— Вика, прекрати, пожалуйста. Какой договор, о чем ты?!!
— А о чем вы хотели поговорить? — Вера сама себе удивлялась: откуда взялась эта надменная холодность, когда внутри все горит?
— О нас, Вика. И о том, как нам быть дальше. Я же прекрасно понимаю, что ты расстроилась. Вижу.
— Нет никаких "нас", и быть не может. И зря вы думаете, что я расстроилась. Все нормально, я просто вспомнила о своем месте. Не переживайте, я не претендую ни на что. И вашей семейной жизни не помешаю. — Она взяла паузу, чтобы глотнуть воздуха перед последней фразой. — В общем?то, все сказано. Я пошла.
— Вика, прекрати! — Она вздрогнула от этого тона, слишком яростного, и слишком непохожего на её Дениса. — Ты опять все придумала за двоих! А меня спросить ни о чем не хочешь? Так, между делом, о чем?нибудь спросить? Или я ни имею никакого права голоса?
Он навис над столом, разделявшим их, массивным, дубовым… Но сейчас больше похожим на шаткую преграду, тронешь — сломается… Денис был откровенно зол, и не хотел скрывать этого. Но Вера, отчего?то, не боялась… Так даже лучше — поругаться окончательно и разойтись…
— Хорошо. Я тебя слушаю. Вот только, не обещаю, что от этого что?нибудь изменится.
— Вика, ну, ты же прекрасно знала, что я женат! И то, что эта женщина…
— Дарина. У неё имя есть. Не нужно делать вид, что вы незнакомы.
— Нет. Эта женщина для меня ничего не значит. За каким бесом она сюда приперлась, впервые за много лет, я не знаю. Так же обалдел от её появления, как и ты. И планирую отправить её домой ближайшим рейсом. Вика, пойми, её появление не должно ничему помешать. Особенно — нам с тобой. Понимаешь? — Он подошел ближе во время этой тирады, протянул руки, чтобы обнять девушку за плечи… Вера едва успела отдернуться…
Ладони мужчины зависли в воздухе, потом бессильно повисли, кулаки сжались, разжались, снова стиснулись…
Вера молчала. Хотелось бы высказать и расспросить о многом, но… все это было так бессмысленно…
— Вика, ну, дай мне немного времени. Не руби сплеча! Я постараюсь все исправить, все будет по — другому… Только не торопись, слышишь?
Его глаза беспокойно всматривались в её лицо, в поисках ответа. Он ждал. Всем видом давая понять: не выпустит без разговора.
— Не нужно ничего менять, Денис, ни к чему это. Едь лучше домой, к семье, и поправляй то, что не успел еще сломать. Нет у нас времени, и не будет. Я это с самого начала знала, не переживай. А теперь еще больше убедилась.
— Вика, ты с ума сошла?! Какое "домой"? Я от них уехал на север, несколько лет назад, как я могу поправить то, чего уже нет, и не было, наверное?
— Денис. У тебя сын, ты помнишь? Он есть. Иди к нему и не вздумай лишать ребенка отца. Я тебе этого не позволю.
В душе разливалась горечь, почти ощутимая на языке. Горечь разочарования. Он казался таким потрясающим, таким отличным от всех… А оказалось — такой же.
— Только в этом причина?
— Не только. Но эта — главная.
Денис ненавидел говорить о своих слабостях. И думать о них не любил. А того, что когда?то придется признаться вслух, даже в кошмарах не видел. Снова пережить ощущение собственной никчемности — даже врагу не пожелаешь.
Но сейчас в глазах Вики он видел только пустоту и приговор их таким недолгим отношениям. Не обиду, не укор, не ревность… Она уже с ним попрощалась в душе, а Денис не был готов прощаться. Слишком многого ждал от неё, слишком сильно верил, что и ему еще что?то перепадет в этой жизни. И не готов был отказываться — вот так, по легкой прихоти Дарины…
— Это не мой сын, Вика. Я не могу лишить ребенка того, чего у него и не было никогда.
Девушка побледнела, ощутимо. Он поспешил её усадить, сам присел на корточки, поймал, наконец, руки. Начал перебирать пальчики, дрожащие, ледяные…
— Ну, не молчи уже… Что?нибудь скажи… — Почти ненавидя себя за этот просительный тон.
— С чего ты взял, что он не твой? Слишком банальная отмазка, Денис, ты сам?то себе веришь?
