А пираты, слышу, уже что-то ножом скребут: не иначе, замок из двери выковыривают, сейчас на абордаж пойдут. Я кровать тащу - дверь подпереть, а Катя вцепилась в ножки и не пускает. Ну, я тогда шкаф старый прямо с книгами подвинул: от страха неожиданно силы появились!
А тут и папа с мамой пришли - я в окно увидел. Мама слегка испугалась пиратов, а папа как засмеётся!
А потом вдруг кулаком пиратам пригрозил и говорит грозно:
-А ну-ка быстро домой да за краской и кисточками! Ишь чего выдумали: дверь царапать!
Пираты от неожиданности ножи побросали, одноногий свой костыль выронил, а попугай их взлетел на яблоню и закричал обиженно:
-Кеша хороший! Кеша хочет зёр-р-р-рнышек.
Что ещё за Кеша на пиратском судне? А тут смотрю, одноногий пират ногу свою деревянную отстегнул и давай отвязывать настоящую, которая - я только теперь заметил - к бедру полиэтиленовой верёвочкой от тортика привязана.
А уж как пираты бороды отклеили и чёрную повязку со здорового глаза сняли, тут-то я сразу увидел: да это же Гришка с Наташкой, соседи наши, разыграть нас решили. Не поленились ногу выстругать и попугая «Пиастры» кричать научить!
Все смеются, только мы с Катей плачем: мы так забаррикадировались, что открыть не можем: как страх прошёл, так и силы кончились. И окна не открываются: шпингалеты крепко забиты. Пришлось папе из погреба дырку сверлить, чтобы снизу в дом проникнуть. Папа потом на месте дырки люк сделал: теперь варенье из погреба можно прямо через люк доставать, не надо на улицу выходить.
А когда всё на место поставили, да засов открыли, да Гришка с Наташкой дверь исцарапанную покрасили, папа сказал:
- А теперь, дорогие пираты, приглашаю вас на настоящий абордаж. В смысле - на чай. Имеется возможность захватить трофеи: оладушки да варенье.
И в самом деле: ходить-то теперь за ним недалеко!
Звезда экрана
Город наш небольшой, но старинный, с богатой историей. Неудивительно потому, что к нам часто приезжают кино снимать. А недавно даже столичное телевидение приехало. Поснимали старый город, собор на центральной площади, рынок. Залезли на колокольню, но оттуда им вид не понравился: крыши якобы ржавые. И вовсе они не ржавые - просто, когда их красили прошлым летом, другой краски, кроме рыжей, не нашлось. Да этим столичным воображалам разве объяснишь? А они такие важные ходят, надутые.
-Ну что, - спрашивают, - нет тут у вас больше ничего интересного?
- Как это нет? - возмутился папа. - У нас много чего интересного, только нужно его правильно увидеть. Хотите, я вам экскурсию проведу?
Конечно, они согласились. Папа нарядился, словно кинозвезда, - пусть, говорит, не думают там у себя в столице, что мы тут в лохмотьях ходим, - и пошёл в кино сниматься. Встал перед камерой - и давай про город соловьём петь: и про основание, и как купцы на ладьях плавали, и как во время вражеских набегов колокол созывал горожан на битву, и как фашисты собор бомбили, да не попали, и как многие горожане тайком помогали семьям репрессированных в страшное сталинское время. Так интересно рассказывает, что полгорода собралось - всем послушать хочется. Собралась бы и другая половина, но она, во-первых, была на работе, а во-вторых, первая половина ей потом пересказать обещала. Некоторые даже в блокнотиках что-то записывают - наверное, пересказывать потом. Да только этим задавакам заезжим всё плохо: и это не интересно, и то старо!
-Наш, - говорят, - зритель другого котёнка ожидает.
(Я долго не мог понять, при чём тут котёнок, а потом мне папа объяснил, что это я неправильно расслышал слово «контент» и что если это слово сказать, все подумают, что ты жутко умный и, может быть, даже английский знаешь. Немножко. Потому что, если ты по-настоящему знаешь, то и перевести сможешь: содержание.)
Папа им старинный купеческий лабаз3 показывает с резными наличниками, а они покосившийся забор напротив него снимают да над неграмотной надписью, которую Гришка два года назад накалякал, смеются. А на заборе действительно котёнок сидел, наверное, тот самый, которого их зритель ждал. Как же папа тут рассердился! Да только виду не подал. Решил хитростью действовать, чтобы неповадно было над нашим городом и его историей смеяться.
Огляделся папа вокруг - и видит: на ржавых воротах заброшенного заводика кривыми буквами выведено «Запрешино». На самом деле сторож хотел «Запрещено» написать, в смысле «Проход запрещён».
5), но что мой папа - лучше всех, это они точно подметили!
* * *
Если вы не можете войти в Интернет, то просто загляните на следующую страницу.
Уважаемые читатели! Если Вы удивлены, зачем здесь помещены стихи Саши Чёрного, то загляните на с. 109. А ещё лучше, прочитайте весь рассказ «Жить на вершине...». А ещё лучше - всю книгу с самого начала. И Сашу Чёрного тоже почитайте - поэт замечательный!
Саша Чёрный Два желания
1
Жить на вершине голой,
Писать простые сонеты.
И брать от людей из дола Хлеб вино и котлеты.
2
Сжечь корабли и впереди, и сзади,
Лечь на кровать, не глядя ни на что, Уснуть без снов и, любопытства ради, Проснуться лет чрез сто.
1909