— А хотите, мы вам покажем корабль? — предложил Степан.
— Хотим, хотим! — закричала Наташа, захлопав в ладоши.
Надо сказать, что я впервые оказался на настоящем морском судне, Аданешь, думаю, тоже. Поэтому мы с радостью согласились. А мне так вообще не мешало сделать небольшой перерывчик и проветриться.
Для начала мы посетили святая святых — капитанский мостик, расположенный на самом верхнем этаже надстройки. Больше всего меня поразило то, что корабельный штурвал против ожидания оказался неестественно маленьким, меньше автомобильного руля. Обзору слегка мешали торчащие прямо перед капитанским мостиком погрузочные колонны, но, в целом, вид отсюда открывался поистине великолепный. С одной стороны — багровое солнце, слегка касающиеся, малиновых гор; с другой стороны — синее море, постепенно темнеющее к горизонту и, в конце концов, сливающееся с таким же темным небом.
Потом мы спустились в машинное отделение — вотчину Виктора и Степана. Главный электромеханик, уже успел нас покинуть, и нашим экскурсоводом сейчас был только Степан. В машинном отделении стоял такой невероятный шум, что приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
Мы стали подниматься по крутым лестницам, пока, наконец, не забрались на такую высоту, что вниз было жутко взглянуть. Степан толкнул небольшую металлическую дверку, и мы, выйдя на воздух, оказались на крыше корабельной надстройки. Оглянувшись, я обнаружил, что вышли мы прямо из трубы. Точнее, из того возвышения на самой макушке корабля, из которой идет дым, и мы принимаем всю эту конструкцию за трубу. Как оказалось, сама труба занимает меньшую часть этого похожего на гребешок кожуха, внутри которого еще много всяких приспособлений и лесенок. Перед трубой возвышались еще несколько уровней главной надстройки, где, в частности, находилась каюты старшего состава, в том числе и капитана, а так же капитанский мостик.
Солнце уже успело скрыться, и на порт опустились сумерки. На мачтах зажглись фонари, создавая иллюзию праздника. Мы поднялись по внешним трапам еще на несколько пролетов и вскоре вернулись обратно в каюту капитана.
Пьянка длилась долго.
Глава 8
Я проснулся оттого, что кто-то настойчиво теребил меня за ухо. Глаза открылись только с третьей попытки. Надо мной, прижимая к губам палец, склонилась Аданешь. В каюте было темно, но света, проникавшего через иллюминатор, хватало, чтобы увидеть, как она напугана. Рядом стояла Наташа
— Что случилось? — прошептал я.
— Нас нашли, — чуть слышно ответила Аданешь.
— Кто?
— Афарцы! Я встала, чтобы сходить… ну, в общем, ты понимаешь… и услышала какой-то шорох. Прижала ухо к двери и отчетливо услышала, как один афарец сказал другому: «Они здесь!» Ну, я выждала немного, потом схватила Наташу и к тебе.
— А где я?
— Где-где… Пить надо меньше! В каюте, на корабле. Помнишь? А мы с Наташей в соседней каюте были. Короче, времени нет. Давай, поднимайся.
— Постой, а с чего ты решила, что это афарцы? — запротестовал я. — Ты что, знаешь афарский?
— Они говорили на тигринья. Да и вообще, не все ли равно. Или ты думаешь, будто это механики так напились, что теперь разгуливают по кораблю, беседуя друг с другом на неведомом им ранее африканском языке?
Я помотал головой.
— Главное, они знают, что мы здесь, — продолжала шептать Аданешь, — и, рано или поздно, они нас найдут. Надо бежать.
— Сколько времени?
— Не знаю. Уже светает.
— Ладно, — сказал я, поднимаясь. — Где мой кофр? А, вот он. — Я достал фотоаппарат и привел его в боевое состояние. — Пошли.
Мы на цыпочках вышли из каюты и двинулись вдоль длинного коридора к выходу. Неожиданно прямо перед нами возник афарец. Одетый во все черное, с черным лицом, он производил жуткое впечатление. В руке у него что-то блеснуло. Я навел на него фотоаппарат и нажал на кнопку спуска. Раздался громкий пшик, и афарец схватился за глаза. До него было метров пять, и струя слезоточивого газа едва достала его.
Для верности я запустил ему в голову, ставшим теперь уже ненужным, фотоаппаратом и крикнул:
— Бежим!
