^{Наконец задремал и Вовка. Заснул тихо, незаметно, с улыбкой на губах.В вершинах елей шумел легкий ветер. Ночная мгла черной стеной окружила костер, тянула к нему руки и, обжигаясь, отскакивала прочь. Посеребренная луна устало скользила над спящими людьми, заглядывая им в лица. На Вовке она задержала свой взор. Ей, далекой и таинственной, не чужда нежность. «Спи, парень. Спи,— шепчет она.— Спи».}ОБЛАВА^{Тревожное утро набирало силу. Дымилась земля, расставаясь с накопленным за лето теплом. Высоко в небе кричали гуси. Одну волнистую линию птиц сменяла другая. Шумное гоготанье, способное свести с ума любого охотника, летело над лесом призывной песней.Люди поднялись злыми, раздраженными. Именно сегодня им предстояло уничтожить собачью стаю. Вчера казавшееся забавой — сегодня болью отдавалось в груди.Осолодков достал чистый лист бумаги, подал его Степану. Тот расправил лист на коленях, подложил под него блокнот и стал чертить.Охотники столпились за его спиной.—Это озеро,— он нарисовал фигуру в виде серпа.— Вот это скалы. Они тянутся примерно на полтора километра. Скалы высокие, обрывистые. Лично я знаю два места, где можно спуститься к озеру. Значит, выставляем здесь засады по два человека. Примерно в этом районе находится логово, он поставил крестик.— План такой. По два человека в двух засадах. Остальные делятся на две группы, обходят; скалы и берегом озера идут навстречу друг другу. У собак остается единственный выход — пуститься вплавь через озеро. Пойдут они на такой шаг или нет, сами понимаете, маловероятно, но не исключено. Вот, собственно, у меня и все. Какие есть предложения, поправки, прошу высказаться.Охотники молчали.—Если возражений нет, тогда в путь,— закончил короткое совещание Осолодков.:— И запомните. Стрелять только по собакам! Осторожность, еще раз осторожность.Люди обложили собак. Оставалась неприкрытой единственная лазейка — озеро.Вовка Симаков оказался в паре с Петром Масловым. Им было поручено сидеть в засаде. Они залегли за каменной глыбой и напряженно всматривались с высоты в широко раскинувшееся озеро.—Дядя Петя тихо шепнул Вовка.—Чего тебе?—Вы знаете, у меня когда-то был волкодав, тоже рыжий, а потом пропал.—Подох, что ли?—Не знаю. Думаю, просто куда-то исчез.Петр окинул его суровым взором, скривил тонкие губы.—Пороть вас надо хорошей плетью, чтобы собак не губили. Все вы на словах собак любите, жалеете. Так сильно жалеете, что накормить забываете.Но Вовка уже его не слушал. Он демонстративно отвернулся от напарника, давая тем самым понять, что разговор между ними окончен.На небо огненным шаром выкатилось солнце. День обещал быть теплым, безветренным. Редкие листочки безжизненно висели на низкорослых березках, обнявших корнями суровые камни. Тишиной и покоем веяло над спрятавшимся от людных мест, от пыльных дорог озером. Внизу монотонно гудели камыши.—Ондатры здесь Много. Слышишь, как камыши гудят?— сказал Петр и, не удостоившись ответа, замолчал.Справа, где находилось логово, раздались дуплетом два выстрела. Охотники насторожились.«Бах-бах-бах!»— опять загремели выстрелы. Мощное эхо, одурев от счастья, катало громовые раскаты от берега к берегу, от скалы к скале, замирая от избытка чувств на другом краю озера.—Раз восемь, однако, выстрелили, заключил— Петр.— Сейчас сюда пожалуют дорогие гости. Хй-хи-хи. Смотри в оба. Целься хорошо, не торопись. Патроны перед собой положи. Сподручнее так.— Бегут, — шепнул Вовка и рукой показал на мелькавших внизу псов.—Вижу,— ответил Петр, прикладываясь к ружью.Впереди огромными прыжками мчался рыжий лобастый пес.Вовка пристально следил за ним.«Да ведь это же он! Шайтан! Мой Шайтан. Его нельзя убивать, у него нашелся хозяин. Это мой пес». Вовка встал во весь рост и громко, призывно закричал:—Шайтан, Шайтан!Собачья кавалькада остановилась.—Ты что делаешь?