— Ты затеяла стриптиз, чтобы поднять мне настроение?
— Ха! Мужчины так предсказуемы. Кэри вот тоже советовал отсосать у тебя, чтобы придать тебе бодрости. Нет… не заводись раньше времени. Этого не будет.
Я засунула большие пальцы за резинку трусиков и покачалась на пятках. Мне хотелось приковать его внимание ко мне, но не к моим грудям.
— Сдается мне, ты передо мной в долгу. И в немалом. Я была исключительно понятливой любовницей при данных обстоятельствах. Ты не находишь?
Его брови выгнулись дугой.
— Это к тому, — продолжила я, — что было бы чертовски интересно посмотреть, что бы ты стал делать, оказавшись на моем месте: увидев, как мой бывший парень выходит от меня, заправляя на ходу рубашку в штаны. А потом, поднявшись наверх, увидел бы, что койка моя смята, а я как раз вылезаю из-под душа.
У Гидеона напряглась челюсть.
— Этого никому из нас лучше не видеть.
— Стало быть, мы оба сходимся на том, что с учетом обстоятельств я вела себя просто потрясающе. — Я скрестила руки, зная, что это его любимая поза. — Ты однозначно дал понять, каким образом считаешь возможным меня наказывать. А как ты собираешься меня вознаградить?
— А выбор за мной? — врастяжку произнес он, глядя из-под опущенных тяжелых век.
— Нет, — улыбнулась я.
Положив мой лифчик на клавиатуру, он неторопливым грациозным движением поднялся с кресла.
— Ладно, ангел мой, будет тебе награда. Чего ты хочешь?
— Для начала я хочу, чтобы ты перестал дуться.
— Дуться? — Его губы скривились в сдержанной улыбке. — Так ведь мало того, что я проснулся один, у меня впереди еще целых два утра без тебя.
Опустив руки, я подошла к нему и уперлась ладонями в его широкую грудь.
— И дело действительно только в этом?
— Ева.
Он был таким сильным, физически развитым мужчиной, но в то же время мог растрогать меня подобной уважительностью.
Я наклонила голову, уверенная, что голос меня выдает. Он был слишком восприимчивым.
Гидеон взял меня за подбородок, поднял мою голову и заглянул в глаза:
— Поговори со мной.
— У меня такое ощущение, будто ты отдаляешься.
Гидеон даже зарычал от возмущения:
— Мне приходится много чего держать в голове. Но это не значит, будто я не думаю о тебе.
— Я это нутром чую, Гидеон. Между нами дистанция, которой раньше не было и в помине.
Его руки соскользнули мне на шею и обвили ее.
— Нет никакой дистанции. Ты взяла меня за горло, Ева. — Его хватка чуть усилилась. — Разве сама не чувствуешь?
Я нервно втянула воздух. Участившееся сердцебиение было физическим откликом на страх, исходивший изнутри. Гидеон, в этом у меня не было ни малейших сомнений, в жизни не причинил бы мне физического вреда и не подвергнул опасности.
— Порой мне трудно дышать, — сипло выдавил он, обжигая меня взглядом.
Я могла бы освободиться, если бы не его глаза, выдававшие сильное желание и смятение. Гидеон вызывал у меня ощущение полной утраты сил, ощущение того, будто каждый мой вздох целиком зависит от кого-то еще.
И тут я совершила нечто прямо противоположное бегству. Откинула голову назад и сдалась — и в тот же миг изводивший меня страх отхлынул прочь. До меня дошло, что Гидеон был прав относительно моего желания уступить ему контроль над собой. Таким образом я реализовывала смутную потребность подчиняться, о существовании которой до некоторого времени и не подозревала.
Последовала долгая молчаливая пауза, наполненная лишь его дыханием. Я ощущала переполнявшие его эмоции и гадала, каковы они, гадала, в чем причина таких противоречий.
Наконец он разрядил напряжение глубоким вздохом:
— Что тебе нужно, Ева?
— Ты — прямо в небесах.
Его ладони легли мне на плечи, сжали их и двинулись ниже, поглаживая мои руки. Потом его пальцы сцепились с моими, а наши головы сблизились.
— Тебя что, сексуально возбуждает способ транспортировки?
— Я получу тебя везде, где только смогу, — ответила я ему, повторив как-то сказанную им фразу. — К тому же, скорее всего, это последняя возможность перед вынужденным перерывом из-за моих месячных.