Мы припустили со всех ног в обратную сторону. Выскочив наружу, мы оказались возле шлюпбалок, как раз там, где стояли накануне во время прогулки по кораблю, когда вышли из «трубы». Возле дальней шлюпки мелькнул силуэт второго афарца.
— В трубу! — скомандовал я.
Мы повторили маршрут вчерашней экскурсии, только обратном направлении. Бежать вниз по крутым лестницам было сложно и, я бы даже сказал, небезопасно. Низкие перила не внушали уверенности, и стоило посмотреть вниз, как взору открывалась пропасть, высотой, наверное, с пятиэтажный дом, откуда доносился оглушительный рев работающего двигателя. Первый афарец, получив порцию едкого газа и оглушенный тяжелым фотоаппаратом, где-то отстал, зато второй был совсем близко. На очередном пролете мы нос к носу столкнулись со Степаном, одетым в грязную синюю майку и рваные джинсы.
— Вы что, с неба свалились? — ошарашено воскликнул он, но, увидев бегущего за нами афарца, заслонил нас своим могучим телом. — Ох, эфиоп, твою мать!
Афарец на бегу выхватил огромный нож. Степан, у которого в левой руке была монтировка, не раздумывая, врезал афарцу по плечу. Нож выскользнул, а Степан смачно припечатал свой, размером с футбольный мяч, кулак в челюсть летящего на него афарца. Тот, крякнув, отлетел, словно бадминтонный волан от ракетки, перекувырнулся через перила и спикировал вниз с десятиметровой высоты. Гулко шмякнувшись, он распластался по полу, как тряпичная кукла.
— Готов, — заключил Степан, посмотрев на него сверху.
— Их было двое! — крикнула Аданешь.
В это мгновение показался второй афарец. Но, увидев. Какая участь постигла его товарища, он развернулся и побежал обратно наверх.
— Куда, зулус хренов?! — заорал Степан и бросился вдогонку.
— Забавная штука, — тяжело дыша, сказала Аданешь. — Я имею в виду твой фотоаппарат. Что там было? Газ?
— Да, — ответил я. — Слезоточивый. Ладно, пошли к капитану.
Вскоре нас нагнал запыхавшийся Степан.
— Утек, зараза. Представляешь, в воду сиганул.
Капитан был уже на ногах, кто-то успел сообщить ему о случившемся. Видя, что он собирается начать серьезный разговор, я решил опередить его.
— Василий Егорович, прошу вас, никаких вопросов. Нам необходимо срочно покинуть ваш корабль. Большое спасибо вам за ночлег, за ваше гостеприимство…
Капитан поманил меня пальцем.
— Плохой из тебя шпион, Суворов, — шепнул он мне на ухо.
Я оторопело посмотрел на него.
— Ладно, не терзай себя.
— Но, Василий Егорович…
— Да я не обижаюсь. Ты только скажи, действительно дело серьезное?
— Очень, — выдохнул я.
— Ну, тогда пошли.
— Куда?
— В радиорубку. Свяжетесь с кем-нибудь, вызовете подмогу.
Я немного колебался, но капитан был прав — нам сейчас никак нельзя было рисковать. Я прокрутил в голове все номера телефонов, которые помнил, и пришел к выводу, что ни один из них сейчас не поможет.
— Ну, что встал? — нетерпеливо проговорил капитан.
— Сейчас.
Я подозвал Аданешь и в двух словах пересказал ей предложение капитана.
— Надо звонить адмиралу, — не раздумывая сказала она, и мы отправились в радиорубку.
— Спасибо, Василий Егорович! — поблагодарил я капитана, вышедшего проводить нас до трапа.
— Да не за что! Девок береги.
Уже совсем рассвело. Аданешь, Наташа и я вновь бежали по узким переулкам, пока, наконец, не выскочили на одну из главных улиц. Вокруг — ни души. Мы остановились, чтобы перевести дух, и огляделись. Возле дома напротив был припаркован «Фиат», точно такой же, как тот, что мы оставили у адмирала. Только этот — ярко-желтого цвета и с надписью «такси». Машина оказалась не заперта.
— Быстрее! — крикнула Аданешь, прыгая за руль.
— Ты что, хочешь угнать такси?! — изумился я.
— Не время, Саша! Залезайте!
