Раздался щелчок выключателя, но лампочка не зажглась.
— Отлично, — прокомментировал Арес, — света нет. — Он помолчал, глядя на девушку. — Дрожишь... уверена, что хочешь остаться тут?
Алина привалилась спиной к двери и, не сводя взгляда с мокрого лица с яркими голубыми глазами, спросила:
— Ты любишь меня?
Повисло молчание.
Девушка ощутила, как сердце сжалось от разочарования.
— Ты не отвечаешь, потому что...
Я удивлен, — произнес он. — Ты ставишь под сомнения мои чувства лишь потому, что я никогда не произносил эти три нелепых слова?
Я думала...
Любовь — это не слова, — довольно резко оборвал Арес и отвернулся.
Прости, — Алина приблизилась к нему, обняла. — Я вовсе не сомневаюсь... просто людям, особенно девушкам, очень нравятся эти три нелепых слова.
Юноша погладил ее по щеке.
Я мог бы тебе их говорить, если хочешь.
Не обязательно.
Арес подошел к коробке с одеждой.
— Тут есть сухие новые вещи.
Алина благодарно кивнула.
Ее тоненькое пальто из мягкой шерсти можно было выжимать, кофточка под ним и джинсы прилипли к телу. Дождь не утихал, за оком стало темно, как ночью.
Девушка открыла сумочку, порылась в ней и вынула маленькую свечку в виде ангела, купленную еще месяца два назад.
Ужин при свечах, — усмехнулся Арес, перебирая пакеты с одеждой и невесело прибавляя: — Только есть тут нечего. Могу налить кружечку воды разве что.
Было бы здорово, — стаскивая с себя пальто, улыбнулась девушка.
Юноша зажег свечку, покрутился на месте, не зная, куда ее поставить. Наконец, нашел для нее место на полу, прямо посередине комнаты, затем налил в пластмассовый стаканчик воды и протянул девушке.
Их руки, ее — холодная и его — горячая, соприкоснулись, взгляды встретились. Под нажимом пальцев вода в стаканчике закачалась, поблескивая в мягком свете огня.
Хочешь пить?
Ей хотелось ответить «Хочу тебя», но вместо этого она попросила:
Поцелуй меня.
Вода медленно потекла по их рукам и закапала на пол. Арес облизнул губы, глаза его стали ярче, а плечи напряглись.
— Ты не боишься меня?
Алина скользнула ладонью по его руке и прикоснулась к мокрому на груди джемперу.Она чувствовала ускоренное биение сердца под пальцами. Стакан с водой упал на пол, вода разлилась. Арес накрыл ее руку своей и тихо произнес:
— Это не человеческое сердце, ты понимаешь, часть меня...
Она не дала ему договорить и приникла к его горячим губам. Больше ей не было холодно. Тепло устремилось по венам в центр груди, соединилось в один шар и взорвалось тысячью огненных бисеринок, которые, приятно щекоча, медленно покатились в низ живота.
Арес скинул мокрую куртку и, придерживая девушку за талию, опустил на матрац. От нового белья приятно пахло свежим текстилем, а от юноши лесом. Алина уткнулась ему в шею и закрыла глаза.
— Я тебя люблю.
Ее руки проникли под его джемпер и заскользили по спине.
Арес стянул его и посмотрел на маленького ангела в центре комнаты, озарявшего помещение. Затем перевел взгляд на девушку и, касаясь ее губ, прошептал:
— На глазах у ангела?
Алина немного повернула голову и легонько подула. Пламя заколыхалось, словно сопротивляясь, и нехотя погасло. Комната потонула во тьме. Тишину нарушал лишь стук капель о стекло, прерывистое дыхание и биение двух сердец.
Глава 12 ПОДАРОК
Девушка шла по снегу, вокруг ничего не было, только бесконечная белизна. Арес находился рядом. Они молчали, глядя вдаль. Но неожиданно юноша остановился и протянул руку, прошептав:
— Не оборачивайся.
Алина крепко сжала его ладонь и почувствовала во рту терпкий, горьковатый привкус ладана. Голова закружилась, в глазах почернело, стало нечем дышать, в носу от сильного сладкого запаха заболело.
Девушка чувствовала, что за спиной кто-то стоит. От страха сердце перестало биться. Лицо Ареса выражало мертвое спокойствие, словно он находился не тут — с ней, а где-то далеко. Алина не выдержала и обернулась...
