Глава Третья,
в которой разоблачение шпиона приносит огромные преимущества спалившемуся агенту, а Макс на собственном опыте познаёт пользу коллаборационизма.
От спецназа Верещагин спрятался, как беглый негр, - в терновнике. Он сидел на корточках за густыми зарослями и наблюдал. С веточки перед самым носом свисала зелёная козявка, похожая на бесплодные мечтания унылых девственниц. По дороге совсем близко от него прошли трое в чёрной форме и беретах. Солдаты выглядели довольно грозно, а наетая харя самого здоровенного была настолько бандеровской, что Макс поклялся живым в лапы "тиграм" не попадаться.
Спецназовцы прошли мимо. Они были без оружия, из чего Макс заключил, что это не патруль и не разводящий со сменой, а просто воины слоняются без дела. Может быть на хозработы идут или загорать в укромное место.
Как себя вести, если его остановят, Макс уяснил, купив в Щебетовке газету. Разумно было назваться паломником в Свято-Стефано-Сурожский монастырь. Вчера Макс видел загадочные белые домики на месте сооружения 40абв, но до столь очевидной глупости не додумался. Теперь монастырскую церковь смело можно было заносить в Книгу рекордов Гиннеса как храм с самым большим подвалом в мире. Куда там ватиканскому собору святого Петра! Сооружение 40абв было рассчитано на хранение стратегического запаса взрывчатки и автотехники в условиях нанесения прямого ядерного удара. Предать забвению столь грандиозный комплекс ради сомнительной чести возрождения православного памятника показалось дикостью даже законченному аферисту. Правда, до тех пор, пока не мелькнула мысль об изощрённой маскировке, придуманной чьим-то циничным умом. Если так, то монастырь на четырёхстах тоннах тротила оправдывал своё существование.
На всякий случай, святую обитель он обошёл стороной. На техзону Макс просочился кружным путём. Добрался по грунтовке до входа в ущелье, перелез через завал и колючку, пройдя по дну высохшего ручья, обогнул пруд и поднялся по тропинке к терновнику. Монастырь остался справа. Недалеко, но на другой стороне лощины. "Не достанут!" - отчего-то ликующе подумал Макс.
С места, где он сидел, была видна крыша караульного помещения и сетка склада НЗ. "Интересно, в вагончиках остались припасы? - сработал мародёрский инстинкт бывшего писаря. - Если они есть, нельзя ли чем полезным разжиться? Они хоть сигнализацию после нашей кражи догадались поставить?" Но рисковать ради тельняшек и осветительных ракет показалось глупо, и Макс оставил затею с налётом на склад НЗ. Он выждал, пока стихнут голоса, и только тогда выбрался на дорогу.
Он угадал не лучшее место для проникновения на техническую территорию. До городка близко, но идти придётся между караулом и сооружением 42. Если заметят, прятаться будет некуда.
"Плевать!" - Макс поправил сумку и бодро зашагал вслед чёрной троице. Его не беспокоило, что "тигры" могут залечь где-то поблизости. Сам он, будучи военнослужащим, нашёл бы место на вершине скалы, что возвышалась над караулом, к солнцу поближе, от начальства подальше.
Макс беспрепятственно обогнул караульный двор, прикрытый зеленью, и свернул налево, вниз, в травяные джунгли. Заросли скрыли его с головой. Придерживая котомку, Макс перепрыгнул через бетонированный ров для стока дождевой воды и выбрался к ограде из двух рядов колючей проволоки и спиралью Бруно между ними.
Сказать по правде, обитателей городка Макс боялся больше "тигров". Солдаты отличают своих от чужих только по форме, а местные жители знают друг друга в лицо и вполне могут сдать незнакомца в комендатуру. Поэтому Макс зашёл со стороны техзоны. Но вечно скрываться невозможно. Чтобы найти дом бывшего главного инженера, надо было много ходить по улицам.
"Изображу туриста!" - Макс пролез в дыру заграждения, которую помнил со времён своей службы, под прикрытием зелёнки прокрался на спортгородок, пустующий в неурочный час, перебежал дорогу и нырнул в дебри одичавшего монастырского сада. Вскоре, отряхнувшись от лесного сора, он миновал белые двухэтажки офицерских общаг.