— Это ж трахнуться можно!
— Неплохая идея.
Сняв с кресла пиджак, он закутал меня в него и вывел из кабины.
* * *— О боже!
Мои руки вцепились в простыни, спина выгнулась дугой, когда Гидеон, прижав мои бедра к постели, принялся водить языком по моему клитору. Кожу мою покрывала тонкая пленка пота, зрение туманилось, а влагалище похотливо сжималось, готовясь к оргазму. Сердце бешено колотилось в унисон с гулом двигателей самолета.
Я кончила уже дважды, причем меня одинаково доводил до оргазма и его умело и порочно работающий рот, и вид его головы между моими ногами. Трусики на мне он буквально разодрал, а сам при этом оставался полностью одетым.
— Я готова.
Я запустила пятерню ему в волосы, чувствуя, как они увлажнились у корней. Сдержанность давалась Гидеону не так просто, но он был заботлив по отношению ко мне, выжидая, когда я увлажнюсь и размякну, чтобы засадить в меня свой огромный член.
— Я сам решу, когда ты будешь готова.
— Хочу тебя внутри…
Неожиданно самолет качнулся, потом провалился в воздушную яму, но Гидеон не шелохнулся, его присосавшийся ко мне рот продолжал возбуждать меня. Я со стоном выдохнула его имя и дугой выгнула спину. Желание ощутить его в себе было всепоглощающим. Сквозь шум в ушах я слышала голос, о чем-то оповестивший через бортовой громкоговоритель, но слов не разобрала.
— Ты сейчас так чувственна. — Подняв голову, он облизал губы. — Кончаешь как безумная.
— Кончила бы еще круче, будь ты во мне, — вздохнула я.
— Приму это к сведению.
— Плевать, если и будет небольшая рана, — гнула свое я. — У меня впереди не один день, чтобы прийти в себя.
В глубине его глаз что-то сверкнуло. Он поднялся:
— Нет, Ева.
Резкость его голоса разогнала навеянный оргазмами туман. Я приподнялась на локтях и увидела, что он быстро и с экономной грацией начал раздеваться.
— Выбор за мной, — напомнила ему я.
Он избавился от жилета, галстука и запонок, после чего слишком уж спокойным тоном уточнил:
— Ты и вправду хочешь разыграть эту карту, ангел?
— Да, если надо.
— Для того чтобы я намеренно повредил тебе, требуется нечто большее.
Его рубашка и брюки последовали за предыдущими предметами туалета, но уже медленнее. Да и вообще, стриптиз Гидеона был куда менее соблазнительным, чем мой.
— Боль и наслаждение для нас взаимно исключающие понятия.
— Я не имею в виду…
— Я знаю, что ты имеешь в виду.
Стянув трусы-боксеры, он выпрямился, а потом опустился на колени в ногах кровати и двинулся ко мне ползком, словно крадущийся леопард.
— Тебе больно оттого, что мой член не внутри тебя. И ты скажешь что угодно, лишь бы его заполучить.
— Да.
Он навис надо мной, его волосы темной завесой падали вокруг лица, тело отбрасывало на меня тень. Наклонив голову, он коснулся моих губ и слегка провел по ним кончиком языка.
— Ты жаждешь этого. Чувствуешь себя пустой без этого.
— Да, черт тебя подери!
Ухватившись за его стройные бедра, я прогнулась ему навстречу, чтобы ощутить его тело. Наибольшей близости с ним мне удавалось достичь именно тогда, когда мы занимались любовью, и как раз в такой близости я нуждалась сейчас, нуждалась в том, чтобы полностью прочувствовать, как нам хорошо вместе перед предстоящей на выходные разлукой.
Он пристроился у меня между ног, его твердый, горячий член лежал на моих половых губах.
— Когда я введу его полностью, тебе будет немножко больно, этого не избежать: у тебя маленькая, тугая щелка и я заполняю ее целиком. Порой я теряю самоконтроль и малость зверею. С этим тоже ничего не поделать. Но о том, чтобы я умышленно причинил тебе боль, меня и просить нечего. Этого я не могу.
— Хочу тебя, — выдохнула я, бесстыдно натираясь своей увлажнившейся промежностью о его пышущий жаром член.