Девушка проснулась от собственного крика. Она лежала на матраце, одетая в длинный толстый свитер, прижав к себе голые ноги. В комнате по-прежнему стояла темнота. Арес тоже проснулся.
— Это сон, — сказал он, нежно привлекая девушку к себе.
Только сейчас она почувствовала, как в комнате холодно. Дождь все еще шел, но уже не с такой силой.
Алина вплотную придвинулась к юноше.
Почему мне это снится?
Элиас вторгается в твои сны, чтобы управлять подсознанием, а я... — он помолчал, — я не могу оставить тебя с ним наедине. Ночь за ночью мы приходим в твои сны, как на поле брани — наше извечное место встречи.
Каждую ночь? — недоверчиво переспросила девушка. — Но вы снитесь мне не каждую ночь!
Я знаю. Это он решает, когда мы тебе приснимся, не я.
Но как? Разве такое возможно?
Арес приподнялся на локте, глаза его блеснули в темноте.
Вампиры, оборотни, маги могут управлять своими сками. Некоторые люди тоже, но не в такой степени.
Да, может, вы и управляете своими снами, но как вы в мой проникаете?
Юноша вздохнул.
Мы с Элиасом настроились на тебя, как на любимую радиостанцию. У нас нет собственных сновидений, мы контролируем их, потому что стоим на границе между твоим сном и реальностью. Всякий раз, когда Элиас нарушает границу, я вынужден идти за ним. Всякий раз, когда ты думаешь обо мне перед сном, вызывая меня в свое сновидение, Элиас следует за мной.
А почему он никогда не показывал своего лица? — Алина вздрогнула. — Никогда, до сегодняшней ночи.
Он не может ничего сделать тебе во сне, — юноша крепче прижал ее к себе. — Он выбрал себе роль кого-то тайного, того, кто способен нанести удар со спины. Элиас хочет, чтобы ты это знала. А вот зачем, вопрос интересный.
И ты, видя, как мне страшно, даже ни разу не пытался показать, кто же там — за спиной?! — сердито воскликнула Алина.
Да, — признал Арес.
Но это жестоко, — голос ее задрожал.
Чем раньше бы ты увидела его лицо, тем быстрее бы закончилась твоя безоблачная жизнь. Прости, мне жаль, что тебе пришлось так много бояться. Только все одиннадцать лет я сам живу в страхе и постоянном ожидании, когда Элиас выйдет из тени, чтобы отомстить мне, оборвав твою жизнь.
Алина прижалась губами к его щеке.
— И долго он будет... — Она не договорила и резко поднялась на локте.
Арес метнул взгляд в сторону окна.
Ты что-то увидела?
Не знаю, но мне показалось...
Сюда никто не войдет, мы в безопасности. Ни один вампир в здравом уме не сунется в логово оборотня.
Девушка кивнула.
— Просто показалась. Сколько же Элиас будет нас мучить?
Арес медленно втянул в себя запах ее волос.
— Скоро узнаем...
Наступило утро, дождь прекратился. Перед институтом девушка забежала домой.
Приемная мать, бледная и изрядно похудевшая, встретила ее в коридоре.
— Пока никаких новостей, — охрипшим от слез голосом сообщила она.
Алина повесила на крючок пальто. Она не знала, что сказать безутешной женщине, а та ждала, смотрела с надеждой.
— Будем ждать и верить, — слова дались тяжело, но промолчать девушка не могла.
Евгения безнадежно кивнула и пошла в кухню, а Алина побежала к себе в комнату. Но внутрь не зашла — застыла на пороге. Пахло ладаном.
Девушка включила свет и увидела на кровати розовую коробочку, обвязанную красной ленточкой — той самой, похищенной Элиа-сом.
Алина села на кровать рядом с нежданным подарком, некоторое время не решаясь прикоснуться к коробке. Когда же она сняла крышку, дыхание перехватило. Внутри лежал тряпичный волк с наклеенным на боку золотистым локоном. В нарисованное красное сердце на груди была воткнута черная игла.
Девушка порывисто протянула руку к иголке, воткнутой в сердце волка, но тут же отдернула.
От посетившей догадки Алина застонала.
Арес ее не любил, все было спланировано и предрешено его врагом...