Просачивание на территорию административно-жилого городка завершилось успешно.
***Пока Макс играл в шпионов, Майя занималась домашних хозяйством. Маршрутное такси высадило её на главной площади Щебетовки. Под стелой с лозунгом "Мы придём к победе коммунистического труда" раскинулся продуктовый рынок. Холёный бронзовый профиль Ленина с надеждой глядел в сторону Кизилташа, словно мечтал прогуляться по горам. Памятник был в отличном сохране, за ним явно следила поселковая администрация. И не только следила, но и претворяла заветы Ильича в жизнь. Вдоль улицы были выставлены напоказ плоды с частных угодий свободного крестьянства. Более не угнетаемые кровавым режимом труженики с заскорузлыми от работы на земле руками и лучистыми глазами не обременённых разумом селян расположились в окружении ящиков, весов и таких же заскорузлых и лучезарных детишек. Дети бойко участвовали в торговле, взвешивали товар и объяснялись с покупателями, а взрослые только принимали деньги и смущённо помалкивали, вслушиваясь в диковинные звуки гяурской речи.
"Все рынки чёрные, что здесь, что у нас, - Майя набила сумки и дошла до конца рядов. - Только у нас таджики и азеры, а здесь татары."
Она поозиралась в поисках минарета, которые встречала по дороге из Симферополя, но белокаменной иглы не нашла. Свет истинной веры ещё не проник в этот глухой уголок, правда, эмиссаров в лице рыночных торговцев уже прислал. Майе было невдомёк, что у здешних обитателей иные святыни, из тех, что охраняют площадь, а вера в светлое будущее заставляет упрямо называть денежную единицу рублём. Девушка не заметила, что на рынке гривну ни разу не назвали гривной. Крым оставался советским в заповедных своих областях.
Майя пересекла мост через речку и окинула взглядом горы. "Где там Никитин? - с тревогой подумала она. - Что он сейчас делает?"
Майя дошла до кольцевой остановки маршрутных такси и присоединилась к кучке страдальцев. Жёлтый автобус из Феодосии высадил пассажиров и отвалил на отстой. Приехавшие неуверенно расползались по улице. Майя инстинктивно съёжилась и спряталась за спины ожидающих.
В окружении сумок, баулов и полиэтиленовых пакетов копошились похожий на вампира Владик и дородная матрона Надежда Викторовна.
***Макс увидел знакомого и машинально нырнул под прикрытие кустов. Он сразу понял, что ему повезло. Накатило вдохновение, как это случается с талантливыми актёрами всякий раз, когда требуется импровизация. Макс уже без всякой опаски вошёл в ближайший магазинчик, купил четыре бутылки "Лвiвского" светлого, расставил их в сумке и вернулся на аллею, протянувшуюся вдоль Верхней дороги.
- Здорово, Колян, - Макс как ни в чём не бывало присел на скамеечку рядом с ссутулившимся человеком в застиранной клетчатой рубашке. - Пива хочешь?
Гражданский связист уставился на Макса сначала с недоумением, затем на лице проступила радость узнавания, потом растерянность: вроде бы знакомый, если по имени обратился, а кто - никак не вспомнить.
Макс умело сцепил края пробок, дёрнул и протянул пенящуюся бутылку Коляну.
- Это я, Макс. Был писарем в штабе батальона в девяносто первом году. Юры с почты земляк. Склад НЗ помнишь?
- Макс! - улыбнулся Колян и почему-то с лёгкой обречённостью добавил: - Я знал, что вы придёте.
- За встречу! - мошенник пригубил с таким значительным видом, будто выполнял какую-то важную и ответственную работу.
- За встречу, - смиренно поддержал Колян. Помолчал, прислушиваясь, как "Львiвское" проваливается в желудок, спросил с хитрецой: - Недавно из России?
- Заметно по загару? - хмыкнул Макс. - Сам-то как поживаешь, где работаешь?
- Да ничё так, всё путём. Дети у меня выросли, в Симферополь уехали учиться. Когда ваших вывели, Украина отделилась, я ещё три года в части работал, а потом перебрался на главную АТС. Вот, грозо-защиту сейчас меняем, у меня до обеда перерыв с дремотой, - стало заметно, что Колян уже нажрат и действительно готов подремать. Самое удивительное - пустых бутылок рядом не было!