— Еще рано. — Он покачал бедрами, прилаживая толстую головку своего члена, мягко навалился на меня и, разложив меня под собой, слегка, лишь чуть-чуть, ввел самый конец. Это проникновение извергло из меня стон, все тело напряглось. — Ты еще не готова.
— Трахни меня. Боже… Просто трахни меня!
Опустив руку, он придержал меня за бедро, унимая мои отчаянные попытки насадить себя на его штуковину. То, что это могло быть больно, меня ничуть не волновало. Зато казалось, что, не заполучив его в себя, я просто тронусь умом.
— Дай это мне.
Гидеон взял меня за волосы, чтобы удержать в той позиции, в какой желал.
— Смотри на меня.
— Гидеон!
— Смотри на меня!
От приказного тона его голоса я застыла и уставилась на него. Все мое недовольство растаяло при виде медленного, постепенного преображения его прекрасного лица.
Сначала его черты напряглись, словно от боли, брови хмуро сдвинулись. Рот раскрылся, грудь тяжело вздымалась. Челюсти словно свело судорогой, мускулы спазматически вздулись, кожа сделалась обжигающе горячей. Но больше всего меня гипнотизировали его пронизывающие голубые глаза и угадывавшаяся за затягивавшей их поволокой несомненная ранимость.
Мое сердце отозвалось на произошедшие в нем перемены учащением пульса. Матрас, в который он уперся ногами, сдвинулся…
— Ева!
Дернувшись, Гидеон кончил, пустив в меня жаркую струю. Его сладострастный стон прокатился по мне, а член в смазке извергнутого им семени проскользнул вглубь, до самого конца.
— Ах… Господи!
Все это время он смотрел на меня, показывая лицо, которое обычно прятал в изгибе моей шеи. Я видела, что он хотел, чтобы я видела… не упустила того, что он желал показать…
Нас ничто не разделяло.
Двигая бедрами, он довел оргазм до конца, опустошив себя и смазав при этом мое лоно так, что ни о каком болезненном трении не могло быть и речи. Бедро мое он отпустил, позволив мне податься ему навстречу, извиваться, подмахивая, чтобы добиться наилучшего давления на мой клитор. Не сводя с меня глаз, он перехватил меня за запястья и сначала одну руку, а потом и другую завел мне за голову и зафиксировал в такой позе.
Пришпиленная к постели его хваткой, весом и неослабевающей эрекцией, я была полностью отдана на его милость. Последовали размеренные толчки его толстого, длинного члена, раздвигавшего дрожащие стенки моего влагалища. Он заявлял о своем праве на меня. Обладал мною.
— Кроссфайр, — прошептал Гидеон, напоминая мне «пароль безопасности».
Я застонала, моя щель туго сжалась вокруг его члена, жадно выдаивая последние капли спермы.
— Чувствуешь? — Гидеон облизал мою ушную раковину, обдав ее влажным дыханием. — Ты держишь меня за горло и яйца. Где дистанция, ангел мой?
В течение последующих трех часов ни о какой «дистанции» даже и речи не шло.
* * *Управляющая отелем распахнула перед нами двойные двери номера, и Кэри протяжно присвистнул.
— Ни черта себе, — произнес он, увлекая меня в комнату. — Ты только посмотри, площадь какая. Тут можно колесом пройтись.
Он был прав, но, чтобы удостовериться в этом, мне следовало подождать до утра. Уж больно дрожали мои ноги после вступления в «Небесный клуб».
Прямо перед нами из номера открывался ошеломляющий ночной вид на Полосу Лас-Вегаса. Угловое окно было от пола до потолка, и там стояло пианино.
— И почему во все номера люкс непременно напиханы пианино? — поинтересовался Кэри, подняв крышку и пробежав пальцами по клавишам.
Я пожала плечами и обернулась к управляющей, но она уже уходила, бесшумно ступая каблучками по толстому белому ковру. Номер был оформлен в стиле, который я бы назвала голливудским шиком пятидесятых. Двусторонний камин был отделан грубым серым камнем и украшен произведением искусства, напоминавшим колпак от колеса машины. Диваны были цвета морской волны, а деревянные ножки — почти такие же тонкие, как шпильки управляющей отелем. Царивший в помещении дух ретро был чарующим и притягательным.
