Спотыкаясь, я иду к шкафчику, на который указала Брэнда, и нахожу на полке свернутое одеяло. Достаю его и завораваюсь в него. Оно пахнет как французское жаркое, заставляя мой желудок жалобно урчать.
— Ты напоминаешь мне мою дочь Дженни. Она тоже работает здесь и никогда не готова к перепадам погоды. Я всегда говорю ей о том, что она не должна выходить из дома без пальто, но она еще молода, чтобы понять это, — пожимая плечами говорит Брэнда. — Милая, ты должна сесть, иначе ты упадешь, — говорит Брэнда, пододвигаясь на диване так, что у меня появляется больше пространства для того, чтобы сесть. Я неуверенно сажусь на диван подальше от нее. — Как тебя зовут? — спрашивает Брэнда.
— Эви, — плотнее закутываясь в одеяло, говорю я.
— Хорошее имя, — говорит Брэнда.
— Я никогда раньше не знала никого с таким именем. Моего бывшего мужа зовут Дженни… думаю, у него была подруга с таким именем, он был таким дураком, — снова пожимая плечами говорит она. — Но это нормально. Мне тоже нравиться имя Дженни. У тебя есть бывшие? — спрашивает она.
— Нет, — без запинки говорю я.
— Это был твой парень? По телефону? — спрашивает она.
Я киваю.
— Он приедет за тобой? — заботливо спрашивает она.
Я снова киваю.
— Надеюсь, ты не против, что я тебя спрашиваю? Но почему тогда ты одна, в такую холодную ночь? — мягко спрашивает она меня.
— Это не мой выбор, — говорю я, радуясь тому, что могу ей ответить, не стуча зубами. — У меня некоторые проблемы, — честно добавляю я.
— У кого-то нет меда? — заговорщически спрашивает она. — Одна из проблем твой парень? Или он помогает тебе ее решить? — вслух удивляется она.
— Он пытается помочь мне, но… — говорю я, но замолкаю.
— Но что? — хмурится она.
— Но я не знаю, сможет ли он. Проблема может стать больше, чем он может мне помочь, и чем ближе он ко мне, тем в большей опасности он находится. — Отвечаю я, и от того, что я была так честна с человеком и смогла произнести эти слава вслух, от этого у меня на глаза наворачиваются слезы. Я помню, как смотрела, как сегодня Рид покидал гондолу, и лицо убийцы, который принял бы его с распростертыми объятиями, если бы его целью не была я. Я делаю их врагами. Я делаю его подозреваемым.
— Не могу поверить, что у тебя есть проблемы, — по-доброму говорит Брэнда.
— Поверьте, — бормочу я. — Я знаю, что должна защитить его от проблем, просто я не уверена, что достаточно сильна для этого.
— Что по-твоему ты должна сделать? — сконфуженно спрашивает она.
— Я должна оставить его. Должна уйти туда, где он не сможет найти меня, сделать так, чтобы вдали от меня он был в безопасности. Он никогда не отпустит меня по своей воле, поэтому мне придется сбежать от него, — шепчу я и думаю, что это причинит мне боль, от которой я вряд ли избавлюсь.
— Если ты его оставишь, то защитишь? — спрашивает она, чтобы разъяснить.
— Да, — говорю я. — По крайней мере он выживет. Не знаю, но по крайней мере он будет жить. Если он чувствует хотя бы половину того, что чувствую к нему я, он выживет, но он не будет жить.
— Милая, я не знаю твоей ситуации, но если хочешь совет, я хотела бы быть готовой ко всему. Может быть ты никогда не должна выбирать тот вариант, который тебе больше всего подходит, но, если настанет день, когда это станет необходимым, ты должна привести этот план в действие и сохранить любовь, — советует Брэнда. Она пытается положить свою руку на мое колено, чтобы успокоить, но ее рука проходит сквозь мое колено потоком ледяного воздуха. Меня так застают этим врасплох, что я могу только сидеть и смотреть на Брэнду.
— Я пыталась сделать это, ну ты понимаешь, в самом конце. Но я не рассказала Дженни о моем плане, так что теперь она никогда не узнает, что я мертва, — объясняет Брэнда. — Я составила завещание и оставила его дома, но мой второй муж не сказал ей о нем. Он забрал мой дом и выгнал ее.