—зашипел Петр, страшно вращая белками глаз.Вовка бросил ружье и кинулся .вниз, к встревоженным псам. —Стой! Куда ты? Разорвут! Стой, говорю!—пронзительно кричал Петр.—Опомнись! Вернись! Что ты делаешь?— Петр застонал, схватился обеими руками за голову, протяжно заверещал,—Ведь меня погубишь. Затаскают по судам.Вовка его не слушал.—Собачек пожалел, дурак. Не выйдет,— процедил Маслов сквозь Зубы окрепшим злым голосом и прицелился в рыжего.Цепляясь за кусты и камни, Вовка продолжал спускаться и был вне зоны огня.До псов было далековато, но недаром Петр, заряжая патроны, сыпал по полторы мерки дымного пороха. Он не почувствовал отдачи. Приятно резанул уши собачий вопль.—Попал,—облегченно вздохнул Маслов.Дым рассеялся. У подножия скал, опустив безжизненно руки, стоял Вовка.«Хорошо стреляет»,— мрачно подумал он.Среди редкой травы, смертельно раненный в шею, катался серый кобель. Еще один подранок, тяжело волоча зад, кинулся за стаей, но, быстро отстав, притаился за плотной стеной шиповника.Как Вовка ни кричал, Шайтан во главе стаи умчался прочь, не обратив на него внимание.Тяжело дыша, подошел Маслов. Он подал Вовке ружье и мирно сказал:—Ты случайно не того? Не чокнулся?—Нет.—Чего же тогда вытворяешь? Они хуже волков. Сожрут и пуговиц не оставят... Ну, да ладно. Все хорошо, что хорошо кончается. Пошли, что ли, посмотрим на крестника.Они подошли к умирающему кобелю.—Считай, готов,— дал заключение Петр.Кобель с невероятным усилием оторвал от земли голову. Он попытался оскалиться, показал два ряда окровавленных зубов, и вдруг — усмешка. Самая настоящая усмешка пробилась на искаженной от боли морде, повернутой к людям.Невидящие глаза, прощаясь с миром, наливались пустотой. Голова медленно клонилась к земле, чтобы никогда больше не оторваться от нее. Ничего не выражающие глаза подернулись стеклянной дымкой, и только жуткая усмешка продолжала бороздить пепельно-серую морду зверя.—Легко умер,— констатировал смерть Маслов.— По- моему, были подранки.—Да, были,— отрешенно ответил Вовка.— Один, он спрятался за шиповником. Вон за тем.—Ничего, он от нас не уйдет. Теперь пошли на свое- место, не то Осолодков задаст нам жару. Ты это,—Петр сделал паузу,— в общем, не распространяйся насчет своей выходки. Ни к чему. И тебе и мне только вред.—Угу,— промычал в ответ Вовка....Послышались новые выстрелы.—Микола с Витькой палят. Во дают жару, не то что мы. И все из-за тебя. Ну да ладно, чего уж теперь. А ты не раскисай. Чего скис-то? Не девочка. Хочешь охотником стать, помни: в коллективной охоте зачастую от тебя зависит жизнь товарищей. К примеру, взяли тебя на медвежью берлогу, подняли зверя. Ты, значит, как мягкосердечный, стрелять не желаешь. А то не кумекаешь, что выгодная позиция у одного тебя,— Маслов пристально посмотрел на Вовку.— Ты, я вижу, меня не слушаешь. Как хочешь,— он обиженно зашмыгал носом.—Наши идут. Гляди, как крадутся.Охотники шли, заглядывая под камни и кусты.—Э-гей,— крикнул Петр и, сорвав с головы облезлую заячью шапку, стал махать ею.Они вновь спустились вниз.—Мы четырех уложили,— сказал Степан.— Как у вас?—Один готовый и один подранок. Спрятался вон за теми кустами. Добить нужно,— добавил Маслов. Черная с большим белым пятном на боку сука, злобно щелкая зубами, следила за движениями охотников. Она не пыталась убежать, видно, понимала, что ей не уйти. Она грозно рычала, поднимала на загривке шерсть, обнажала крепкие клыки.— Кто добьет?— спросил Осолодков.Охотники передернули плечами и сделали шаг назад.Петр поднял ружье.— Мой подранок, я и избавлю его от мук,—сказал он и с пяти шагов выстрелил в пса.Когда дым рассеялся, все увидели, что мертвая собака лежит в самой мирной позе, голова ее упала на лапы, и издали казалось, будто она просто отдыхает, утомившись от длительного, изнурительного бега за дичью....Возбужденные охотники подсчитали трофеи.