Алина рассеянно смотрела в конспект, вполуха слушая преподавателя психологии.
— Твой пес, как всегда, у двери? — шепотом поинтересовался Юра.
Девушка настороженно покосилась на него, переспросив:
—Пес?
Ну, так называют верных стражников, — смутился парень.
А-а-а, — она кивнула. — Думаю, он там.
И чего он хвостом ходит, не пойму, — зашептал ей в самое ухо Юра. — Захара больше нет, чего боятся! Можешь объяснить?
Нет, не могу...
Преподаватель громко произнес: «Всем спасибо, все свободны», и по аудитории пролетел радостный гул.
— Мне нужно идти. — Алина бросила в сумочку тетрадь с ручкой и заспешила к двери.
Она увидела, что Юра сделал шаг за ней, но потом передумал и остановился.
Арес в самом деле стоял в коридоре, наблюдая за потоком студентов. На него тоже поглядывали, особенно девушки, одна даже приостановилась. Алина решительно подошла к юноше, привлекавшему к себе столько внимания, и заявила:
— Скоро о тебе начнут спрашивать, нам это не нужно.
Некоторые девушки с ее факультета уже интересовались, что это за красавчик да откуда.
Ты уже закончила? — спросил Арес.
Нет, но... — Она зашагала по коридору, обходя встречных девушек и парней. Арес молча шел по пятам.
Я не пойду на последнюю пару, — получив в гардеробе пальто, сообщила Алина.
Почему? — искренне изумился юноша.
Она посмотрела на него через плечо.
Ты действительно не догадываешься?
Нет.
Девушка хмыкнула. Они вышли из института.
— Не сегодня, так завтра меня убьют, неужели ты думаешь, — Алина кивнула на чистое безоблачное небо, — вон там будет иметь какое-то значение, умею я решать матричные уравнения или нет?!
Девушка повернулась, уже открыла рот, чтобы сказать, что за подарок получила утром, но наткнулась на взгляд голубых глаз, и все слова, злость испарились. Арес выглядел так, словно его ударили, но он не может ответить тем же.
— Прости меня, — опомнилась девушка, обвивая руками его шею.
Он и так делал все, что мог, и даже больше.
— Мы что-нибудь придумаем, правда? Тыведь не оставишь меня? И все еще любишь, да? — Она заплакала. — Мне страшно.
Арес вымученно улыбнулся.
— Ты ведь сама знаешь.
Она замотала головой.
Нет, я думала, что знаю, но теперь...
И теперь ничего не изменилось, — он наклонился и поцеловал ее в губы.
На миг ей вновь захотелось рассказать ему о коробке с тряпичным волком, о своих страхах и подозрениях. Она сжала в кармане красную ленточку, набрала в легкие побольше воздуху... но так и не решилась.
ГЛАВА 13 ЮЖНОЕ КРЫЛО
Алина сидела на толстой ветке старого дуба и покачивала ногами в воздухе, глядя на пруд. В его гладкой, золотой от заката поверхности, точно в зеркале, отражалась багряная листва растущих по берегам деревьев.
Девушка положила голову на плечо Аресу, потерлась о него виском и призналась:
Я все время думаю о Тане и Ане.
Ты не виновата.
Если бы я тогда сказала им...
Что? — Арес заглянул ей в глаза. — Сказала бы, что Захар труп? Предложила бы его понюхать? Или, может...
Я даже не попыталась! — прервала его Алина, закусывая дрожащие губы. — У них был шанс, я была их шансом!
Нет, — юноша крепко взял ее за плечи и развернул к себе. — Ты так не думаешь, не должна думать! Элиас хочет, чтобы ты мучилась чувством вины. Сперва сводный брат и удар по приемным родителям, потом подруги. Но Захар собой не управлял, будь иначе, он выбрал бы жертвой кого-то другого. Обезопасил бы себя от подозрений. Людей много, твоих подруг убили не случайно. Все это — часть плана. Часть игры.
Алина закрыла глаза.
Спасибо. Мне стало легче. Я не шанс на жизнь, я палач. Все близкие мне люди будут несчастны, потому что...
Потому что я тебя люблю, — закончил Арес. — Прости, — голос его дрогнул.
Девушка разлепила мокрые ресницы.
— Не смей извиняться за любовь, это так... неправильно.