— А почему я не должен верить женщине, которая его родила? Дарина была столь великодушна, что решила меня поставить в известность. Почему бы мне сомневаться в её словах? Большинство женщин, наоборот, скрывает, что их мужья воспитывают чужих детей…
— О, Господи! Да она ерунду говорит, а ты веришь! Хоть раз возьми его на руки и встань к зеркалу. Сам увидишь, как вы похожи. Он, как две капли, похож на тебя…
Забавно. Именно эта схожесть всегда спасала его от неловкости, которой он так боялся. Смешная лишь в анекдотах, а в жизни — слишком больная фраза "дети на соседа похожи".
— Вика, у нас с Дариной один типаж. Оба темноволосые и темноглазые. Нас раньше за брата и сестру принимали. Так что, внешность — не доказательство.
— Хорошо. А ты генетическую экспертизу делал, если хоть немного сомневаешься?
— Не вариант.
— Ну, почему же, Денис?
— Послушай, так странно… Тебе так сильно хочется, чтобы он оказался моим сыном?
— Не знаю… Я слишком хорошо помню, как это — расти без отца… И не пожелаю этого ни одному ребенку. Денис, ну, пожалуйста, сделай экспертизу. Вдруг, он твой, все?таки? Ты еще сможешь все вернуть.
— Это ребенок моего брата, Вик. Родного брата. И никакая экспертиза здесь не поможет. Да она мне, в принципе, и не нужна.
Ну, вот, кажется, он и выдал свою самую страшную и больную тайну. Осталось понять — поможет ли? Дэн сейчас понял, что Вике и не такое мог бы рассказать. Ей — можно, да вот только — нужно ли это ей? Одно дело, встречаться с взрослым, успешным, уверенным в себе мужиком, и совсем другое — с глупым обманутым мужем. Который, ко всему прочему, так и не успел решить все свои проблемы…
— Но… Денис… Как же так? Почему тогда ты… а не брат его воспитывает? — В глазах девушки загорелась надежда. Ей, наверное, показалось, что вот же, вот: нашла такой простой выход из ситуации! Все останутся при своем и никто не пострадает! Если бы…
— Ромки уже нет. Давно. — Эти слова отозвались новой глухой болью. А он уж, было, верил, что прошло, остыло.
— Подожди… Какого Ромки? Я же его сегодня… Или что? — Вика закрыла рот ладонями, видимо, до неё что?то дошло. Не все, но основное.
— Мальчика назвали в честь отца. Так хотелось Дарине, родители поддержали… Меня никто не спросил. А я не настаивал.
— Денис, я, все равно, ничего не понимаю. Объясни… — А он думал, что сказанного вполне достаточно, чтобы расставить все по своим местам. Мольба в голосе девушки эту идею опровергала.
— Я постараюсь, Вик. Не знаю, правда, как получится… Но ты тоже попробуй меня понять. Не так все просто в моей жизни, как кажется. — Он вскочил, прошелся до стены и обратно, не зная с чего начать. Как выплеснуть то, что так долго пряталось в душе, не рискуя выставить себя жалким идиотом. Не заставить себе сочувствовать, жалеть… Чего угодно, вот только жалости он не хотел от Вики.
— Денис, ты расскажи, как есть. Если не пойму чего?то — спрошу. Обещаю.
Он схватил первый попавшийся стул, подвинул его ближе к Вике, уселся, упираясь в её колени — своими. Снова вскочил, понимая, что не вынесет, если в её глазах промелькнет что?нибудь… Что?то, что еще сильнее ужалит.
Уперся лбом в оконное стекло, слишком темное, чтобы что?нибудь за ним увидеть, застыл, собираясь с мыслями.
Не слышал, как Вика подошла, положила руки на плечи, прижалась к спине…
— Денис, пожалуйста, говори. Мне уже и так страшно…
— Да ничего страшного, если подумать, Вик… Просто… гадко и неприятно, так, что не хочется вспоминать…
— Ты никому об этом не рассказывал? Никогда?
