрой волной продолжала литься из динамиков. Отпихнув в сторону Мишаню и Андрея, оказавшихся на асфальтированной дорожке, – так, что они попросту завалились на чуть отставшего от них Вовку, широким шагом прошел низкорослый корявый покойник. Он вертел гнилой черепушкой – явно кого-то выискивал.
Ребята, схватившись друг за друга и сбившись в тесную кучку, замерли. И, не отрывая взглядов, следили за покойником.
Вот он увидел кого-то вдалеке, вытянул костяную шею, присматриваясь… Радостно крякнул, раскинул руки – и быстро, поскрипывая подгнившими сухожилиями, зашагал куда-то.
А куда – это ребята тотчас поняли. Туда, где от корпуса к корпусу промчалась маленькая девчонка. Убежать и спрятаться ей не удалось – через минуту, размахивая руками, покойник уже ловил ее. И напрасно кричала и отбивалась девочка, напрасно подбежали к ней Вовка, Андрюшка и Мишка и попытались помочь ей удрать. Оживший покойник отшвырнул мальчишек, схватил ребенка под мышку и заковылял к кладбищу. Мальчишки недолго, пока мертвец не растворился во мраке, могли наблюдать, как беспомощно колотят по его костям детские ручки, как маленькие ножки мелькают в воздухе…
– Так чем мы-то его не устраиваем? – в ужасе от увиденного и в то же время недоумевая, спросил Андрюшка.
– А ты что – в могилу хочешь? – удивился Мишка. – Чтобы тебя схватили и вместо себя в тухлый гробик уложили?
– Не хочу, конечно, – замотал головой Андрюшка. – Но как-то странно все это…
Вовка был с ним согласен.
– Не понимаю, – сказал он. – Они явно кого-то выбирают, а не тягают всех живых подряд. Но кого?
– Женщин, – предположил Мишка. Он сразу вспомнил про Никифорову, про девочку, которую утащили на кладбище только что.
– Да нет… – не согласился с ним Вовка. – Пацанов они тоже в могилы таскают.
– Да. – И Мишка, и Андрюшка это вспомнили. Утащенных мальчишек они тоже видели.
– Тогда, может, только русских? – выдал версию Вовка. – Или только блондинов?
Но и эта версия не подходила: маленькая девочка, которую утащил корявый мертвец, была то ли монголочкой, то ли буряточкой и совсем не блондинкой. Беленькой была другая девочка из младшего отряда, которую Андрюшка, Мишка и Вовка видели сброшенной в могилу. Да и тот мальчишка был не белобрысым, не чернявым, а рыжим…
– Значит, и не брюнетов тоже… – прокрутив в голове картинки того, что он увидел во время нашествия мертвецов, проговорил Вовка. – Так кого же они выбирают?
– Абсолютно здоровых! – крикнул Андрюшка.
– А как они это определяют? – спросил Вовка.
– У мертвых свой нюх на это…
– А я чем тогда им не подхожу? – Вовка похлопал себя по животу. – Я здоровый как конь!
– Да и мы не хуже, – пожал плечами Мишка.
– Значит, больных они хватают! – воскликнул Вовка. – У кого какая-нибудь хроническая болезнь! Или просто слабеньких! Вот они нас и не трогают!
Все трое вздохнули с явным облегчением.
Как все-таки выгодно быть здоровым!..
– Петрушкина!!! – не своим голосом вдруг заорал Мишаня. И стыдливо зажал рот ладонью.
– Что – Петрушкина? – переспросил Андрей.
– Надо бежать посмотреть, как там Петрушкина! – Голос Мишани был взволнованным. – Она же… болела недавно.
Катя Петрушкина действительно полсмены провалялась в изоляторе лагеря – простудилась на пруду. У нее была температура, заложило нос, горло распухло. Выписавшись из лечебной части, Петрушкина долго ходила по «Огоньку» бледненькой и вялой. Но мальчишек задирать и обсмеивать у нее сил хватало…
– Побежали, пацаны! – и Мишаня бросился к родному корпусу.
Вовка хотел было назвать Мишаню, вдруг проявившего такой интерес к борзой девчонке, петрушкиным женихом, но не стал – Мишка рванул в сторону корпуса четвертого отряда очень быстро, на бегу он все равно бы не услышал. И Вовка вместе с Андреем помчались за ним.
Было уже не так страшно – покойники, что шатались по лагерю, их по-прежнему не трогали.
Их было очень жалко. Еще час назад миленькой влюбленной парочкой они сидели на скамейке, обнимались, целовались, наверное, смотрели друг на друга с обожанием. И вот теперь две жуткие покойницы – одна сухая, будто мумифицированная, в длинном истлевшем платье и с хорошо сохранившейся высокой прической, другая разбухшая, бледная, с сине-серыми трупными пятнами, явно посвежее, – тянули парня и девчонку в разные стороны, разлучая их друг с другом.
