Чуть не плачет Анютка. Для ее-то куклы все бабушка Настасья сшила.
— Вот тетеха-недотеха-неумеха! — вывернулся из-под лавки Кузька. — Ничего ей и поручить нельзя. Двигайся, сам шить буду.
Сел он рядом с девочкой, схватил иголку, воткнул ее в шелк, да как закричит, как запрыгает, как завертится! Портной из него некудышный оказался. Еще хуже, чем из Анютки.
А домовенку того и надо. Если Фенечка задумалась — это уже хорошо.
Глава 11. НЕВЕСЕЛЫЕ ДЕЛА
С тех пор и пошло. Некогда Вреднючке стало безобразничать. А когда ему больно-то безобразничать? Пока сервиз свой вычистит, чтобы к другим хозяевам не убежал, пока с цветочками поиграет, пока золу и сажу в печке всю съест — больно понравилась ему зола в кошкином тортике — так и ночь пройдет.
Маленькие пакости он по привычке все же делает. Вчера, например, отгрыз металлические блестящие шарики с кровати бабушки Настасьи и слопал весь табак у деда. Ну так это же от голода, а не хулиганства ради.
И Фенечку больше не обижает. Интересно обижать того, кто обижается и мстит. А чего кошку обижать, если она не мстит, а тортики носит? Скучно.
Да и Фенечка теперь не шипит, когти не выпускает, глаза зеленые не таращит при виде шишиги. А чего их таращить, если он хвост ей дверью больше не прищемляет? Да еще если присмотреться, он и правда на котенка похож. Только на очень запущенного. И то понятно: сирота. Некому ему шерстку вылизывать, некому манерам хорошим учить.