— Подойдёт, — обречённо кивнула я.
Половина пятого или любое другое время — какая разница? Раз уж мне всё равно придётся выпить этот бокал до дна.
Данте, конечно же, ждал моего возвращения, но на его вопросительный взгляд я могла лишь ответить, что донья Рокка прочитала письмо, немного удивилась и ответа пока не дала. А через два дня я снова отправилась к ней.
Поскольку мне было назначено точное время, я боялась опоздать, и потому, как водится, приехала немного раньше положенного. Сидеть в карете, выжидая, было бы странно, так что я отпустила кучера и медленно направилась к крыльцу, стараясь максимально растянуть время. Несмотря на ранний приезд, ждать в одной из приёмных меня не заставили; напротив, препроводили сразу к хозяйке армона. Здесь я нашла гостеприимно накрытый стол; всё было готово для чаепития.
— Сожалею, я немного не рассчитала время и приехала слишком рано, — принялась оправдываться я, но Эльнора лишь отмахнулась от извинений с присущими ей лёгкостью и изяществом.
— Бросьте, донья Сандра — я ведь могу вас так называть? Я не настолько занятой человек, чтобы меня нельзя было навестить на пять минут раньше запланированного.
«Положим, не на пять, а на пятнадцать», — с очередным приливом чувства неловкости подумала я, покосившись на часы с маятником, но говорить этого вслух, конечно, не стала.
— Присаживайтесь, донья Сандра, — оторвала меня от размышлений Эльнора.
Я послушалась, служанка снова принялась разливать по чашкам приятно пахнущий чай. Кажется, аромат сегодня отличался от позавчерашнего. Видимо, это был какой-то другой сорт.
— Готова поспорить, что вчерашний дождь показался вам не более чем лёгкой моросью, — с улыбкой заметила Эльнора. — А между тем для нас, южан, это было самое настоящее событие.
— Я не очень-то люблю дождь, — призналась я. — Так что не слишком скучаю по осенним проливным ливням.
— Значит, хоть чем-то Галлиндия вам угодила, — отметила Эльнора. — Как минимум климатом.
— Кроме тех случаев, когда речь идёт о безумной жаре, — добавила ложку дёгтя я. — Но в целом — да, пожалуй, здешний климат мне нравится.
— Во всём находятся свои плюсы и минусы, — кивнула Эльнора. — Я приготовила письмо для дона Эльванди.
Она протянула мне запечатанный конверт. Я с благодарностью приняла его и положила в висевшую на поясе сумку.
— Полагаю, вы хотите знать, что в этом письме? — проницательно заметила Эльнора.
О да, ещё как хотела! У меня буквально руки чесались разорвать этот самый конверт!
— Не буду скрывать, что действительно была бы не против, — с напускным равнодушием произнесла я.
— Что ж, не вижу причин не удовлетворить ваше любопытство. В скором времени вы в любом случае узнаете ответ. В этом письме я отказываю дону Эльванди и сообщаю, что, к сожалению, не могу принять его предложение руки и сердца.
От изумления я чуть было не выронила рук чайную ложечку. А потом подумала про то, как воспримет эту новость Данте. С учётом обстоятельств это, должно быть, покажется странным, но в тот момент мне стало по-настоящему его жаль.
— Дон Эльванди несомненно расстроится, — сказала я вслух.
— К сожалению, это вероятно, — не стала спорить Эльнора. — Это действительно меня огорчает. Но, согласитесь, это не является достаточно веским поводом для того, чтобы я изменила своё решение.
Тут я не могла с ней не согласиться.
— Я вижу, что вы всё-таки удивлены, — заметила Эльнора.
— Скажем так: это не было мне очевидно, — осторожно призналась я.
— Потому что дон Эльванди — весьма достойный человек и вполне подходящая пара, — задумчиво закончила за меня Эльнора.
— Дон Эльванди — действительно в высшей степени достойный человек, — подчеркнула я, ибо в её словах мне слышалось нечто вроде сарказма.
И тут же одёрнула сама себя. Что я делаю? Пытаюсь её переубедить?