Я с трудом могу дышать, когда понимаю, что она мне рассказала. Брэнда дух. Она мертва, почему я не поняла этого? Должно быть я в отключке, глядя на Брэнду, думаю я. Конечно, она дух. Я сижу в темноте и говорю с тем, кто не может видеть меня иначе.
Когда она понимает, что я ангел, то ведет себя так непринужденно, видимо потому, что видела нас и раньше.
— Ты не знала, что я мертва, так ведь дорогая? — спрашивает Брэнда. Я качаю головой. — Ты еще новичок во всем этом? — с сочувствием в голосе спрашивает она. Я киваю.
— У вас где-то есть копия вашего завещания? — спрашиваю ее я, с трудом пытаясь восстановиться.
— Да. После того, как со мной поступил мой первый муж, я не доверяла второму. Я сделала больше чем одну копию и положила их в свой шкафчик, здесь, на работе, — взволнованно говорит она, указывая на один из угловых шкафчиков. — При уборке шкафчика они не нашли его, потому что оно застряло между полкой и стенкой шкафчика. Кристал забрала мой шкафчик и повесила на него замок. Наверное, ты не сможешь открыть его, — разочарованно говорит она.
Встав с дивана, я убираю одеяло и иду к тому шкафчику, на который указала Брэнда. Замок был с комбинацией.
— Ты знаешь код? — спрашиваю я.
Брэнда расстроенно качает головой.
— Ну, думаю, Кристал придется съездить в магазин, а? — говорю я, и выдергиваю замок, чувствуя, как металл поддается без сопротивления.
Разжимаю руку и вижу, как поврежден замок, я улыбаюсь той силе, которая теперь у меня есть. Открыв дверь провожу рукой по задней стенке шкафчика, пока не нащупываю край загнутой бумаги. Осторожно, чтобы не порвать, я достаю его из шкафчика. Достав, я смотрю на документ, замечая, что это последняя воля и завещание Брэнды Уилсон.
— Какой шкафчик принадлежит Дженни? — спрашиваю я. Брэнда указывает на шкафчик внизу. — К нему оставить записку? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг в поисках ручки.
Посреди комнаты стоит пластиковый стол, на нем, в пластиковом стакане стоят несколько ручек. Я вытаскиваю одну из стакана и переворачиваю лист другой стороной, чтобы написать. Я смотрю на Брэнду, готовая написать все, что она пожелает.
— Пожалуйста пиши: Дорогая Дженни, мама любит тебя с первого дня твоей жизни и по сей день, и так будет и дальше, — написала на обратной стороне документа. Иду к шкафчику Дженни и просовываю документ в щель закрытой дверцы, затем поворачиваюсь, и возвращаюсь к Брэнде.
— Спасибо, — широко улыбаясь, говорит она.
— Пожалуйста, — отвечаю я.
— Пусть Бог благословит тебя, Эви, — говорит Брэнда. — Сейчас я должна идти, они зовут меня.
Я слышу множество голосов людей, которые говорили в унисон на ангельском языке. Этот гул, просто как легкая мелодия, чья вибрация такая мягкая и сладкая, чего я чувствую свет внутри, словно я мягко плыву по волнам звука. Она звучит настолько божественно, что я хочу дотянуться туда, откуда звучит эта музыка, но она вокруг меня, засасывает этот ритм.
Брэнда начинает мерцать, словно кинопленка со старым фильмом, потом переходит в яркие вспышки света, а затем исчезает. Ее тело сохраняет все тот же образ, что и прежде, но, когда я наклоняю голову, замечаю, что она плоская; она теперь не трехмерная, а двухмерная. Ее черты лица расплылись, но силуэт остался; она будто состоит из звезд и галактик, которые в кромешной тьме крутятся вокруг одной точки света, словно ночное небо принявшее образ Брэнды. Силуэт медленно покружатся во тьму, исчезая в лучике тьмы.
Теперь звука нет, но я чувствую его запах, если можно так сказать. Это больше походит на то, как в воздухе пахнет после грозы. В воздухе плавает запах энергии, как пыльца в весенний вечер. В отсутствие красивой мелодии, которая только что наполняла меня радостью и удовлетворением, я снова начинаю чувствовать себя раздавленной и разбитой.
Меня наполняет опустошенность. Я поняла то, что другие называют Раем, и он оставил во мне чувство потери, словно я изнутри истекаю кровью.
Я чувствую себя грубой и ненужной, словно меня превратили в мусор.
— Эви? — шепчет Рид возле двери.