– Отпустите! – жалобно кричала девчонка, стараясь вырваться из ледяных мертвых рук, тронутых тлением.
– Не отпущу! В могилу! В могилу мою отправляйся. Мой теперь белый свет! Мо-о-ой! Я тут жить буду! – выла бледная разбухшая мертвая тетка, сильной покойницкой рукой утаскивая девчонку за собой.
– И я буду жить! И я! – чуть слышно шипела замумифицировавшаяся барыня с прической.
Ее костяные пальцы так плотно сомкнулись на запястьях парня, что тот просто умирал от боли. Всеми силами он старался освободиться и прийти на помощь своей девушке.
– Отпустите ее! – просил он. – Что она вам сделала? Ну пожалуйста, отпустите, я вас прошу!
Но мертвечихи больше в разговоры не вступали. Силы у них были просто адские, а потому их, волокущих свои жертвы на кладбище, было не остановить. Ни просьбы, ни мольбы на них тоже, разумеется, не действовали.
Не сговариваясь, Вовка, Андрюшка и Мишка бросились на злобных покойниц. Мишка и Андрюшка даже вдвоем на мумию прыгнули и повисли у нее на руке – надеясь, что мертвая иссохшая рука возьмет и оторвется. Разорвутся жилы и сухожилия, выскочат старые кости из суставов…
Но она оказалась еще крепче – точно сухой канат из застывшей навек резины. Едва заметный взмах рукой – и оба мальчишки полетели в кусты, прочь от разозлившейся мумии.
Как мячик отлетел от сизой тухлячки и Вовка. Девочка из второго отряда, которую покойница продолжала тянуть за руку, громко плакала, просила, умоляла ее отпустить, звала своего друга – но тот, увлекаемый иссохшей мумией, уже пропал во мраке. Это было просто невыносимо.
Снова, не сговариваясь, трое мальчишек вскочили с земли, бросились к ближайшей покойнице и в один голос закричали:
– Отпустите ее! Возьмите лучше меня!
– Или меня!
– Меня возьмите!
– А их не трогайте! У них любовь!
Бледная покойница остановилась, распухшее пятнистое лицо ее пошло буграми. Она открыла рот и… захохотала.
– В могилу захотели? – громко спросила она, отсмеявшись. – Ха-ха! Вы не наши! Не для нас предназначены. Хотите, я вам просто помереть помогу? Помрете – и сами в могилы ляжете. Ну, давайте задушу-у-у-у…
И она протянула в сторону ребят свою руку с непомерно большой, белой распухшей кистью с длинными синюшными ногтями. Толстые пальцы шевелились, синие ногти мелькали у самых глаз Андрюшки, стоявшего ближе всех к покойнице…
Он отпрянул, попятились и все остальные. Разбухшая покойница перехватила руку девочки поудобнее и, не разбирая дороги, ломанулась прямо через высокие кусты шиповника. Ей-то, мертвой, было все равно, а вот бедной ее пленнице пришлось ой как худо.
– Ну что ж это творится!!! – в бессильной ярости воскликнул Вовка. Он не привык к таким ситуациям, когда ничего нельзя было сделать. Вот просто ничего, как сейчас. Когда, главное, непонятно ничего!
– Петрушкина! – снова заладил Мишаня и, потирая ушибленный бок, продолжил свой бег к корпусу. – Вы со мной?
– С тобой!
Глава VII
Дискотека веселых покойников
Корпус было тоже не узнать. Людей в нем не было, но разгром стоял жуткий. Валялись распоротые подушки, перья из них то и дело взлетали в воздух и медленно оседали на пол. Откуда-то раздавались рычание, писк, еще какие-то звуки… Мишка бросился в девчачью палату.
Вовка и Андрей вслед за ним. Шлепнув по выключателю, Мишка зажег в палате свет.
Петрушкина, знатно разрисованная зубной пастой, преспокойно спала, раскинув по подушке свои толстые каштановые косы в белых точечках узоров. Спала себе и не знала, что к ней, низко склонив голову и будто принюхиваясь, подбирается настоящий покойник, вставший из гроба!..
Вспыхнувший яркий свет ничуть не спугнул его. Покойник с выпирающим из прогнившего насквозь пиджака позвоночником даже не заметил этого и продолжал подбираться к спящей. Он вел себя как разведчик, как какой-то исследователь – словно выясняя, подходит ему Петрушкина или нет…
– А ну стоять! – изо всех сил крикнул ему Мишка. – Пошел вон отсюда!
А Вовка схватил стул, что валялся на полу, поднял его над головой (так, что задетая им люстра часто-часто закачалась, взбалтывая свет в комнате) и изо всех сил обрушил на спину живого мертвеца. Хрустнули кости, покойник крякнул и присел – но и все! Стул разлетелся на несколько частей, а мертвецу хоть бы хны!