— Я в этом не сомневаюсь, — отмахнулась, поморщившись Эльнора. — Но что с того? Мы живём в мире мужчин, донья Сандра. В этом вся беда. Они убедили нас в том, что нашей главной и, в сущности, единственной целью должно быть замужество. В том, что нам следует с радостью бросаться в объятия того, кто осчастливит нас своим предложением — при условии соблюдения правил (а), (б) и (в). Никогда не позволяйте мужской части общества заморочить вам голову, донья Сандра. — Она немного помолчала. Вытянула холёные, ухоженные пальчики с аккуратно подпиленными ногтями, слегка прогнула их кверху, затем тихонько постучала по краю стола. — Если же говорить конкретно обо мне, то посудите сами. Я — взрослая свободная женщина, финансово независимая и необременённая обязательствами. Грубо говоря, я делаю, что захочу, когда захочу и как захочу. — Она улыбнулась, чуть-чуть лукаво. — Мой был устроен, налажен, и полностью меня устраивает. Здесь всё заточено под мои вкусы и предпочтения. Зачем же мне отказываться от этой свободы? А выйдя замуж, я непременно должна буду от неё отказаться. Придётся считаться с мнением мужа, его вкусами, его предпочтениями. Да что там, придётся фактически отдать себя с потрохами в руки малознакомого человека. Ведь, как я уже говорила, мы живём в обществе мужчин. Так зачем же мне так сильно себя ограничивать? Зачем вносить в свою жизнь такие резкие изменения, учитывая, что меня всё устраивает, и мне всего хватает?
Её речь звучала столь здраво, и одновременно в этом отрицании самой идеи брака было что-то столь неправильное, что я невольно улыбнулась.
— Как насчёт любви? — поинтересовалась я.
— Любовь, — кивнула она. — Закономерный вопрос. Не могу сказать, донья Сандра, чтобы мне было незнакомо это чувство. Однако поверьте, и здесь тоже вполне можно обойтись без брака.
— Интересное суждение.
Я старалась говорить осторожно. Не приниматься же откровенно спорить с хозяйкой армона, право слово. К тому же с ней действительно было интересно.
— Просто отличное от общепринятого, донья Сандра. Не более того. К тому, что отличается от общепринятого, всегда относятся с подозрением. Но если преодолеть эту подозрительность, можно открыть для себя много нового.
Ещё через десять минут я раскланялась.
— Благодарю вас за компанию, донья Сандра, — сказала Эльнора, прощаясь. — Заезжайте как-нибудь ещё. Просто так, без приглашения. Всегда буду рада видеть вас у себя в гостях.
— Без приглашения не смогу, — улыбнулась я. — Вы ведь только что меня пригласили.
— И в самом деле. Как глупо с моей стороны, — рассмеялась она. — Ну, значит, приезжайте по приглашению. И передайте дону Эльванди мои сожаления. Я не сомневаюсь, что он ещё найдёт себе более подходящую партию.
Глава 13
— Нет, я не собираюсь так просто сдаваться.
— Данте, но, право слово, что ты можешь сделать? Эльнора совершенно уверена в своём ответе, у неё не было никаких сомнений. Она приняла решение.
Сначала мне было ужасно тяжело сообщать Данте неприятную новость об отказе Эльноры. Я очень ему сочувствовала и надеялась хоть как-то поддержать. Однако постепенно его неготовность принимать её отказ как данность начинала раздражать.
— Ничего страшного, — в очередной раз возразил Данте. — Приняла одно решение, примет и другое.
— Данте, она производит впечатление умного, взвешенного человека, — устало откликнулась я. — А не капризной девчонки, меняющей своё мнение по пять раз на дню.
— По пять — не по пять, но она может изменить решение, если я попытаюсь добиться её расположения.
— Каким именно образом? — тоскливо спросила я.
Не знаю, что раздражало больше — его упрямство или тот факт, что оно направлено на завоевание отнюдь не моего сердца.
— Я что-нибудь придумаю, — заверил Данте. — Должен же быть способ поухаживать за ней так, чтобы она это оценила.
— У тебя навязчивая идея, — округлила глаза я. — Если женщина говорит «Нет», это значит «Нет». Назойливые ухаживания со стороны человека, который нам не нравится, только раздражают.
— А если нравится? — парировал Данте.
— Тогда не отказывают изначально.
— Так-таки всегда? — изогнул бровь он.