Я хочу ответить ему, но от отчаяния едва могу дышать. В замешательстве, я понимаю, что лежу на полу уставившись в потолок.
— Эви…, - говорит Рид, поднимая меня на руки и держа в своих объятиях.
— Рид, ты чувствуешь это? — мрачно спрашивает Зефир, нюхая воздух. — Он пахнет трансцендентностью. Такое возможно? — спрашивает он.
— Когда рядом Эви, возможно все. Ты можешь найти воду и сахар? — мрачно спрашивает Зефира Рид, посадив меня на диван и удерживая мое лицо таким образом, чтобы мог заглянуть мне в глаза.
В следующую секунду Зефир вернулся со стаканом воды и сахаром.
— Сколько нужно сахара? — спрашивает он, щедро добавляя сахар в воду.
— Хватит, — отвечает Рид, поддерживая мою голову и поднося стакан к моим губам. — Эви, пей, — говорит он.
Я с трудом делаю маленький глоток. Я чувствую себя ужасно, и просто хочу, чтобы меня оставили в покое, может быть если я истеку кровью в достаточной степени, голоса снова вернуться.
— Любимая, ты должна это выпить, — настаивает он, а потом начинает говорить на том прекрасном языке, который он так хорошо знает. Поворачиваю голову в его направлении и отпиваю из стакана немного воды. — Вот так. Выпей все, — говорит он.
Когда я заканчиваю с водой, Рид снова подхватывает меня на руки, и мы в доли секунды оказываемся на улице. Осторожно разместив меня на переднем сидении автомобиля, он пристегивает меня ремнем безопасности. Обогреватель в салоне работает на полную мощность и весь теплый воздух направлен на меня.
Рид коротко переговаривается с Зефиром, который сидит месте с Булочкой в соседней машине. Я едва замечаю, как Рид выезжает из города, машина едет так быстро, как только это возможно с выключенными фарами.
Чувствуя, как Рид смотрит на меня, я тоже смотрю на него и протягиваю свою руку, чтобы коснуться его. Он крепко сжимает ее и целует.
— Какая-нибудь душа проскользнула в комнату? — напряженно спрашивает Рид, глядя на меня в ожидании ответа.
Я киваю, а он на миг закрывает глаза и снова открывает их.
— Как? — спрашивает он, и я пожимаю плечами. — Эви, не легко находиться рядом с душой, когда она выходит. Вот почему ангелы Жнецы пришли в такой восторг, потому что, когда они из-за невнимания теряют невинную душу, для них это норма. Ты была слишком близко к ним. Это как смотреть на черную дыру, открывшись — готовясь к путешествию, если ты находишься к ней слишком близко, она начинает поглощать твою энергию. Ты грустишь? — спрашивает он меня, и я должна отвернуться от него, чтобы он не видел, как внутри меня все обрывается от того, что меня лишили такого блаженства. — Я просто киваю, потому что не могу говорить. — Даже мне бы стало грустно, если бы я был там. Ты чувствуешь себя недостойной — и это нормально, просто это было не твое время для ухода…, и я благодарен что это было не твое время, — признается Рид. Я снова молча смотрю на него. — Произнеся это вслух, я чувствую себя таким эгоистом, но я не знаю, чтобы я делал, если бы ты сегодня ушла.
Я вижу, как он напряженно вцепился в руль, словно и правда испытывает стыд от того, что только что сказал. Я отстегиваю ремень безопасности, перебираюсь через панель и забираюсь на колени к Риду. Кладу голову к нему на грудь и целую его в щеку, чувствуя, как он обнимает меня, притягивая ближе к себе.
— Я никуда не хочу без тебя уходить, — честно говорю я и чувствую себя эгоисткой, потому что понимаю, что если бы я ушла с Брэндой, для Рида так было бы лучше.
Он больше никогда не будет подвергаться опасности, ну еще большей опасности чем тогда, когда он сражался с Падшими. Так же он не будет подвергаться опасности со стороны Божественных ангелов.
— Хорошо, — с облегчением говорит Рид.
— Чего же ты хочешь? — серьезно спрашивает он.