- У вас до сих пор кроссы релейные? - наугад выпалил Макс слышанные от Юры термины и сам себе удивился, как легко они всплыли в памяти.
- Релейные, - пожал плечами связист. - Куда они денутся…
- Чё как у вас тут в городке?
- По-прежнему. Монастырь, вот, построили, видал?
Макс многозначительно кивнул, мол, видал такое, что ты представить себе не можешь.
- Как живу? Да так же. Скучно только вот стало, - связист вздохнул и от души приложился к бутылке. - Знаешь, иногда так хочется, чтобы вы обратно вернулись и всё стало, как было.
- При Советском Союзе, - закончил Макс.
- Да… Как раньше. А ведь неплохо жили, - мечтательно произнёс Колян.
- Сейчас хуже, что ли?
- Сейчас не то, духу нет… Как у вас в Москве-то?
- Справляемся с задачей, - утешил Макс.
Он смотрел на Коляна, а Колян уставился на его пыльные солдатские берцы. Макс понял, что клиент дозрел и пора переходить к делу.
- Помнишь Гриднева, главного инженера Соединения?
- Конечно помню. Телефон сорок-ноль два.
- Пойдём, покажешь, где он жил, - Макс поставил у скамеечки порожнюю бутылку, Колян закинул свою в траву и они двинулись по аллее к центру городка.
- Кто тут ещё из наших остался? - Макс извлёк из котомки запасную пару и снабдил проводника добавкой.
- Много кто, - оживился Колян. - Бескудников остался, старшина ваш. К себе в Бишкек чего-то раздумал ехать. Когда Соединение вывели, устроился грузчиком при Военторге. Женился сразу. Теперь живёт возле офицерской гостиницы в частном секторе, телефон сорок два-десять. Магазин свой маленький открыл прямо в доме.
- Вот Паскуда! - восхитился Макс. - Ну, жук! Везде устроится!
Он залихватски дёрнул пивка, однако в сердце вонзилась и накрепко засела зазубренная иголка. Макс ещё не разобрался с причинами, но укол был чувствительный. Чувствительный и неприятный. Как будто осталась похожая на ревность досада за недоделанное дело.
- Вот он, - указал Колян на ветхий белый домик с замшелой серо-зелёной шиферной крышей и покосившейся кирпичной трубой, утопающий в пышной садовой растительности. - Тут раньше Гридневы жили, а теперь Кузахметовы, телефон сорок-ноль два.
"Как время всё меняет," - припомнил Макс красивый, по-военному строгий коричневый дом главного инженера. Новые жильцы пристроили сарайчик, насадили кустов и перекрасили стены. И хотя домик остался прежним, без проводника искать пришлось бы до морковкина заговенья.
Колян проводил его до поворота на госпиталь.
- Не забывай нас, - сказал связист на прощание. - Звони, мой домашний тридцать пять-восемьдесят семь.
- А вас никто и не забывает, - обнадёжил Макс. - Правда, и не вспоминает по причине особой секретности.
- Удачи! - искренне пожелал Колян.
- Встретимся ещё, - многозначительно сказал Макс.
За госпиталем бывший писарь легко разыскал знакомую тропу, поднялся к шоссе на Судак, перебежал его и вскоре очутился у развилки. Двинулся он, конечно, не в Лисью бухту, а в направлении похищения рюкзака. Спустился к трассе, поймал маршрутку до Курортного. В Крыму оказалось легко, гораздо легче, нежели представлялось дома.
"Не ссать и не бояться. Удача идёт навстречу тому, кто не менжуется, а сам бежит ей навстречу, - Макс бодро пересёк двор и подёргал дверь своего курятника. Она была заперта. - Чёрт, сразу надо было мобильники местные купить, ещё в Симферополе!"
Он постучал. Почему-то казалось, что Майя внутри, только затаилась или спит.
Подруга не спала.
- Кто там?
- Да я это, кто ж ещё… - удивился Макс.
Замок щёлкнул, дверь приоткрылась.
- Заходи, - выдохнула Майя и, впустив Макса, тотчас заперлась.