Арес наклонился к ней, коснулся волосами лба и, гипнотизируя взглядом, произнес:
— Я не могу облегчить муки твоей совести, но ты должна понять: хоть прокричи ты на весь институт, кто есть Захар, Элиас нашел бы способ сделать тебе больно. Я — его цель, а ты — средство.
Алина долго молчала, и юноша отстранился, обнял за плечи и уставился на воду.
— Арес, — неожиданно позвала девушка. — А почему твоей предок позволил Анхелю увести свою возлюбленную? Он не пытался ему помешать?
Юноша ответил не сразу, она даже подумала, что он не хочет отвечать, и пихнула его плечом.
— Вот так всегда! Всякий раз, когда мы говорим о твоем мире, ты отмалчиваешься или меняешь тему! Это нечестно! Арес улыбнулся.
— Я пытаюсь вспомнить. Наверно, мать мне не рассказывала.
Девушка досадливо цокнула языком.
Вот ты, разве не бросился бы за мной?
Конечно бросился! — Он спрыгнул с дерева, снял с него девушку и, поставив ее на землю, сказал: — Идем, я угощу тебя кофе и пышками в пудре, помнишь, теми, которые тебе понравились!
Алина высвободила у него руку.
— Меняешь тему!
—Нет.
Их взгляды скрестились в поединке.
— Хорошо, — сдался юноша. — Что ты хочешь?
Алина кивнула.
— Скажи, что Элиасу от тебя нужно?
Арес удивился:
Я ведь уже говорил! Элиас жаждет мести, он...
А ты? Ты тоже? Нельзя ли перестать друг другу мстить?
Взгляд Ареса стал колючим.
Элиас у меня на глазах убил мою мать! — ледяным тоном напомнил юноша.
Месть ее не вернет... Ты сам можешь погибнуть!
Арес отвернулся.
— Я в курсе.
В его голосе не было ни капли сожаления, и тогда Алина тихо добавила:
— А вслед за тобой и я.
Он вздрогнул, но не посмотрел на нее и не произнес ни слова.
Алина делала вид, что записывает за преподавателем, а сама, бесцельно водя ручкой по чистому листу, думала об услышанном сегодня утром из-за двери кухни разговоре. Евгения плакала, повторяя: «Захар не вернется», «Не вернется, я знаю», приемный отец в ответ молчал. А когда жена спросила: «Ну почему, почему это случилось именно с нашим мальчиком?», неожиданно сухо произнес: «А я говорил тебе, не нужен нам второй ребенок, но ты же не слушаешь никогда! Сколько раз нас психолог спрашивал, как воспринял девятилетний мальчик появление в семье чужого ребенка? Что ты говорила? Он немножко ревнует, он привыкнет, он поймет!»
Евгения перестала всхлипывать.
Миша, почему ты сейчас мне об этом говоришь? Какое это имеет отношение...
А такое, — оборвал муж. — Ты Захаркой толком не занималась и до усыновления Алины, для тебя всегда на первом месте была карьера. А потом, когда в доме стало два ребенка, те крохи, которые доставались нашему сыну, ты разделила между ним и чужой девочкой! Чего теперь удивляться тому, каким вырос наш сын!
А каким он вырос? — возвысила голос Евгения.
Не очень-то счастливым, раз может пропасть и не поставить нас в известность.
— С ним что-то случилось, он бы никогда...
Михаил жестко оборвал ее:
Хватит! С ролью родителей мы не справились, прими это как данность... Лучше займись фотографиями, своим настоящим детищем!
Не смей так говорить! — закричала Евгения. — У твоего сына было все, о чем может мечтать любой мальчик! Не нужно винить меня, что наш сын вырос не таким... посмотри на Алину, прежде чем говорить, какая я мать! Почему она выросла умницей и...
Может, потому, что не мы растили ее до семи лет?
Дальше Алина не стала слушать.
Все эти годы, страдая от невнимания приемных родителей и от издевательств сводного брата, она твердила себе одно: в детском доме хуже. У нее было все для комфортной жизни: вкусная полезная еда, красивая одежда, много игрушек, необходимых вещей. А к одиночеству она быстро привыкла. Родители погибли, ничто на свете не могло уже их вернуть, не имело смысла закатывать истерики, в отместку портить жизнь окружающим, ненавидеть кого-то — маленькая Алина на удивление быстро и четко это поняла. Или поняла вовсе не она?