Может быть, даже чересчур. Я, конечно, ожидала, что попаду в хороший номер, но не рассчитывала на президентский люкс. Я уже было решила отказаться, однако Кэри, широко ухмыльнувшись и подняв оба больших пальца, заставил меня передумать. Не хватало только испортить ему кайф. Я промолчала, надеясь, что мы не лишили Гидеона прибыли от более выгодных клиентов.
— Все еще хочешь чизбургер? — спросила я его, заглянув в меню, лежавшее на консольном столике у дивана.
— И пиво. Закажи два.
Кэри последовал за менеджером в расположенную слева от гостиной спальню, а я сняла трубку выполненного в стиле ретро, с вращающимся диском телефонного аппарата и сделала заказ.
Спустя полчаса, наспех освежившись под душем и переодевшись в пижаму, я сидела, скрестив ноги, на ковре и уминала цыпленка под соусом «Альфредо». Кэри, вгрызавшийся в свой бургер по другую сторону кофейного столика, взирал на меня совершенно счастливыми глазами.
— Обычно ты такого на ночь не лопаешь, — заметил он, когда прожевал кусок.
— У меня вот-вот месячные.
— Зуб даю, тут еще сказывается и тренировочка, что была у тебя в полете.
Я, прищурившись, уставилась на него:
— А ты откуда знаешь? Ты же дрых без задних ног.
— Дедуктивный метод, детка. Когда я засыпал, вид у тебя был раздраженный. А когда проснулся, ты выглядела так, словно крутой косячок забила.
— А как выглядел Гидеон?
— Да все так же: напряженный и злой как черт.
Я пошуровала вилкой в вермишели.
— Это несправедливо.
— Какая разница? — Кэри обвел жестом помещение. — Ты посмотри, как он тебя обхаживает.
— Кэри, я в папиках не нуждаюсь.
Он захрустел картошкой фри.
— А ты вообще думала о том, в чем нуждаешься? К твоим услугам его время, его обалденное тело и доступ ко всему, чем он владеет. Совсем неплохо.
— Неплохо, — согласилась я, ковыряя вилкой. По опыту своей мамы, специализировавшейся на браках с богатеями, занять собой как можно больше их времени едва ли не важнее всего, потому как это наиболее ценная составляющая их жизни. — Совсем неплохо. Только недостаточно.
* * *— Вот это жизнь, — произнес Кэри, блаженно развалившийся в шезлонге рядом с бассейном. В бледно-зеленых шортах и темных очках, он, как всегда, привлекал взгляды проходивших мимо бассейна женщин. — Не хватает только мохито. Это дело просто необходимо отпраздновать.
Мой рот скривился. Я загорала в шезлонге рядом с ним, наслаждаясь жарким солнцем и редкими случайными брызгами. Я ухмыльнулась. Что-что, а праздновать Кэри любил и делал это со вкусом.
— Что именно ты собрался праздновать?
— Лето.
— Ладно.
Я спустила ноги с шезлонга и, прежде чем встать, обернула бедра саронгом. Волосы мои, еще не высохшие после того, как я искупалась в бассейне, были собраны наверх и скреплены зажимом. Солнечный жар воспринимался кожей как чувственный поцелуй, чего было вполне достаточно, чтобы не так уж смущаться из-за приближавшихся месячных.
Я направилась к бару при бассейне, разглядывая сквозь фиолетовые стекла солнцезащитных очков соседние шезлонги и кабинки. Пляж был полон гостей, среди которых попадалось немало достаточно симпатичных, чтобы мне захотелось бросить на них второй, а то и третий взгляд. Одна пара заинтересовала меня тем, что напомнила нас с Гидеоном. Блондинка лежала на животе, подложив под себя руки и игриво подергивая ногами. Ее темноволосый спутник растянулся на раскладном кресле с ней рядом; одной рукой он подпер голову, а другой поглаживал спину своей спутницы.
Но стоило блондинке понять, что я на нее смотрю, как ее улыбка мигом исчезла. Глаз ее, прикрытых темными очками в стиле Джеки О, видно не было, но я знала, что она вперила взгляд в меня. Улыбнувшись, я отвернулась, прекрасно понимая, что она почувствовала, заметив, как другая женщина оценивает ее мужчину.
Протиснувшись к бару, я подала знак бармену, что готова сделать заказ, как только он сможет его принять. Потолочные вентиляторы, приятно освежавшие кожу, соблазнили меня занять неожиданно освободившийся стул у стойки.