— Тебя и картошки фри, — менее серьезно говорю я под звук урчания моего желудка. — И шоколадный коктейль, — добавляю я. Я хочу гораздо большего, чем этого. Я хочу, чтобы он был в безопасности. Я хочу быть в безопасности. Я хочу деревянный коттедж, детей и жизнь с Ридом — или хочу, чтобы Зефир, Булочка и Брауни были рядом с нами целую вечность, и я хочу…. Рассела. И теперь, когда я почувствовала Рай, я так же отчаянно желаю и его. Но если я могу иметь только одну из этих вещей, тогда я хочу Рида. Думаю, мой ответ настолько неожидан для Рида, что он начинает смеяться.
— Ты голодна? — улыбаясь спрашивает он. Я киваю. Рид достает из кармана свой телефон и звонит. — Мы должны совершить незапланированную остановку… Картошка фри… — говорит он.
— И шоколадный коктейль, — напоминаю я, видя, как он улыбается еще шире.
— И шоколадный коктейль. Мы будем в парке, а вы закажите еду, — говорит Рид. Мы находим ресторан быстрого питания, и Рид паркует машину, а Зефир и Булочка делают заказ.
Зефир как всегда заказывает больше, чем я просила, как всегда в своем ангельском стиле. В нем несколько гамбургеров, сэндвичей, пирогов и шесть больших порций картошки фри. Они отвлекают меня, за что я им очень благодарна. Мы не ждем их чтобы продолжить путь, но вскоре Зифир возвращается уже в другой машине.
Я предлагаю Риду немного картошки и прежде чем принять ее, он смотрит на нее с подозрением.
— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, потому что уверена, что мы не собираемся возвращаться в домик.
— Домой, — говорит Рид.
— Это точно хорошая идея? — спрашиваю я, немного дрожа, когда думаю о том враждебном Воине, который угрожал разорвать мое сердце.
— Они не знают кто мы. Мы с Зефиром все спланировали, чтобы не использовать твою подставную, или настоящую сущность. Все, от денежных средств до идентифицирующих документов.
Я думаю обо всем этом и о том, что произошло на холме. Рид молчит, словно не хочет говорить об этом или что-то еще.
Некоторое время я ем картошку и наблюдаю за ним, а потом спрашиваю:
— Кто такие Нефилимы?
Рид убирает ногу с педали, и машина сбавляет скорость. Он не смотрит на меня, бледнея, он смотрит в темноту. Он выглядит разъяренным.
— Что ты сказала? — спокойно спрашивает он меня.
Я перестаю живать и с трудом сглатываю, потому что я не хотела ему ничего говорить, но видимо придется. Когда я не отвечаю, он спрашивает:
— Где ты услышала это слово?
— Другой Воин назвал меня Нефилимом, прежде чем сказал, что вырвет мое злое сердце, — отвечаю я, надеясь на то, что от моих слов он не разозлиться еще больше.
— Другой Воин? Там был кто-то, кто следил за тобой? — спрашивает он.
Мы тихо ехали по дороге, и резко затормозили. Зазвонил телефон, но Рид даже не двигается чтобы ответить на звонок. Он подъезжает к обочине и припарковывает машину.
Я действительно начинаю бояться. Потихоньку Рид начинает выходить из себя, и от этого я начинаю нервничать.
— Ага, — хмыкаю я. — Поэтому я и убежала за сотню миль. Не хотела, чтобы она вырвала мое злое сердце.
— Твое сердце не злое, — рявкает он, и я вздрагиваю.
Я подпрыгиваю, когда вижу, как напротив нашего окна стоит Зефир и смотрит на нас.
— Какие-то проблемы? — спрашивает Зефир, когда Рид открывает окно.
— Эви не просто так убежала за сотню миль, за ней охотились, — тихо говорит Рид.
Зефир подает сигнал Булочке, и в следующие мгновение они оказываются на заднем сидении нашей машины. Я оглядываюсь чтобы посмотреть на Булочку, но она протягивает руки и обнимает меня и говорит:
— Конфетка, ты удивительная. Сто миль по холодной и снежной местности — ты мой герой.
— Она и мой герой тоже. Ее преследовали. Кто охотился за тобой, Эви? — спрашивает Зефир.
— Думаю, она Воин — она выглядела как воин, но определенно она — женщина. Давай посмотрим, она была горяча как модель: короткие темно-коричневые волосы, карие глаза, темно-коричневые крылья, очень сильная. Она вырвала дерево и швырнула его в меня, словно это был сорняк, — объясняю я, вспомнив звук того, как оно раскололось и разлетелось вокруг меня.
Рид издает звук, но не смотрит на меня. Он сидит и смотрит в окно.