— Родителям. Когда развестись хотел. Они настояли, чтобы оставил всё, как есть…
— Но… Как?то мне странно…
— Да все просто, на самом деле, и ясно, как Божий день! Им важно, чтобы "кровиночка" в семье осталась. Не важно, чего это стоило мне. — Груз предательства, со всех сторон, снова придавил, заставляя горбиться. А Дэн, уж было, поверил, что простился с ним, пережил…
Злой на самого себя, за то, что вот так поддается слабости, он повернулся к девушке, уставился прямо в глаза. Не нашел в них ни жалости, ни презрения, только беспокойство. Слегка расслабился.
— Ромка умер в реанимации. Какой?то урод напал в темноте, избил, проломил голову. Несколько недель его вытаскивали, так и не спасли. Не могли понять, что брат забыл в том районе, поздно вечером, один. Он всего несколько шагов не успел сделать до своей машины… Больше всех на похоронах истерила Дашка. Ну, мы думали, беременность, нервы, все дела… Водил её к психиатру, к неврологу, куда только не таскал. Не успокоилась. После родов совсем плохо стало, будто возненавидела меня. А потом, во время очередного скандала, призналась во всем. Она и замуж за меня пошла, чтобы быть ближе к Роману… Мы с ним похожи были, очень, но только внешностью. А в остальном — он был более ласковым, внимательным, от баб отбою не было, налево ходил даже женатым. А вот родила от него только моя жена. Такая вот загадка природы и судьбы…Родителям очень важно, чтобы его сын остался рядом с нами, поэтому, до сих пор не развелись.
Вот и высказал все самое страшное. Оказалось, что не так и трудно, главное было — начать.
Вика задумчиво смотрела куда?то ему в грудь. Не говорила ничего, но и не отталкивала. Спасибо и на том.
— И ты с этим жил столько лет? Я одного не пойму — зачем она тебе об этом сказала? Могли бы жить втроём, и ты был бы счастлив, и ребенок бы не страдал…А так… сломала своими руками будущее сразу всем… Странно…
— Знаешь, Вика, это ты мне сейчас кажешься странной. Тебе, действительно, так важны причины поступков Дашки? Остальное — мелочи, так? Меня, например, больше волнует, как наши с тобой отношения будут складываться…
— Ох… я, если честно, плохо сейчас соображаю… думаю о чем?то таком… — Девушка вскинула голову, наконец, позволив увидеть страх и растерянность во взгляде, и отголоски боли, которую она старательно прятала за нахмуренными бровями…
— О чем? Как бы сбежать от меня поскорее, да? Уже, наверное, соображаешь, когда уходит ближайший поезд? — Это должно было прозвучать легкой насмешкой, а получилось — горько…
— Да куда я сейчас убегу… Женьку еще не выписали. Нужно столько проектов вести, и никто не подготовлен для замены…
— Тебя только это держит? Если бы не дела, удрала бы, да? Хотя, правильно, зачем тебе нужен товарищ, обремененный кучей сложностей и проблем… Да еще когда эти сложности сами пришли, своими ногами… — Он понимал, что использует запрещенный приём, давил на совесть, которой Вика обладала с избытком… Но остановиться не мог. Хотел уже окончательно расставить все по своим местам. Не хотелось вновь обрести надежду, чтобы через время её потерять. Ему уже хватит навыков самообмана, вполне достаточно, наелся этим блюдом на всю жизнь.
— Ну, зачем ты так, Денис? Или тебе проще меня обвинить во всех проблемах, да? Не справилась, сломалась, значит, не так все серьезно было… Ты к этому ведешь? Ну, если тебе нравится думать именно так, пожалуйста, думай. Ты же привык, что знаешь обо всем лучше меня… Куда уж мне, глупой дурочке, в себе разобраться…
— Вика, я ничего за тебя не решаю. Но догадываюсь, что сейчас сочинит твоя светлая и справедливая голова. Ты решила уже, наверняка, что не хочешь вносить разлад в семью, быть разлучницей и изменницей, и так далее, и тому подобное. И поэтому лучше уйти. Не так ли? — Он, действительно, прекрасно знал, в каком направлении движутся шестеренки в этом незамутненном подлостью мозгу. Который, как правило, о себе привык не думать. Сейчас было главным увести девушку от мысли о расставании, а разбираться в нюансах — потом.