- Чего тихаришься? - насторожился мошенник. - Спалилась на чём?
- Нет, но могла. Я думала, вампир меня нашёл.
- Перегрелась на пляже, солнышко? - заботливо спросил Макс. - Какой вампир?
- Никитин, у нас появились конкуренты.
Глава Четвёртая,
в которой промедление смерти подобно и влечёт за собой позорную возможность стать лохом. "Казаться, а не быть!" - вот что думает об этом Макс Верещагин.
Место для наблюдения было выбрано почти идеально - горный склон по другую сторону дороги. Обстановку портили лежалые останки зайца. По непонятной причине зверёк скопытился прямо на ровном месте. Солнце сразу тронуло тлением его мясистую тушку. Вскоре шёрстка свалялась. Бок надуло газом. Потом шкурка лопнула, бок опал, облепив клетку рёбер. Вездесущие мухи довершили остальное.
У Макса было достаточно времени представить эволюции смрадного зайчика. Ещё до зари махинатор проник в городок, занял позицию и стал наблюдать за домом главного инженера, дожидаясь, когда хозяева уйдут и он сможет беспрепятственно поискать карту. Мысль о том, что старый одёжный шкаф прежних хозяев давно отправился на помойку, не давала Верещагину покоя. Так оно, скорее всего, и было. Если он ничего не найдёт, придётся не солоно хлебавши возвращаться в Санкт-Петербург, в лучшем случае, провести у моря недельку-другую, пощипать богатых туристов, отдохнуть с подругой телом и душой. Почему-то лишь сейчас такая мысль вплотную встала перед Максом. "Упрёмся - разберёмся," - утешал он себя прежде. И вот теперь упёрся и рассматривал дополнительные бонусы от поездки на юг. Бодрости они добавляли немного. Взамен явился мандраж и нервозное ожидание неудачи. А ну как запалят в доме? Войти, быстро осмотреть комнаты - это должно было занять минуту. "Шкаф не иголка, найдётся, - посмеивался Макс и тут же думал: - А ну как не найдётся?"
Так он прилежно тешил себя, лёжа в засаде, пока солнце не пригрело как следует и заяц не завонял. Стало не до пустых переживаний. "Насрать, - Макс угрюмо понюхал воздух перед собой, под мышками и со стороны тушки. - Буду как настоящий разведчик: чем хуже, тем лучше. Зато сюда никакая собака с кинологом не зайдёт." Макс не знал, если ли у "тигров" служебные собаки. Лая он не слышал, но почему-то решил, что псы есть. У ментов обязательно должны быть.
- Услышав лай караульной собаки, часовой обязан чётко, громко и без изменений передать сигнал в караульное помещение, - прошептал мошенник, чтобы хоть как-то развлечься на посту.
Стрелки перевалили за одиннадцать, солнце поднялось высоко, рабочий день был в разгаре. Над тушкой громко жужжали мухи, в нутре дружно шелестели опарыши. Обитатели инженерского домика тоже пребывали в движении. Сначала они ходили по двору, поливали огород, копошились на грядках. Затем Кузахметов растворил ворота и вывел большой зелёный мотоцикл с коляской, держа его за рога. Мотоцикл зарычал и увёз хозяина в неизвестность.
- Ну, давай, давай, чего ты застряла! - подбадривал хозяйку Макс, опасаясь, что Кузахметов вот-вот вернётся и тогда супругов будет динамитом с места не сдвинуть.
Женщина не реагировала на его увещевания примерно до часа дня. Затем эманации залежавшегося прохиндея достигли такого накала, что буквально вытолкнули её со двора. Женщина вооружилась пустой кошёлкой и резво потрусила в сторону Первого КПП.
"Неужели на автобус пошла? - возликовал Макс. - А может в Коктебель или вообще в Феодосию!"
Он выждал пять минут, огляделся и оторвал брюхо от земли. Дорога была пуста, соседей из-за садовой растительности не видно.
- Фарт! Фарт! - приговаривая так, Верещагин устремился к дорожке, ведущей в дом и, взойдя на крыльцо, обнаружил, что дверь не заперта. - Ух, попёрла масть! Вот попёрло, так попёрло!