Но проснулась Петрушкина. Она открыла глаза, увидела покойника, склонившегося над ней. И-и-и…
Нет, не завизжала. Она прижала руки к щекам, тут же их отдернула, почувствовав на своем лице что-то не то. Осмотрела внимательно ладони, вновь ощупала щеки, лоб, ногтями содрала с него целый пласт зубной пасты, которая успела засохнуть. Сдвинула брови, нахмурилась. Белый шматок засохшей пасты с голубоватой загогулькой посередине, точно посыпавшаяся штукатурка, отвалился с ее лба и упал на одеяло. На лбу показалась розовая чистая кожа.
Вот теперь-то нахмуренная Катя Петрушкина и завизжала.
– И-и-и, ты меня пастой мазать вздумал! Ах ты, скотина такая! Ну-ка катись отсюда, а то как сейчас по хохоталке-то наверну! Пошел отсюда, придурок! Пошел, пошел!
С этими словами она резко вскочила, схватила тощую подушку и принялась лупить ею покойника по физиономии. Она лупила и орала, хмурясь и широко открывая рот, засохшая паста летела с ее лица во все стороны. А когда Катя увидела за спиной ожившего мертвеца остолбеневших Вовку, Андрюшку и Мишаню, то разъярилась еще больше – и швырнула подушку в них. Соскочила с кровати и, сверкнув оранжевой пижамой с рисунком «кошечки-собачки», помчалась куда-то вон из палаты. Послышался звук включенной на всю катушку воды в умывальнике – это Петрушкина смывала зубную пасту, возвращая себе прежнюю красоту.
Покойник быстро пришел в себя (если так можно сказать про покойника), развернулся, вытянув вперед руки с полусгнившими пальцами. Шагнул вперед.
Вовка, Мишаня и Андрей загородили ему дорогу. Но восставший из могилы мертвец и не собирался ловить Петрушкину. Сделав шаг в сторону, он направился туда, где, дрожа и плача, сидели, обнявшись и вжавшись в угол, кроткие двойняшки Таня и Маня Бердянские. Слезки текли по личикам девочек, смывая с них зубную пасту: с одного личика белую, с другого – голубоватую… Девочки плакали, а ходячий покойник приближался…
В ужасе смотрели мальчишки на все это. Кого схватит сейчас покойник, кого потащит в могилу? Или ему нужны обе девочки? Зачем? Два раза жив не будешь, два раза не помрешь…
Мертвые кости пальцев потянулись к Мане. Нет – к Тане… Или… Это было неважно. К той девочке с бело-голубыми разводами на лице, которая находилась чуть ближе к ходячему покойнику.
Вовка сдернул с кровати Петрушкиной простынку. Андрюшка понял, что он собирается сделать, подхватил в руки два ее края. Мишка схватил одеяло.
Раз! – подняли мальчишки простыню в воздух. Два! – и вот она уже накрыла ожившего покойника. Тот забарахтался там, задергал руками, путаясь в простыне.
Три! – для полной картины Мишка обрушил на труп петрушкинское одеяло.
Ходячий покойник – охотник за детьми – не удержался на своих мертвых ногах и повалился на пол. Андрюшка, Вовка и Мишаня не растерялись и принялись кидать на него все подряд: подушки, одеяла, стулья.
– Кровать! – догадался Вовка.
И вот уже они подняли легкую кровать с панцирной сеткой и поставили ее на скрытого под кучей вещей покойника.
В этот момент в палату влетела разъяренная Петрушкина.
– Так, теперь я с вами буду разбираться, – уперев руки в бока, грозно заявила она. – Мазать меня, значит, приперлись. Да еще с каким-то ряженым уродом. Совсем, что ли…
Но договорить она не успела. Мальчишки вытолкнули ее в коридор и, подхватив за руки предобморочных сестер Бердянских, вылетели вслед за ней.
С рычанием покойник поднимался с пола. Вот уже отлетела в сторону железная кровать, с грохотом обрушилась на спинку соседней койки – силища у покойничка была немереная. Теперь он сбрасывал с себя остальное барахло…
А Вовка, Андрей, Мишаня и спасенные девчонки выбежали из корпуса.
– Петрушкина, беги отсюда как можно дальше! – видя, что недовольная красотка Петрушкина вновь собирается возмущаться таким бесцеремонным с ней обращением, скомандовал Вовка. – Это сейчас в палате не человек был, а настоящий оживший покойник из могилы. Понимаешь? Точно такой же ходячий тухляк твою Никифорову живой в могилу закопал!
– Врешь! – остолбенела Петрушкина.
– Нет! – в один голос закричали трое мальчишек.
– Мы сами видели!
– Покойник из могилы вылез, а ее туда вместо себя забросил!
– Землей ее засыпал!
– И тебя сейчас поймают и в могилу запихают!
– А вас?.. – Катя поняла, что мальчишки не шутят.
– Нас не хотят! – развел руками Вовка. – Но вот вас…