Но мы уже были внутри — я впереди, Наташа на заднем сиденье. Аданешь выдернула провода из замка зажигания, немного поколдовала с ними, и мотор завелся. В ту же секунду она вдавила педаль газа в пол, и «Фиат» рванул с места, оставив позади белое облачко пыли.
На выезде из города Аданешь притормозила возле густых зарослей акации.
— Это здесь? — спросил я, имея в виду место встречи с машиной сопровождения, которую обещал прислать адмирал.
— Да, — ответила Аданешь. — Минут через пять должны подъехать. Это моряки из ассабского гарнизона, у них здесь база поблизости. Наташа, за мной!
Она подхватила девочку, и они исчезли в кустах, а вскоре вернулись, неся в руках наши сумки.
— Ну, ты даешь! — восхитился я. — Когда ты успела это спрятать?
— Перед тем, как ехать в полицию. Ты же понимаешь, что с этим, — Аданешь тряхнула сумкой, и из нее послышалось металлическое позвякивание, — туда приходить было нельзя. А оружие нам, похоже, еще понадобится. Теперь, твоя очередь.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что люди обычно делают в кустиках, — не глядя на меня, ответила она.
— Да я, вроде…
— Давай-давай, когда пересечем границу Данакильской пустыни, останавливаться не будем.
— Почему?
— Потому что ты меня никогда не слушаешь. Ты хоть и старше меня по званию, но я все же немного больше знаю о своей стране. Я же говорила — в этой пустыне живут афарцы. Ты можешь спокойно остановиться, кругом будет голая пустыня, тишь да гладь, и вдруг, как из-под земли, вырастет воин с огромной саблей. У афарцев до сих пор сохранилось много древних обычаев. Один из них — обручальный — самый… интересный. Его еще называют обрядом посвящения в совершеннолетние. Прежде, чем жениться, молодой человек должен доказать свою состоятельность, убедить соплеменников, что он — мужчина. Поэтому, когда юноша сватается к девушке, он должен предъявить ей… — Аданешь замолчала, потом заткнула Наташе уши, — мужской детородный орган. Заметь, не свой, а добытый на охоте…
— Дайте мне тоже послушать! — возмутилась Наташа, высвобождаясь из рук Аданешь.
— Для этого юноша собирает своих друзей, — продолжала Аданешь, — и отправляется на поиски какого-нибудь заблудшего мужчины из чужого племени. А белый человек — это вообще ценность.
— Я не поняла, а что юноша дарит девушке? — встряла Наташа, которая, видимо, уже совсем освоилась в нашей компании.
Аданешь помедлила, оценивая возможные последствия, но все же наклонилась к Наташиному уху и что-то прошептала. Глаза у девочки округлились, она с трудом сдержала улыбку и зарделась, стараясь не смотреть на меня.
Мне показалось, что Аданешь шутит, но она, заметив мой недоверчивый взгляд, покачала головой.
— На полном серьезе. Это, кстати, один из любимых обрядов Джифара.
Я скрылся в кустах, и осторожно оглядываясь, расстегнул ширинку. Солнце уже вовсю припекало, стало очень жарко, но в тени акации еще хранилась утренняя прохлада. Честно говоря, в туалет мне совсем не хотелось, а рассказ Аданешь так и вовсе отбил у меня всю охоту. Тем не менее, я, постояв минуту, все же слегка окропил траву продуктом своей жизнедеятельности и поспешил вернуться к машине. Аданешь стояла на обочине и курила.
— Все? — спросила она и непроизвольно бросила взгляд на мою ширинку, но тут же отвернулась.
Будь она белой, наверняка бы щеки ее покраснели. Я поймал этот взгляд и посмотрел вниз, решив, что забыл застегнуть брюки. Но все было в порядке. Возможно, ее привлекло что-то еще… Эта озорная мысль меня порадовала.
Послышался звук приближающегося автомобиля, и из-за поворота вынырнул зелененький микроавтобус «Фольксваген» с двумя моряками. Машина притормозила, моряк, сидевший справа, слегка кивнул Аданешь, и «Фольксваген» покатил дальше.
— Поехали, — бросила Аданешь, и мы забрались обратно в такси.
— Почему ты решила ехать на машине? — спросил я, когда мы вырулили на шоссе и пристроились за микроавтобусом.