Когда согласится остаться с ним рядом, они вместе найдут какой?нибудь выход из ситуации…
— Денис, ну, мы же оба прекрасно знали, что у нас с тобой все закончится. Рано или поздно, это случилось бы, и мы к этому были готовы. Ну, случилось так, что появились поводы прекратить сейчас. Так зачем продлевать агонию? Лучше обрубить все сразу… — Он слушал и недоумевал. Вот к чему угодно был готов, но не к такому выходу…
— Погоди, Вика, постой. Я сейчас не понял ничего… — Он решил, что стоит, все?таки, присесть и девушку усадить. Разговор, похоже, предстоял долгий. И вовсе не о том, к чему готовился. — Что ты собиралась прекращать и когда? И с какого перепуга?
— Господи… Дэн, а ты что, думал, что я здесь буду сидеть до конца веков, довольная тем, что со мной встречается и спит женатый мужчина? И до какого времени я должна ждать? Пока не надоем? Или пока мне самой не опостылеет такое положение?
— Приехали…А хотя бы намекнуть, что тебя не устраивало что?то?
— Меня устраивало всё. Абсолютно. С условием, что это — не навсегда. Просто возможность недолго побыть счастливой, без оглядки на условности и на других людей.
Теплом повеяло от того, как девушка нечаянно проговорилась о своем счастье. Они ведь многое обсуждали, кроме того, что ощущали на самом деле. Будто ходили осторожно вдоль незаметной грани, боясь переступить её и все испортить. Да Денис и не думал раньше, что так важно услышать эти слова. Жаль, что понял немного поздно.
И горечью обдало от осознания, что Вика не собиралась оставаться с ним надолго. Обида оказалась до того острой, что руки, гладившие запястья девушки, резко сжались. Вика вскрикнула от неожиданности:
— Денис, ты что?! Мне больно!
Он тут же опомнился, разжал пальцы, начал заглаживать проступившие красные пятна на нежной коже. Не вынес их вида, притянул её руки к губам, прикоснулся мягко, будто прося прощения.
Поднял голову и еще больше расстроился: глаза девушки наполнялись влагой, грозившей вот — вот пролиться…
— Прости меня, Вика… Плохо себя контролирую, как?то не радуют меня сегодняшние сюрпризы… Очень болит?
— Да причем тут это… Переживу, даже если следы останутся — пройдут… — Она прерывисто вздохнула, Дену послышались слезы уже в голосе…
Вскочил, плохо соображая, что делает. Эти слезы его доломали, окончательно. Хотел предъявить, что она думает лишь о себе, но разве сейчас это — главное? Если ей так плохо, его проблемы вообще не важны…
— Вик, ну что мы с тобой творим, скажи? О чем?то разговариваем, не о том, совершенно… — Он прижал её к себе, покачивая, успокаивающе поглаживая, что?то говорил, не задумываясь о смысле. Что просилось наружу — то и говорил.
Когда она затихла, и спина подрагивать перестала от рыданий, сдерживаемых с трудом, он еще долго боялся её отпустить, будто Вика могла убежать и растаять, лишь только её перестанут касаться руки…
Она отстранилась первая. Потерла глаза, совершенно по — детски, кулачками…
— Извини, не сдержалась. Как?то все сложно…
— Вика, давай, расставим все точки над "и". Ты себе что?то надумала, а уточнить у меня забыла. Теперь расстраиваешься. И я не спросил ни о чем, дурак.
— Давай, расставим. Я не против. Не стоит затягивать… — Он снова почувствовал, как вся она, целиком, напряглась. Как сжались губы.
— Значит, так. Даже не думай, что у нас с тобой все лишь только на время. Слышишь? Мне об этом даже мысли не приходило. Кивни, если понимаешь…
Она очень медленно и неуверенно кивнула…
— Что?то я сомневаюсь, что ты поняла.
— Денис, ты ни разу не заикнулся о будущем…
— Вика, что именно я должен был о нем сказать? Я не умею читать твои мысли.
— Не знаю. Ты не дал мне никакого повода думать, что планируешь как?то продолжать отношения, когда я соберусь уехать.
— Я тебе говорил, вообще?то, что нормальный мужик свою женщину никуда не отпустит. И я не планирую куда?то тебя отпускать. Или я, по — твоему, ненормальный? — Этот разговор вызывал в нем лишь недоумение: как ей в голову, в принципе, пришло, что она, вот так просто, соберется и уедет?
— Ты нормальный, кажется… Но срок моей командировки, все равно, закончится. Что дальше?
— Сделаем перевод между филиалами. Это просто. С Палычем я уже договорился.
— В смысле? Когда? Как это?