Я невольно вздрогнула, таким проницательным вдруг показался мне его взгляд. Словно он намекает на мои собственные чувства. Но нет, этого не может быть. Он влюблён в другую женщину и, следовательно, слеп ко всему остальному. Если бы он понимал, как я к нему отношусь, и собирался при этом жениться на Эльноре, не стал бы мучить меня подобными разговорами.
— Бывают ведь случаи, когда мужчина женщине в целом нравится, но её останавливают другие причины.
Я снова покосилась на Данте. Тон вроде бы был нейтральным, взгляд уже скользил по комнате.
— Бывают, — признала я, стараясь говорить как можно более равнодушно.
— Вот и подскажи мне, как можно в таких случаях добиться вашего расположения!
— Что, я?!
— Ну не могу же я спросить саму Эльнору! Ну же, Сандра, помоги мне! Скажи как женщина, какие ухаживания ты не смогла бы проигнорировать? Какой поступок обязательно запал бы тебе в сердце?
Я сглотнула, полнимая на него страдальческий взгляд.
— Ну, подари ей что-нибудь, — проворчала, сдаваясь, я. — Цветы там, или ваши южные сладости. Или травку какую-нибудь.
— Травку? — непонимающе нахмурился Данте. — Сандра, она вроде бы как не корова.
— Да я не про эту травку, а про ту, из которой чай заваривают, — огрызнулась я. — Она чаи разные любит ароматные. Арканзийские.
— Это всё не то! — воскликнул Данте. — Слишком банально, примитивно, если на то пошло. Такое может сделать абсолютно любой. Допускаю, что женщине приятны такие подарки, но покорить её этим нельзя.
— Данте, ты что, хочешь, чтобы я вот прямо сейчас на этом месте сообщила тебе, чем можно покорить почти незнакомую мне Эльнору Рокка?! — взвилась я, окончательно теряя самоконтроль.
— Не Эльнору Рокка. Тебя, — спокойно сказал Данте. И снова тот же прямой взгляд, заставивший моё сердце ненадолго остановиться. — Скажи, что могло бы покорить тебя. Уверен, это поможет и с Эльнорой.
Я громко застонала, схватившись руками за голову.
— Не знаю, Данте! Не знаю! Теоретически можно было бы попробовать совершить какой-нибудь безумный и одновременно романтический поступок. Спеть серенаду. Пробраться к ней в армон через забор и влезть по плющу в окно. Но это же всё не твоё, Данте! Это не ты. Ренцо, наверное, мог бы сделать что-то подобное. А ты не станешь.
— Значит, не стану? — Он резко развернулся. — Ты так в этом уверена, да? Считаешь, что Ренцо способен на безумство ради женщины, а я неспособен. — Он откровенно злился, и я пожала плечами, опуская глаза и задаваясь вопросом: случайно я его разозлила или всё-таки намеренно? — Потому что я более серьёзный, да? — припомнил он мою собственную фразу. — Другими словами, скучный, сухой и невзрачный? Верно? Так вот, — продолжил он, не давая мне вставить слово, — я докажу, что это не так! Как ты сказала? Пробраться в армон через забор и влезть в окно? Отлично, вот так я и поступлю! И ты будешь свидетельницей!
Я принялась шарить рукой у себя за спиной, нащупала стул и опустилась на сиденье. Слово «свидетельница» звучало в таком контексте подозрительно похоже на «соучастница».
— А я-то тут причём? — простонала я, однако разжалобить Данте не удалось.
— Притом, — отрезал он, не снисходя до объяснений. — Завтра отправляемся верхом.
Вот так и случилось, что на следующий день мы вместе выехали из города. Добрались верхом до постоялого двора, располагавшегося неподалёку от армона Эльноры, и там оставили лошадей, а сами якобы отправились прогуляться. Погода была осенняя, но осенняя по-галлиндийски, а, следовательно, достаточно тёплая, хоть и с прохладным ветерком. По небу рассыпались совершенно безобидные облака — белые, хрупкие, далёкие; словом, неспособные пролиться дождём.