— В этой ситуации самое лучшее решение — неожиданное. Дорога проходит через Данакильскую пустыню — землю племени Афар, там они нас меньше всего будут ждать. Правда, когда поймут, что от самолета мы решили отказаться, кинутся за нами — другого пути в Аддис-Абебу нет.
— А разве у местной полиции нельзя было попросить помощи? — удивился я.
— Попросить-то можно. Да вот только они в самую последнюю минуту могут отступить — боятся они афарцев.
— В смысле, боятся остаться без причинного места? — ухмыльнулся я, вспомнив рассказ Аданешь.
— Вроде того. Кстати, ты зря веселишься, это очень серьезно.
— Да нет, я не веселюсь. Просто все это как-то… чудно. А почему ты не позвонила в свою контору? Пусть пришлют помощь, мы бы где-нибудь отсиделись пока.
— Ты забыл? Эта операция секретная. О ней до поры до времени никто не должен знать. Ее просто не существует, этой операции.
— М-да, — только и смог сказать я.
Прошло немногим более часа, когда окружающий пейзаж стал стремительно меняться, становясь все более угрожающим и неестественным. Цивилизация осталась где-то далеко позади — за последние километров десять нам попалась одна единственная соломенная хижина, притулившаяся возле дороги. Растительность практически совсем исчезла: ни травинки, ни куста, ни деревца. Потрескавшуюся от зноя землю сменили белые пески, а затем красноватая каменистая почва, над которой, словно вставшие на хвост гигантские змеи, гуляли небольшие смерчи. Ландшафт приобрел совершенно инопланетные черты. Невероятной формы фигуры, образованные застывшей лавой, вырвавшейся когда-то из-под земли на месте Великого разлома, мрачными черными чудищами смотрели на дорогу. Дрожащий мираж поднимался от раскаленной земли, и казалось, что эти фигуры шевелятся. Воздух потерял прозрачность. Густое марево киселем стелилось над дорогой. Шоссе, прямое, как стрела, серой полоской убегало вдаль. И ни одной машины. Ни впереди, ни сзади.
— Такое ощущение, что здесь никто никогда не ездит, — заметил я.
— Ну почему же? Это основная дорога из порта Ассаб в столицу, — ответила Аданешь. — По ней все грузы идут. Еще увидишь.
И правда, минут через десять на горизонте показалась маленькая красная точка. Она стала приближаться и вскоре выросла в огромный, с трудом ползущий, грузовик с прицепом, явно перегруженный. Прикрытая тряпкой и перетянутая веревками высоченная, раза в два выше самого грузовика, пирамида ящиков, казалось, едва держится на неприспособленном для таких перевозок кузове. Следом за ним из-за горизонта выплыл еще один грузовик, а потом встретилась непонятно откуда взявшаяся старенькая «Волга».
Мы неслись со скоростью сто километров в час, больше наш потрепанный «Фиат» выдать не мог. Колеса, шумно чавкая, катились по плавящемуся асфальту. Стало невыносимо жарко. В нашем «Фиате», как и в большинстве машин того времени, кондиционера не было. Раскаленный воздух, плотный, как вата, врывался в открытые окна. Я достал из рюкзака бутылку с минеральной водой. Она была не просто теплая — казалось, она вот-вот закипит.
— Нас кто-то догоняет, — вдруг сказала Наташа.
Я обернулся, и сердце екнуло. Два песочного цвета «Виллиса» медленно, но неуклонно приближались к нам. Явно, не военные — у тех все машины, как и полагается, зеленые.
— Это они, — прошептала Аданешь.
Машина сопровождения резко сбавила скорость и пропустила нас вперед. Я с тревогой посмотрел на Аданешь.
— Они знают, что делают, — сказала она.
— Я в этом не сомневаюсь. Вопрос только… что, если они не справятся?
Аданешь бросила на меня быстрый взгляд и до упора втопила в пол педаль газа. «Фольксваген» с моряками, развернувшись, перегородил дорогу. Послышались далекие хлопки выстрелов.
Некоторое время мы ехали молча. Аданешь, в очередной раз посмотрев в зеркало заднего вида, напряглась. Я заметил, как сжались ее губы, и обернулся. «Виллисы» вновь маячили позади — значит, моряки не справились. Значит, помощи больше ждать неоткуда.
— Мы можем ехать быстрее? — задал я глупый вопрос, наперед зная ответ.