—Семнадцать собак, из них тринадцать кобелей, три суки и один щенок. Рыжего нигде не нашли,— доложил Осолодкову руководивший подсчетами убитых псов Степан.—Думаешь, кроме рыжего, остальных собак всех взяли?Кто его знает? В прошлый раз я восемнадцать насчитал. Может, и ошибся. А вот щенков точно двоих видел.—Как же мы рыжего упустили?— почесывая подбородок, сказал Осолодков.-— А черт его знает, как он ухитрился смыться.—Значит, счастье ему выпало,— облегченно вздохнув, проговорил Вовка Симаков.—Ему — да,—откликнулся Дергачев, Самый высокий и плечистый из охотников,— а нам — нет. Вожак остался. Считай, через год новая стая объявится.Близился полдень. День действительно выдался теплым и безветренным. Редкие чайки, издавая отчаянные вопли, белыми корабликами бороздили воздушный океан. Неподалеку от берега попискивали лысухи — водяные курочки. Изредка они показывались на чистой воде. Плавая, они странно покачивали головками, то и дело кому-то кивая.Окончена баталия. Торжествуют победители. С наигранной веселостью рассказывают об удачных и неудачных выстрелах, смеются громко, стараясь казаться веселыми людьми, с честью выполнившими свои долг. И хотя то и дело взлетал над озером гомерический смех, лица охотников не просветлели.—Будто детишек малых бросили в грязь и сапожища ми по ним, сапожищами,— сказал Дергачев, и никто не возразил ему.Опустив головы, замолчали люди, погасили на лицах вымученные улыбки.Облава удалась. Собаки перебиты. Облегченный издох каждого, не слышимый для других, улетел в безоблачное небо. Стая перебита. Значит, уже не нужно никого убивать}ПОСЛЕДНИЙ ЗАЛП^{— Я обещал показать вам место с моей точки зрения исключительно интересное. Останетесь довольны,—объяснил Степан.Охотники без особого восторга, скорее из уважения к человеку, фактически руководившему облавой, согласились. Степан повел к необычной скале.Пораженные люди долго бродили меж замшелых камней, выбирая различные сувениры.—Вот это рога!—восхищенно воскликнул Дергачев и поднял над головой череп лося, увенчанный мощными лопатообразными рогами.Охотники продолжали лазить по камням, отыскивая все новые и новые достойные восхищения рога.Степан развалился на плоском камне и, снисходительно наблюдая за людьми, изрек: —Кто мне скажет, откуда здесь столько костей?Ясно откуда. Собачьих «рук» дело. Вон сколько живности погубили,— ответил Дергачев. — В общем ты прав, но не совсем. Я спрашиваю, откуда здесь столько костей, ведь не таскают же их сюда собаки на собственном горбу.Охотники медленно приблизились к Степану, окружив его плотным кольцом.Не дав им собраться с мыслями, Степан поспешил приоткрыть завесу над зловещей тайной.—Посмотрите все вверх на скалу.Охотники задрали головы вверх и замерли от неожиданности. Что это? Фокус, дьявольское наваждение, необычная игра тьмы и света, поразительное сходство пня или камня с настоящим псом?Осолодков и Дергачев даже протерли глаза. Но от этого ничего не изменилось.Высоко над ними, как на мощном, несокрушимом пьедестале, живым памятником всему собачьему роду стоял рыжий пес. Стоял как изваяние, как гранитная глыба, как верный страж тайги, приютившей под своим крылом бродячих псов.Степан не сразу понял, отчего вдруг наступила тишина. Радужное настроение сменилось тревогой. Не могла же скала произвести столь сильное впечатление, заставить людей не отрываясь смотреть на ее вершину! Он поднял голову и обомлел. На секунду потерял способность мыслить, ориентироваться.В тишине стояли растерянные охотники, прижимая к себе ружья, словно открещиваясь ими от нечистой силы, и никому в голову не пришла мысль поразить живую мишень горстью картечи, пока Степан заплетающимся языком не произнес:—Что же вы смотрите? Стреляйте! Он это, он: — вожак!Защелкали взводимые курки.Пес встрепенулся, встряхнул головой. Еще миг — и}