— До армона полчаса пути, — рассказывал Данте. Он как будто забыл о своём недавнем запале. Вёл себя совершенно спокойно, будто совершенно не планировал вытворять никаких нехарактерных для себя глупостей. И на меня как будто уже не сердился; наоборот, вёл себя более чем обходительно, поддерживая по дороге, следя, чтобы я лишний раз не наступила на камень и не шагнула в рытвину. — Сначала пройдём через рощу, потом перейдём через узкий ручей, а дальше будет рукой подать до боковой ограды. Я хорошо знаю эти места. — Выражение его лица стало задумчивым и менее холодным, чем обычно. — Много гулял здесь в детстве.
В скором времени выяснилось, что с детства Данте кое-что изменилось. В частности, редкая роща успела превратиться в трудно проходимый лес. Нет, это, конечно же, не был один из тех густых лесов, которые росли у нас на севере и по которым можно долго-долго брести, не видя из-за крон неба. Расстояния между деревьями здесь были как раз порядочными, сосны казались чахлыми, по-настоящему широкие стволы можно было посчитать на пальцах. Зато здесь росло много-много колючих кустарников. И вот продраться через эти заросли казалось порой практически нереальным.
Даже не знаю, как именно назывались эти кусты. Впрочем, здесь, на юге, очень многие растения обладали такой неприятной особенностью — были утыканы колючками. Причём это было свойственно не только сугубо южной растительности, но также кустам и цветам, знакомым мне по северной природе. Всё то же самое, во всяком случае, выглядит очень похоже. Но щерится колючками. Даже одуванчики — и те колючие! То-то мне ни разу не приходилось видеть, как местные дети срывают их, чтобы подуть.
В придачу ко всему прочему, местность здесь была неровная, то подъём, то спуск, и иногда достаточно резкий. Вот так протиснешься с трудом между колючими ветками, а нога уже начинает съезжать по податливой земле куда-то вниз.
Словом, из леса мы выбрались исцарапанные, перепачканные, взъерошенные, усталые и выглядящие совершенно неромантично. Данте ругался сквозь зубы и уже успел дважды попросить у меня прощения за то, что потащил в такую чащу. Я заверила, что не сержусь, особенно учитывая, что он как минимум пять раз спасал меня от падения. Далее мы вышли к воде.
— Это и есть тот самый тонкий ручеёк? — осведомилась я, оглядывая растекшуюся впереди ленту воды.
Не полноводная река, конечно, но ярдов пятнадцать вширь, наверное, будет.
Глаза Данте округлились, и он выругался несколько громче, чем во время нашей «увеселительной прогулки» по лесу. Посмотрел назад, на возвышавшийся за спиной лесистый холм. Потом вперёд, на негостеприимно бегущую мимо воду. Видимо, решил, что пересечь это препятствие будет всё же легче, чем возвращаться назад прежней дорогой. И принялся стягивать с себя камзол.
— Перейдём на ту сторону, — решительно заявил он. — Точнее, я перенесу тебя на руках. Не возражай, — добавил он, поняв по моему лицу, что собираюсь сделать именно это. — Я сам втянул тебя в эту авантюру, так что мне и расхлёбывать.
— Хорошо бы не в буквальном смысле, — заметила я.
— В буквальном смысле не будет. Чёрт бы побрал эти обильные дожди, на которые мы все так не могли нарадоваться! Но всё равно здесь неглубоко. Так что я перенесу тебя на ту сторону, и ты не промокнешь. Подержишь?
Он протянул мне камзол. Я взяла. Подняв меня на руки, Данте шагнул в воду.
Поначалу казалось, что мы действительно отделаемся достаточно легко. Всё-таки Данте был в сапогах для верховой езды, и они не промокали. Но вот беда: любые сапоги промокают, если вода протекает за голенище. А уровень воды быстро стал для этого достаточно высоким. Данте, конечно, не жаловался, но я всё видела и сама. Вскоре стало ещё глубже. Вода дошла ему до пояса. Данте перехватил меня, поднимая повыше. Однако ещё пара шагов — и стало очевидно, что это не поможет. В итоге мы оба как следует вымокли прежде, чем выбраться на противоположный берег.
Отряхнувшись и, насколько возможно, отжав юбку, я огляделась. До армона действительно оставалось всего ничего. В очередной раз дунул ветерок, казалось бы, лёгкий, но я всё равно поёжилась от холода. Обхватила себя руками за плечи.